Рояль вице-адмирала Руднева

* * *

Утром кортеж императора выехал по назначению. Полк. В первой машине ехала охрана, за ней — лимузин-фантом с его величеством, за ним — две машины с хорошо вооружённой охраной. За ними ехали грузовики — везли оружие. Император не мог приехать с пустыми руками.

Гвардию, вообще-то даже не собирались отправлять изначально. Это вроде как и армия, но воевать ей нужно меньше всего — больше на парадах красоваться. Результат — соответствующий. Сюда переводили наиболее благородных, выслужившихся, дети чиновников и аристократии, буржуазии... Гвардия — была элитой, и вместе с тем наименее боеспособной и стойкой частью русской армии.

Гвардейцы выстроились на плацу, так, как было нужно. То есть — идеально показывали себя — подтянутые, смазливые лица, начищенные сапоги и блеск всяких финтифлюшек, которыми они были увешаны похлеще иных дембелей...

Машины въехали в расположение полка и мимо низких двухэтажных строений проехали к плацу, на котором уже было построение. Грузовики отделились от кортежа, из машин вышли люди. Император — весьма величаво.

Командующий полка не мог представить, что император лично приедет к нему, что бы проверить. Но был уверен — всё сделано идеально. Николай, в последнее время сменивший имидж, подошёл к командиру, тянущемуся так, словно он хотел сделать свою спину идеально ровной.

— День добрый. Ну что, как я посмотрю, у вас тут всё в порядке? — спросил Николай Александрович.

Репортёры военных изданий, стоящие за его спиной, строчили в блокнотах и фотографировали.

Командир бодро отрапортовал по уставу, однако, Николая это не удовлетворило. Он, махнув репортёрам, спросил:

— А прежде всего — давайте зайдём на склады. Хочу осмотреть, как и в каких условиях у вас хранятся казённые ценности. Всего ли хватает?

Журналисты, окрылённые таким успехом, строчили быстрее ветра. И началось. Командир, а так же дюжина офицеров, провели императора к складам. Там, вдоль одноэтажных пологих и больших строений явно возведённых ещё во царствование Николая первого, Николай второй, в сопровождении офицеров, журналистов и личной охраны зашёл на склад. Посмотрев на длинные стеллажи, он пошёл дальше, распекая потихоньку командира. Сапог оказалось меньше, чем надо, старые, из рассохшейся кожи, хотя по документам — недавно привезли новую партию. Попытки оправдаться были задавлены. Дальше — пошли осматривать казематы с боеприпасами и оружием. И тут Николай Александрович уж устроил так устроил взбучку командиру, такую, что половина офицеров смотрела на царя отсутствующим взглядом, а вторая половина — краснела, бледнела, но держались.

Выйдя со склада вместе с полуживыми офицерами, император Николай Александрович решил добить офицеров и пошёл проверять боеспособность гвардии. Результат был неутешительным. Половина солдат хоть хорошо знала муштру и шагала бодро, сражаться не могла. Психологическое испытание, которое устроил этому павлиньему заповеднику император, включало в себя рукопашный бой, стрельбу, полосу препятствий. Против них в бою выступили охранники, которых Хьярти приставил к императору. Результат — любой солдат гвардии укладывался мордой в грязь за считанные секунды. Образцовую стрельбу тоже устроили в сравнении с теми, кого приставил Хьярти. Стреляли из винтовок, карабинов, самозарядных пистолетов.

Эта часть запомнилась наиболее сильно, ведь знаменитые хьяртевские убийцы показали всё, на что способны. Стрельба в движении по движущимся целям, стрельба навскидку, стрельба на скорость, снайперская стрельба... Выставленные мишени показали, что огонь их почти всегда попадал в десятку, при этом сами они даже не вспотели. Что и неудивительно, дроиды военной модели не имеют нужды в охлаждении синтетической кожи, тем более — таким образом.

На их фоне золотые мальчики стреляли преотвратно. Хотя не только на их фоне, всё-таки блестящая выучка не входила в сильные стороны императорской гвардии. Но и само это было показано как акция — сначала офицеров привели в состояние полной прострации, но далеко от солдат, которые могли только гадать, что же такое произошло, потом их заставили томиться в ожидании, жестоко обломали и обозлили, натянули нервы как следует.

Результат превзошёл все ожидания. Даже в такой лёгкой психологической обстановке они почти полностью потеряли боеспособность и им было страшно давать в руки оружие. Тщательно спланирвоанная акция закончилась феерическим разносом, отстранением командира полка от командования, назначением нового и известием, что через месяц — на фронт, в Порт-Артур, воевать в обороне крепости. И там уже не будет возможности отступить.

Имидж императора, после этого возрос. Гвардию не очень любили, или, вернее, считали курортом для избранных, поэтому тщательные статьи о том, как император разнёс в пух и прах гвардию, как их офицеры были пойманы на воровстве, как солдаты были прищучены на небоеспособности... Описали всё, в красках, даже цветные страницы в журнале разведчикъ показывали эти эпичные сцены разноса гвардейского полка. После этого солдатам были передан десяток пулемётов "Каин", то есть те же льюисы, но в творческой обработке Абстерго.

Толкнув речь о том, что дескать, такая армия на параде бравая, а как до дела дошло — мордой в грязь, император пожелал им тренироваться сейчас, потому что потом будет поздно.

Естественно, это было подано с тем соусом, что бы повысить доверие к императору в армии и показать, что парадных генералов, даже в гвардии, никто держать не будет. Незадачливый командир, который ещё вчера служил, не зная горя и как сыр в масле катался, всего за три дня потерял место службы, пенсию и получил вдобавок уголовное дело о получении взяток в крупном размере. Половина офицеров тоже покинула полк навсегда, отправившись с понижением в звании служить на второстепенных местах. Зато некоторым — праздник, повышали, назначали на новые должности...

* * *

Николай 2

* * *

Аликс была раздосадована. Я решил рассказать ей о том, что сменил курс политики...

В последнее время — месяцы, жизнь моя стала невыносимо тяжёлой. Столько дел, что за всеми не угнаться, к тому же эти люди... которые прибыли оттуда. Помощь от них можно было получить по любому вопросу, но при этом они явно показывали, что действуют сами по себе и подчиняются только своему лидеру.

От информации, которую на меня вываливали — пухла голова. Казалось бы — хорошая цель для правления — укрепиться на дальнем востоке. Выход в крупнейший океан, рыбные промыслы — могли накормить Сибирь, денег приносили предприятия немало, но...

Англофилия была весьма распространена в обществе. Галломания тоже, поэтому я тоже во многом этим заразился. Однако, вылитые на меня факты были как ведро ледяной воды. Даже то, что они, англичане и французы, писали про Россию, про дом Романовых, про меня, было в крайней степени оскорбительно. После падения монархии уже не стеснялись поливать грязью и не скрывали своего отношения ко мне. Мерзавцы. И к России у них интерес исключительно финансовый. Прав был мой отец и дед, что относились к ним с большим недоверием и подозрением.

И что же теперь делать? Как быть? Выход предлагали готовый, выбора не оставляли. Либо смерть, либо работа на благо страны. А если выхода нет — значит такова воля божья, незачем нам, смертным, лезть туда.

Раньше я старался больше внимания уделять армии, больше посещать их с визитами, но это оказалось бесполезным. Выучились и привыкли к тому, что главное — это перед царём ножкой правильно шаркнуть... Психологическая атака на гвардию вместе с осмотром, или, как его звали потомки, пиар-акцией, привёл к неожиданному результату. Это понравилось. Нет, большинство военачальников было возмущено, но солдатам всей страны разнос понравился. Как рассказали мне потом — если кот не ловит мышей, это плохой кот. Если царь не наказывает виноватых — это плохой царь. К хозяину кот должен быть ласковым, но не к крысам, поэтому...

Хьярти вошёл в жизнь Петербурга, как ангел, не скованный бременем человеческих отношений, слишком свободный, что бы быть обычным. Чем-то он напоминал гениальных учёных и инженеров, причём, всех сразу. Эйнштейна, Сикорского, Бартини — с той же лёгкостью он шёл к цели, изобретая неведомые машины и предвкушающе берясь за любое даже самое сложное дело. Говорил он много, но все его речи были построены логично, закончено. Минимум эмоции и экспрессии, максимум смысла и прагматичного информационного обмена.

Чем дальше шло наше сотрудничество, тем тяжелее становилось мне жить, и тем легче становилось Хьярти. Поначалу смена курса не слишком напрягала — появились средства общения, появились вокруг меня его люди, на которых очень недобро поглядывали приближённые. Но не решались поднять голову, пока я смотрел. Уверен, стоило мне отвернуться — пытались их извести.

Но дальше пошли "спецоперации". Операция в английском посольстве, операция Витте, операция с гвардией, операция с кораблестроительными верфями...

Вот тут было наиболее серьёзно и кроваво. Я и помыслить не мог, что почти сорок процентов бюджета строительства кораблей — разворовывают. И Хьярти, взявшись за это дело, начал убивать. Много убивать. Первым под раздачу попал руководитель постройки, к его телу кинжалом были прибиты свидетельства его вины. Дальше его заместитель, и так далее — всего больше ста человек, которые так или иначе крали сотни тысяч рублей. Смерть их была почти быстрая — видно, что их пытали перед тем, как убить. И каждый последующий сдавал иных казнокрадов. Однако, за этим последовал дипломатический небольшой скандал. Почти пять миллионов рублей, так или иначе выведенные за границу, отказались выдавать обратно. Американцы и англичане, а так же редко — французы и швейцарцы. Мол, у них уголовного дела не заведено.

И стать бы этому случаю очередной дипломатической конфронтацией, но дальше... дальше было хуже. Для них. Золото из их хранилищ исчезло. Совсем. Банки, сотрудничавшие с казнокрадами, были сами обворованы, почти в ноль, все золотые запасы — были привезены в Россию. Более того — они были поставлены на самом видном месте...

У Хьярти было чувство юмора, я его оценил тоже. Очень... специфическое чувство юмора. На его средства, перед зимним дворцом, на дворцовой площади был поставлен памятник. Памятник Петру первому, из чистого золота. Конечно же, золото было скрыто под слоем меди и твёрдой стали, но всё же — памятник был из девятисот тонн золота, которое Хьярти таким вот оригинальным образом сделал золотым запасом.

Это было царским подарком, а так же ослабило наших врагов. Естественно, что никто даже не подумал на Россию — вывезти золото из хранилища — это уже непростая задача. А сделать это так, что бы никто не заметил — фактически невозможно. Невозможно и всё тут.

Меня это в полной мере удовлетворило и расслабило. Преступление — с одной стороны, с другой — немецкие банки немедленно арестовали все счета казнокрадов. И вот, сегодня, я прихорашивался. Вернее, меня прихорашивали — побрили, приодели в цивильную одежду — без военного мундира, вообще без мундира.

Руки прибывших специалистов быстро привели меня в нужное состояние, после чего настала пора использовать допельгангера. Искуственная копия меня. Забавная штука — на ней сохранилась борода и усы, которые мне порекомендовали сбрить. Ну не любили прибывшие бородатых, к тому же — это молодило. А мне ведь ещё показать себя нужно тем ещё красавчиком, что бы женщины велись. Пусть даже и не все и не сразу...

Из гатчины, в которой меня привели в порядок, выехал автомобиль с моей копией. Обещали, что копия будет вести себя идеально. Поверим, пока что.

* * *

Транспорт у потомков был разным. Но сейчас — они превзошли сами себя. Прибыть в германию тайно предполагалось на огромной летающей машине, вертолёте. Длинные слегка изогнутые лопасти и объёмный внутри — то, что нужно. Плюс ко всему — когда я стоял на поляне и ждал вертолёта, приехал Хьярти. Он приехал на очень обычной машине. Я даже не предполагал, что, имея такой транспорт он возьмёт тарахтящий мотор. Хьярти вылез из машины и пояснил, подавая мне руку:

— Это для конспирации. Форд модель "Б".

— Как доехал? — спросил я, понимая, что Хьярти, явно не привыкший к такой машине, скорее всего, не в лучшем мнении о ней.

— Сносно.

Вертолёт прибыл почти сразу же за Хьярти и мы зашли внутрь по откидному трапу, Хьярти загрузил машину, хотя, дважды пытаясь заехать, разозлился и с рыком затолкал машину в вертолёт, закрепив какими-то крючками. В передней части вертолёта были удобные кресла, тут же был проход к пилотам. Я сел в кресло, внутренне сжавшись и посмотрев на землю за окном. Земля вдруг начала резко удаляться...

Внутри было довольно комфортно, как в каюте, поначалу даже слегка покачивало, но потом — вроде наладилось. Хьярти выглядел расслабленно.

Неделю назад он сообщил мне, что посвятил Вильгельма... нет, не в Главную тайну, а в детали. Сейчас Вилли не казался мне таким уж резким и бескомпромиссным. По сравнению с Хьярти, выжигающем любое препятствие на своём пути, демонстративно плюющем на нормы общества и подковёрную борьбу, Вилли казался образцом сдержанности. Хотя его порой заносило.

Хьярти сидел рядом и думал о чём-то своём. Пора бы наконец узнать у него кое-что...

— Господин Николсон?

— Зовите меня Хьярти, — он повернулся в пол оборота, — что-то хотели?

— Да, — я задумался и медленно спросил, — я всецело поддержу ваше стремление к Германии, но позвольте узнать, какими силами мы располагаем? Вилли — не дурак и постарается выжать из ситуации выгоду...

— Прежде всего — это информация о будущем. А так же — море технической информации. Теоретическая научная информация, технологии промышленности, военные и гражданские технологии, которые позволят Германии сделать качественный рывок по сравнению со странами Антанты. А так же наши системы связи — исключительно защищённые от перехвата и тем более — дешифровки. И я буду добиваться следующего — германия вкладывает деньги в Россию, строит заводы, обучает специалистов, а Россия в ответ даёт Германии ресурсы для её промышленности.

— И что же вы собрались им отдать?

— Поверьте, в России есть гигантские залежи самых разных полезных ископаемых, — он улыбнулся, — просто многие из них ещё не открыты. И многие — пока ещё не оценены по достоинству.

Я кивнул:

— Вам виднее.

* * *

*

Вертолёт, в котором мы летели, приземлился только через пять часов. За окном была ночь, в ночной темноте угольно-чёрный и тихий вертолёт и вправду был незаметен. Хьярти без проблем видел в темноте, поэтому повёл меня за собой. Мы шли, как шпионы — в кромешной тьме. Мне тоже пришлось нацепить очки ночного видения. Охраны с нами не было. Выгрузив автомобиль, мы наконец-то получили транспорт. Я забрался на место рядом с водителем, николсон сел за баранку и завёл трескучий двигатель.

По дороге, подскакивая на кочках, выехали к деревеньке. Типично немецкой деревеньке. Я молчал.

Тайную встречу организовали действительно тайно — никто, даже самые близкие люди, не знали о ней. Чем больше длилось ожидание, тем сложнее было ждать. Неизвестности. Тогда, почти десять лет назад на моей яхте мы были в великолепных условиях, а тут... тут всё серьёзно. Враг не должен знать ничего до самого последнего момента, когда будет уже поздно.