Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Ревизор Империи. (Полный текст)


Жанр:
Опубликован:
02.07.2015 — 17.01.2016
Аннотация:
Пока "Ответ империи" не спеша близился к завершению, автор все чаще стал ловить себя на вопросе, действительно ли гражданская война у нас закончилась девяносто лет назад. Потому что чем дальше близится к столетию ее начала, тем больше о ней у нас спорят. И добро бы еще какие-нибудь тролли на форумах - нет, спорят люди серьезные, с высшим образованием, историки. Причем спорят так, как будто она кончилась только вчера, а, может быть, даже еще не кончилась. Возможно, среди историков тоже есть тролли, но вопрос этот наукой не изучен.
Старый, затрепанный вопрос "С кем вы, мастера искусств?" снова встал рядом с проблемой выеденного яйца во всей остроте своей. Литература об удобном виде истории разделилась на литературу для белых и литературу для красных. Белые и красные параллельно в них побеждали. Более того, побеждающие красные часто были похожи на белых, а побеждающие белые - на красных. Если читатели у всех разные, то не удивительно, что и понимание общенационального у каждого свое.
Но это еще полбеды. Американские социологи недавно пришли к выводу, что в России два народа. Одни нормально воспринимают перемены, другие нормально воспринимают СССР. При этом и те и другие редко задумываются о том, что оба эти варианта не самые лучшие.

Видя столь печальную картину, автор на сей раз решил направить главного героя в мир, где жизнь - это сплошной день согласия и примирения. Великих Прошлых уже и так насоздавали немало, так почему бы не дополнить Светлое Будущее столь же Светлым Прошлым? Так сказать, золотым веком нашей истории?
Как уже наверное догадались читатели, это будет реальное согласие и реальное примирение, достигнутое простыми и доступными нашим предкам средствами. Вместо Сталина временно будет Ленин, хотя и в несколько неожиданной роли. Будут революционеры и царская охранка, рабочие сознательные и не очень, передовые личности и всякие вредители... ну, короче, уважаемый читатель сам увидит картину маслом. Гарантированы коварные женщ
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
 
 

— Господа, настает печальная минута... — Добруйский взял в руки рюмку и задумчиво поглядел на нее, — можно было бы попросить музыкантов на время остановить игру, но... пусть это останется незаметным для публики.

"О чем это он? Или о ком? Ах, да. Это я затупил. Историю надо учить, историю."

Третий тост был за павших товарищей, и отказаться снова было нельзя. Зато Виктор узнал, что Добруйский участвовал в японской кампании, где командовал Первым императорским бронедивизионом, единственным на тот момент, был дважды ранен и получил звание майора.

— Это же были те самые паровые броневики на шасси, что у фирмы Мюррея купили! — воскликнул Брусникин. — Их еще в Питере блиндировали, на Путиловском. Помните, Виктор Сергеевич?

"Помните что? Хочет узнать, насколько я интересуюсь бронетехникой? А может, не было никаких броневиков Мюррея?"

— Господа, я человек штатский и могу ошибаться, — задумчиво произнес Виктор, сделав паузу, — но мне всегда казалось, что паровая машина плохо подходит для армии. Там нужна высокая готовность, а пары разводить долго.

— Вы попали в точку, — заметил Добруйский, — даром, что не военный. России, как воздух, нужны свои двигатели внутреннего сгорания, свои инженеры и изобретатели. И что, как вы думаете, Виктор Сергеевич, мешает России поднять это производство до уровня той же Германии?

— Революционеры?

— Революционеры-мелочь. При том рвении, с которым взялся за дело господин Веристов, маевки в роще у Болвы скоро станут невинными пикниками, на которых осторожно поругивают начальство. Все эти революционеры-подпольщики будут бояться друг друга, видеть в друг друге доносчиков, погрязнут в сварах и разоблачениях. Они поедят сами себя. В России опаснее другое — смердяковщина. Господин Брусникин не даст соврать.

— Мне кажется, — осторожно начал капитан, — что Виктор Сергеевич не совсем понимает этого слова.

— Господа, ну что же вы хотите от человека, погрязшего в интегралах, — полушутя ответил Виктор, — буду чрезвычайно признателен, если бы вы смогли просветить меня в этом вопросе.

— С удовольствием, тем более, что вопрос не будет для вас труден. Вы помните "Братьев Карамазовых"?

Эту вещь Достоевского Виктор проходил в школе и даже фильм смотрел, но сейчас даже под дулом нагана не смог бы ничего вспомнить, кроме того, что там была Грушенька, и тот самый Смердяков, которого играл Валентин Никулин. Он еще в больничке кому-то какие-то деньги показывал и что-то говорил, типа, по понятиям убрал кого-то, примерно так. Ну и фраза насчет цены мира познания и слезы ребенка, она вроде тоже оттуда.

— Знаете, читал еще в молодые годы и роман произвел на меня очень тяжелое впечатление, так что с тех пор в руки, увы, не брал. Нет, написано, конечно, гениально, и, возможно, тогда я еще не дорос до понимания, но как-то сердце не лежало. Если не ошибаюсь, Смердяков кого-то убил, и тот, кого он убил, тоже хорош. Так что у меня пробел в культуре.

— Ну, это хорошо, что вас не мучает вечная проблема нашей интеллигенции, — вставил полковник, пережевывая шашлык, — проблема "кто виноват и что делать". Кто виноват и что делать — это не проблема, это два вопроса, которые надлежит решать в оперативном порядке. Но у господина Достоевского там есть некоторые интересные мысли. Продолжайте Семен Георгиевич.

— Ну, раз Виктор Сергеевич знает Смердякова...

— Личных контактов не имел, — осторожно пояснил Виктор.

— И с самими братьями тоже? — оценил шутку капитан. — Так вот, этот литературный герой высказывался за то, чтобы гусариков, то-есть, военного сословия, в России вообще не было. Как любят говорить ученые и юристы, цитирую: "В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, отца нынешнему, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе." Что скажете?

— Русофоб и потенциальный предатель, Смердяков этот.

— А немецкий философ Маркс говорил, что бытие определяет сознание.

— Господин капитан цитирует большевистских философов?

— Нам можно. В интересах нашего общего дела. Так вот, Смердяков — это бытие лакея и сознание лакея. Лакеи находят пропитание угождением, ибо землю пахать не способны. Француз щедрее, значит, угождать французу. А ведь лакеи в России есть не просто по службе. Угождением продвигаются чиновники, угождением продвигаются приказчики, служащие у купцов и заводчиков. Вы, Виктор Сергеевич, просто счастливый человек, что не служите в контрразведке и не знаете, сколько в России холуев, готовых встречать хлебом-солью иноземного солдата. Из века в век иноземный солдат придет, ограбит этого холуя и силой возьмет его жену, а холуи все не переводятся и мечтают об умном завоевателе, как простой мужик о добром царе. Бытие определяет сознание. Вот это и есть смердяковщина, и она куда опаснее кучки подпольщиков, потому что она везде. Везде, где человек получает по милости хозяина.

Зашибись, подумал Виктор. И что же теперь будет в нашей реальности, если во многих фирмах хозяева платят персоналу, как лакеям чаевые, по степени угождения? Это сколько же лакеев растят? Сколько людей, готовых продать Россию и взамен купить мелкий бизнес, ибо ни к инженерному труду, ни к рабочему не способны, а умеют только угождать?

— Я гляжу, вас это несколько опечалило? — заметил капитан.

— Даже не несколько. Неужели все так серьезно?

— Серьезней, чем вы думаете. Вот этой смердяковской плесенью, которая пронизала государство российское сверху донизу, пользуются зарубежные эмиссары. Находят в ней защиту и содействие. И не только те, кто служат, скажем, британской или германской разведке, но и представители фирм, различных политических кругов, словом, все, у кого есть свои интересы в Российской империи. Вы, наверное, слышали про изобретателя Корейво?

— Это который муфту изобрел? С Коломенского паровозостроительного?

— Он еще и новый двигатель Дизеля изобрел. Никаких клапанов, встречно движущиеся поршни управляют сгоранием. Так вот, его дизель скопировали и стали выпускать на заводах Юнкерса без лицензии. А немцы скандал замяли, имея влияние на директор-распорядителя. Улавливаете связь?

— Не совсем.

— Виктор Сергеевич, вы не задумывались над тем, почему в России так много талантливых изобретений не имеют хода? И, как только изобретатель оказывается за рубежом, тут ему почет и уважение?

— Ну, наверное, косность, бюрократизм.

— Не только. Как только где-то появляется новый талант, заграница, через разветвленную смердяковскую среду, начинает вредить. Через вторых, третьих людей устраивает интриги, выставляет умного и преданного России человека скандалистом, отвращает от него начальство, лишает поддержки. Ведь столько людей кругом, готовых из ненависти к России любой росток разума в ней затоптать, ибо он продляет дни ненавистного им российского правительства, которое они видят глупым и бездарным. А потом, когда изобретатель остается один, он либо погибает, либо соглашается покинуть родину и работать за границей. Именно этого они и добиваются.

"У, да у них тут шпиономания начинается... А скандальный поступок у тракторного свидетельствовал о благонадежности? В смысле, что не лакей?"

— Вы правы. Но у меня нет доказательств, была ли команда рубить тяжи попыткой диверсии или же обычной глупостью. Просто надо было как-то остановить.

— Я не совсем об этом. Виктор Сергеевич, вам никогда не приходило в голову, что ваши, давайте прямо говорить, неудачи — ведь вы из-за них приехали в здешние места, чтобы начать все сначала — ваши неудачи были организованы кем-то из-за рубежа?

"Так. Располагают к себе, играют на самолюбии. И что же хотят предложить? Стучать на контрразведку? Слишком сложно обрабатывают. Да и где гарантия, что я не агент Веристова? Играющий этакого простака?"

— Я не верю в злой рок. Значит, дело либо в моих ошибках, либо...

— Либо. Вам никогда не хотелось рассчитаться с теми, кто превратил в прах годы вашей работы и поломал вам жизнь? И многим таким, как вы? И помешать им уничтожать цвет российского народа?

До чего же заманчивая мысль, подумал Виктор. Господа офицеры вламываются в нашу реальность и хватают за шкибан всех, кто разворовал страну, уничтожал заводы и сплавлял капиталы за рубеж. А заодно и ту часть совести нации, которая этот грабеж благословляла, как освобождение от тоталитарного прошлого. Только не надо быть идеалистом, подумал Виктор. Скорее всего, эти предложат подписать бумагу, где такие-то и такие-то — вредители и враги престола. Интересно, а что тут положено делать с отказниками? Может, Веристов это и имел в виду? Терпение, главное — терпение...

— Отомстить — это соблазнительно. Но я никогда не вынашивал планов мести.

— И презираете доносчиков? Это отрадно. России такие люди понадобятся. У меня и в мыслях не было предложить вам стать нашим осведомителем или подписать лжесвидетельство. Это дело лакеев. А вы, Виктор Сергеевич, не лакей. Поэтому наш разговор имеет столь доверительный характер.

Разговор стал казаться Виктору бесконечным. У полковника с капитаном какая-то разыгранная партия, но они ходят вокруг да около. Ждут, чтобы сам предложил? Что я должен предложить? Что, что должен знать разорившийся изобретатель?

— Чем же я могу быть полезен Отечеству?

— Многим, — ответил Добруйский, — очень многим. Но давайте сперва насладимся искусством несравненной мадемуазель Суон. В конце концов, мы для этого здесь и собрались, не так ли?

23. Первый знак.

Это был слоуфокс. Самый настоящий слоуфокс, который будет в моде лет через десять. На миг Виктору почудилось, что он его слышал раньше, но где? В кино? В третьей реальности, там много чего звучало? Он был объявлен, как романс; но ритм, неторопливый, ритм шагового танца, как бы гладкий и скользящий, был преждевременен для восемнадцатого года, с его судорожной рысцой на сто шестьдесят ударов в минуту. Что это было? Находка композитора, которую еще невозможно здесь оценить? Или...

"Неужели это контакт? Возможность выйти на попаданца? В конце концов, Богданов мог быть посредником, кто-то кинул ему идею, надиктовал... Он же не проявился, как ученый, как инженер... Первый знак... О чем я? Ну да, первый знак попаданца здесь, в Бежице."

В электрической люстре был плавно убавлен свет, и невидимый прожектор очертил круг на пунцовом бархате занавеса; внезапно, в этом круге света, отделившего часть сцены от неторопливо затихающего зала, появилась женщина с золотыми волосами, над вершиной которых, перехваченной серебряным обручем, белели и колыхались в такт шагам страусовые перья. Ее стан охватывали расшитые тонкой гладью шелка абрикосового, песочного и сиреневого цвета, оставляя обнаженными руки и плечи и спадая вплоть до щиколоток, открывая белые чулки и узкие золотистые туфли с бантиками на носах. Легкая шелковая шаль цвета спелой владимирской вишни, с длинной бахромой, крепилась тонкой тесьмой к запястьям и локтям, так, что создавала впечатление крыльев. Лицо ее... Лицо было закрыто усыпанной серебристыми блестками полумаской, от которой на нижнюю часть лица опускалась тонкая темная вуаль, так что характерных черт уловить было невозможно.

— Злые языки говорят, — шепнул капитан, наклонясь к Виктору, — что она скрывает на лице ужасный шрам. Это не так. Она просто не хочет, чтобы ее все узнавали на улице.

Оркестр завершил долгое, в пару куплетов, вступление, и по притихшему залу словно проскочила электрическая искра; голос певицы, высокий, вибрирующий, словно пронзил публику, дробясь в хрустале посуды и подвесок люстры. Если бы выложить этот голос на ютубе, современному зрителю он бы показался чуть неестественным, с оттенком кукольности, как и нарочито грассирующее "Р", но здесь, в этом мире, где город только врастал в человека, он производил какое — то магическое впечатление, и в душе Виктора, человека, которого было трудно в век аудио и видео удивить примадоннами, что-то тоже слегка вздрогнуло. Женщина раскачивалась в такт песни; руки ее делали какие-то круговые движения, похожие на гипнотические пассы, и крылья шали следовали за ними, усиливая действие.

"Гипнотехника. Ну да, гипнотехника, усиленная массовой реакцией. Секрет успеха. Может быть, поэтому на нашей эстраде до шестидесятых от певиц требовали скромно держаться на сцене?"

Актриса пела по-французски, и Виктор смог разобрать лишь несколько знакомых слов; среди публики тоже далеко не все были полиглоты, но люди, словно завороженные, не могли оторвать глаз от овального пятна света на занавесе, шум совершенно умолк, и даже, казалось, сигарный дым стал реже. Едва последние звуки голоса, отразившись от стен ложи, замолкли, как зал взорвался аплодисментами и криками "Браво! Браво!"; часть господ аплодировала стоя, к эстраде между столиками, едва не сшибая официантов, пробивались какие-то мужчины с букетами цветов. Женщина изящно раскланялась, послав публике несколько воздушных поцелуев, и исчезла с цветами за занавесом, но тут же появилась вновь, вызвав еще большую бурю восторга публики. Теперь на ней было изящное сине-белое платье с длинными рукавами и двумя линиями талии: завышенной и заниженной на бедрах, и эта мгновенная смена одеяния для эпохи пуговиц и крючков казалась настоящим волшебством. Из темноты к ней подошел партнер, высокий худощавый танцовщик со слегка вытянутым холодным лицом, бледным от слоя пудры, с подведенными линиями бровей и страдальческими тенями вокруг глаз, в иссиня — черном фраке с белой жилеткой и лакированными туфлями, чем-то напоминающий манекен, и пара слилась в движениях аргентинского танго. Нарочитая, искусственная холодность партнера, граничащая с клоунской маской, казалось, лишь оттеняла живое, страстное тело мадемуазель Суон. Оркестр начал вступления, и вышедший из-за кулис баритон на втором плане затянул "Танго смерти" Долуар на слова Изы Кремер, ту самую песенку "Под знойным небом Аргентины", под которую танцевал великий комбинатор в "Двенадцати стульях".

"Потрясающий раритет. Еще лет десять пожить здесь, и я узнаю секрет фокстрота "У моей девочки есть одна маленькая штучка". И пойму, что ничего особенного без него не потерял. И что в Рио-де-Жанейро не все ходят в белых штанах, а масса людей живет в фавелах по понятиям, и там европейцы превращаются в тех людей, которых в Северной Америке называют "латинос". И, возможно, там мечтают поехать в Одессу, где все ходят в белых штанах."

Сам танец вряд ли мог удивить бы человека современного, избалованного телевизионными шоу и изысканными постановками; однако не особо выдающаяся техника с лихвой компенсировалась великолепным артистизмом. Суон играла сцену; ее героиня на глазах публики из вульгарной, дразнящей танцовщицы превращалась в светскую даму и погибала, сраженная рукой ревнивца. Финал номера вновь утонул в буре аплодисментов; раскланявшись и приняв букеты, Суон на мгновение исчезла за кулисами и снова тут же вновь появилась в новом платье, на этот раз оно было серым и кружевным с яркой малиновой шелковой деталью спереди — Виктор не знал, как это называется, но выглядело красиво. Так повторилось несколько раз — казалось, актриса не знала усталости. Виктор узнал еще одну из мелодий, это было "El choclo", первое попавшее в Россию танго, которое в брежневские времена нередко распевали под гитару как песенку "На Дерибасовской открылася пивная". Слоуфоксов больше не прозвучало.

123 ... 1819202122 ... 676869
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх