| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Снова степь, колышущаяся, седая от белой травы, перемешанной с желтым и зеленым. Когда некроманты покинули поле боя и двинулись на юго-восток, степь утопила скалы, решительно и резко поменяла рельеф местности — он стал знакомым до боли и почти родным.
Под ногами прямой серо-желтой полосой тянулась дорога, скрываясь в оседающей пыли. Каждый шаг поднимал в воздух густые клубы, оставляя позади следы, растворенные в густой дымке.
— Куда вы с Учителем двинете теперь, а, Фрэдрик? — поинтересовался Криспэлл, кашляя и прикрывая рот рукавом.
— К Северным, — прозвучало в ответ.
— А ты, Шагрэй?
— На родину, — пожал плечами апарец, натягивая на глаза край плетеной шляпы.
— А, ты? — поинтересовались у Таши.
— Не знаю, — неуверенно ответила она, непроизвольно взглянув на юго-восток.
— А ты сам-то куда собрался? — поинтересовался у Криспэлла Шагрэй.
— Не знаю, — отмахнулся тот. — Эх, ребята, был бы добрый конь! Верхом в любую сторону можно...
Добравшись до рынка, Ученики дружно бросились к конскому ряду. К их радости лошадей, как горячие пирожки, никто не расхватал. В небольшом поселке лишних денег ни у кого особо не водилось. Кони в ряду стояли все как один добротные — в Принии других не растят, а, значит, и цену за них просили соответствующую...
— Беру этих двух, — поспешно звякнул кошельком Шагрэй.
Пока остальные разглядывали товар, ушлый апарец сразу усмотрел пару черных, как ночь жеребцов и, скинув у продавца четверть цены, уже держал их в поводу. Что ни говори, апарцы знают толк и в конях и в торге. Фрэдрик молчаливо осматривал всех предложенных животных. Таша приглядела в конце ряда соловую, под цвет травы, кобылу, и теперь раздумывала, стоит ли покупать лошадь Учителю, ведь вряд ли хоть одна из них сможет удержать его на спине.
Один Криспэлл не присоединился к друзьям. Он остался на въезде в селение. Там, на придорожном валуне обнаружилась похабная фразочка, посвященная его скромной персоне, которая вызвала дружный гогот товарищей. Даже Таша не удержалась и фыркнула в кулак. На комментарий Шагрэя о том, что надо радоваться своей, идущей далеко впереди славе, Криспэлл только огрызнулся и принялся оттирать неугодную надпись...
Вернулся рыжий Ученик, когда все покупки уже были сделаны. Несмотря на то, что друзья торопили его, Криспэлл долго бродил по конскому ряду, щупал коням ноги, заглядывал в зубы, торговался. В конце концов, вместо того, чтобы заплатить за выбранных животных, завел беседу с продавцом, чем окончательно рассердил хмурого Фрэдрика.
— Хватит болтать, Криспэлл. Надо идти, — рыкнул тот.
— Да подождите вы! Дайте узнать, что в мире творится, — парень кивнул на старого принийца, который, покручивая ус что-то бормотал и показывал рукой в сторону степи.
— Какие тут могут быть новости? Захолустье же, — не проявив интереса, зевнул Шагрэй. — Поторопись, надо еще седла взять и сбрую.
— Дайте дослушать, а! — отмахнулся от недовольных товарищей Криспэлл. — Старый говорит, что завтра в Пане будут казнить одного храбреца, что в одиночку задал жару целой армии и всем местным колдунам в придачу...
Таша вздрогнула, почувствовав, как сердце пропустило удар и окостенело, а тело ослабело в один миг. Чтобы не рухнуть на землю, девушка повисла на лошадином поводе. "Фиро...Нет. Неужели он...Только не он...Не он. Не он!" — понеслись в голове бешеные, суматошные мысли, а потом все внутри заполнил один пульсирующий и разрастающийся ком страха. Не помня себя, не понимая толком, что делает, Таша закинула на шею кобылы привязанный к недоуздку повод и, подтянувшись за холку, прыгнула на лошадиную спину.
— Эй, ты куда это? — удивленно поинтересовался Криспэлл.
Фрэдрик, заметив, как резко изменилось состояние девушки, поспешно ухватил лошадь за ремень недоуздка:
— Что случилось?
— Мне надо в Пану. Срочно, — упавшим, не своим голосом прошептала принцесса.
Ученики попытались расспросить ее о причине такой срочности, но Фрэдрик цыкнул на них, а потом, пристально взглянув в глаза Таше, произнес медленно и доходчиво:
— Мы поедем с тобой. До Паны день пути, надо взять седла и сбрую. Подожди четверть часа, мы быстро соберемся, а ты пока призови своих псов...
* * *
Доброе утро, последний герой,
Доброе утро тебе и таким как ты,
Доброе утро, последний герой,
Здравствуй, последний герой...
(С) "Кино", Последний герой
В день казни на главной площади Паны собралась толпа людей. Каждый пришел поглазеть на гибель последнего героя Фирапонты, и каждый в тайне надеялся на чудо, которое по всему не должно было произойти.
К полудню небо затянуло тучами, к тому же времени на лобном месте — каменном круглом помосте, поставили плохо отесанный деревянный столб. К нему натаскали кучу веток и хвороста.
Погода портилась, а казнь все не начиналась. Зрители молчаливо ждали. Со стороны это выглядело странно — трудно представить, что такое огромное количество людей может так дружно молчать...
Тишина стала еще напряженнее, когда со стороны богатого квартала к площади потянулся кортеж Клодии. Прошли воины со стягами и вымпелами, на них, будто живые, трепетали раздвоенными языками драконы, львы и грифоны. С большого кроваво-красного полотнища, развернутого над открытым паланкином самой колдуньи, равнодушно взирал алыми глазами белый кролик.
Осужденного привезли на закрытой повозке и без церемоний приковали к столбу цепями. Он не сопротивлялся, лишь иногда с ненавистью взирал на своих мучителей, пытаясь отослать восседающей на подушке Клодии прямой взгляд. По бокам от колдуньи верхом на наряженных сытых конях замерли Шайя и Бернадет.
Дождавшись, пока знаменосцы и воины выстроятся длинными колоннами от нее до кучи наваленных под помост веток, Клодия церемонно кивнула глашатаю, велев оглашать приговор.
Спустя несколько минут перед помостом появился глашатай и забубнил что-то, то и дело сверяясь с серым мятым листом. Разобрать его сумбурную речь не представлялось возможным, поэтому Клодия, поморщившись, подала ему знак умолкнуть.
Поднявшись в рост на своем паланкине, колдунья обвела торжествующим взглядом присутствующих и произнесла громким, властным голосом:
— Я знаю, что в Принии почитают Воина Ветров, а в Фирапонте надеяться на заступничество мифического брата-собаки. Я скажу вам одно: если хотите жить, забудьте о несуществующих тварях из детских сказок. И помните: покуда на этой земле правлю я, ни героям, ни собакам, ни демонам, ни богам сюда лучше не соваться, — холодный взгляд прошелся по испуганным лицам жителей Паны. — Потому что каждого выскочку здесь будет ждать справедливая расправа. Потому что я здесь закон. Закон и порядок.
Довольная произведенным эффектом, она замолкла и села. К столбу с осужденным не торопясь явился палач. Дав отмашку помощникам, чтобы тащили вязанки сухого хвороста, он достал из-за пояса огниво, щелчком высек искру, подпалил клок припасенной соломы и швырнул его мгновенно выросшую рядом кучу веток.
В унисон разбежавшемуся по сторонам быстрому огню, небо начало стремительно темнеть, раскололось у горизонта от яркой бесшумной вспышки и просыпалось первыми каплями дождя.
Минуту спустя дождь усилился, будто назло колдунье, не дал огню разгореться. Слабые всполохи занимались, но тут же гибли, со злобным шипениям выпуская к небесам клубы дыма. Площадь тонула в дыму. Там и тут слышались оглушительное чихание и кашель.
Прижавшись к столбу спиной, Фиро думал о том, что казнь неподобающе затянулась. И пусть в его случае это было скорее хорошо, чем плохо, возможности предпринять что-то у него так и не появилось. Едкий дым лез в глаза и горло, лишая возможности адекватно воспринимать происходящее.
— Да запали ты уже этот проклятый огонь! Какого демона он не горит? — не выдержав, прикрикнула на палача Клодия.
Тот ждать себя не заставил. Поспешно зачиркал огнивом, попутно делая жест помощникам, чтобы подтащили из повозки сухих веток. Не помогло. Как по волшебству огонь вновь погас, а дождь перешел в ливень. В толпе раздались смешки, а кто-то, совсем расхрабрившись, даже отпустил в сторону Клодии пошлую шутку, про то, что "гулящую девку дождь сам отмыть хочет".
Расслышав оскорбление, колдунья рассвирепела и подскочила со своих подушек:
— Чего стоишь, Бернадет! Четвертуй болтливого засранца, живо!
— Как я его найду в такой толчее? — тут же придумала отговорку мечница и лениво зевнула, понукая лошадь отодвинуться от паланкина своей взрывной товарки.
— Сруби бошки дюжине ближайших, что под руку попадутся!
— Нельзя. Люди на грани, разгневаны, как никогда. Мальчишка был их героем, — прозвучало в ответ уныло, но весьма убедительно.
— Грязные отродья, — с трудом сдерживая проступивший гнев, скрипнула зубами колдунья. — Доберусь я до вас, ублюдки, все кишки вам выпущу и головы, как тыквы, поразбиваю.
— Я могу разбить ублюдкам головы, — неожиданно встрял в разговор Шайя и, вытянув из ножен меч, без разбору замахнулся на одного из собственных солдат.
Расторопная Бернадет вовремя окликнула безумного великана, призывая к спокойствию:
— Шайя! Шайя, давай без этого! Сейчас мы все тут спокойно посидим и насладимся казнью, а потом дружненько разойдемся восвояси, — решив вопрос миром, мечница удовлетворенно выдохнула.
— Разводите костер, несите спирт, лейте туда что хотите. Или прикажете самой поджигать его? — в очередной раз зашипела на слуг Клодия.
Те, бледня от страха, принялись раздувать оранжевые чадящие точки, угасающие в глубине хворостовой кучи.
Наконец непогода отступила и огонь занялся. Фиро вжался спиной в столб, ощущая, как едкими нитями тянется в легкие дым. В тот миг дым волновал его мало, момент был не тот, чтобы тратить драгоценное время на мысли о подобных пустяках. В голове злым хороводом плясали обрывки последних событий и разговоров, лица друзей и моменты былых битв, над всем эти мельтешением четко и ясно проступало лицо Таши. Фиро скрипнул зубами от досады и разочарования — стоило оживать вновь, чтобы опять потерять новообретенную жизнь на лобном месте Паны? Конечно стоило, и все ведь могло сложиться по-другому... Могло...
От череды спонтанных мыслей его отвлек шум в толпе. Увидев, что осужденного уже не спасти люди на площади стали петь. Фиро узнал эту песню — "Брат-собака, приди в мой дом..."
— Да заткнитесь вы! Замолчите! — гневный вопль Клодии заставил часть поющих замолчать, но несколько голосов не послушались приказа колдуньи и продолжили.
Песня снова грянула громче. Покинув свое место, в толпу решительно двинулась Бернадет, но, словно забыв об авторитете грозной мечницы, ее коня оттерли в сторону, а кто-то, похоже, исподтишка всадил ему в шкуру булавку, отчего животное вскинулось на дыбы и, махнув в воздухе копытами, выбило у одного из знаменосцев штандарт. Клодия снова что-то заорала, толпа ответила ей гневным рокотом, а Фиро закашлялся от дыма, которым заволокло помост. Он уже не слышал пения, вычленяя из окружающих звуков лишь один — обреченный, безумный голос Травы, запертого на краю площади в стальной клетке. Песий вой устремлялся ввысь, словно молитва небесам, прошение о последней милости — спасительном дожде...
— Вой сколько влезет, — злорадно проворчала Клодия, выглядывая из-под вовремя поднятой складной крыши паланкина, — твоему хозяину никто не поможет, потому что я здесь решаю, я — закон...
На миг она встрепенулась и нервно взглянула на северо-запад. Там еще пару дней назад, как и везде вокруг Паны, была возведена магическая преграда. Кольцо морока должно было отпугнуть смельчаков, решивших сунуться в логово колдунов в столь ответственное время. Серый лес, пахнущий сухой травой и пылью, вырос за считанные часы. Клодия не сомневалась в его непроходимости. Как растить смертоносные чащи ей поведал Учитель, а уж он знал толк в том в запутывании следов.
Призрачный лес — убийственный, нерушимый покой. На секунду колдунья ощутила, как кто-то коснулся преграды, тронул могучий морок, пытаясь проникнуть сквозь него. Клодия напряглась, изучая степень опасности, но тут же успокоилась. Через колдовскую чащу на ее веку не удалось еще пройти никому...
* * *
Мили летели под ноги скакунов, ветер ревел, путаясь в гривах лошадей и плащах всадников, колыхалась трава. Далеко впереди небо сходилось со степью, смыкалось на линии горизонта. Таша до боли в глазах смотрела туда, надеясь как можно скорее увидеть очертания рокового города, но вместо него впереди поднялась размытая в дымку стена. Девушка не сразу поняла, что это за преграда, лишь приблизившись вплотную, рассмотрела серые контуры стволов и едва различимые листья, да боли знакомые...
Лошадь тревожно заржала и закружила на месте, силясь отвернуться от порожденного недобрыми чарами леса. Из-под тяжелых ветвей по выпущенным в сторону степи искривленным, хищным корням потекли туманные струи, тягучие и плотные, как загустевшее молоко.
— Стой! — поспешно окликнул Ташу Фредрик. — Лошади туда не пойдут.
— Что за чертовщина? — буркнул Шагрэй, спешился и осторожно коснулся ладонью белой туманной гущи.
— Морок, — напряженно ответила Таша.
Взгляд принцессы судорожно метался по перегородившим степь стволам, путаясь в мути нечетких веток и листьев. Она словно вновь оказалась в подземельях волдэйских "ласточек", в мрачной обители Белого Кролика, из которой нет спасенья. По спине пробежала струйка холодного пота. Время! Время идет, и раздумывать некогда...
В густой траве зашуршали отставшие за время быстрой скачки мертвяки. Они бежали на четвереньках, несмотря на людские тела. Приблизившись к Ученикам, поднялись в рост и замерли на границе с призрачной преградой.
— Сильный морок, — сделал вывод Шагрэй, — все тонет в нем, как в болоте, время сбивается, а стороны света меняются местами.
— Что будем делать? — спрыгнув с коня, поинтересовался Криспэлл и опасливо оглядел лежащий у ног камень, покрытый завитушками незнакомых рун.
Убедившись, что надписи с его скандальной известностью никак не связаны, парень успокоился и пнул камень ногой.
— Сунемся напрямик, — предложил Шагрэй.
— Опасно, — замотала головой Таша, — я была в таком, знаю.
— Тогда обойдем.
— Не обойти, морок наверняка вокруг Паны кольцом висит, — задумчиво прогудел Фрэдрик. — Да и времени нет вокруг да около бродить.
— Эх вы, руки опустили, и предложить ничего толком не можете! — усовестил приятелей Криспэлл и снова в сердцах пнул многострадальный булыжник.
— Чего копытом-то бьешь, как мерин? Предложил бы чего лучше? — сердито бросил ему Шагрэй, за что чуть не поплатился.
Криспэлл кинулся на него с кулаками, но Фредрик остановил товарища и сосредоточенно указал ему на письмена:
— А вот это идея, — он присел и осторожно коснулся пальцем запыленных канавок древней вязи. — Рунные камни раньше бросали в степи, чтобы передавать по ним силу, если нижний поток слабел. Если такой есть по ту сторону морока, нужно протянуть к нему магическую нить и пройти по ней через лес — с пути уже не собьемся.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
