Энжел Хилл (Черновик. Общий файл)

Загвоздка была в том, чтобы найти потайной ход и попасть в него, а он мог начинаться где угодно: в чьей-нибудь спальне, кабинете, камине гостиной, подвале. Вариантов куча и ей не проверить их все незаметно и быстро. Обычно потайные двери маскировали в библиотеке за книжным шкафом, но только не в библиотеке Энжел Хилла. Там они даже не стояли вплотную к стене. Она может хоть год искать этот ход и не найдет его. Слабую надежду давали слова Элен на то, что она слышала как чьи-то шаги затихли возле комнаты леди Камминг. Что это могло значить? Что кто-то следил за ней в то время, как она принимала снотворное и была совершенно беззащитна. Значило ли это, что намечается новое преступление. О, нет! Как все скверно!

Въехав в ворота Энжел Хилла, Андрэ свернула на гравиевую дорожку, которая выводила к гаражу. Сейчас главное было не попасться на глаза Рейвору и никем незамеченной проскользнуть в комнату леди Камминг в ее отсутствие, а после успеть на концерт оперной дивы. Проникнуть к леди Камминг возможно будет только во время ланча, а это значило, что у Андрэ только час на то, чтобы найти потайную дверь и вовремя успеть на концерт, потому что если пропущенный ланч она сможет объяснить тем, что ее задержал выбор шляпки в N — холле, то опоздание на концерт уже трудно будет чем-то оправдать.

Андрэ остановила велосипед в кустах, недалеко от гаража и, обежав вокруг дома по одной из тропок шедших сквозь заросли жимолости, пробралась к главному входу. Ей повезло — ни в пустом холле, ни на лестнице она никого не встретила. Из столовой доносились голоса и звон столовых приборов. Ланч начался и Рейвор ждет ее, стоя возле пустующего стула. Удача пока благоволила к ней. В комнате она обнаружила разложенное на постели платье бирюзового атласа, под ним, возле кровати, стояли такого же цвета туфли. Наскоро приняв душ, Андрэ переоделась и вышла в коридор. Постояв немного на лестничной площадке, прислушалась, почти физически ощущая как у нее мало времени, а потому, больше не раздумывая, быстро прошла к комнатам Каммингов. Какая из них чья она не знала, но была уверена, что попав в комнату сразу поймет кому она принадлежит. Напомнив себе еще раз, что поступает глупо и безрассудно, она толкнула первую дверь, оказавшейся закрытой, что в общем-то не стало для нее проблемой. Вынув из волос шпильку и поковырявшись в замке, Андрэ без труда открыла ее. Осмотревшись, поняла что попала не по адресу.

Судя по разбросанным где попало вещам, висящему на стене постеру из фильма "Киллеры", открытому ноутбуку и валяющимся рядом наушникам, эта комната принадлежала Элен. Закрыв дверь, Андрэ так же поколдовала с соседней дверью, и по тумбочке уставленной флаконами, баночками с кремом и легкому аромату духов, поняла, что зашла в гости к леди Камминг. Закрыв за собой дверь и оглядевшись, Андрэ подошла к стене и начала неуверенно и неумело простукивать ее, чувствуя себя довольно глупо и уже понимая что напрасно затеяла все это. По ее мнению, стены везде звучали одинаково, отдаваясь на стук глухим однообразным звуком.

Был еще один способ поиска потайного хода — со свечой. Ее трепещущее и отклоняющееся пламя могло бы указать откуда в стене тянет сквозняком, а значит именно там была полость. Но для этого нужно было бежать к себе за свечой и даже если сквозняк укажет, что за стеной что-то есть, все равно нужно было еще найти спрятанный механизм открывающий потайную дверь. Нет, все это авантюра чистой воды и ей необходимо быстренько убраться из чужой комнаты. Именно в этот момент в дверях послышался звук вставляемого в замочную скважину ключа и Андрэ умирая от страха, действуя бездумно на уровне инстинкта, бесшумной кошкой метнулась в гардероб, прикрывая за собой его створку одновременно с распахнувшейся в комнату дверью.

В покои леди Камминг со шваброй, тряпками и пылесосом вошла горничная. Замечательно! Она попалась! Андрэ чуть не застонала в голос от досады, бессилия и невезения. Сколько бы ни убиралась горничная, у Андрэ уже не будет времени отыскать даже баночку с кремом открыто стоящей на прикроватной тумбочке. В довершении ко всему в темном и тесном пространстве шкафа она оказалась втиснутой между манто и шубкой из серебристого струящегося меха, который лез ей в нос и щекотал щеки. К тому же, набитая в гардеробе одежда была насквозь пропитана духами леди Камминг. От этого и от шедшего по ногам сквозняка, ей нестерпимо захотелось чихнуть и подавить это желание не было никакой возможности. Она погибала, а горничная все возилась со своими тряпками и уходить не собиралась и, похоже, даже не приступала к уборке. Эта копуша ходила по комнате и что-то там передвигала, напевая себе под нос.

Зажав рот и нос ладонями, Андрэ повернулась и плечами раздвинув одежды леди Камминг висящие на плечиках, уперлась в заднюю стенку шкафа, развернувшись, прижалась к ней лбом. Здесь оказалось много холоднее и ей показалось, будто за тонкой фанерой не было даже каменной стены и тут она судорожно чихнула, надавив на стенку опершейся в нее ладонью, чувствуя, что проваливается куда-то вперед. Инстинктивно выставленная вперед рука уперлась в камень стены и Андрэ шагнула в холодную тьму потайного хода. Чихнув еще несколько раз, она осмотрелась. Было темно, пахло пылью и сыростью. Рядом, из щели в стене сочился из комнаты слабый свет. Нагнувшись, Андрэ заглянула в нее. Теперь понятно, почему горничную не всполошили странные звуки доносящиеся из гардероба. Девушка была в наушниках. Андрэ по себе знала, что делать уборку с плеером намного веселее.

Итак, она неожиданно для себя нашла то, что искала и теперь обратного хода не было, но Андрэ и не собиралась возвращаться в комнату леди Камминг. Держась за холодную липкую от сырости стену, осторожно ступая лодочками по хрустевшей под ногами щебенке и мусору, Андрэ буквально на ощупь пошла вперед. Постепенно глаза привыкли к темноте и Андрэ отметила слабый свет, что сочился из разномастных щелей в кладке стены, едва разряжая царивший здесь мрак. Заглянув в одну из щелей, она разглядела часть коридора. Дошла до другой и прильнула к ней — опять коридор. Прислушалась. В щелях слышался едва уловимый свист сквозняка. Пройдя еще немного, она глянула в очередную щелку, надеясь хоть на какое-то разнообразие и ее ожидания оправдались: она увидела часть охотничьей залы.

Ей все больше становилось не по себе, стиснутой каменными стенами. В тесном пространстве хода, где тусклый свет из щелей тут же таял в темноте ничего не освещая, он хотя бы поддерживал мысль, что привычный мир совсем рядом. Продвигаясь вперед Андрэ с любопытством прислушивалась, открыв для себя, что каждое отверстие в стене имеет свой собственный "голос". Одна щель "пела" высоким "голосом", другая — "низким", третья — "прерывисто", другая — "протяжно", а одна издавала свист. Андрэ усмехнулась. Ей нужно было прислушаться к словам графа о том, что хозяева Энжел Хилла всячески поддерживали легенду о Проклятом Страже, для чего нужно было всего лишь положить камень стены таким образом, чтобы оставить в ней щели в которых сквозняк играл свою "музыку", ужасая ею неподготовленных к подобной какофонии звуков, гостей особняка. Но радоваться и скидывать со счетов Проклятого Стража было рано, ведь кто-то же явился ей ночью в темном коридоре в образе похотливого Рейвора? От этого воспоминания ей стало не по себе, она невольно прибавила шаг, а по телу пробежал озноб, хотя Андрэ и так жутко замерзла в своем атласном платьице на лямочках, больше смахивающее на ночнушку.

К довершению всего, она неожиданно задела макушкой низкую балку и угодила лицом в густую паутину с махровой гирляндой пыли. Чуть не плача от брезгливости, она кое-как оттерла запястьем лицо, потому что ладони были липкими от грязи и плесени в которые она угодила, касаясь стен. В другой раз мимо, чуть ли не по ногам, метнулась крыса и Андрэ, тихо взвизгнув, вынуждена была остановиться, закрыть глаза, глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы справиться с отвращением.

К тому же, она потеряла счет времени, и ей казалось, что она идет по узкому темному туннелю уже целую вечность. Неужели Энжел Хилл настолько огромен? Но когда к ней начала подступать тихая паника, ее вытянутая вперед рука, уперлась в стену. Тупик. Ощупывая камень перед собой, Андрэ успокаивала себя тем, что она не в лабиринте и в любой момент может вернуться обратно в комнату леди Камминг, и что однажды пройденный путь всегда короче. К счастью ее рука ощупала наконец не мерзкий уже опротивевший камень, а дерево. Дверь! А вдруг она закрыта с той стороны? Андрэ покрылась холодным потом и с трудом сглотнув, в отчаянии толкнула ее, ни на что не надеясь. К несказанной ее радости, дверь неожиданно легко поддалась и медленно отворилась. Дверь была арочной и такой низкой, что Андрэ пришлось пригнуться, чтобы выйти, а выпрямившись и оглядевшись, она увидела, что очутилась в винном погребе, где под подвальными сводами, вдоль стен, тянулись ряды бочек. Посреди погреба у квадратной массивной колонны стоял широкий грубо сколоченный стол с выставленными на нем бутылками и кругом нарезанного сыра на деревянном подносе. В стороне от бочек шли три ряда стоек с пыльными бутылками, запечатанными если не сургучом, то пробкой.

Андрэ повернулась к двери, из которой только что вышла, и внимательно осмотрела ее. Дверца была утоплена в глубокой нише стены, так что ее не сразу можно заметить. Петли и засов были смазаны и то что его не потрудились задвинуть, наводило на мысль, что дверью намерены воспользоваться в самое ближайшее время, скорее всего этим вечером, а это значит, что здесь надо устроить засаду. Плотно закрыв дверь, не трогая засова, Андрэ покинула погреб, поднявшись по крутым каменным ступеням. Из него она попала в буфетную в которой, на ее счастье, никого не оказалось, иначе ей пришлось изворачиваться, что бы как-то объяснить свое появление из винного погреба. Но когда Андрэ и в коридоре никого не встретила, то с ужасом поняла, что опоздала на концерт о котором напрочь забыла. Судя по пустовавшим буфетной, коридору и столовой, все собрались в гостиной, чтобы послушать приглашенную Уэнтвортом оперную диву. Вот черт!

Она почти бежала, оглаживая на себе платье и вынимая из волос шпильки, давая им свободно упасть на плечи и тихо радуясь, что не поленилась собрать их в узел перед тем как идти на дело, иначе каждый волосок пропах подземельем. Выбежав в холл, она перешла на быстрый шаг. Из ярко освещенной гостиной слышался разнобой голосов, смех, наигрыш на рояле, пахло кофе. В распахнутых настежь дверях толпилась обслуга. Стоящий позади всех Коско обернулся на стук ее каблучков и тут же позаботился о том, чтобы впереди стоящие посторонились. Проходя мимо Коско, Андрэ улыбкой поблагодарила его, но была тут же остановлена Рейвором, преградившего ей путь. Схватив ее за руку, он удержал ее возле себя. Через его плечо Андрэ взглянула на расставленные между кушетками и диванами стулья, занятые гостями и волнуясь посмотрела на Рейвора, чье лицо оставалось бесстрастным, хотя потемневший взгляд и крепко сжатые челюсти выдавали его тревогу. Подавив вздох, она приготовилась к заслуженному выговору, надеясь, что он будет все же недолгим.

Рейвор быстрым движением смахнул с ее плеча серую известку, убрал с волос паутину и вытер с ее щеки грязь, после чего, отступив в сторону, тихо скомандовал:

— Быстро занимайте место.

Когда она прошла мимо Рейвора, его ноздри дрогнули и Андрэ сжалась от неловкости, поняв, что нее несет словно от мешка со свежевыкопанной картошкой. Войдя в гостиную и оглядевшись, она сразу же заметила у стены свободный стул к которому и устремилась. Гости, сидящие на расставленных полукругом стульях, больше смотрели на Андрэ, пробирающуюся к стулу, чем на примадонну, стоящую у рояля. Это была полная женщина в годах, в длинном безвкусном платье, странно сидевшем на ее полной рыхлой фигуре. Скорее всего на этот вечер оно было взято на прокат.

Едва Андрэ заняла свое место, как примадонна начала свое соло. Андрэ слушала поражаясь. Густой голос певицы свободно брал высокие и низкие пределы, как по волшебству унося слушателей в неведомую прежде никому реальность. Андрэ даже перестала замечать ее крупные фальшивые драгоценности. Изменилось заурядное лицо певицы с которого вдохновение стерло даже возраст, а ее грузная оплывшая фигура приобрела легкость. Ее голос заводил в такие глубины души о которой, слушавшие ее пение, не подозревали. Андрэ остро переживала это откровение, а потому, когда пение примадонны смолкло, не в силах удержать восторга, вскочила и бурно зааплодировала ей. И не важно, что ее хлопки звучали в полной тишине, и что она одна стояла, возвышаясь над сидящими зрителями с изумлением взирающими на нее, как на пресловутый перст в пустыне, и что ее овация звучала почти скандально в чинной тишине гостиной. На нее оглядывались, кто с замешательством, кто с любопытством, а кто с высокомерным удивлением и недовольством. Но ей было плевать, потому что ее аплодисменты не передавали даже малой части восторга, потрясения и безмерной благодарности, которые она хотела бы высказать за столь щедрый дар. И ее хлопанье было то малое, что могла выказать Андрэ в ответ на тот миг вдохновения, куда вознесла ее оперная примадонна своим роскошным непревзойденным блистательным талантом.

— Что вы хотите, — шепнула сидящая впереди дама, в которой Андрэ узнала леди Камминг, наклонившись к своей соседке, — она из Австралии.

Как будто это могло объяснить поведение странной девицы, устроившей бурю в стакане. Андрэ хотела уже сесть на место, когда ее одинокие хлопки неожиданно были поддержаны. Она оглянулась, с улыбкой глядя на того, кто осмелился присоединиться к ней. Аплодировал ее дворецкий и делал он это так, словно снизошедший до похвалы герцог Валлентайн. Если Андрэ хлопала в ладоши как простодушное дитя, то Рейвор ударял кончиками пальцев о ладонь другой. Вслед за ним начал хлопать Коско, к ним с охотой присоединилась остальная прислуга, стоящая в дверях. Андрэ невольно заметила, как лакей Икли Лайнел, напротив, демонстративно сложив руки на груди, смотрел на своего господина. А Икли холодно и надменно оглянувшись на аплодирующих слуг, даже не взглянул в его сторону. Леди Камминг подняв тонкие брови с неодобрением глядела на хлопавшую Элен. Донна усмехалась, ее все это здорово забавляло. И хотя пение примадонны заслуживало бурю оваций, а не каких-то жалких хлопков, певица с благодарностью прижав ладонь к необъятной груди, раскланивалась. Подошедший к ней граф Уэнтворт, благоговейно поцеловал ей руку.

Аплодисменты еще не смолкли, как с подачи негодующей леди Камминг, публика начала вставать с мест, покидая гостиную. Да что с ними такое? Примадонна могла и хотела петь еще.

— Не говори ничего! — Рявкнула Андрэ, влетая в свою комнату и предвидя, что сейчас Рейвор начнет нудить о том, что она опять нарушила все правила приличия и вела себя вызывающе.

— Хорошо. — Вдруг покладисто отозвался он, входя в комнату вслед за ней.

— Что за снобизм! Им что жалко было хлопнуть пару раз?! — Бушевала Андрэ.