Гамбит

Добраться до Жиля пешком оказалось сложновато. Пришлось продираться через виноградник, перелезать через заборы. Но наконец, я нашел его. Он стоял рядом с новеньким "Пежо" и смотрел, как рабочие пропалывают виноград. Толстый мужчина, уже с проседью в черных волосах. Весьма примечателен чисто галльский нос и большие миндалевые глаза. Когда он меня увидел, прокричал голосом, больше всего напоминавшим рев тракторного мотора:

— Ты кто такой, мерзавец? И как сюда прошел? Это поля месье де Геша, оборванец, сюда нельзя проходить.

— Прошу прощения, месье, но у меня к вам дело, — улыбаясь, я подошел к нему. На "оборванца и мерзавца" я не обиделся.

— Какое еще дело, прохвост? Я тебя не знаю и знать не желаю. Сейчас прикажу спустить собак и дело с концом, — продолжал тарахтеть этот грубый Обеликс.

— Но у вас здесь нет собак, месье, — сказал я застенчиво.

— Конечно, нет. Но для тебя найду, — продолжил он невозмутимо. — Давай выкладывай, чего надо, и вали к дьяволу в задницу.

— Я слышал, у вас появилась вакансия пастуха.

— Ну и что? У нас много чего появилось в последнее время. Вон, прыщ на заднице появился. Тебя и это тоже интересует?

Да, надо отдать должное, в логических построениях дядя определенно силен. А вообще, он мне всё больше нравился.

— Я хотел бы занять эту должность, с вашего позволения, — продолжил я.

— А я хотел бы, чтобы прыщ сошел. Знаешь, в жизни так бывает, хочешь, хочешь и вдруг, раз! И у тебя в заднице торчит раскаленный прут. Намек понятен? Вали.

Сделав грустное лицо, я развернулся. А потом, насколько мог печально, сказал:

— Да, говорила мне Жанна Кобре, у меня нет никаких шансов, — и я, понурив голову, медленно пошел прочь. Естественно, я назвал имя любовницы месье Жиля. А пока с ним общался, читал его Знанием, как мог, и узнал много чего интересного о его, ткскзть, официальной половине.

Жена этого примечательного дядьки, была для него не просто супругой, но еще и солидным состоянием, доставшимся ей по наследству. И ко всему прочему была страшно ревнива, постоянно подозревала супруга в изменах. Как оказалось, не зря подозревала. Меня остановил куда более приветливый возглас:

— А, ты знаком с Жанной?

— Да, — сказал я грустно. — И она сказала мне, что у меня нет никаких шансов, чтобы получить работу у вас. "Это со мной он ласковый, а с другими..." — таковы были ее слова.

— Послушай, парень, — догнал меня будущий работодатель. — А я тут подумал, ты неплохо подходишь на эту должность. Только платить много я тебе, конечно, не смогу, сам понимаешь, я работаю на месье де Геша и не решаю такие вопросы.

Я мог вытрясти из него и неплохую зарплату, если бы захотел, но платили мне в другом месте, и я решил проявить к старикану сострадание.

— Деньги не столь важны для меня, месье. Это все равно ненадолго.

— Тем лучше, парень. А на сколько?

— Думаю, не больше месяца. А потом я уеду, и вы меня больше не увидите.

В больших глазах управляющего появилось подозрение. А вдруг я засланный конкурентами шпион, имеющий цель выведать секрет производства вин, или наоборот, произвести диверсию на вверенных ему виноградниках? Но моя обезоруживающая улыбка заставила его отбросить подозрительность, хотя выбора у него не было с самого начала.

— По рукам, парень. Но работа будет тяжелая.

— Я этого не боюсь. Поверьте, я прекрасно умею обращаться со всяческим скотом.

На том мы и порешили. Жиль приказал одному из копающихся в грязи работников проводить меня до домика для слуг и всё показать. Молодой парень оказался очень рад внезапному перерыву и с энтузиазмом, но очень медленно повел меня к поместью. Похоже, он не собирался возвращаться вовсе.

По дороге мы разговорились. Парня звали Марлон, а я назвался Жаном. Тот сильно удивился и сказал, что прошлого пастуха звали почти так же. Я и не думал выбирать созвучное имя, просто вспомнил фильм "Фантомас" и взял имя главного актера.

— А что с моим предшественником произошло? Платили мало? — спросил я у Марлона.

— Нет, выгнали. Он в хозяйскую дочку втюрился, и сказал об этом де Гешу. Тот его сразу и выставил. Еще недели не прошло, или прошло... — сия многомудрая проблема, похоже, заняла в мозгу моего нового товарища бо?льшую часть оперативной памяти. Он угрожал крепко зависнуть, я решил возобновить разговор, пока этого не произошло.

— А дочка, что — ничего себе?

— Слабо сказано! — тут же включился парень. — Только стерва, каких свет не видывал. Да и папаша никого к ней близко не подпускает. А Жак — так предшественника твоего звали — мало того что пастух простой, еще и рожей — ну вылитый Квазимодо. На что надеялся, дурень? Но дочка — персик! Так загнул бы ее и...

Далее парень стал изливать на меня всё, что он хотел сделать с дочерью де Геша, предварительно ее загнув. Естественно, рассказ сопровождался примерами из жизни, которые всегда почему-то начинались в местном кабаке. По словам парня выходило, в его постели перебывала по крайней мери половина Франции. По большей части он мне бессовестно врал. Вообще, отличить ложь от правды первое чему научил меня шеф. Это основы Знания, между прочим. Ну, вы знаете, как это бывает. Вот слушаешь человека и вдруг понимаешь, что он тебе брешет. В таком случае можете смело довериться ощущениям, ибо они, скорее всего, правдивы, а вы ненароком пользуетесь Знанием.

Марлон развлекал меня подробностями своей личной жизни до половины дороги. Тогда в разговор включился я. И остальную половину слушал уже он. Причем слушал с открытым ртом, потому что бо?льшая часть рассказанного мной была правдой. Хотя в удовольствии приврать я себе тоже не отказывал.

Дом для слуг отстроили неподалеку от поместья. У де Геша был огромный старинный особняк. Такие постройки я никогда не любил. Вообще, как можно жить в здании, больше похожем на музей, чем на дом. А если, например, ночью захочется в туалет? Так ведь можно и не донести! Домик для слуг более в моем вкусе. Одноэтажный, с пятью комнатами, сейчас пустует. Кроме меня там жил только Марлон и еще один парень моего возраста. Этот домик наполнялся во время сборки урожая, а сейчас все работники жили в соседнем городке.

Мне выделили ту самую койку, на которой спал Жак. Марлон сказал, что подождет, когда я разберусь, а потом покажет мне стойло и пастбище. Как только он ушел, я лег на кровать и постарался получить Знание о Жаке. Легче всего получить Знание о человеке, держа вещь, с которой он имел долгий физический контакт. Еще лучше сам человек. Но с людьми у меня выходит плохо. Для того чтобы включить Знание мне надо не меньше десяти минут. А не всякий человек позволит держать себя за руку или другую часть тела так долго. С предметами гораздо проще. Через десять минут на меня посыпались всякие малозначительные факты из жизни Жака. Я сам не знал, что ищу, но дополнительная информация не помешала бы. По большей части Знание говорило об Анне и том, чем Жак хотел с ней заниматься. Надо признаться, фантазия у парня была. Кое-что всплыло и о его прошлой жизни, и о работе, которую он выполнял здесь. А вот о том, чем он сейчас занимается, Знание молчало. Вернее, выдавало всякий бред. Явный признак проделок шефа — закрыл Жака, постарался, скотина. Я, собственно, мог и не стараться, это было ожидаемо. Потом я встал и пошел к Марлону. Парень решил, что внезапный отгул неплохо бы и отпраздновать, поэтому пил пиво в своей комнате. Я сказал, что готов к экскурсии, Марлон недовольно осведомился, куда я так тороплюсь. Я ответил, что очень хочу поскорее приступить к работе и прочел ему маленькую лекцию о вреде тунеядства. По-моему это не произвело на него никакого впечатления, потому что он устроился поудобней и открыл вторую бутылку. Это зрелище меня так умилило, что я попросил его просто рассказать мне, как дойти до стойла, а там уж сам доберусь. Парень чуть не заплакал от счастья. Он-то думал, придется оторвать седалище от кресла идти куда-то, а тут такая радость. Он быстренько мне всё рассказал, и я пошел принимать скот.

До пастбища минут пятнадцать ходу. Пока постоянного пастуха не было, пасли коров все рабочие по очереди. В этот раз должность И.О. пастуха занимал какой-то дед. Он недоверчиво выслушал новость, что я пришел его сменить, и даже позвонил управляющему, чтобы развеять подозрения. Из их разговора я разобрал только часто повторяющееся слово "задница". Причем вворачивал его и Жиль, и дед. Похоже — старые друзья. Дед удовлетворился и, показав мне, в какой стороне стойло, ускакал на лошади. Мне лошади не полагалось, я пошел к стаду пешком.

У де Геша оказалось не очень большое стадо — голов сорок. Но всё равно для пастуха без лошади управляться с ними трудно. Для обычного пастуха, а не для ученика колдуна. Я всегда любил животных. И они отвечали мне взаимностью. А с тех пор как шеф начал учить меня всяким колдовским примочкам, наше общение стало идеальным. Я еще не умел управлять вероятностями типа один и два, но вероятности три мне под силу. Не очень много, конечно, но кое-что. И я стал собирать их.

Я подходил к каждой корове и гладил ее по рогатой голове. Они меня не боялись. Еще я вытаскивал из их шкуры колючки и отгонял мух. Короче, занимался, на первый взгляд, откровенной фигней. Но только на первый. К каждой корове я не просто подходил, а подпрыгивал на левой ноге. Иногда я мычал, один раз погнался за быком. Я сделал еще много всяких глупостей, а в итоге коровы стали меня слушаться. Я приказал им медленно двигаться к стойлу и занимать там положенные места.

Как мне это так удалось? Секрет-с фирмы. Всё равно так не сможете, потому и объяснять не буду.

После моего эпохального возвращения стада в стойло, я решил, надо бы и поесть. А заодно позвонить шефу. Шеф не брал трубку, а, как я узнал, поесть здесь можно только в городе или на кухне в поместье, но меня туда не пустят. В таком случае, в поместье мне и дорога. А заодно посмотрю и на красавицу Анну, если повезет. А чего б мне не повезти-то, спрашивается?

Я пошел к поместью и обнаружил, оно отделено от домика для слуг забором с калиткой. Калитка естественно не заперта. Купол Удачи надо мною, удача так и пёрла. Я вошел внутрь. Особенно таиться не хотелось, но и попадаться на глаза тоже легкомысленно. Я выбрал золотую середину. Пойду через небольшой лесок, но открыто, и не прячась в кустах. Я уже подходил к вожделенной кухне, где-то надо мной прозвучало:

— Привет, а ты кто? — спросил веселый женский голос.

— И тебе привет, — ничуть не испугался я. — Я Жан. А кому принадлежит это прекрасный голос?

— Считай меня дриадой, — весело рассмеялась девушка сверху. — Но то, что ты Жан, еще не объясняет, что ты здесь делаешь.

— А, по-моему, очень даже объясняет. Ну что может делать парень с таким именем в лесочке напротив кухни?

— А, так ты шел на кухню? А всё же, кто ты такой?

— Я пастух. Работаю на месье де Геша. Хотя, наверное, он еще об этом не знает. Меня нанял месье Жиль.

— Тогда всё понятно. А ты не знаешь, что рабочим сюда нельзя заходить?

Мне надоела эта игра в прятки. У меня еще осталось несколько вероятностей, и я пустил их в ход. Наверху дерево затрещало, раздался испуганный крик, и ко мне в руки упало прелестное создание. Она испуганно обхватила мою шею и, вся дрожа, прижалась ко мне.

— Господи, я так испугалась, — прошептала она.

— И было отчего, — я сделал шаг назад, и на то место, где я стоял, упал здоровый сук.

— А вы очень сильный, Жан, — сказала девушка, смотря мне в глаза. — И красивый.

Мы смотрели друг на друга секунд тридцать. Девушка была на загляденье хороша. Может, это и есть Анна? Хотя Знание показывало ту брюнеткой. А эта блондинка с большими голубыми глазами и прелестным вздернутым носиком. И она, похоже, не собиралась слезать с моих рук.

Неизвестно, сколько продолжалась бы наша игра в гляделки, если не послышались звуки шагов и мужской голос не прокричал:

— Эльза! Эльза, где ты?

— Это дядя! — сказал она и чмокнула меня в щеку. — Спасибо.

И наконец, слезла с моих рук. Темноту прорезал луч фонаря, к нам выбежал мужчина лет пятидесяти, с большими седыми усами и гневным взглядом. Он был одет в домашний халат.

— Эльза, с тобой всё в порядке? А ты кто такой? — спросил он, заключив девушку в объятья.

— Это Жан, дядя, — ответила за меня Эльза. — Он спас меня.

— Правда? А кто вы такой, молодой человек, и что делаете здесь?

— Я ваш новый пастух, месье — поклонился я. — Я решил зайти к вам на кухню и попросить что-нибудь перекусить, когда увидел, как ваша племянница падает с дерева. И успел ее подхватить.

— Это правда? — спросил де Гешь у Эльзы.

— Да, дядюшка.

— Я же говорил тебе, чтобы ты не лазала по деревьям. Это очень опасно. А вам, молодой человек, надо сказать спасибо, хотя запомните впредь, что моя кухня только для меня, и рабочим запрещено сюда заходить.

— Простите, месье, меня никто не успел предупредить,— сказал я покорно. — Тогда я, пожалуй, пойду в город и поужинаю там.

Я поклонился и даже наполовину повернулся, но тут вмешалась Эльза:

— Дядя, а мы можем пригласить Жана на ужин? Ведь он мне жизнь спас!

— Да, пожалуй, ты права, — сказал де Гешь, пристально всматриваясь в мою довольную физиономию. — Простите меня, молодой человек, за мою бестактность. С прошлым пастухом у меня возникли проблемы, вот я и... Я приглашаю вас отужинать с нами.

— Спасибо, месье, — сказал я вежливо.

Мы пошли в дом. Там де Гешь проводил меня в свой кабинет и даже налил виски. Я не отказался. Потом он стал расспрашивать, откуда я и всё такое прочее. Даже не припомню, когда мне приходилось столько врать. Я умудрился сочинить историю своей жизни, не сказав ни слова, ни буквы, ни даже запятой правды. Виноторговец остался доволен. Я расспросил его о вине и виноградниках, предположив, что эта тема окажется для него интересней моей брехни. Я оказался прав, он быстро сел на любимого конька и рассыпался описанием сортов вин, которые производил. Потом ударился в историю и поведал, его семья уже триста лет производит вино. Короче, разговор занудней трудно себе представить. Вино весело пить, а не трепаться о нём.

Потом дворецкий позвал нас на ужин, мы пошли в столовую. Все уже собрались к ужину. За столом сидели: жена, сын и дочь де Геша, а так же племянница, с которой я так удачно познакомился. Хозяин дома представил меня и рассказал, чем я удостоился чести присутствовать на ужине. Все поблагодарили меня за героический поступок и слегка прошлись по Эльзе и ее неблагоразумности. И тоже представились. Сына звали Луи, как и хозяина. Невысокий коренастый мужчина лет тридцати — тридцати пяти, с русыми волосами и мерзким выражением лица, что тоже перешло от папочки. А вот жена еще очень даже ничего, несмотря на возраст. У нее было загадочное имя Эсмеральда, от него прямо веяло романом "Собор Парижской Богоматери", прочитанным мною не так давно. Ее волосы всё еще черны, а глаза смотрят с хитрецой. Но бо?льшую часть моего внимания занимала Анна. Девушка действительно на диво красивая. Черные волосы, точеная фигура, идеально белая кожа. На мой взгляд, лицо слегка грубовато — поганая капля крови ее родителя и тут капнула.