2. Морские короли. Перекрестки

— Дети?

— Ваше величество, конечно, дети. Дети герцогессы Карнавон от законного мужа.

— Но она же...

Лидия прищурилась. Она начала понимать.

Не так важно, от кого Алаис Карнавон нарожает детей. Она все равно замужем за Таламиром, да и в детях будет ее кровь. А его...

Вдали от любовника Лидия мыслила вполне здраво.

Да, Таламир красив, хорош в постели, удобен, талантлив... и что? Он один такой на всю страну?

Других найдем! А вот авторитет у него сейчас упал ниже некуда, потому что от красавца, умницы и проч. сбежала жена. Теперь весь Сенаорит гадает — мужчины не хватило на двоих, или жена делиться не захотела, или...

Сплошной ущерб королевской репутации. Но...

— Я отдала Таламиру приказ. Если он его исполнит — хорошо, придумаем что-нибудь еще. Если нет... Эфрон — опасное место.

— Ваше величество, он вполне может завоевать Эфрон, присоединить его к Карнавону, но ведь эти благородные такие коварные... и отравить могут, и подослать кого...

Ее величество переглянулась с бароном.

— Да, могут...

Мужчина и женщина отлично поняли друг друга. Незаменимых, как известно, нет. И герцогов — тоже.

* * *

Ланисия смотрела на очаровательного молодого мужчину.

— Простите, вы...?

— Тьер Маркус Эфрон, к вашим услугам.

— Аллон Кларендон. Что привело вас в мой дом?

Дружелюбия в голосе супруга поубавилось. Ланисия рассказывала ему и про Алаис, и про свои мытарства в доме Карнвонов...

— Ваше сиятельство, я разыскиваю Алаис Карнавон.

Ланисия, что есть силы, вонзила иголку в вышивание. Ах, как бы она хотела сделать это с лощеным сопляком, который сейчас оглядывал залу. Ан нет, ее он увидеть не мог, для графинь Кларендон на такой случай была предусмотрена специальная галерея. Ланисия видела всех, оставаясь незамеченной.

— Сукин сын!

Алаис ему понадобилась! А как они смеялись над ней? Как издевались над малышкой?

Как девочка одна осталась, так всем сразу и нужна стала?! Твари!

— И чем я могу вам помочь, тьер?

— Если вы позволите, я хотел бы поговорить с вашей супругой. Возможно, она что-то знает о кузине?

Аллон покачал головой.

— Моя жена не станет разговаривать с вами.

— Но... ваше сиятельство!

— Тьер, ваше поведение во времена оны было неподобающим. Судя по рассказам моей супруги, вы отнеслись к ней без уважения. Она не испытывает желания продолжать ваше знакомство.

Маркусу хватило такта смутиться.

— Я был молод, ваше сиятельство. Молод и глуп. Кто из нас в юности не совершал опрометчивых поступков?

Аллон чуть смягчился.

— Я понимаю, тьер. И все же вынужден ответить отказом. Но не в главном.

— Ваше сиятельство?

— Как вы понимаете, ничто в моем доме не проходит мимо меня. И я могу поклясться честью, что моя жена не знает, где находится Алаис Карнавон. Данная особа не появлялась на землях моего графства, не присылала писем, не извещала о себе тем или иным способом — Ланисия не находит себе места. Ланисия видела, как Маркус задумался и кивнул.

— Ваше сиятельство, я верю вашему слову.

Аллон усмехнулся.

— Поверьте, я не лгу. Мы живем достаточно спокойно, и я не стал бы ввязываться в драку, из-за взбалмошной особы.

Ланисия хмыкнула. Но тихо-тихо, совсем не слышно.

Конечно, супруг прав во многом. Но все же, все же, он и не подозревает о некоторых важных вещах. Например, о письме, даже скорее, коротенькой записочке, которую вчера утром она сожгла в пламени свечи. Купцы из города несколько дней назад привезли товар, и один из них умудрился остаться с графиней наедине. Ненадолго, на пару минут, но им хватило, чтобы отдать записку, и шепнуть: 'от кузины, ваше сиятельство'. Ланисия расспросила бы его обо всем, но это потом, потом...

А сейчас...

Милая Лань.

Я жива и здорова, со мной все хорошо. К тебе не поеду, чтобы не подставить под удар.

Еще напишу.

Лисенок.

Так они когда-то называли друг друга.

Лань, Лисенок...

Получив это письмо, Ланисия целовала тонкую, почти прозрачную бумагу, прилетевшую за тридевять земель.

Жива!

Жива и свободна!

Мужу знать не надо, а остальное Ланисия решит. И никогда не откажет сестренке в помощи. Алаис жива и свободна, она может располагать собой, а если приедет сюда, Ланисия все сделает для малышки.

А что там говорит этот Эфрон?

Договаривается с мужем?

Если Алаис Карнавон покажется вблизи, задержать ее, и отписать тьеру Эфрону? А уж его благодарность не будет знать границ?

Ах, милый мой Лисенок, какая же ты предусмотрительная. Как хорошо, что муж ни о чем не знает. И что ты здесь не показываешься.

А все же...

Хотя повидаться бы.

Ланисия еще раз бросила взгляд на тьера Эфрона, и от всей души пожелала сдохнуть всем врагам ее кузины. Побыстрее — и побольнее!

Ур-роды!

Никак не поделят то земли, то власть, то деньги, и втягивают таких, как Лисеныш в свою игру! Да чтоб вам пусто было, хапуги несытые!

Вот!

Глава 5

Семейство Даверт.

— Дорогой сын, я рад твоему возвращению!

Эттан играл благородного отца на публику, и получалось у него замечательно. Дрожащий голос, затуманенные слезой очи, отеческие объятия...

— Отец, я счастлив видеть вас вновь...

За единением семьи с интересом наблюдали гвардейцы, несколько зевак и личный секретарь тьера Даверта — тьер Синор, та еще тварь. Было для кого ломать комедию. Но поверили ли? Вот вопрос?

Только дома, в кабинете, Эттан сбросил маску.

— Рассказывай, как съездил.

Луис упал в кресло, как подкошенный. За время поездки он тщательно обдумал, что говорить отцу, чего не говорить. И выходило так, что всю правду Эттану знать не надо. Пока сам Луис не навестит домик тьера Эльнора и не прочитает его бумаги. Мало ли что там обнаружится?

— Все достаточно плохо.

Этих трех слов хватило, чтобы тьер Даверт подобрался, как кошка, над чьим хвостом навис тяжелый сапог и впился глазами в сына. Луис вздохнул, и принялся рассказывать.

Про Карстов.

Про болезнь наследника, про то, что Лусия, похоже, будет носить ребенка от свекра, и подвергаться опасности — ведь герцогиню Карст никто никуда не денет. Про неустойчивость и шаткость ее положения...

Эттан внимательно выслушал — и кивнул.

— Согласен, девчонку придется вытаскивать. Но развод инициируем не сейчас, а чуть позднее. Сейчас у меня есть более важная задача.

— Важнее дочери?

Эттан чуть поморщился, что означало: 'какая дочь, если речь идет о власти?', и перешел к делу.

— Орден рыцарей моря.

— И что с ним?

— Ты хочешь стать его магистром?

— Нет! — Луис даже не раздумывал.

— Значит, прикажу Родригу. В самый раз будет.

— Не понимаю? Но магистр Шеллен...

— Нам надо будет подготовиться. Примерно через два месяца я приглашу всех орденцев — кого смогу найти, на торжество.

— А потом?

Эттан сделал выразительный жест рукой поперек горла.

— Объявим их предателями... кстати говоря, кто-то приносит жертвы Ириону. Скажем, что это они, и казним.

— Орденцев?

— Да.

— Всех?!

Луис смотрел на отца широко открытыми глазами, и не мог поверить.

— Именно.

— Отец, ты это серьезно?

— Ты что-то имеешь против?

Желтые глаза сощурились. Эттан пристально вглядывался в отпрыска, готовый раздавить малейшие признаки неповиновения... и не находил ни единого. Луис сейчас думал не об отце. Он думал, может ли эта идея быть такой же провокацией Эльнора, как и остальные? С Эрико, с Лусией...

— Я... мне надо подумать. Слишком это... грандиозно.

А вот это Эттан понять мог.

Действительно, размах замысла его тоже немного напугал, но это лишь вначале. И потом, сколько там этих орденцев? Пара тысяч человек? Хорошо, около четырех тысяч. Часть из них упокоится в Тавальене, а часть...

Эттан придумал великолепный план (процентов на девяносто подсказанный тьером Синором). Он разошлет по городам письма, которые надо будет вскрыть в определенный день. Например, день святого Климентия. А в письмах будет сказано, что надо арестовать всех орденцев, допросить на предмет жертвоприношений Ириону, получить признание и казнить.

И никаких сомнений.

Если Преотец сказал, что это они занимаются черными делами, значит — они ими занимаются. Ему виднее.

Или вы хотите с этим поспорить?

Луис слушал отца с открытым ртом.

— И все это ради их казны?

— Они посмели отказать мне. А их магистр, этот наглый Шеллен, смел хамить! — Эттан вспомнил глаза магистра, и даже кулаки стиснул от гнева. Ненадолго. Все равно они скоро расквитаются.

— Они же...

— Могут быть опасны? Знаю. Но на то есть гвардия. Да и ты подумай, как можно обезопасить меня и мальчишек.

Луис заторможено кивнул. Идея никак не укладывалась в его разуме. Слишком уж это страшно. Слишком...

— А их семьи?

— Семьи? А ведь действительно, надо подумать. Те, кто попроще пусть живут. Но те, кто из богатых семей, — Эттан аж зажмурился от удовольствия. — Сынок, ты просто молодец. Конечно же, их семьи тоже будут убеждать меня в своей благонадежности. До-олго убеждать.

Еще бы добавил: 'задорого'.

Луис потер висок. Туда словно гвоздь вбили после отцовских откровений и планов.

— Мне надо пойти, обдумать этот вопрос. Ладно?

— Иди-иди. Письма уже разосланы, у тебя есть два месяца на подготовку.

Луис застонал бы, но при отце не осмелился. Так что просто прикусил губу, и вышел вон, забыв поклониться.

Эттан не стал пенять ему на нарушение этикета, хотя в другой раз сыночку бы досталось чернильницей по затылку.

Понятно же, что ребенок в шоке. Не ожидал такого от старого отца?

Ан есть, есть еще огонь в вулкане!

Эттан откинулся на спинку кресла, и погрузился в упоительные мечты своем грядущем богатстве и величии.

* * *

Луис упал на кровать, словно подкошенный. В голове шумело и звенело.

Такого он даже от отца не ожидал. Хотя...

Чего себе-то врать?

Видел ведь, что Эттан Даверт — чудовище, но думал, что у него есть какие-то рамки, границы... надеялся. Видимо — зря.

Дочь ему не важна, ему нужен Орден Моря. А дальше что?

Кто дальше?

Сам Луис? Эрико? Родригу?

На кровати вылежать не удалось, Луис сорвался и заходил по комнате.

Есть ли шанс отговорить отца от этого проекта?

У матери, может, и был. У него — никакого. Он видел сегодня отцовские глаза, и отчетливо понимал, что Эттан отправил бы его в тюрьму. Пытать, мучить — нет, не стал бы. А вот забыть за каменными стенами на пару месяцев — вполне. До осуществления 'гениального' плана.

Ошалел он от власти и богатства, и не видит, что стремительно несется к обрыву. Неужели такие вещи ему сойдут с рук?

Никогда!

И что делать?

Спасаться.

Спасать Лусию, спасать братьев... кого еще можно спасти. Эрико, дурачок...

Но если ему суждено помереть от 'ореховой болезни', пусть это будет еще лет через десять-двадцать, а не через полгода-год. А больше Луис отцу уже и не отводил.

Удастся ему эта авантюра — так он другие, еще более страшные, начнет раскручивать. Не удастся? Тогда и года не останется.

Эттан рухнет, как дерево, в которое угодила молния, и вместе с ним рухнут все остальные. Луис — первым, он ближе всего к отцу...

Что же делать?

Выходов тут несколько.

Есть возможность рассказать обо всем магистру Шеллену. Если поверит. А кто бы поверил на его месте? Является сын заклятого врага, и заявляет, что Орден собрались извести. Это если его хоть на порог пустят. Судя по обрывочным словам отца, магистру Эттан понравился и еще меньше.

Написать письмо? Анонимку?

Вот это можно. Не прислушаются — сами виноваты.

И готовиться к побегу. Далеко, быстро и лучше — на другой континент. Кстати... Атрей? Может быть, там удастся ухватить еще один кончик ниточки, который дала ему мать? Или Тимар?

Это надо серьезно обдумать. И бежать не с пустыми руками. Перевести деньги, продумать пути, запастись документами на другое имя... другие имена.

Надо прощупать мальчишек, только осторожнее. Они отца любят, они ему верят... а он?

Луис прислушался к себе, и с чувством стыда понял, что он... не любит отца?

Нет, не любит. Тигра в природе тоже любить можно только пока он не захочет кушать. Вас. А может, сложилось все воедино?

Смерть матери, брак сестры, поездка в Карст, тайны рода Лаис, стыд за свои поступки... ведь если бы он внимательнее отнесся к той дурочке, не погибал бы сейчас медленной смертью Эрико...

Вот, кстати.

Почему бы для начала не разобраться с великой любовью братика? Посмотреть, кого там нашел тьер Эльнор, побеседовать...

Заодно и отдохнет от тяжких размышлений. А то голова болит и болит...

Луис прошелся по комнате, усмехнулся, снял со стены длинный хлыст и заткнул за пояс. И вышел за дверь.

Где Эрико селит своих пассий, он знал уже давно. Побеседуем в интимной обстановке?

* * *

Эрико Даверт вчера вечером лег очень поздно, по уважительной и приятной причине. Сейчас эта причина сопела рядом, уткнувшись носиком в его плечо.

Мужчина протянул руку, погладил золотые волосы.

Элисса...

За что ему такое счастье?

Красавица, умница, любит его, ничего не требует... Правда, он сам ей дарит всякие безделушки, но ведь девочка так радуется каждый раз, словно он казну Храма ей принес. Ах, если бы можно было скрепить их союз!

Отец не позволит, — напомнил Эрико мерзкий голосок разума, живущий глубоко внутри. — Он тебе ноги вырвет, и кое-что еще оторвет, а ее...

На этом месте голосок мерзко захихикал, а Эрико содрогнулся, представляя себе результат беседы его нежной девочки и старого мерзавца Эттана. Который, кстати, до сих пор весьма падок на молодых красоток.

Если бы у Элиссы были деньги, или связи... может, выдать ее за чью-то сестру, или знатную даму из Карста?

Надо бы поговорить с Луисом.

Брата Эрико терпеть не мог, но ради такого случая готов был на многое. Если поможет... ладно! Эрико даже готов будет признать, что в Луисе Даверте есть что-то хорошее.

Снизу раздались голоса. Кто-то стучал в дверь, и сильно.

Эрико поморщился.

В кои-то веки! И тут нет покоя!

Но пришлось осторожно отстранить Элиссу, встать и накинуть халат. Надо разобраться, пока некто... неважно, кто это такой, не испортил ему окончательно день.

Внизу, к удивлению Эрико, оказался Луис.

* * *

— Братец? — Эрико не слишком обрадовался брату, но раз уж он здесь... — Что-то случилось?

— Да...

Луис медлил.

Он видел лицо брата — заспанное, довольное, спокойное, и не находил в себе силы вывалить ему всю правду.

Да, братик. Твоя любовница подослана тьером Эльнором, чтобы заразить тебя ореховой болезнью, а ты обречен. Вместе с ней.

— Что-то у отца? Сейчас я оденусь и поедем. Только Эли предупрежу...

— Эли?

— Элиссу. Луис... у отца срочное дело?