В складывающейся стабилизирующейся ситуации на фронте, главное было не расслабляться. Совершенно очевидно, поняв, что захватить Николаев, Херсон, Одессу и другие города на юге они не смогут в ближайшее время, гитлеровцы начнут бомбить все, до чего смогут дотянуться.

И первый немецкий налет мы едва не прозевали — сигнальщики и на шуховской башне, и под адмиралтейским шпилем заводоуправления, спохватились в последний момент, но успели поднять тревогу. И мы все же успели подготовить приличную встречу. Целью налета 'штукасов' был именно завод — подлетая со стороны заходящего осеннего солнца, они сразу заходили на стапели и корабли на достройке. Однако кажущиеся безжизненными корабли дружно огрызнулись. 'Совершенный' пополнил свой счет еще на три 'штуки', а 'Стремительный' начал отсчет сразу двумя победами. Фрицы не ожидали такой встречи и отвернули на город, тут их нагнали немного припозднившиеся МиГи. Уйти удалось только троим из всего штафеля. К сожалению у нас появились первые потери — троих краснофлотцев отправили в госпиталь — до того как ее завалили, успела таки эта летучая сволочь дать очередь из пулеметов. Два МиГа уходили в Кульбакино сильно дымя, надеюсь дотянут...Были потери и в городе, на который фашисты успели сбросить бомбы и куда упали сбитые самолеты, а эвакуироваться успели не все.

Якорный Бабай, как же я сразу не подумал, тоже мне попаданец хренов! Бронежилеты сейчас не сделать — кевлар еще не скоро появится. Но кирасы-то можно. И для 'бронегрызов' — тех самых ШИСБР, и для моих зенитчиков. Причем последним надо не просто нагрудник, а что-то типа рыцарских доспехов — им бегать в атаку не надо, они просто на открытой со всех сторон палубе крутятся у своих пушек и 'дашек'. Оргвыводы сделал быстро — за ночь нарисовал несколько эскизов, а утром озадачил заводских инженеров и мастеров. Для ускорения понимания и решения поставленной задачи позаимствовали на день кое-что из краеведческого музея. Народ понял, проникся и через два дня полдюжины образцов разных кирас уже были готовы. Опробовали, выбрали — одевать сии доспехи надо, как и в старину, только на поддоспешник, в нашем случае на ватник и ватные штаны. Осень, так что особо не запарятся. Пулю из МР-40 такая кираса с 50 метров выдерживает — лично проверил, нацепив кирасу на бухту каната, дабы не рисковать жизнями.

'Стремительному' привезли наконец-то главный калибр. Башни установили быстро, затратив всего два дня на монтаж — работали параллельно две бригады и два подъемных крана. Можно было бы и быстрее — но подъемные краны ближе поставить не получалось. Начали монтаж с первой и четвертой башен, а закончили третьей и второй. Седьмого октября 'Стремительный' ушел на ходовые. До конца года достроят еще один эсминец, а в первом квартале 1942 года следующий. Стучу по деревянной поверхности штурманского стола...

Поскольку фронт вновь находился далеко на западе и севере, то непосредственная угроза Николаеву была устранена. Меня освободили от командования обороной города и даже объявили благодарность. Увы, железная дорога, подходящая к Одессе с севера, практически не работает из-за налетов — уж очень близко к фронту она проходит. Поэтому мы и совершаем очередной морской круиз в Одессу. Но уже не из Севастополя, а из Николаева и Херсона — логистику перевозок удалось немного рационализировать. 'Совершенный' вместе со 'Стремительным' в очередной раз сопровождают транспорты, и мы сами везем еще сотню тон боеприпасов. К счастью погода благоприятствует — плотная низкая облачность, временами моросит мелкий противный дождик, осень все-таки. Да и зима на носу. 'Что наша южная зима? Карикатура северного лета'— как сказал поэт.

В конце октября на аэродром в Кульбакино прибыл новый истребительный полк. Полк действительно новый, только что сформированный, перебазирован в Кульбакино для продолжения обучения летчиков этого полка, потому что Николаев считается 'спокойным и тыловым'. А Покрышкин, вместе со своим полком, уже опытным и обстрелянным, перебазирован в район западнее Винницы. Кстати, если судить по прессе ( лично пообщаться возможности с сентября не было) дела у него идут более чем хорошо и похоже что Трижды Героем он станет гораздо раньше. Тем более что частичное разоружение их МиГов путем снятия двух крупнокалиберных пулеметов удалось отменить, а заодно и внести предложение об унификации вооружения МиГов с И-16 путем замены двух пулеметов ШКАС на 20мм пушки. Предложение было принято авиационным командованием почти без возражений. Надеюсь это удастся ... Тьфу-тьфу — сплевываю через левое плечо и стучу по деревяшке...

Основные бои на суше идут далеко от Николаева, и тем более от Севастополя, на севере Украины, в Белоруссии и Латвии. В центре немцы рвутся к Днепру — к Киеву и Смоленску. В Латвии — к Риге и далее на Ленинград. Финляндия, похоже, вышла из войны де факто и на Карельском фронте сейчас что-то типа 'странной войны' на Западном фронте во Франции осенью 1939 года. (О боги, как же давно это уже было!) Во всяком случае, после информации о боях на границе еще в июне, СовИнформБюро о событиях в тех краях уже очень давно ничего не сообщало.

Дело идет к декабрю, и львиная доля моего послезнания о ходе войны уже не имеет абсолютно никакого смысла. События здесь и сейчас развиваются уже по своему собственному сценарию, к написанию которого я изрядно приложил руку. ЯкорныйБабай, но приятно это сознавать, хоть это и манией величия попахивает, да еще и пополам с гордыней. А вчера в вечерней сводке новостей с фронта прозвучало сообщение о героической гибели генерала Власова, поднявшего своих бойцов в решительную контратаку на смоленском направлении. Вот интересно, эта смерть естественная и неизбежная случайность войны? И он действительно это сделал? Или эта случайность 'хорошо организована' компетентными органами? И еще любопытно, где сейчас командарм 20 армии Лукин? Он и здесь подставит армию под разгром, сдастся в плен, будет служить гитлеровцам, а после войны опять отмажется? Или, как и с Власовым, с ним теперь все будет уже совершенно иначе?

Интересно, 7 декабря 1941 года японцы нападут на Пёрл-Харбор? Или нет? Да что тут гадать, через 10 дней все узнаем.

Судостроительные заводы постепенно превратились из судостроительных в танкоремонтные, с перспективой стать танковыми. Во всяком случае, минимум дивизию БТ и Т-26 по нашему опыту уже переделали. Из переделок наиболее многочисленными — 60 штук — оказались САУ с использованием 57 мм ЗиС-2 на шасси БТ. А буквально перед этим круизом приходили заводчане, интересовались: а нельзя ли сделать такие САУ, но с использованием 76мм Ф-22 УСВ? Оказывается, их почти сотню собрали и среди немецких трофеев и просто брошенных посреди полей, и привезли на завод. Собрали также больше сотни БТ-7, как брошенных целыми и невредимыми, так и с повреждениями разной степени. Целые и не поврежденные танки усиливались дополнительной броней по уже отработанной технологи. А поврежденные либо разбирались на запчасти, либо их чинили и собирались переделывать в такие САУ. Мы посидели, прикинули разные варианты и решили, что сделать это можно. Нарисовали мы совместными усилиями эскизы, попутно я намекнул на возможность модернизации этого орудия с увеличением бронепробиваемости и настильности стрельбы, по типу того, как немцы уже сделали с этой пушкой. Сказал, что такое уже видел среди трофеев, но,увы, уже только в виде металлолома. И что на наших танках Т-34 нечто подобное тоже уже сделано. Предложил идею с унификацией боеприпасов с одновременным подъемом бронепробиваемости. Народ впечатлился и обещал обсудить это с наркоматом боеприпасов и главным конструктором орудия.

Вечером пятого декабря, как раз перед закатом 'Совершенный' вернулся в Николаев из очередного круиза с боеприпасами в Одессу. С утра погода была нелетной, но с полудня распогодилось и этим воспользовались геринговские стервятники. Налет на город был массированный. В первом эшелоне на относительно малой высотешло не меньше трех десятков 'штукасов', а высоко в небе шло раза в два больше 'Ю-88' и 'Хейнкелей'. Мы засекли их еще на подходе, находясь на траверсе Богоявленского. Радаров нет, высоту и дальность определяем на глаз, дальномером, для авиации это плюс-минус лапоть. Так что повторяем тот же прием что и на рассвете двадцать второго июня — когда по нашим расчетам вражеские самолеты оказываются в расчетной точке, максимально быстро даем два залпа из главного калибра осколочно-фугасными снарядами, в которых вместо штатного взрывателя установлена дистанционная трубка от шрапнели с расчетом взрыва на максимальной высоте. Небольшой запас таких вот заранее переделанных снарядов хранится в каждой башне в отдельном стеллаже.

Кстати, до нас дошла маленькая приятная новость — наша инициатива с кустарным изготовлением зенитных снарядов для Б-13 получила поддержку командования, и такие снаряды уже начали выпускаться серийно. Нам обещали что скоро мы их получим, так что больше с кустарщиной мои артиллеристам возиться не придется.

И нам опять повезло. Мы почти угадали с высотой и дальностью. Разрывы наших снарядов снесли ведущую тройку 'Ю-88'. Строй 'восемьдесят восьмых' рассыпался, и бомбы полетели куда попало. А вот 'штукасы' увидев нас,поперли в атаку на корабль как пчелы на мед. Отбились, хотя и с трудом, но к счастью обошлось без безвозвратных потерь. Все-таки когда много стволов — это очень хорошо. Но проблема эффективности ПВО остается. 'Дашки' и автоматы 45мм и 37мм — это оружие противовоздушной самообороны в ближней зоне. И с этой задачей они справляются. А главный калибр унас не универсальный — у него угол возвышения всего 45 градусов. То есть один-два залпа, подгадав дистанцию, мы можем по самолетам сделать. Но если 'люфты' уйдут немного выше или на той же высоте подлетят ближе, главный калибр уже бесполезен. А две 76мм зенитки слишком мало для сколько-нибудь серьезного противодействия авиации на большой высоте. Вот как бы Б-13 переделать в универсалы?

Днем шестого отбили еще два налета на город. Но сегодня, нет уже вчера, больше действовала наша авиация. 'Штукасы' не прилетали вообще (надеюсь, эти сволочи кончились). А более мощные Ю-88 и Хейнкели сыпали бомбы с большой высоты на все подряд. Так что за весь день, к счастью весьма короткий, мы сделали всего пятнадцать залпов из 76мм зениток, когда эти гады были практически у нас над головой.

Сейчас уже час ночи, значит на дворе 7 декабря, и Перл-Харбор это уже скоро. Как назло, уже два дня как установилась отличная погода — сухой северный ветер, легкий морозец, на небе не облачка, ярко светят зимние звезды и даже маленький серп Луны добавляет живописности в эту идиллическую картину в стиле Куинджи. 'Совершенный' стоит пришвартованный кормой к берегу чуть ниже Варваровского моста, примерно там, где в 70ые годы сделают речной вокзал. Приказ о комендантском часе и затемнении никто не отменял, поэтому кругом ни огонька, тихо, и только волны легко плещут о борт. Кажется что мы не на войне, а в круизе в тропиках.

Идиллию нарушает шум подъехавшего автомобиля, затем ругань и дикие матерные крики. И перекрывая все крики, короткой очередью сказала'дашка'свое веское последнее слово в этом споре. Я хватаю бушлат и свой МР-40, выскакиваю на палубу и бегу на корму. Следом за мной выскакивают на палубу и комендоры главного калибра. Ночью им обычно делать нечего и они отдыхают в кубриках. Но вахта у трапа и у зенитных автоматов и пулеметов несется круглосуточно. Вот и сейчас вахтенные у кормовой 'дашки' командуют:

— Всем лечь! Лицом в землю! Руки за голову! Стреляю во всех, кто не ляжет!!!

Глаза постепенно привыкают к темноте, и я вижу что у заграждений, перекрывающих въезд на причал, стоят два легковых автомобиля, кажется 'эмки', и рядом на земле кто-то лежит, а еще несколько человек в шинелях еще стоят рядом. Вахтенного у трапа нет.

Самые понятливые уже падают на землю, но один, похоже особо упрямый, кричит в ответ и размахивает руками:

— Да как вы смеете...

Но он недокричал. Короткая очередь из 'дашки' сносит ему череп. Остальные лежат уткнувшись носом в мерзлую землю, прикрывают головы руками ( это от пуль 'дашки'?) и не пробуют рыпаться. Что за черт? Кто это к нам среди ночи пожаловал? 'Бранденбург' что ли? Во главе не менее чем двух десятков краснофлотцев вооруженных до зубов разными трофеями, сбегаю на берег и пытаюсь понять, что собственно говоря, тут произошло. Наш вахтенный лежит ближе всех к кораблю. Поднимаем его. Черт, это же мой лучший рулевой. Он жив, но лицо у него разбито в кровь и он не может шевелить правой рукой. Чуть дальше, уткнувшись мордой в мерзлую землю и сжимая в правой рукеТТ, лежит некто в генеральской шинели. Рядом лежат еще несколько человек. Первым делом вышибаю из руки одного из лежащих пистолет. А мои матросы для начала хорошо отбуцкали, а потом надежно упаковали всех — и тех, кто лежал на земле и тех, кто продолжал сидеть в машинах. Во второй машине неожиданно оказалась эдакая Барби — лейтенант медицинской службы. Впрочем, смазливая внешность ей не помогла, и свою долю пинков, кляп в зубы и связанные руки за спиной она тоже получила.

Вахтенный докладывает о том, что произошло. Он все делал по уставу: остановил машину, приказал выйти старшему и, поскольку он не знал никого из приехавших и не получал на их счет никаких приказов, вызвал вахтенного начальника. Однако приехавший важный генерал не стал ждать, и, выхватив пистолет начал его избивать. Не ожидавший от советского генерала такой гнусности, парень пропустил первый удар, и инстинктивно попытался защитить лицо руками. Ну а через пару секунд все решили зенитчики и их 'ultima ratio regnum' — очередь из ДШК.

Отправляю ошарашенного пострадавшего в лазарет в сопровождении двух матросов. А непрошенных охамевших гостей тем временем быстро запирают в форпике и кладовках. Теперь разбираемся с трупами. Оказывается, одной очередью срезали троих. Из них двое рядовых красноармейцев. Увы, не повезло парням. Они просто охраняли оборзевшее начальство. Забираю их документы. Надо будет похоронки направить, написав 'Погиб смертью храбрых', чтобы семья не позорилась. А вот чей же это труп в генеральской шинели с большой комиссарской звездой на рукаве? Морды лица, как и большей части черепа нет вообще, но тушка цела. Во внутреннем кармане находится удостоверение личности. 'Никита Сергеевич Хрущёв...Член Военного совета фронта... бригадный комиссар'. Охренеть. Ну да ладно, не будет ему теперь черно-белого памятника на Новодевичьем кладбище, и кукурузником ему теперь не быть. И в ООН стучать каблуком по трибуне будет некому. 'Помер Никита, ну и хрен с ним'. Приказываю эту тушку, набив за пазуху и в карманы шинели и галифе камней, сбросить в реку. А рядовых утром похоронить на кладбище по-человечески.

Иду к себе разбираться дальше с этими чертовыми гостями. Два краснофлотца приводят мужика в генеральской шинели, буцкая его по дороге и приговаривая 'Это тебе гаду за Витькину руку!'. Заводят его в каюту и хотят развязать.

— Обойдется. Пусть так сидит, а то еще буянить опять начнет, — и вытаскиваю из его перекошенной пасти кляп.