— Оксана, если тебе понадобится консультация юриста... Вот, — Наталья протянула мне визитку.
— Спасибо. Доживем до выписки, тогда и решать буду.
Я не стала говорить, что в четверг жду Мамирьяну. Может, она что-то дельное посоветует. Конечно, язык у сестрички, как крапива, но мозги в голове имеются. Она таки дожала своего Сереженьку, и наслаждается сейчас медовым месяцем. Там, где много моря и солнца и совсем нет холода и снега.
— Девочки, а как Юрий Андреевич на меня смотрел, когда делал операцию! — послышался восторженный Светкин голос. — Сказал, что это очень сложная и...
Мы с Натальей переглянулись и дружно поморщились. Кажется, Светка позавтракала и начала общаться с соседками по столу. Разговаривать тихо она не умела или не хотела.
— Ладно, пойду я.
Наталья стала выбираться из-за стола и тихо застонала.
— Чего это ты? Словно и тебе "сложную" операцию делали.
— Почему "словно"? Делали.
Наталья поднялась, оперлась о стол.
— Тебе тоже?! — Я-то думала, что мне одной так не повезло, ну, двум... но три "резаные" мамочки в одной комнате — это, по-моему, слишком много. — Оля, скажите, это рассечение всем теперь делают или как?
— Не всем, но часто. Людмила перестраховывается. Мне не делали.
— Повезло.
— При чем тут везение? Я предупредила Кисоньку, что если он не присмотрит за этой перестраховщицей, то я сама ему рассечение сделаю. Всех выступающих частей.
Мы с Наташкой засмеялись. Она уже собрала посуду, но отходить от стола не спешила.
— Ольга, скажите, а... сколько это будет заживать?
Мне показалось, что Наташка хотела еще что-то спросить, но постеснялась. Тогда я спросила, хоть мне это совсем и не нужно:
— И когда можно будет сексом заняться?
Ольга задумалась. Я даже посуду собирать не стала, чтобы не мешать.
— Трудно сказать, девочки. Заживает у каждой по-разному. Но где-то месяц-два на это уходит. С сексом тоже самое — однозначного ответа нет. Я бы посоветовала не спешить. Дождаться, когда весь нижний этаж полностью заживет... А то ни удовольствия от такого секса, ни безопасности.
— Подзалететь можно? — проявляю догадливость.
— Можно. Или инфекцию подхватить, с которой в обычное время организм бы легко справился.
— Ольга, а правда, что после родов у женщины сексуальность повышается?
— Ага, — поддержала я Наташку. — Все эти супер и мульти оргазмы...
— Оксана, ты как скажешь, — Ольга улыбнулась, а Наталья почему-то покраснела. — А насчет сексуальности... тут тоже все индивидуально. Да, у кого-то повышается, а у кого-то наоборот.
— Как "наоборот"?!
Кажется, Наташка чего-то испугалась.
— А вот так. До родов был повышенный сексуальный аппетит, а после — притупился. Есть секс — хорошо, нет — тоже неплохо.
— И что с этим делать?
Это уже Ирочка подключилась к разговору.
Когда она подошла к нашему столу, и сколько слышала, не знаю.
— Ничего не делать! Главное, не переживать и не волноваться. Больше отдыхать и ждать, когда само восстановится и ребенок подрастет.
— А оно восстановится?
Спросила я, будто мне нужнее всех.
Ответить Ольга не успела, темненький вдруг зашевелился в переноске и заплакал.
Я резко поднялась и свалила стул. Он загрохотал на всю комнату.
— Ой! — низ живота сразу же отозвался болью. — Ну, Жанна, ну, живодерка...
— У тебя Жанна Игоревна палатный врач?
Я молча кивнула. Боль, вроде бы начала утихать, но, разгибаться и отпускать стол, я пока боялась.
— Вообще-то она нормальная баба... была, но жизнь так сложилась, что...
Пока Ольга подыскивала нужные слова, я сумела разогнуться.
— ...что теперь она отыгрывается на молодых и беременных?
"Нет" Ольга не сказала, только тяжело вздохнула. Я с ненавистью посмотрела на стул.
— Оставь, — махнула рукой Ирочка. — Я подниму. Иди, корми своего голодного.
Малыш развозмущался не на шутку. Даже шарф над переноской задергался.
— Он не голодный, — улыбнулась я ей. — Тогда он плачет по-другому.
— Значит, грязный, — определила Ольга. — Иди, меняй.
— Сейчас, только посуду помою.
— Иди, иди, я сама помою, — и Ольга придвинула к себе мои тарелку с чашкой.
Никто из девчонок не напрашивался в гости, не просил показать, кто там у меня орет под шарфом. Только с любопытством посматривали то на меня, то на шарф. Но устраивать смотрины я не рискнула. Может быть, потом... позову Ольгу в палату...
12
Блин, это кем же надо быть, чтобы перепутать шкатулки!
Ведь точно помню, что собирался взять другую. Интересно, окно с дверью я, случайно, не путаю? А может, еще и по ночам хожу? Не просыпаясь. Надо бы уточнить у Кранта. Конечно, второй этаж — не двенадцатый, но мало радости проснуться с разбитой мордой и чем-нибудь сломанным. Такое мне и в реале могут организовать. Даже просить долго не надо.
Да и от снов таких мало радости. И так день тяжелым был, а тут еще сон такой. Прав был Многозрящий, браслет своевольничает все больше и больше. Скоро сам будет шкатулку открывать и на руку прыгать, едва я к кровати подойду. А если я не сам приду, что тогда? Посреди процесса засну или еще раньше?
— Слышь, ты, — сказал я браслету, снимая его с руки, — будешь много выделываться, отправлю обратно к дедушке. Я ведь и без продолжения обойтись смогу — мне не настолько любопытно.
Глаза у змеюшек насмешливо блеснули. Типа, ты говори, говори, а то мы не знаем, какой ты.
И я швырнул браслет в шкатулку. Вернуть его я еще не дозрел. Но вразумить или припугнуть — это можно попробовать:
— Вот что, дорогой ты мой и драгоценный, давай сразу разберемся, кто в доме хозяин. Будешь много возникать, я ведь и в другой комнате заснуть могу. Или в другой кровати. Усек? Так что твое дело маленькое: лежать и ждать, когда я сам с тобой общаться пожелаю. И не мозолить мне глаза в другое время. Дошло? Молчишь? Ну, и молчи себе, железяка тупая!
И захлопнул крышку шкатулки. Как дверь за назойливым гостем.
Блин, и почему тиу вчера на эту шкатулку не позарились? Может, Малек целее был бы, и я бы хоть выспался. А то после такого сна чувствую себя и уставшим, и взбудораженным. Будто принял снотворное и возбуждающее одновременно. Ну, хорошо хоть не снотворное со слабительным — эффект был бы еще смешнее.
И все-таки странные сны я стал видеть. Совсем не похожие на нормальные. И на сны-предсказания не похожие. Вообще на сны не похоже! Слишком уж яркие и четкие картинки, все эти звуки, запахи, образы... и подробностей много. Может, и в обычных снах они бывают, но забываются, почти сразу, а тут... Торчит в памяти, словно всегда там было! Словно не девчонка, а я бежал по заброшенному колхозному полю за высокой крепкой старухой. И щурился от ветра, который платок ее серый трепал. Может, и была когда-то красивой эта Медведа Могутовна, но слишком уж суровым у нее лицо к старости сделалось. Как из камня вырубленное. И губы эти поджатые... И глаза цвета грязного снега. Ни тепла с них, ни радости. А голос шипящий, от которого мороз по коже... Я не говорю уже про слова, что не только ребенку — не всякому взрослому слушать можно.
Это ж мощнейшая мина в звуковом исполнении!
Таких, блин, воспитателей вообще нельзя к живым людям подпускать. Для таких экономия и порядок — самое главное, а то, что душу человеческую они калечат, так плюнуть и растереть.
Котят... живем... Вот ведь фигня какая!
Не думал, что меня это зацепит. Кажется, всякого повидал. И сам не белый и пушистый, и крылышек сияющих у меня нет и не было. А вот, поди ж ты...
Я ведь и сам в похожую ситуацию вляпался. До сих пор вспоминать противно. А лет пять уже прошло. Или шесть?
Возвращался, как обычно, с ночной смены. Дорогу решил срезать — через пустырь пошел. Вчера дождь целый день был, а ночью подморозило. К утру опять заморосило. Начало ноября, блин. Погода меняется, как настроение у беременной. Иду осторожно, смотрю под ноги. А у самого тоже настроение ни к черту. Смена тяжелой оказалась. С двумя летальными исходами. Ну, один "летун" по любому не жилец был — поздно обратился. А вот второго можно было вытащить, но... заказали его. После таких операций сам себя ненавидишь, а тут еще дорога дрянная. Осталось упасть, вываляться в грязи, чтоб уж точно сказать, что жизнь дерьмо, а люди в ней ассенизаторы.
Дохожу до мусорных баков, а возле них старая куртка. На куртке несколько щенков. Новорожденных. Похоже, живыми их вынесли на мороз. Да так и бросили. Блин, не могли в бак сунуть? Ведь через час-полтора тут мамаши детей поведут. К школе и детсаду здесь самая короткая дорога. Кто-то пройдет и не заметит, а кого-то и зацепит. Вот как меня зацепило.
Я бы эту мразь, что щенков так бросил, бесплатно оприходовал. Ржавым ножом. Сидит, небось, сейчас дома или дрыхнет под теплым одеялом, весь из себя счастливый. Как же, и с проблемой справился, и ручек не замарал, чистоплюй хренов! И не думает, что кому-то за ним дерьмо убирать придется.
Нагнулся я курку поднять. Хотел вместе с трупиками в бак бросить. Чтобы другие такого позорища не видели. Нагнулся и... еще троих живых нашел. Из рукава вывалились. Тыкаются в старый мех, пищат, сиську ищут.
И такая меня злость взяла, что обложил я и утро это распаскудное, и мир, в котором паскуды такие живут, и себя, придурка, что не мог другой дорогой пойти, еще и деток чужих пожалел... Блин, да чем скорее они узнают, какое дерьмо эта жизнь, тем легче жить им будет. Как той сволочи, из-за которой я стою перед баком и не знаю, что теперь делать. Приди я на пять минут позже, и эти трое уже не шевелились бы. Или бродячие коты до них добрались бы. Им ведь тоже чего-то жрать надо. Не всех же добрые люди подкармливают. Такие, как наша вахтерша. Подкормит, в клетку заманит и в ветеринарку отнесет. На стерилизацию. Чтоб других горемык не плодили.
Не знаю, как бы я поступил с этими щенками. Оставить, значит, я ничем не лучше хозяина их мамаши, а взять — это же такая головная боль с геморроем в придачу, что и врагу не пожелаешь.
Пока я стоял и раздумывал, подошла девчонка из моего подъезда. Инка или Ирка — точно не помню. Не школьница уже, чуть постарше, но такой заморыш, что без слез не взглянешь. А туда же — бегом по утрам занимается, спортивную форму поддерживает. Наверное, и на диетах сидит.
Вот подошел этот чахлик ко мне, поздоровался и вдруг куртку увидел. С дохлячками и с теми, что еще пищат. Как завопит: "Что же вы делаете, изверг?!" — я аж вздрогнул.
Схватила этих, живых, и рыдает в три ручья.
А я на себя чужие грехи брать не нанимался. В двух словах обрисовал ситуацию. Только по то, как думал: "брать или не брать" — говорить не стал. Девчонка шапку свою сняла, щенят в нее сунула и причитает: "Что же делать с вами теперь, что же делать?.."
Блин, да раньше надо было думать! А не жалеть всех подряд.
Куртку вместе с содержимым убрал в контейнер, а девчонке сказал:
— Если не хочешь их туда же, я позвоню знакомому ветеринару. Может он чего посоветует. Звонить?
Она закивала. Еще и улыбаться сквозь слезы начала.
А мне чего? Позвонил. Чужую проблему всегда легче решить. Главное, чтобы она и дальше оставалась чужой.
— Привет, Сохатый. Есть дело. По специальности. По твоей, блин, специальности, по твоей! Что значит, ты еще спишь? А у меня тут клиентка рыдает. Твоя, между прочим. Так что подорвался с кровати, и галопом ко мне! Три минуты у тебя есть. Время пошло.
Убрал мобилу, развернул девчонку в сторону дома.
— Давай быстренько к подъезду. Пока дойдем, и этот засоня появится.
— А он далеко живет?
Одной рукой шапку к груди прижимает, а второй в меня вцепилась. Словно я сбежать собрался, и оставить ее с тремя детьми.
— Сохатый? Близко он живет. В шестнадцатом доме.
— А почему вы его Сохатым называете?
— А ты как думаешь?
Она пошмыгала носом.
— У него фамилия как-то с лосями связана, да?
Умная девчонка. И жалостливая. Еще и не красавица. Трудно таким по жизни бывает.
— Ты почти угадала. Оленев его фамилия. Олег Оленев. Для тебя Олег Викторович. Поняла?
Девчонка опять закивала.
— А он настоящий ветеринар?
— Настоящий. Не сомневайся. И в настоящей клинике работает.
А то, что эта клиника Сохатого, я уточнять не стал. Оно ей надо?
— А-а... как вы думаете... они не померзнут... пока мы дойдем?
Хотел сказать: "Тебе же лучше будет, если померзнут. Хлопот меньше", но глянул на девчонку и сказал совсем другое:
— А ты шапку под куртку спрячь. Им теплее будет.
— Ой, самой надо было догадаться... Какая я глупая!
Спрятала шапку вместе с рукой под куртку. Без перчаток гуляет девочка. Да и курточка у нее такая, что едва до пупка достает. Или у девчонки брюки на меху, или ей дети в этой жизни не нужны.
— Может, мы быстрее пойдем?
И с такой надеждой посмотрела на меня, что я чуть не согласился. Тоже по глупости. Но очень вовремя поскользнулся. Хорошо хоть на ногах сумел удержаться. Девчонка не дала упасть.
— Нет. Мы пойдем медленно и осторожно. Или ты в травму сегодня попасть настроилась? Так там и без тебя народу — не протолкнуться. И учти, я тогда со щенками возиться не стану.
До подъезда мы дошли без приключений. Сохатый нас уже ждал. Злой, невыспавшийся, небритый. Но увидел девчонку и смолчал. Я быстренько ввел его в курс дела и оставил разбираться. Типа, зачем делать то, что за тебя может сделать кто-то другой. Главное найти этого, другого, и вдохновить, как следует. А самому тогда и спать можно завалиться. Человек после ночной смены имеет право немножко поспать. Часов восемь-десять. А если кто-то против, то мне глубоко по фигу.
Встречал я потом Сохатого в своем подъезде. В первый раз даже спросил: как щенки себя чувствуют?
— Живут. Двое. Из пипетки кормили, теперь из соски кормим.
В следующие разы говорили друг другу "Привет!" или "Все путем?" и разбегались по своим делам. Некогда отвлекаться на чужую жизнь, тут со своей бы успеть разобраться.
Где-то через год я увидел Сохатого на пустыре. Возле той самой девчонки. Сильно жалостливой. И не сразу узнал ее. Немного поправилась, похорошела, курточку сменила и... выгуливает двухместную коляску. А рядом два пса крутятся. Совсем даже немелких. Сохатый тоже изменился. Судя по морде, больше жрать стал, и завязал с сухпайком.
— Это чего? — кивнул я в сторону девчонки.
Она как раз бросила палку, и собаки дружно умчались от коляски.
— Я точно не знаю. Я ведь не кинолог. Кажется, смесь дога и темной колли.
— Блин, да я не про собачьих ублюдков спрашиваю! — А псы реально получились крупноватыми для чистопородной колли. А дога с такой шубой и окрасом я еще ни разу не видел. И "ублюдками" я их напрасно обозвал — красивые звери выросли. — Я про другое спросил. Тебя, вроде, щенков приглашали смотреть, а ты чем занимался?
— Так получилось, — и Сохатый изобразил смущение.
Но я эту наглую морду не первый год знаю, вижу, что доволен, как кот после миски фарша.
— Это ты маме ее насчет "получилось" втирать можешь. А мне не надо. Если мне память не изменяет, ты сам говорил, что после подлодки с девками завязал. Морским узлом.
