Данте фыркнул, проводив взглядом кахулов, скрывшихся в дальнем конце коридора. — "Угу, не жена, а серая мышка! Хотя о вкусах не спорят". — благодарно погладив стену, спрыгнул вниз. Мягко приземлившись на пол, Данте осторожно продолжил свое движение, постоянно прислушиваясь и размышляя на ходу. — "Откуда же вам знать, дорогие маги, куда подевалась энергия, и кто именно ее выкачал, если не задумываетесь о духе арены, которому совсем не нравится все то, что вы тут творите? ... Хм, значит, эти самые установки есть на арене, иначе бы дух до них просто не дотянулся, а этот хитин дарта похоже ему не преодолеть, иначе бы уже с радостью перекачал все в меня. Как бы посмотреть на эти установки? Интересно, как они действуют, а то у меня сложилось странное впечатление, что здешняя энергия тьмы живая какая-то. Или мне просто кажется? И она просто вливается в того, кто ближе?"
Данте поморщился, и передернул плечами, кожа под чешуей немилосердно зудела, а сама чешуя не давала возможности нормально почесаться. — "Блин, рад, конечно, что тело восстанавливается, но как не вовремя-то! И кто же мне ответит на вопрос, какого ангела я вообще перешел в боевую трансформацию?! Больно же было до одури!... Хотя, лишняя защита не помешает, чешуя конечно не кольчуга и не бронежилет, но хоть что-то. Знал бы, что так удачно на кружку крови зарулю, использовал бы энергетический, а не физический переход, сэкономил, называется энергии блин!" — Данте раздраженно почесал культю крыла. — "Дурак, подох бы, если бы энергетический переход использовал, об ауре развороченной не забывай, маг недоделок!"
Коридор плавно сменялся коридором, Данте успешно избегал встречи с патрулями, заблаговременно запрыгивая на балки под потолком, и пережидая, пока воины не пройдут мимо. Охранные посты обходил тем же путем, только пару раз пришлось сломать хлипкие замки на решетках дверей, преграждающих путь.
По мере движения зуд все усиливался, от чего Данте тихо сатанел и уже прикидывал, не зайти ли в очередную камеру вместе с парой стражников, чтобы немного разрядиться. Левый глаз начал гореть и слезиться, застилая взор, левое крыло нервно подрагивало, обрубок правого начало ломить, передавая ноющую боль в мышцы спины. Наконец, не выдержав, Данте зубами отхватил заращенный кончик, боль начала понемногу стихать, а крыло восстанавливаться. Проследив за отрастающими костями, медленно покрывающимися сухожилиями и мышцами, пробормотал. — Слишком медленно, примерно пару миллиметров в минуту, не более.
Миновав очередной коридор, Данте вышел в западное крыло. Стальные тяжелые двери сменились решетками, в камерах за ними томились люди с ошейниками на шее. Тяжелая атмосфера усугублялась витающим в атмосфере почти осязаемым чувством безысходности. Из камер то и дело доносились стоны страдающих рабов, болезненный кашель резал слух, тяжелый удушливый запах немытых тел терзал обоняние, Данте чуть не стошнило, когда он пробирался вдоль них и почувствовал смрад, гниющего заживо человека. Из камеры донесся ослабленный болезнью голос, почти неслышный шепот.
— Убей меня.
Данте замер, задержав дыхание, приблизился к решетке и вгляделся в глубину камеры. Несколько человек лежащих вповалку, тихо стонущих и хрипящих были сплошь покрыты сочащимися гноем язвами, старыми рубцами от побоев, было видно, что некоторые из них искалечены. Заметил несколько крыс, поедавших плоть рабов никого не боясь, зверьки только юркнули в стороны, при появлении вампира.
Тяжело переваливаясь, к решетке подполз обросший и грязный старик, по всей спине сочились гноем пролежни, вместо одной руки культя и не хватало одного глаза, выбитого когда-то плетью надсмотрщика, косой рваный шрам пересекал все лицо человека наискосок. Каждое движение раба сопровождалось тяжелым надсадным дыханием с хрипами, старик временами останавливался, заходясь кровавым кашлем.
Глухо зарычав, Данте не выдержал, ухватившись за решетки и почти не заметив собственных усилий, раздвинул прутья и протиснулся между ними, оставив несколько перьев на полу. Осторожно перевернув старика на спину, Данте вгляделся в изможденное лицо раба. Старик еле слышно просипел.
— Убей... меня,... пожалуйста!
Произнеся фразу, старик потерял сознание, обмякнув на руках вампира. Ярость медленно поднималась из груди, только невероятным усилием воли, Данте не сорвался. Трясущимися от одолевающей злобы руками ухватился за стальное кольцо раба и с тихим металлическим лязгом сломал. Старик пришел в себя и с изумлением в единственном глазу посмотрел на вампира, левый глаз которого медленно разгорался багровым пламенем ненависти. Данте сквозь зубы процедил.
— Я хоть знал, за что убивал и мучил, а тут даже не знаю, как это назвать! Не беспокойся старик, не знаю, заслужил ли ты свою участь, но умрешь не рабом, а свободным человеком! — старик благодарно моргнул, Данте, криво улыбнувшись, резко свернул страдающему шею. — Покойся с миром. — Данте осторожно опустил голову старика и сложил руки на груди, последние остатки сожаления по поводу мучительных смертей стражников бесследно улетучились. — Служащие тем или с теми, кто это делает бок обок, не люди и уж точно не старшие, даже зверями назвать нельзя, так даже животные не поступают!
Данте тихо прорычал, осматривая остальных рабов. — Всякое было, но убивать из милосердия еще не приходилось, точно могу сказать, мне это не нравится! Плохая смерть, хотя смерть никогда не бывает ни хорошей, ни красивой, но так умереть во стократ хуже, чем даже быть замученным на каком-нибудь алтаре или сгореть в костре фанатиков.
Слова сочились ненавистью и злобой, перемежаемые звоном ломаемых ошейников и хрустом костей. — Теперь мне понятно чувство врачей, что дарят избавление при помощи эвтаназии, и с удовольствием бы замучил тех, кто ратует против нее, посмотрел бы в глаза, полыхающие мольбой о смертельном избавлении!
Оскалив клыки, Данте ломал ошейники и сворачивал шеи, освобождая от мучений, рабы лежали в одной куче с уже мертвыми, гнили вместе с ними, тихо бредили, стонали и никто, кроме старика так и не пришел в себя и не узнал, что умер не рабом.
Выбравшись из камеры, разогнул прутья решетки обратно и почти не скрываясь, пошел вперед. Ему повезло, точнее, повезло так и не появившимся на его пути кахулам, в противном случае их ждала бы отнюдь не легкая смерть.
Данте миновал очередной коридор, спустился на второй ярус северного крыла, слух не улавливал вообще никаких звуков, не было слышно даже шуршания вездесущих крыс и мышей. Он успокоился, только подойдя к небольшой двери, притронувшись к которой, почувствовал странный холод, словно прикоснулся к пустоте. Удивившись данному факту, в целях эксперимента прикоснулся к стене перед дверью, стена была живая, если можно так выразиться, в ней чувствовался дух арены, а в двери вообще ничего, словно она была полностью мертва. Ковырнул ногтем дверь, на ней не осталось ни единого следа, даже мелкой царапины, задумчиво пробормотал.
— Наверное, это и есть тот самый хитин дарта.
Решительно откинув засов, Данте отпер дверь и зажмурился от удовольствия, в него сплошным потоком хлынула энергия тьмы, он буквально почувствовал, как аура медленно шевельнулась. Широко улыбнувшись, вошел в совершенно темное помещение, вновь возникло чувство, что энергия живая, Данте восстановившимся глазом увидел завихрения тьмы, все оттенки черных потоков, медленно переливающиеся, скручивающиеся в сюрреалистические завихрения. Складывалось чувство, что Данте следит за вдохновенной работой художника авангардиста, неспешно водящего кистью по черному полотну, оставляя мазки черной масляной краской. Закрыв за собой дверь, Данте почувствовал необъяснимую слабость во всем теле, аура, шевельнувшись, снова замерла.
— Блин, это еще что такое?! Словно и не в волнах энергии тьмы нахожусь!
Как только открыл дверь, аура вновь начала потоками вбирать тьму, медленно восстанавливаясь.
— Странно, надо будет подумать над этим на досуге.
Пожав плечами, углубился в комнату, в которой горами лежали кристаллы, наполненные энергией тьмы. По всему телу пробежалась судорога удовольствия, чешуя встала дыбом, принимая отдаленное сходство с ощетинившимся окунем.
Данте повалился на кристаллы, закрыв глаза от блаженства, энергия тьмы омывала со всех сторон израненное, полностью не восстановившееся тело вампира, дарила блаженство, дарила покой и уверенность. Потусторонняя прохлада убаюкивала, остужая еще теплившуюся ярость и ненависть, постепенно приводя мысли в порядок. Данте медленно погрузился в себя, слившись с духом, почувствовал его боль и голод. Обрывки ауры неспешно колыхались на ветру тьмы, постепенно насыщаясь, Данте начал усилием воли стягивать разверстые раны, щедро подпитывая ауру в месте разрывов. Дух восстанавливался, а голод усиливался, пробуждая какой-то странный звериный инстинкт, Данте отчетливо чувствовал этот голод и не мог понять, чем его утолить и откуда он вообще взялся. Аура стягивала доступную энергию, выводя дар из спячки, медленно восстанавливались каналы энергии, но голод никак не желал униматься.
Энергетические каналы восстановились, Данте почувствовал, что тело уже вполне может само вырабатывать и жизненную энергию и энергию тьмы, почувствовал, что регенерация ускорилась, зуд по всему телу усилился. Чешуя ходила ходуном то, вставая дыбом то, укладываясь обратно. Вампир перевернулся на живот, чтобы не мешать восстановлению обрубного крыла, второе расправилось и самостоятельно обмахивало разгоряченное тело, поблескивающий кровью обрубок медленно обрастал кожей, тут же покрываясь черными перьями с пробегающими по ним багровыми сполохами.
По левому предплечью змеились черные и багровые линии, переплетаясь между собой, сложились в руны, постепенно проступили линии оранжевого цвета, серебряного, золотого, светло-коричневого, темно-синего и небесно-голубого. Руны начали мерцать в такт мерно бьющемуся сердцу, коротко полыхнув, разделились. Точная копия рун отделилась от руки, затем растворилась в бурлящей ауре, после чего чувство необъяснимого голода усилилось невероятно, казалось, ауре не хватает места в тесной комнате. Дух настоятельно требовал пищи и еще более настойчиво расправить крылья.
Данте взмахнул крыльями, разбрызгивая вокруг кровь из обрубка крыла, не успевшего восстановиться, вампир поморщился, поняв, что дух требует распахнуть не эти крылья, но не мог понять какие, ведь других попросту не было.
Волны тьмы ослабли, ауре едва хватило энергии, чтобы восстановиться, резервы оказались еще не наполнены. Накинув неполные оковы духа, Данте почувствовал, что голод немного утих, но полностью никуда не ушел.
— По крайней мере, уже терпимо. — пробормотал Данте осторожно осматривая почти восстановившееся крыло. — Кости отрасли, кожа на месте, вот только перья еще совсем маленькие. Блин, на ощипанную курицу больше похожу, чем на вампира!
Осмотрев комнату, Данте увидел гору совершенно пустых кристаллов различной величины. Множество кристаллов, размером со средний мужской кулак, чуть меньше кристаллов размером с голову взрослого человека. Повертев в руках большой кристалл, пробормотал задумчиво.
— Это, стало быть, средний накопитель, тогда где большие, помнится, Язулла говорил, что их пару десятков должно быть?
Разбросав в стороны кристаллы, Данте обошел всю комнату, но больших накопителей так и не нашел. Вышел в коридор и практически сразу увидел вторую дверь из того же материала, как и первая, только раза в два больше. Отворив дверь, Данте увидел полыхающие энергией тьмы два десятка кристаллов, глаза изумленно округлились.
— Ни хрена себе камешки!
Данте медленно обошел вокруг кристалла, двух метров в высоту и полтора в ширину, на каждой грани которого алели багровые, слабо мерцающие руны укрепления структур и энергии тьмы.
— Материал для изготовления конечно аховый, но уже смахивает на правильную поделку, не фонит почти, правда сделано все равно криво, структуру можно было укрепить и лучше, тогда энергии влезло бы раз в дцать больше. Наверное, на экспорт делали, у себя такую лажу и оставлять противно, лично я бы даже не стал такой фигней заморачиваться, зачем делать "на от...сь", если можно сделать лучше?!
Прикинув примерное количество энергии имеющейся в наличии, и требующейся на изготовление задуманного амулета, Данте ругнулся.
— Блин, придется о полном восстановлении пока забыть, аура восстановлена, организм энергию вырабатывать уже может, на нормальный накопитель материала нет. Остаток кахулов придется пустить на пополнение энергии, завтра она мне еще пригодиться на арене, к тому же слово надо держать. Что ж, приступим.
Данте вернулся в комнату с опустошенными кристаллами и начал с брезгливой гримасой на лице рыться в развалах накопителей, отбрасывая в сторону не понравившиеся кристаллы.
— Хрень, совсем хрень, полная хрень, хреновее не придумаешь, этот вообще треснул, этот не годится, а вот этот подойдет, но все равно лажа!
Выбрав средний накопитель, Данте вернулся в комнату с большими накопителями, задумчиво рассматривая дверь, пробормотал.
— Интересно, колдовать смогу с закрытой дверью, или снова ослабну как в прошлый раз? Не хотелось бы, чтобы на эманации сбежались все маги в округе, а я пока не умею лишнюю энергию держать в узде, да и жезл короля личей либо сгорел, либо нежно полируется ручками одной из жен хана. Ладно, попробуем.
Решительно притворив за собой дверь, Данте замер, прислушиваясь к реакции организма.
— Вроде все пока нормально, только голод все равно никуда не ушел!
Прислонившись спиной к большому кристаллу накопителю, Данте предельно сосредоточился на получении энергии, и жестко контролируя выход, приступил к работе. Кристалл в руках поплыл, пальцы медленно погрузились в стекло, словно в стремительно таявший лед, то, что недавно было кристаллом, мягко засветилось на одно мгновение, затем начало стремительно тускнеть, наливаясь энергией тьмы. Стекло начало капать на пол, разбрызгивая застывшие осколки по сторонам, сгусток, находящийся в руках стал стремительно уменьшаться в размерах, пока не стал размером с куриное яйцо. Данте, переведя дух, переместился к следующему кристаллу, продолжая напряженно колдовать, и постепенно окутываясь темной дымкой. К концу работы, в руках у вампира уже переливался кристалл в форме шара с огромным количеством граней, пот стекал со лба, крылья поникли от усталости, но Данте не прекращал, продолжая переходить от накопителя к накопителю, стремительно опустошая один за другим.
Смахнув испарину, Данте улыбнулся, рассматривая, чуть мутный кристалл с множеством граней, и покрывающие эти грани багровые и черные руны. Окинув взором опустошенные кристаллы, Данте пробормотал.
— Часть дела сделана, главное, чтобы крови в кахулах хватило, да и придется жестоко обломать организм, и конвертировать жизненную энергию крови в энергию тьмы. Ладно, пора возвращаться.
* * *
Двое полукровок, Заллос и Элкос сидели напротив Чатлана с Язуллой, все четверо яростно что-то обсуждая, склонили головы над частью расчищенного от соломы пола и выкладывали травинками схематический рисунок. Тыкая пальцем в чертеж, Элкос сдавленно матерился, отстаивая свою правоту.
