Частенько, просыпаясь среди ночи, её посещало странное иррациональное желание добраться до комнаты учителя, тихонечко приблизиться к двери, прислушаться, пытаясь уловить приглушённый звук его дыхания. И стоять, с ужасом, в полной тишине, вплоть до тех пор, пока едва слышное сопение не разрушит этот сковавший тело страх. А потом приоткрыть дверь, чтобы вновь обнаружить мастера, уснувшим за своим рабочим столом. Подойти, растолкать, и отправить в кровать... И уже только потом самой отправиться спать.
Сейчас же спать ей совсем не хотелось. За время этого полёта, она, пусть и очень уважающая сон, выспалась, кажется, на целый квартал. Асока осторожно приблизилась к учителю. Тот засопел громче, завозился во сне, будто что-то почувствовал, но не проснулся.
Свет исходил от активированного датапланшета, стоящего на выдвинутом из стены столике. На экране было открыто сообщение, ответ на которое видимо и готовил Энакин, когда его сморил сон. Асока тихо недовольно вздохнула, с утра её учителя будет ждать очередной серьёзный разговор. Который, как обычно ни к чему не приведёт. Мастер улыбнётся на её доводы, но продолжит поступать по-своему. Такой сильный, мудрый и такой же упёртый. Как он не понимает, что как бы быстро он не бежал, время ему не догнать. Асока тяжело вздохнула, её рука потянулась, чтобы отключить устройство.
— Проект "Эдем", — невольно прочла Асока, когда её взгляд упал на заголовок письма. — Какое занимательное слово! — удивилась тогрута, учитель часто мог вставить в свою речь, нечто, совсем непонятное. Её начало терзать природное любопытно. Несколько мгновений она безуспешно боролась с ним, но не зря, в переводе с одного из мёртвых языков, слово "тогрут" означает "любопытный".
Вот и Тано, совсем недолго сопротивлялась своей дикой натуре. Учитель заснул в своем большом кресле, его руки покоятся на подлокотниках, голову он уронил на грудь. Так, если осторожно, стараясь почти не дышать, поднять его руку и проскользнуть под неё, а затем медленно вползти на колени... застывая каждое мгновение, когда мерное дыхание учителя замирает.
— Ой... — невольно пискнула Асока, когда мастер завозился во сне. Она уже практически взгромоздилась ему на колени, когда он поднял голову, сгрёб её в охапку, прижал к себе, так, что выдавил из лёгких воздух, пробормотал что-то во сне, но так и не проснулся.
Это были самые долгие полчаса в её жизни. Когда, силясь противиться этим невольным объятиям, она старалась извернуться и выбраться из цепкой хватки. Все бы ничего, но дотянуться до датапланшета не было никакой возможности. Как она сейчас жалела, что пока она не научилась управлять сенсорами голоэкрана с помощью Силы. От тела Энакина даже сквозь броню просачивалось такое приятное и нужное тепло.
Но мучения наконец окупились. Теперь электронная почта учителя была в полном её распоряжении. В этом же ведь нет ничего плохого, хоть одним глазком взглянуть на его письма? Он, без сомнения, сам бы показал ей всё, вздумай она попросить?
— Да, именно так, я просто экономлю нам время на ненужные вопросы, — прошептала Асока, и взглянув в лицо Энакина, тихо спросила, — Ну, можно же, мастер? — тот в ответ что-то промычал сквозь сон. Вот, значит точно, согласен.
Тонкая изящная кисть Асоки вынырнула из недр плаща, заплясав над голоэкраном. Она быстро открыла список последних полученных писем. Их оказалось мало, большинство пришли за последнюю неделю. Похоже, мастер имеет похвальную предусмотрительность, и чистит свой почтовый ящик. Асока печально вздохнула.
— Ерунда, бред... ну, а это что? Фи, реклама, сообщение от ФК001, — разочарованно протянула Асока, с всё большим увлечением роясь в чужих письмах. Она даже высунула язык от усердия, будто это ей как-то помогало.
— А вот это что? ... Ар-го-навт, — попробовала на вкус Асока новое слово. Как бы спросить у него об этом слове так, чтобы не вызвать подозрений? Аргонавт — так было озаглавлено ответное письмо, а где исходник? А исходника нет. Проект "Аргонавт", и судя по номеру, мастер переписывался с кем-то, ну уж очень активно. Это было уже двадцать первое письмо.
Других таких писем не обнаружилось, ни в ответных сообщениях, ни в разделе для удалённых писем. В этом разделе, собственно, вообще не было ничего. Асока грустно вздохнула, пальчики так и чесались открыть письмо. Тем более, часть имени приславшего, было ей знакомо.
— Лира Стрекстоун, — задумчиво протянула Асока, вглядываясь в личную часть адреса.
Судя по всему, письмо пришло с Куата, с корпоративного домена. Мастеру писала какая-то корпоративная шишка. Она знала всего одну особу, которую звали Лира. Вот только фамилия у неё была Уэсекс. Та, совершенно бесцеремонная особа, что так неприлично липла к её учителю. Асока сжала кулачки, нахмурилась, но успешно поборола желание немедленно открыть письмо.
Метка сразу даст мастеру понять, что его уже открывали. Конечно, он бы, несомненно, согласился с её правом на любопытство, но проверять это сейчас она не будет. Конечно интересно, но опасно, так что пока посмотрим то, что доступно. Найдя себе оправдание, Асока продолжила потрошить датапланшет.
Вот, как раз уже открытые письма. Может быть, тогда можно будет понять, что это за человек. Может быть, будут упоминания о ней в других письмах. И это она делает не ради удовлетворения своего любопытства, а чисто, что бы защитить своего учителя от необдуманных поступков! Он должен быть благодарен ей только за то, что она ничего не сказала ему по поводу взятой в опеку малолетней принцессы. Асока заскрежетала зубами, слишком её учитель был падок на принцесс. Ничего, она за всем проследит, всё посмотрим, пусть только попробует, попробует...
Поэтому выверенным движением письмо, озаглавленное как "проект Эдем", было открыто. И тем большим было её разочарование. Это был ответ на запрос её учителя, направленный в картографическую службу империи. В сообщении значилось, что по заданным параметрам было отобраны планеты, находящиеся в пределах внутреннего кольца. К письму был прикреплен обширный список планет в разных секторах. Четыре сотни тысяч наименований, безликие цифры, которые ничего ей не говорили. Ответным письмом мастер собирался уточнить параметры отбора для нужной ему планеты.
— Пригодность к терраформированию... так, понятно, удалённость от звезды... ну обосновано, наличие водных ресурсов... — читала Асока написанные учителем строки, проговаривая их для себя, одними губами. — Так, ну это всё понятно... азотистая атмосфера? — удивилась Асока, читая следующий пункт, это было уже интереснее. — Доступные месторождения аммиака, фосфора, калия. Это ещё зачем?
— Какой странный выбор? — прошептала она, закрывая недописанное письмо. В почтовом ящике оставались ещё неосмотренные уголки. — Интересно, всё же, что же ты задумал, мастер? — Асока с сомнением вгляделась в лицо Энакина. В неровном свете от голоэкрана оно казалось ей необычно бледным.
Можно было бы прямо сейчас разбудить его и спросить, только ей было откровенно жалко Энакина. Слишком много своего времени он отдавал бесполезной бумажной работе. Тихий горестный вздох огласил каюту, не было никаких сомнений, что он исполнит свою угрозу, и нагрузит и её тоже.
Насколько проще всё было на войне. Знай себе маши мечом, отражай выстрелы. Всегда известно где враг. Вот эти белые парни — свои, их надо защищать и оберегать. Вот те, чёрные и коричневые фигуры — враги, их руби. Сейчас казалось, что врагов у них стало кабы не больше, вот только не было никакой возможности сократить их число привычным образом. Страшно сказать, за этот год она бралась за меч только ради тренировки.
Нет, ничего против этого она не имела. Только в этой простой, и достаточно спокойной жизни, чего-то не хватало. Не хватало опасности, что так приятно щекочет нервы, свиста бластерного огня, чувства, когда звёздное пламя её меча прожигает очередного дроида. Могла ли она когда-нибудь подумать, что будет скучать о войне.
В этой мирной жизни и кровать была слишком мягка, и ночь слишком тиха. Часто, просыпаясь среди ночи, прислушиваясь к тишине, и не слыша знакомого гула энергии в генераторах защитных полей, она с великим трудом подавляла в себе желание вскочить, и немедленно бить тревогу. Бежать, ловить пробравшихся на базу дроидов-диверсантов.
Какой была её жизнь до войны? Тринадцать лет в Храме, под опекой мудрых наставников, в яслях, с беззаботной жизнью. Для любых проблем были мудрые мастера и Грандмастер Йода, который всегда выслушает глупого юнлинга.
А что для неё было потом? Потом для неё была война, резким ударом выбившая все её детские представления о Силе и Ордене. Война, что звёздным огнём оставила шрамы на её теле, и в душе. Да, раны были скрыты, спрятаны заботами дроидов-медиков и мастеров духа.
Тогда для неё война была похожа больше на игру. Весёлая, беззаботная, война, где иногда умирают, но умираешь не ты. Их смерть — это неприятно, но с каждым разом всё более привычна. Ты живёшь на войне, не замечая, как вокруг меняются люди. Клоны, только те, что держались уж совсем рядом, выживали. Остальные, сколько их было, тех безликих номеров? А потом случился Джабиим, это короткое слово, которое, наверное, вечно будет вызывать у неё на спине сонмы мурашек. В том калейдоскопе смерти, они чудом выжили и там же она впервые убила.
Асока вцепилась в руку, что обнимала её за живот. Обняла её, сжалась, учитель забеспокоился во сне, задышал громче, почувствовав исходящие от неё волны страха. Да, совершенно точно, она не скучает по войне. Кивнув этим мыслям, Асока решила вернуться к просмотру чужой почты.
— Эдем... — прошептала Тано. — Какое занимательное слово, но Аргонавт звучит красивей. — Может быть, это и хорошо, что ей предстоит заняться бумажками. Может быть, это даже окажется увлекательно и её не будут больше посещать такие глупые мысли. К тому же, это возможность больше проводить времени с Мастером. И тогда... тогда, никуда он от неё не денется.
Мастер завозился во сне, вновь прижал её, да так сильно, что у Асоки перехватило дыхание. Давление его руки тут же прекратилось, ладонь раскрылась и принялась её ощупывать. Хозяин руки похоже пытался понять, что же это попалось в его хватку.
Дыхание Энакина участилась, а тогрута, что всё это время старалась даже не дышать, обречённо выдохнула. Открытое письмо всё ещё висело на экране дискредитирующей уликой, а вырваться из объятия и выключить датапланшет не было никакой возможности.
Он просыпается! Результатом короткого приступа паники стал датапланшет, с глухим стуком врезавшийся в стену. Однако ударопрочное устройство даже не отключилось после такого неосторожного обращения, оставшись валятся на полу и бодро подсвечивая каюту своим экраном.
— Ну, и что это тут происходит? — сонный голос Энакина был суров. Сердце маленькой тогруты, сжавшийся в клубочек на его коленях, совсем ушло в пятки.
— Мастер вы проснулись? — тихо прошептала застигнутая на горячем, ученица, силясь выскользнуть из стальных объятий, но добилась только того, что запуталась в плаще.
— Как видишь, да... — его голос перебил кашель, глухой и сухой, тело содрогнулось, грудь заходила ходуном, и звук отдался в ней, как в пустой бочке. Энакин немного подался вперёд, хватая ртом воздух.
— Эни? — обеспокоено воскликнула Асока.
— Всё... в порядке... — он тяжёло дышал, кашель прекратился так же неожиданно, как и начался... — Наверное, я просто подавился. Но мы отвлеклись, что ты делаешь?
— Сижу, — Асока невинно захлопала веками, повернувшись, чтобы видеть лицо учителя.
— Это я вижу, любопытная... — мастер тяжело вздохнул, выпуская её из своих объятий и жестоко спихивая с коленей на пол. — Кажется, это мы уже проходили? Видимо голокронов тебе оказалось мало, и теперь ты читаешь ещё и мои письма.
— Мастер, ну ты спал, а я... я... — Асока застыла, опустив голову и переступая босыми ступнями на холодном полу. Энакин окинул её долгим тяжёлым взглядом, криво ухмыльнулся и сгрёб обратно на колени, спасая от холода.
— Ну вот и скажи мне, Шпилька, что мне с тобой делать? Знаешь, ещё одной дыры в организме я могу и не пережить, — ответил учитель, тяжеловесно поднимаясь на ноги, у неё было несколько мгновений, чтобы удобней устроится в его руках.
— Странно, — ученица услышала удивлённо-обескураженный голос, его шатнуло, и Энакин едва не упал, схватившись рукой за спинку кресла. Только вцепившись ему в шею, ей удалось спасти себя от падения на палубу со всей высоты его роста.
От учителя разошлась настоящая волна Силы, всколыхнув обычно спокойный ход её течения. И вся эта прорва Силы ушла только на то, чтобы активировать переключатель. В каюте зажёгся свет, мастер, подслеповато щурясь, стал искать что-то взглядом на столе...
— Энакин, — тихо и испугано проговорила Асока. На этот раз её сердце всё-таки ушло в пятки.
— Не сейчас... — бурнул он в ответ, Силой потягивая к себе с пола датапланшет.
— Мастер, твои глаза, они жёлтые, — её голос был испуганным.
— Я ситх, Асока, если ты, быть может, забыла, какими им ещё быть? — проворчал в ответ учитель. Устройство, влетело в паз на наруч его левой руки. Глухой щелчок, экран датапланшета погас.
— Нет, мастер, они у тебя полностью жёлтые.
Конец Интерлюдии.
Бегунок глубокой диагностики медленно ползёт к ста процентам. Броня делает свою работу, сканируя организм на наличие патологий. Иду по кораблю, пальцы скользят по стене, давая дополнительную опору. Лоб покрыт испариной, кажется, что вокруг всё кружится. Живот скрутило нестерпимой судорогой, и он застыл, будто каменный.
Во рту неприятный железистый привкус, в голове шумит, как после тяжёлой попойки, а весь мир кружится в отвратительном танце. В теле отвратительная слабость. Всё же меня отравили? Остаётся только надеяться, что медицинский модуль брони выявит проблему и она не окажется фатальной. На корабельный лазарет я не питаю значительных надежд.
Я иду, вернее, мы идем. Поддерживаемый Асокой, черепашьим шагом, по стеночке, мы ковыляем в пилотскую кабину. Неожиданное исчезновение вибрации совсем мне не нравится, и дело тут не в моей личной обострившейся вредности. За весь полёт, эта самая вибрация не исчезала ни на секунду, а тут вдруг, пропала.
Беспокойство запустило свою липкую руку в душу, расшатывая нервы, в дополнение к хреновому самочувствию. Такие мелочи, как прочитанные Асокой письма, ерунда в сравнении с этим.
Хорошо ещё, что отчёт с Кашиика я потёр сразу после прочтения, не думаю, что юную джедайку порадовали бы новости с этой планеты. На родине Вуки всё не так уж радужно. В обществе зреет недовольство скудностью снабжения и повышением цен. Ничего удивительного, дутая экономика Кашиика начинает схлопываться. По мере того, как Торговая федерация выводит с планеты свои активы. И пусть пока ситуацию удаётся удерживать в пределах нормы, но всё больше поднимают голос свободолюбивые вуки.
Чёртовы прямоходящие обезьяны, не желают понять, почему Лорд, что принёс им свободу, не может нарастить добычу алюстали. По их мнению, если завалить рынок произведённым металлом, это легко решит все проблемы планеты. И вернёт эру её благоденствия назад. А то, что за период этого самого благоденствия население планеты сократилось в десять раз, их не особо волнует.
