'Надо отвыкать от улыбок при фотографировании, чай, не в Америке. А вообще— то опытная у него группа пиарщиков. Ну-да, довольно часто мелькают в газетах фото наркома с участниками лыжных пробегов, артистами и писателями'.

Корреспондент с аппаратурой ретируется, на маленьком столике появляются два фарфоровых чайника и чашки на блюдцах, в розетках мёд и ложечки, всё из одного сервиза. Хозяин кабинета сам разливает чай по чашкам.

'Сразу видно человек умеет ценить прекрасное, красивые вещи: приныкал буржуйский сервиз— сохранил для своих потомков. Куда там Кирову с его толстостенными стеклянными полустаканами-полукружками. А чай-то цейлонский, небось из Англии, не чета Сталину с его грузинским. Пытается вблизи разглядеть своего брата-рыбака? Возможно'.

С удовольствием смакую душистый напиток с экологически чистым мёдом. Ягода интересуется моим самочувствием, отвечаю, что уже лучше.

-А как память,— нарком аккуратно кладёт ложечку на блюдце.— полностью восстановилась?

-В основном да,— внутренне мобилизуюсь.— но может быть не всё...

-А ваши беседы с комиссаром Борисовым из охраны товарища Кирова припоминаете?— Ягода впивается в меня взглядом.

'Отвечать что вспомнил? А у Борисова в плане-отчете ничего нет или есть замечание какое, типа, к оперативной работе не годен. Ягода тогда убедиться, что я— карьерист и врун и что меня можно вербовать'...

-Что-то я не помню индивидуальной беседы с ним,— выбираю более осторожный ответ.— вот его инструктаж нас с Васей Щербаковым помню, а это— нет.

'Отступил, перевёл разговор на санатории для поправки здоровья, что недавно в АХУ создан новый санитарно-курортный отдел. Сам, говорит я люблю отдыхать в в Сочи в санатории ?1 'Бочаров ручей', но многим нравится санаторий ?4 в Крыму в Кореизе'.

-В парке Чаир распускаются розы, в парке Чаир сотни тысяч кустов...— поддакиваю я.

-Да, в парке Чаир... Откуда вы знаете? Бывали там? Когда?— нарком снова перешёл в наступление.

'Блин, и песню ещё, наверное, не написали. Как на минном поле'...

-Бывал,— отвечаю без задержки.— не в санатории, конечно, в Крыму. А так с беспризорниками всю страну объездили в двадцатых, на зиму в Крым или на Кавказ, летом в Москву и Питер.

'Не возьмёшь меня голыми руками. Переключается на беспризорников, не забывает упомянуть о своём большом вкладе, как ближайшего соратника Дзержинского, в преодолении'...

-А сейчас из бывших малолетних преступников,— пафосно заканчивает Ягода.— вот такие герои выросли на смену нам старикам.

'Лет сорок— сорок пять на вид... на пенсию собрался? Не смешите'...

-Нам ещё расти и расти до смены-то.— нарком вяло улыбается.

'Хотя и до пятидесяти ты вряд-ли доживёшь'.

-Знаешь, Алексей,— в его искреннось можно поверить.— нужны нам молодые грамотные кадры, как ты, здесь— в центральном аппарате. Я слышал, что ты увлечён техникой, так у нас есть технический отдел, свои ОКБ. Есть, где приложить свои знания.

-Спасибо, товарищ Ягода,— стараюсь не выглядеть конченным нахалом.— за доверие, но я обещал товарищу Кирова подумать над его предложением как закончу практику на производстве и получу диплом инженера.

-А что за предложение?— насторожился собеседник.

-Ещё ничего конкретного,— начинаю важничать.— но, мне кажется, место в его секретариате.

Ягода не выглядит разочарованным, скорее задумался о чём-то. Начал расспрашивать о радиоуловителе, всего ли хватает для работы, есть ли уже какие-то результаты, но как-то машинально без интереса. Оживился и даже повеселел, когда я сказал, что для ускорения работ нужны иностранные комплектующие, но тему развивать не стал. Увидел у меня на правой руке рану оставленную часами, поинтересовался их печальной судьбой, с удовольствием крякнул и, легко поднявшись прошёл к своему письменному и с минуту копался в его ящиках что-то выбирая. Вернулся с наручными часами 'Longines' с белым циферблатом, почему— то смещённым по часовой стрелке градусов на тридцать и гравировкой 'От наркома внутренних дел Ягоды Г.Г.' прямо над 'Swiss made'.

-Владей— сам застёгивает чёрный кожаный ремешок у меня на руке.— и помни, что чекист везде остаётся чекистом.

-Спасибо.— также по-граждански отвечаю Ягоде.

'Сегодня носишь 'Адидас', а завтра родину продашь'.

Московская область, артполигон Софрино,

14 июня 1935 года, 14:00

Отзвучали последние артиллерийские выстрелы, вдали на широкой просеке взметнулись последние столбы орудийных разрывов и на полигоне установилась относительная тишина. Из блиндажа на пригорке в тылу пушечных позиций начали появляться военные и гражданские что-то горячо обсуждая. Невысокий холм с плоской вершиной, окружённый вековым сосновым бором, запружен военной техникой, особенно его западная часть, ощетинившаяся дюжиной пушек, вытянувшихся в струну через равные промежутки на пару сотен метров. Центр холма, который будет впоследствии полностью занят громадиной РЛС Дон-2Н противоракетной обороны Москвы, сейчас уставлен передками орудий, легковыми и грузовыми автомобилями, лошадьми, полевыми кухнями, окружёнными несколькими свежесрубленными казармами, коновязями под дощатыми крышами, уборными. Полигон сегодня принимает свои первые стрельбы.

Наша восточная часть холма выглядит сейчас не столь населённой как вчера, когда прошли основные испытания трёх представленных на смотр радиоуловителей самолётов. Первый наш конкурент— горьковский ЦВИРЛ, а по сути, перемещённый из Ленинграда, отдел дециметровых волн ЦРЛ инженера Коровина, полностью провалил испытания своего радиоуловителя, который не сумел обнаружить самолёт Р-5 даже на дистанции в пять километров, за что и был вчера безжалостно отправлен домой представителем Главного Артиллерийского Управления.

Установка ЛЭФИ, также под патронажем ГАУ, второй наш конкурент, показала себя лучше, обнаружив 'Разведчика' на пяти километрах, но также не дотянула до заявленных ГАУ требований в 11 км. Их станция инженера Шембеля непрерывного излучения на 29-и сантиметровом четырёх сегментном магнетроне выглядела совсем не плохо (внешне) по сравнению с нашей (мы легко обнаружили самолёт на требуемой дистанции) и поэтому волевым решением прошла в финальный тур, то есть на демонстрацию правительству.

Вдали ездовые повели лошадей к пушкам: начинается испытание орудий возкой, а в нашу сторону по свежеотсыпанной мелким щебнем дорожке направилась группа военных и гражданских. Осматриваем с Павлом наше хозяйство: ЗИС-5, выделенный Управлением ПВО для испытаний, возимый генератор постоянного тока, армейская брезентовая палатка, разбитая впритык к установке с двумя двухметровыми параболическими антеннами на общей опоре (вариант с поворотным механизмом зенитного орудия не прошёл), которые могли вращаться и в вертикальной и в горизонтальной плоскостях. Эту установку нам передала ЦРЛ (Лосев дал наводку), которую раздёргали на части по разным институтам страны в начале года. Мы лишь заменили фанерные, обклеенные алюминиевой фольгой, зеркала на сварные из стального прутка, а вместо кабелей использовали двухдюймовые медные трубы в качестве волноводов и уже в последний момент перед выездом на полигон отключили одну из антенн (оставив её на месте для противовеса), смонтировав антенный переключатель у подножия опоры рядом с приёмником и передатчиком.

От ликвидированного отдела ЦРЛ нам также достался громоздкий тяжеленный осциллограф с крохотным круглым экраном, помещённый в стальной с многочисленными отверстиями корпус с двумя ручками по бокам для переноски, который поместили внутри палатки на случай дождя и для лучшей видимости луча на экране.

Группа проверяющих приблизилась к установке ЛЭФИ. Впереди подошедших в кожаном плаще и фуражке со звездой оказался Клим Ворошилов, несколько сзади Сталин в сером летнем пальто и сапогах, рядом с ним Киров в кожаной куртке и галифе защитного цвета, за ними Молотов в сером реглане и шляпе, сзади от него Орджоникидзе с Тухачевским в окружении неизвестных мне военных и штатских.

Комдив Дроздов из ГАУ, приложив руку к козырьку, пошёл к высоким гостям.

-Товарищ народный комиссар, материальная часть к осмотру подготовлена.— Комдив логично отнёс представленные установки к материальному миру.

-Вольно.— Ворошилов, а за ним остальные окружили установку инженера Шембеля, который стал детально описывать её устройство.

-Товарищ Шембель,— Ворошилова стало раздражать обилие непонятных терминов.— пожалуйста нельзя ли покороче?

Мы с Павлом многозначительно переглянулись. Шембель сконфуженно умолк.

-Зачем вы его сбиваете,— Сталин приходит на выручку инженеру.— продолжайте.

Шембель сбивчиво, опасливо оглядываясь на наркома, продолжил рассказ.

Наконец группа проверяющих подходит к нам, их встречает Ощепков.

'Павел, конечно, в том, что касается методической части приподнесения материала, на голову выше Шембеля. Как он наглядно с понятными аналогиями и интересно поясняет принцип работы радиоуловителя. И Ворошилов, кажется, уже не хмурится'.

Сегодня переменная облачность, нижняя кромка— тысяча метров, температура +12, небольшой северный ветер. Дроздов по радио даёт команду на взлёт самолёту, а гости потянулись к установке ЛЭФИ, ей предстоит сегодня работать первой. Кировым подмигивает мне, стоящему у входа в палатку. Они вместе со Сталиным слушают размахивающего руками Орджоникидзе. Тухачевский, перекинувшийся парой слов с Павлом, внимательно смотрит в мою сторону, затем подходит .

-Алексей Чаганов,— представляюсь я.

-Как же, наслышан,— улыбается замнаркома.— товарищ Ощепков вас очень хвалит. Говорит, что это на ваших идеях основана эта установка.

-Мы у нас в лаборатории заслуги не делим,— с трудом скрываю своё раздражение щепетильностью Павла.— вместе работаем на конечный результат.

В небе раздаёт шум двигателя скрытого облаком самолёта. Мой собеседник спешит присоединиться к группе, слушающей пояснения Шембеля.

'Установка ЛЭФИ оснащена клоном нашей антенны (разработанной в ЦРЛ), но работает на длине волны втрое большей нашей. Значит, если у нас ширина луча пять градусов, то у них— пятнадцать. Расстояние до самолёта они не измеряют (слушают в наушниках биения прямой и доплеровской волны), то получается— только две координаты: азимут и угол места с невысокой точностью. Довольно грубый инструмент для зенитчика. У нас же по этим двум координатам точность втрое лучшая, плюс какое-никакое (на экране осциллографа), но всё же измерение дальности. Так что, они нам здесь не конкуренты'.

-Да я своими ушами слышу без этой бандуры, что он где-то тут рядом!— раздаётся громкий возглас Ворошилова. Тухачевский с каменным лицом предлагает гостям пройти к нашей установке.

'Да, трудновато будет найти самолёт... лучом шириной в пять градусов'?

-Ваня, давай сектор от тридцати до шестидесяти, высота от трёх до десяти,— говорю я, стоящему ко мне спиной, технику Ивану Москвину, который начинает медленно крутить колеса горизонтальной и вертикальной настройки.

Установка начинает плавное движение по горизонтали покачивая чашами антенн вверх-вниз. В такт качаниям антенн луч на экране осциллографа то начинает рисовать сплошной частокол, вызванных отражением от наземных препятствий, то вытягивается в тонкую нитку внизу, подпрыгнув лишь вначале от просочившегося на вход приёмника сигнала от передатчика.Подошедшие зритетели с интересом наблюдают за нашими манипуляциями.

-Операторы радиоуловителя начинают поиск самолёта в небе.— Драматическим голосом завзятого экскурсовода Павел захватывает внимание публики, которая совершенно по-детски смотрит на него, ожидая чуда.

'Честно говоря, мы уже неоднакратно репетировали эту сценку, да и начали мы поиск не со случайной точки, а считав азимут и угол места с лимбов антенны ЛЭФИ, но это лишь поможет нам скорее найти цель на небосводе'.

-Стой,— кричу я Ване, заметив небольшой бугорок в углу экрана.— правее.

Бугорок исчезает.

-Левее помалу.— за спиной у меня повисает напряжённая тишина. Бугок на экране заметно подрос.

Сдвигаю развертку и получаю предпологаемый сигнал в центр экрана, щелкаю переключателем усиления вертикальной развёртки. Я стою спиной к Москвину и не вижу его действий: конечно, проще для него если бы он мог видеть экран сам, но пока это невозможно.

-Выше... Стой. Ниже помалу... Стой.

Быстро подстроив высоту, следим за самолётом по азимуту. При скорости около двухсот километров в час самолёту нужно минимум двадцать секунд чтобы пересечь луч от края до края, так что мы пока справляемся, тем более сейчас он идёт по прямой от нас. Возвращаю развёртку в исходное состояние и считываю расстояние пользуясь вчерашней 'калибровкой' по самолёту.

-Дистанция— двадцать семь километров. Увеличивается.

Павел, не прекращая свой репортаж, считывает показания углов из-за спины Москвина, подходит к столику комдива Дроздова радиостанцией и несколько секунд колдует с картой.

-Самолёт сейчас над Загорском.— торжественно объявляет он.

— Седьмой, доложите ваше местоположение.— Комдив опускает микрофон и поправляет наушники и после небольшой паузы радостно добавляет.— Он сейчас пролетает над Лаврой!

Раздаются одобрительные возгласы, начинается горячее обсуждение успешного испытания. Тухаческий демонстративно повернувшись спиной к наркому трясёт руку Ощепкову, Ворошилов поздравляет ошалевшего от счастья Москвина, Дроздов даёт отбой.

'Вовремя, с экрана пропал импульс передатчика. Неужели отказал магнетрон? Ладно позже будем разбираться, сегодня— праздник'.

Ко мне пружинистой походкой подходит Будённый, подкручивая раскошные усы.

-Молодец,— покровительственно стучит меня по плечу.— я вот чего думаю: а как ты будете своих от чужих отличать?

'Это ты молодец, Семён Михалыч! А вот замнаркому по вооружению невдомёк'.

-Думаем, товарищ Будённый,— смотрю в хитрые его глаза.— каждому нашему самолёту дать особую радиометку, но вживую показать пока нечего.

Заметив подходящих сбоку Сталина и Кирова, Будённый почтительно смещается в сторону к Ворошилову, от колоритного вида которого, стоящий рядом Ваня Москвин окончательно впадает в ступор.

-Здравствуйте, товарищ Сталин!— первым приветствую вождя.

-Здравствуйте, товарищ Чаганов,— глухой прокуренный голос и внимательный взгляд карих глаз заставили меня вздрогнуть.— вот не ожидал вас здесь встретить.

-Я и сам в последнее время часто встречаю себя там где не ждал,— не ухожу от неявно выраженного вопроса.— смотрю на фото в газете и думаю, а я ли это?

Сталин согласно кивает головой, как будто моё чувство ему также знакомо.

-А ты, Алексей, спроси у меня коль не уверен,— Киров крепко пожимает мне руку.— вроде тот, только с новой зарубкой на лбу.

Стоящие вокруг весело засмеялись.

-Выполняю дипломную работу в ОКБ УПВО, товарищ Сталин,— машу рукой Павлу.— где начальником товарищ Ощепков.

Сталин пожимает руку Павлу и поздравляет того с успешным испытанием.

-Ты когда уезжаешь из Москвы?— Киров тянет меня за рукав в сторону.

-Восемнадцатого, а семнадцатого— награждение.