Темная сторона Эмеральд Эберди

— Зачем я здесь?

— Познакомиться. Разве можно воевать, не зная соперника в лицо?

— Ваше лицо мне знакомо. Как и всем жителям Кливленда.

— Правда?

— Да. Я каждый день просыпаюсь и пялюсь на вас в окно, на рекламный щит. — Кладу руку на сердце и театрально вздыхаю. — Могла ли я подумать, что эти добрые глаза хотят моей смерти?

— У вас есть чувство юмора, мисс Эберди.

— У вас тоже. Сначала вы приказываете меня убить, а потом угощаете завтраком. Как мне кажется, такие вещи должны стоять в иной последовательности.

— О чем вы, Эмеральд? Я не желал вам смерти. — Сомерсет пожимает плечами. — Мне прока в этом нет. Ох..., простите, никак не могу отказаться от привычки говорить словами того века. Раньше предложения были короче, но смысла в них было больше. Мы могли и не говорить вовсе. Просто смотрели друг на друга и все понимали. Вы тоже так думаете?

— Откуда мне знать? — усмехаюсь я. — Это не мне двести лет.

— Молодежь говорит странно. Я не могу привыкнуть, как ни стараюсь. Эти фразочки, вроде "типа", "ок", "заливать", "облом"...

— Чувак.

— Да! Как жаль, что сейчас это стало модным.

— Сейчас многое популярно. Например, одеваться, как шлюха. Я о вашей дочери. Вы бы проследили за ней. Эти хвосты и юбки, словно девочка начиталась комиксов..., они не доведут до добра, только неприятностей накликают.

— Думаю, Эрин сможет постоять за себя.

— Все бывает в первый раз.

Сомерсет криво ухмыляется. Придвигается к столу и наклоняет голову в бок, изучая меня и сканируя, словно я редкая картина. Меня это начинает раздражать.

— Что именно вас так интересует в моем лице? — рявкаю я, не подумав. Возможно, он злится, но вида не подает. — Хватит играть. Я хочу понять, что я здесь делаю.

— Я уже сказал.

— Вы солгали.

— Я не лгал. Я должен был с вами встретиться, мисс Эберди, ведь хотел проверить то, что у меня вышло, результат. Это важно для меня.

— Какой еще результат? — не понимаю я.

— Я — ученый, Эмеральд, и дело моей жизни — найти лекарство от болезни.

— Вы болеете?

— Да, и уже давно. Заболел, когда одна девушка — не будем называть имен — дала мне второй шанс, не догадываясь, нужен ли мне он.

— Вы говорите о Кайман Прескотт?

— Наверно.

— Не притворяйтесь, будто вы не помните ее, Эмброуз.

Мужчина хмыкает. Поправляет пальцами ворот рубашки и улыбается:

— Да, вы правы, я помню все до мельчайших подробностей. И цвет ее глаз, и волосы и то, как она говорила со мной, и как на меня смотрела.

— И чем же вы заболели?

— Вы ведь знаете.

— Честно? Я понятия не имею.

— Я перестал чувствовать.

Удивленно вскидываю брови. Смотрю на Сомерсета и растерянно затихаю, не веря в то, что слышу. Неужели двухсотлетний человек живет не для того, чтобы отомстить, а для того, чтобы вновь начать чувствовать? Не понимаю. И думаю, что он лжет.

— Вы ведь шутите, верно?

— Я не умею шутить.

— Хватит, мистер Эмброуз. Неужели единственное, что вам нужно — это лекарство от безразличия? Так не бывает.

— Почему?

— Потому что злодеи не хотят чувствовать.

— Злодеи — от слова злой. А я злиться не умею. Так что наверно, ваш источник солгал вам, мисс Эберди. Я просто иду к цели. И только. Вот уже двести лет я пытаюсь понять, в кого я превратился. А вы считаете, что убиваю я ради забавы. Так ведь? Нет. Я добываю информацию. Провожу исследования. Когда-то жить, ничего не ощущая, было правильно, но не теперь. Я думаю о запахах, о вкусе, об эмоциях..., это то, чем владеет каждый, но то, чего лишили меня. Разве это справедливо, скажите? Вы знаете, вы ведь чувствуете, что я считаю потрясающим, ведь наслышан о вашей истории.

— Что? — недоуменно морщу лоб. — О моей истории?

— Да. О пожаре. Я ведь знаю, что мы с вами похожи, Эмеральд, — Сомерсет наливает себе еще вина и отпивает его, не отводя от меня глаз. Его губы дрогают от легкой улыбки.

Меня же пронзает холод. Эмброуз знает, что меня, как и его воскресили. Знает, что между нами существует связь. Но откуда? Я нервно сглатываю и закидываю ногу на ногу.

— Как видите, не всем повезло так же, как и вам. — С сарказмом протягиваю я. — Мне не представился шанс оставаться всегда молодой. Хотя, если честно, паршивая бы была у меня тогда история: четыре года — это не время для вечеринок и парней.

— Пожалуй, это и поражает меня, мисс Эберди. Мой эксперимент прошел успешно, а я так и не понял, почему именно.

Хмыкаю.

— Что значит, ваш эксперимент?

— То и значит. Я годы потратил на то, чтобы понять свою суть. Но это сложно, когда изучаешь самого себя. Мне же нужен был новый объект, научно-исследовательская работа со стороны. Я хотел заметить то, чего не замечал у себя, ведясь на поводу у субъективных оценок. Понимаете?

— Как-то не очень, мистер Эмброуз.

— Я не мог воспользоваться машинкой, пытался забрать ее множество раз, но всегда сталкивался с проблемами и препятствиями — с вашим отцом в том числе. Сколько же мне можно было ждать? И чего ждать? Если эксперимент не поддается воздействию снаружи, стоит организовать его изнутри. Машинка была далека для меня, но не для вашего рода. И мне просто осталось выбрать ведущие фигуры, распределить роли.

Живот сводит. Я крепко поджимаю губы, смотрю в безумные глаза и никак не могу поверить в то, что слышу. Нет, не может быть.

— Мой выбор пал на вас, мисс Эберди, ведь Колдер так любил свою дочь. Я наблюдал за вами много лет, изучал повадки, привычки. Я должен был знать о вас все, чтобы потом составить точный отчет.

— Значит, пожар устроили не для того, чтобы устранить противников?

— Это стало приятным бонусом. Но, в целом, да. Я искусственно создал ситуацию, а вам осталось отыграть свои роли. Правда, эксперимент мог провалиться, когда вы едва не сгорели заживо. Тогда мне пришлось вмешаться.

— Что?

— Я запомнил ваше лицо в тот момент, Эмеральд. Когда вы умирали. Знаете, вы ведь не плакали. Я вынес вас из дома и оставил на земле, а вы крепко за меня держались, молча задыхаясь. Это поразило меня, если признаться. Но главное, пожалуй, в том, что ваш отец, как я и предполагал, вернул вас к жизни. А вы..., — Сомерсет довольно ухмыляется, — вы не утеряли способность чувствовать. Да, действие пишущей машинки отразилось и на вас. В вас проснулась холодность и жестокость, равнодушие. Но вы излечились от безразличия.

— Какая жалость.

— Это прорыв, Эмеральд. Вы и есть мое лекарство. Но в чем секрет? Почему мое тело подверглось изменениям, почему мои эмоции исчезли, но не ваши?

— Вы плохо меня знаете. — Растерянно закрываю глаза. В груди громко стучит сердце. Я и не знала, как долго являлась лишь экспериментом сумасшедшего гения. Обиженного и покинутого мужчины. Я вновь смотрю на него, но почему-то больше не вижу красивого, галантного человека. Я вижу растерянного мальчишку, утратившего способность любить.

— А сейчас вы расстроены, — широко раскрыв глаза, шепчет Сомерсет. — Я не помню, как это. Что вы чувствуете, мисс Эберди?

— Разочарование.

— Поразительно.

— Нет, это довольно-таки паршиво, мистер Эмброуз. — Хочу подняться из-за стола, но вдруг ощущаю чью-то ладонь на своем плече. Кажется, это Тейгу Баз — личный охранник Сомерсета. Я недовольно скидываю его руку. — Не прикасайтесь ко мне, иначе я выбью из вас все ваше дерьмо, сударь.

— Эмеральд, вы никуда не уйдете. — Наконец, Сет берется за еду. Отрезает кусочек от омлета и медленно прожевывает его, разглядывая мое лицо. — Я не упущу возможность, а вы — мой ключ к излечению.

— Будете ставить на мне эксперименты? — смеюсь я. — А вы шутник, мистер Эмброуз.

— Но я не шучу. Я долго изучал людей. Изучал своих детей. Они ведь отличаются от всех: безэмоциональные, равнодушные, как я, но смертные, как каждый из вас. Проклятие отразилось и на них — сердца моих детей не бьются. Но они стареют, умирают..., разве это не поразительно, мисс Эберди?

— И сколько же родственников вы похоронили, Сомерсет?

— Много.

— И вас это не тронуло?

— Хотелось бы, но знаете, мне всегда было как-то все равно на тех, кто находится со мной рядом. Наверно, вам знакомо это ощущение.

Я не отвечаю. Наблюдаю за тем, как он ест, и думаю, что делать. Как мне выбраться отсюда? Я в ловушке. Черт. Лучше бы позволила им застрелить Шейлин. Она постоянно галдит и мешает мне расслабляться.

— Попробуйте омлет, — предлагает мужчина. Он кивает на мою нетронутую тарелку с едой и пожимает плечами. — Сколько я за вами наблюдаю, вы всегда отличались хорошим аппетитом. Что-то не так?

— Решила следить за своей фигурой.

— Вы отлично выглядите, Эмеральд. Придумайте другое оправдание.

— Ладно. Я ненавижу омлет.

— Опять лжете.

— Мне абсолютно наплевать на вашу тупую еду, и я хочу как можно скорее убраться отсюда. Такое оправдание сойдет?

Сомерсет пожимает плечами. Вытирает салфеткой рот и улыбается:

— Не стоит оскорблять повара. Он отлично готовит.

Я собираюсь сказать, что мне плевать и на повара и на Сомерсета, и на его желание ставить на мне эксперименты, но не успеваю. Вижу, как столовые приборы подрагивают, и замираю: какого черта? Стол дребезжит. Люди вокруг взрываются нервным шепотом, а у меня перехватывает дыхание. Что это? Землетрясение?

— Тейгу, — отрезает Эмброуз и кидает перед собой салфетку. — Надеюсь, вход хорошо охраняется? У нас гости.

— Гости? — переспрашиваю я и невольно слышу за своей спиной грохот. Подрываюсь со стула. Кто это? Почему коридор заполонил дым? Ничего не понимаю. Чувствую, как у меня безумно громко бьется сердце, и тяжело выдыхаю, приказав себе успокоиться. Кому понадобилось пробираться в главный офис Сомерсета Эмброуза? Это ведь самоубийство.

Сквозь пелену дыма показывается лицо молодой девушки. Приглядываюсь, щурюсь и едва не вскрикиваю от изумления: это Венера Прескотт, и она пришла за мной. В тот же момент дребезжание прекращается. Со скрипом столы отрываются от пола и зависают над ним, словно волшебные свечи, парящие в воздухе.

— Мне нужна Эмеральд Эберди, — громко восклицает Венера, а я теряю дар речи. Не могу поверить, что вижу перед собой некогда хрупкую и стеклянную девушку. — Если вы отпустите ее, я ничего вам не сделаю.

Эмброуз не спешит. Медленно поднимается со стула и со вздохом подходит ко мне. Кладет ладонь на мое плечо, сжимает его — сильно — и пропевает:

— Какая жалость. Я и не думал, что семья Прескотт снова в деле. Неужели вы будете играть против меня, юная Венера. Ваши родители были убиты, они попытались сбежать, и пересекли мою территорию, то есть покинули территорию поместья, а я слежу за этим, личная неприязнь, увы. Вы же еще решили и дорогу мне перейти.

— Я пришла защитить Эмеральд Эберди.

— Не думал, что она нуждается в защите. А вот вы...

— Не трогайте ее, — вмешиваюсь я, переведя взгляд на Сомерсета. — Она не понимает, что делает. Она глупая девчонка!

— Она знает, с кем имеет дело, мисс Эберди. Мистер Баз, будьте добры...

— Стойте, я ведь здесь. Зачем делать ей больно?

— Эмеральд, она сама пришла.

— Она — не Кайман. Она не заслужила вашей мести.

— Мести? — переспрашивает меня Сомерсет, и в его зеленых глазах застывает вопрос. Мужчина смотрит на меня, но будто не замечает. Он поджимает губы и говорит так тихо, что я едва слышу. — Я помню только то, что Дезмонд Эберди мог прострелить мне голову, но прострелил грудь. Помню, только Аделину и ее красные глаза. Но еще я помню рыжие волосы Кайман за окном. Ее никто не видел. Все смотрели на меня; на то, как я умираю, а я смотрел на человека, из-за которого валялся на земле. На нее, естественно. И я не помню чувств, помню лишь факты, но даже они заставляют меня убивать ее род интуитивно.

— А что если она знает, как вернуть вам чувства? — я цепляюсь за последнюю нить.

— Есть вещи, важнее работы, Эмеральд.

— Вы же хотите этого больше всего!

— Я ничего не хочу.

Разочарованно выдыхаю. Как манипулировать человеком, которому на все плевать? Это невозможно! Боже, Венера, зачем ты сюда пришла? Фокусы с летающими столами не спасут нам жизнь! Глупая, наивная девчонка. Почему Мортимер позволил ей это сделать?

Неожиданно резкий поток воздуха откидывает меня в сторону. Недоуменно я гляжу на Прескотт и понимаю, что возникший ветер — ее рук дело.

— Венера! — Но девушка меня не слышит. Она поднимает вверх руку, и тут же все те, кто находится в зале, подлетают с мест, сбитые с ног невидимым, силовым полем. Звучит грохот. Переворачиваются столы, вдруг падают люстры, а Прескотт стоит посередине зала без единой царапины и пронзает решительным взглядом Сомерсета. Я не узнаю в ней того человека, которого повстречала совсем недавно в поместье.

— Я сказала, что не трону вас, если вы добровольно отпустите Эмеральд, — серьезно и громко говорит она, а затем делает несколько шагов вперед. — Почему вы мне не верите?

Эмброуз поднимается на ноги. Его охранник — Тейгу Баз — ловко достает из-за спины пистолет, но Венера силой мысли обезоруживает его.

— Я же предупреждала! — внезапно мужчина подлетает над полом. Словно распятый, он висит в воздухе с широко распахнутым ртом. — Я не хочу никому причинять боль!

— У меня много времени, — говорит Эмброуз, встретившись с Прескотт взглядом. — Я живу вечно, мне некуда спешить. — Он отряхивает костюм и осматривает тело охранника, весящее в воздухе. Неожиданно его губы трогает улыбка. — Как вы думаете, юная Венера, он заслуживает того, чтобы вы опустили его на землю?

— Я отпущу.

— Серьезно? Я бы не отпускал. Если ситуация выходит из-под контроля, значит есть в этом виноватые. Вы так не считаете?

— Эмеральд, — зовет меня Прескотт. Она до сих пор стоит с вытянутой рукой и слегка морщится, выгибая пальцы. — Нужно уходить. Скорее.

Я поднимаюсь на ноги. Прохожу мимо Сомерсета и ловлю его спокойный взгляд. Не думаю, что после нашего ухода Тейгу Баз останется в живых. Не думаю, что каждый, кто сейчас находится в этом зале, легко отделается. Но мне все равно. Я подбегаю к Венере и решительно хватаю ее за руку.

— Пойдем.

Она отворачивается от Эмброуза, и тут же тело охранника падает к его ногам. Я уже представляю, как владелец компании наказывает провинившегося сотрудника. Или же о злости Сомерсету известно столько же, сколько и о милосердии?

— Мы скоро увидимся, Эмеральд. — Обещает Сет.

Я не отвечаю. Буквально тащу Прескотт за собой и иногда смотрю на нее, широко и удивленно распахивая глаза. Что это было? В кого она превратилась? Совсем недавно она не собиралась и пальцем трогать противников. А теперь вторглась на чужую территорию, да еще и перевернула все вверх дном! Даже я не способна на похожую легкомысленность.

— Зачем ты это сделала? — вырвавшись на улицу, вспыхиваю я. Мы перебегаем через дорогу и вдруг натыкаемся на джип Блумфилда. Я растерянно вскидываю брови. — Что тут происходит? Как вы меня нашли?

— Твоя соседка позвонила Саймону. Она сказала, что тебя забрали неизвестные люди.