Император Владимир

Месье Лаганю, в свою очередь, было безразлично, какой из вариантов устроит титулованных заказчиков, лишь бы те исправно вносили платежи в установленные контрактом сроки. Кто платит, тот, как известно, волен заказывать то, что пожелает, лишь бы это позволяли их финансы. А у учредителей банковского дома 'Прометей' проблем с деньгами не возникало — в их распоряжении был весь военно-морской бюджет России.

Одержав небольшую, но весьма важную викторию над агентами влияния Шнейдеров при дворе, Владимир Александрович приступил к излечению от алкоголизма ещё одного своего родного брата. На этот раз самого младшего, Павла Александровича, которому в планах великого князя отводилась роль будущего командира лейб-гвардейскими полками русской армии.

Павел Александрович, откровенно говоря, совершенно не подходил на эту должность, т.к. блистал ни умом, ни способностями военачальника, ни какими-либо лидерскими качествами. Кроме, пожалуй, умения организовать попойку для сослуживцев и подчинённых, и, вообще, таланта поглощать спиртное в огромных количествах. Обо всём этом старший лейтенант из будущего напомнил хозяину тела, не забыв добавить к своим мыслям изрядную долю издёвки и сарказма.

'Павел — родная кровь, один из немногих, кому я могу доверять, — великий князь довольно жёстко пресёк ёрничество вселенца. — Я не намерен обсуждать характер и умственные способности своего брата, и точка'.

'Ладно, не злись, — сдал назад Муромцев. — Подыщем Павлу толкового начальника штаба, за которым он будет как за каменной стеной'.

Владимир Александрович потратил целых три месяца, чтобы избавить брата Павла от алкогольной зависимости. Как пояснил незваный 'гость', командир гвардейской кавалерийской дивизии был чересчур податлив влиянию внешней среды, и резонировал с каждым встречным алконавтом. Подобных персонажей в лейб-гвардии — море, да ещё и младшенький Александрович оказался на зависть компанейским товарищем. Великому князю пришлось использовать свои властные полномочия, чтобы удалить из столицы нескольких офицеров — собутыльников Павла. На время, разумеется, пока братец не оклемается.

Процесс излечения сопровождался, скажем, так, постоянными неудобствами бытового характера, аналогичными тем, что в своё время испытывал генерал-адмирал. Зато через три месяца Петербург получил возможность лицезреть похудевшего и осунувшегося Павла Александровича, воротящего нос от коньяков с многолетней выдержкой, марочных вин, и прочих джиннов и водок.

Служебные обязанности, руководство банком, забота о здоровье младшего брата, подготовка государственного переворота — всё вместе это отнимало огромное количество времени. Плюс ещё супруга и сыновья, которым так же требовалось уделить внимания, и, желательно, как можно больше. В какой-то момент Владимир Александрович перестал следить за переменами, происходившими на флоте, полностью положившись на своего товарища по несчастью, вице-адмирала Алексеева.

В один прекрасный день рутина объявила таймаут, и жизнь моментально преподнесла брату покойного императора Александра Третьего-Миротворца приятный сюрприз. Этим сюрпризом стал неожиданный визит министра финансов Сергея Юльевича Витте, собственной персоной. Великий князь сначала даже не поверил своей удаче, когда адъютант передал письмо господина Витте с просьбой уделить ему время для приватной беседы.

'Цель сама вошла в перекрестие прицела, и снайперу оставалось легонько надавить на спусковой крючок, — мысленно рассмеялся вселенец. — Тёзка, такой случай грех упускать — второго шанса не будет'.

'Я не собираюсь страдать мучениями совести, — Владимир Александрович представил холёную физиономию Витте, и машинально сжал кулаки. — Серёжа сделал свой выбор, замахнувшись на русское золото'.

Сергей Юльевич, как и ожидалось, завёл осторожную беседу на тему кредитно-финансовой политики банковского дома 'Прометей', прощупывая настроение новоявленного банкира царских кровей. Судя по всему, министр финансов хотел получить интересующую его информацию путём разговоров вокруг да около. Да ещё и из первых рук, наглец этакий!

Великий князь сделал вид, что он готов поиграть по правилам самонадеянного гостя, а сам потихоньку взялся обрабатывать агента Ротшильдов по полной программе. Одного сеанса, по опыту Муромцева, могло оказаться недостаточно, поэтому Владимир Александрович первым делом внушил Витте мысль о необходимости продолжить их общение через пару деньков. Сергей Юльевич ничего не заподозрил, и послушно посещал дворец великого князя целых три недели подряд.

Спустя ещё две недели газеты России разнесли по стране весть о трагической гибели министра финансов. Точнее, о самоубийстве, т.к. господин Витте нежданно-негаданно взял, да и бросился вниз головой с крыши пятиэтажного здания. Просто так, без каких-либо логически объяснимых причин.

Расследование резонансной трагедии проводилось лучшими сыскарями империи, а его ходом постоянно интересовался сам император. Сыщики восстановили и скрупулёзно изучили распорядок последних дней жизни Сергея Юльевича, но так и не обнаружили чего-либо необычного и подозрительного. Самоубийство министра финансов так и осталось загадкой, и со временем обросло массой легенд и слухов.

Николай Второй скорбел о смерти Витте дней десять, после чего назначил преемника. Им, к удивлению незваного 'гостя' из будущего, оказался граф Коковцев Владимир Николаевич, собственной персоной. Коковцев продолжил претворять в жизнь политику своего незадачливого предшественника, пока его самого не вынесло из министерского кресла волной тотальных перемен.

— Ваше высочество, вице-адмирал Алексеев просит срочной аудиенции, — постучав в дверь, подполковник Аверин дождался разрешения войти, и шагнул в рабочий кабинет великого князя. — Он уже ждёт в приёмной...

Едва адъютант успел объявить о прибытии неожиданного визитёра, Евгений Иванович, словно ураган, ворвался в кабинет сына покойного императора Александра Второго-Освободителя. Следом за Алексеевым в кабинет ввалилась троица ошарашенных казаков-охранников, не сумевших сдержать посетителя в приёмной. Казаки вытянулись по стойке смирно, подполковник Аверин замер с раскрытым ртом, шокированный энергией и напором пожилого адмирала.

— Сработало!!! — громко воскликнул Алексеев, потрясая какой-то газетой. Оглянулся на лейб-гвардейцев, топтавшихся на пороге. — Ваше высочество, сработало!

— Всё в порядке! Аверин, идите! — начальственным тоном рыкнул Владимир Александрович, ловко пряча в стол листы с набросками по закону о ценных бумагах. Адъютант с казаками моментально исчезли с глаз. — Что сработало!? Присаживайтесь, Евгений Иванович, и объясните, наконец, толком!

— Извините, Ваше высочество, — вице-адмирал присел, было, на стул, но тотчас вскочил, положив перед великим князем один из номеров 'Крымского вестника'. — Прошу прощения, я весь на нервах... Сразу к Вам... Вот, здесь, я обвёл пером!

— Найдены биткойны на имя штандартенфюрера Штирлица... Верну за обещанное вознаграждение... Подпись: Дейенерис Таргариен, — прочтя вслух текст объявления, Владимир Александрович замер, на секунду прикрыл глаза, потряс головой, бросил взор на объявление. Текст никуда не исчез. — Так... Давайте всё по порядку... Кто такая эта Дейенерис Таргариен? Сядьте, Вы, наконец, Евгений Иванович!

'Дейенерис Таргариен — персонаж фэнтезийной саги, экранизированной в первой четверти двадцать первого века, — Муромцев мгновенно выдал короткую справку. — Роль Дейенерис играли две актрисы — англичанка и её испанская дублёрша... Испанка играла несколько сцен с обнажённой натурой... Я бы их трахнул, обоих'.

'Помню, ты как-то рассказывал про это ваше фэнтези, — мысленно поморщился великий князь. — Ладно, что мы имеем?'.

— По информации Каменского, Дейенерис Таргариен — это вымышленное имя одной из героинь американского телевизионного сериала 'Игра Престолов', — тем временем, Алексеев выдал по теме более полную, развёрнутую информацию. — Роль Дейенерис играла британская актриса Эмилия Кларк, а сам сериал снимался по произведениям Джорджа Мартина — американского писателя-фантаста... Вывод: человек, подавший данное объявление в 'Крымском вестнике', является выходцем из того же самого мира, что и наши вселенцы.

— Ещё один 'гость' из будущего? — нахмурился Владимир Александрович, откидываясь на спинку кресла. — Кто? Почему он молчал больше года? Где он сейчас: в Крыму?

— Скорее всего, в одном из городов Крыма, либо черноморского побережья России, — предположил вице-адмирал. — Это предпоследний номер 'Крымского вестника', мне прислали его сегодня с курьером.

— Ваше объявление публикуется уже шесть-семь месяцев... Хорошо, будем считать, что найден ещё один визитёр из будущего, и житель нашей России не сошёл с ума после вселения в его тела чужого разума, — великий князь поднялся на ноги, прошёлся по кабинету, подошёл к окну, бросил взгляд на улицу, повернулся к посетителю. — 'Гость' адаптировался к сознанию хозяина тела, адаптировался к нашей реальности, и спустя год решился раскрыть собственное инкогнито... Вывод: визитёр весьма осторожен, но при этом желает найти таких же путешественников по времени, как и он сам.

— Да, мы имеем дело с очень осторожным человеком, — соглашаясь, кивнул Алексеев. — Поэтому предлагаю не торопиться, чтобы не спугнуть этого типа.

— Ладно, сыграем по его правилам... Евгений Иванович, я даю Вам полный карт-бланш в этом вопросе — делайте всё, что сочтёте нужным, — после небольшой паузы великий князь подошёл к столу, и нажал кнопку звонка. — Давайте мы с Вами хорошенько перекусим, а после обеда расскажете, что происходит в Адмиралтействе.

В Адмиралтействе, по словам вице-адмирала, разгорелось подковёрное противостояние между реформаторами и ретроградами. К ретроградам, по мнению Евгения Ивановича, относились все те, кто группировался вокруг Копытова и Казнакова, и даже Макаров с Мессером. На противоположном полюсе находились Алексеев и генерал-адмирал, невольным образом объединившиеся в реформаторский тандем.

— Степан Осипович взялся за стандартизацию всего и вся, и на прошлой неделе добрался до крупнокалиберных снарядов и зарядов к ним, — рассказывал вице-адмирал, помешивая чай серебряной ложечкой. — На заседании Адмиралтейств-совета ознакомил управляющего с результатами своих проверок... Скандал решили замять, не вынося сор из избы. Хорошо ещё, что Алексей Александрович в отъезде, отдыхает в Париже.

— Хорошо бы навести Макарова на мысль, что длину снарядов следует увеличить на пару-тройку калибров, — призадумался Владимир Александрович. — Это касается всех типов снарядов, особенно фугасных, тонкостенных. Я мог бы просто приказать, сославшись на генерал-адмирала, но будет лучше, если Степан Осипович дойдёт до этого самостоятельно.

— Сделаем, Степан Осипович прислушивается к моему мнению, — заверил Алексеев. — На следующем заседании мы с Макаровым поставим вопрос о принятии на вооружение фугасных снарядов с мелинитовой начинкой.

— Отличная новость, — лёгкая улыбка тронула губы великого князя. — Казнаков с Копытовым, без сомнения, сразу же заведут разговор о деньгах... Евгений Иванович, обрадуйте этих динозавров, что банковский дом 'Прометей' с удовольствием поможет родному флоту — мы купим мелинит во Франции. Купим столько, сколько понадобится.

— Откровенно говоря, я бы отдал предпочтение тротилу, а не мелиниту, — вздохнул вице-адмирал. — С мелинитом следует обращаться очень осторожно, а у нас снаряды ворочают вчерашние крестьяне, знающие о химии не больше, чем я о кибернетике.

— Тротил можно закупить в Германии, либо заказать в нужном количестве, — не совсем неуверенным тоном произнёс Владимир Александрович. (Муромцев не помнил, в каком году немцы начали снаряжать свои снаряды данным ВВ). — Нет, проще будет достать технологию, и делать его в России.

— Я считаю, что в качестве начинки снарядов, торпед и мин тротил намного перспективнее мелинита, — заметил Алексеев. — Как только у нас появится возможность производить достаточное количество этой взрывчатки, я предложу генерал-адмиралу полностью отказаться от пироксилина.

— Евгений Иванович, составьте, пожалуйста, предварительный план перевооружения: количество тротила в тоннах, и сколько времени займёт переход с одной взрывчатки на другую, — попросил брат покойного императора Александра Третьего-Миротворца. — О финансах не беспокойтесь — это моя забота.

— Владимир Александрович, такой план готов, — улыбнулся председатель МТК. — Согласно Вашему распоряжению, я реорганизовал работу Эм-Тэ-Ка, и теперь занимаюсь широчайшим кругом проблем.

— Вот, как? — вскинул брови великий князь. — Давайте, рассказывайте во всех подробностях.

Прихлёбывая чаёк, вице-адмирал неторопливо поведал о детально проработанных им планах реформирования флота. Начиная от перехода на комплектование экипажей кораблей профессионалами-контрактниками, и заканчивая перевооружением и модернизацией стремительно устаревших единиц. Кроме тех, чья боевая ценность уже равна нулю, либо станет равна нулю в самом ближайшем будущем.

На Балтике немедленному списанию, как безнадёжно устаревшие, подлежали корабли береговой обороны 'Первенец', 'Не тронь меня', 'Кремль', мониторы типа 'Ураган', 'Чародейка' и 'Смерч'. Кроме них на слом должны были пойти башенные броненосные фрегаты, названные в честь четырёх знаменитых адмиралов российского флота, а так же древние канонерские лодки типа 'Ёрш' и 'Мина'. Списанию подлежал и броненосец 'Пётр Великий', модернизация которого за казённый счёт представлялась Алексееву излишне затратным мероприятием.

Четверку старых броненосных и полуброненосных фрегатов — 'Генерал-Адмирала', 'Герцога Эдинбургского', 'Козьму Минина' и 'Дмитрия Пожарского' — планировалось переоборудовать в минные заградители, чтобы использовать их на Балтике. Три более новых броненосных крейсера — 'Адмирала Нахимова', 'Дмитрия Донского' и 'Владимира Мономаха' — после переоборудования в минзаги можно было либо оставить на Балтийском море, либо, при необходимости, перевести на Тихий океан.

Броненосцы 'Николай Первый', 'Александр Второй', корвет 'Рында', а так же крейсера 'Адмирал Корнилов' и 'Память Азова' должны были составить учебно-артиллерийский отряд Балтийского флота. После капитального ремонта котлов, машин, и модернизации артиллерийского вооружения, разумеется.

На Чёрном море планировалось сдать на слом 'Новгород' и 'Вице-адмирала Попова', причём сделать это как можно скорее. Длительная и затратная модернизация броненосцев 'Екатерина Вторая', 'Синоп', 'Чесма' и 'Георгий Победоносец' вряд ли бы поставила эти корабли в один ряд с 'Ретвизаном', 'Микасой', или 'Коммонвельфом'. Все четыре броненосца подлежали переводу в корабли береговой обороны и учебно-артиллерийский отряд с последующим списанием в 1905-1915 годах. Аналогичная судьба была уготовлена и 'Двенадцати Апостолам' — его планировалось сдать на слом после 1915 года.

Три броненосца единичных проектов — 'Три Святителя', 'Ростислав', 'Князь Потёмкин-Таврический' — должны были составлять основу Черноморского флота в первое десятилетие двадцатого века. Затем, по мере вступления в строй новейших дредноутов, вышеуказанные корабли следовало модернизировать и перевести во вторую линию.