— Дурак ты милочек. Та сила, которой ты почтенных старушек, как кули с мукой тягаешь, это и не сила вовсе, а так..., — дурь пустая. Много тебе от нее пользы? Еще с десяток другой лет покичишься, а что потом? Станешь развалиной, и будут тебя до ветру на руках носить. — Не могла удержаться от подкола старуха. — А у того мага, — сила была истинная. На той силе весь мир держится, все живое ей дышит...
— А откуда она берется?
— Откуда откуда, — отовсюда! Я же сказала, — сила эта везде, на ней мир держится. Только не всякий может той силой попользоваться.
— Стоп. — Прервал ее я, уловив некое несоответствие. — Ты же говорила, что эта сила есть во всем, тогда почему нормальные люди ей не могут воспользоваться?
— Эх сынок. — Грустно вздохнула бабка. — Почему не могут? Могут? И пользуются. Живешь, дышишь, — значит пользуешься.... Только один меньше, — так чтоб только самому не помереть. Другой побольше, как я например, — и сама живу, и с другими поделиться могу. А есть такие, — кому этой силы столько обламывается.... Куда больше чем нам с тобой.
— Насколько больше?
— Ну вот ты эту краюху видишь? — указала бабка на лежащий на столе хлеб. — Вот ты только лизнешь ее, да понюхаешь, я крошки соберу, а настоящий маг слопает ее и добавки попросит.
— Почему это так? — встрял в разговор Одноухий. — Почему одним больше, другим меньше. Несправедливо это!
— Тю-ю. — ехидно протянула бабка. Справедливости он захотел. А то что этот вот, который тут дурной башкой потолки подпирает, тебя на голову выше, — думаешь справедливо?
— Не знаю. — Удивленно сказал Одноухий, — я об этом не думал.
— А я вот думаю, — справедливо. — Невинно глядя в пол, сказала бабка. — В чем-то одном больше, в другом меньше. Ты вот на голову ниже, а в голове не только пустота, как у этого вот... А мальчонка ваш, — он хоть и самый субтильный из вас, а вишь ты, — командует. Потому что в голове у него побольше, чем у вас двоих вместе взятых. Да и не только в голове. — Как-то многозначительно, но непонятно добавила она в конце. Я хотел расспросить об этом поподробнее. Но решил не отвлекаться, да и при подчиненных не хотелось вдаваться в подробности собственной личности. И я продолжил допрос. — Тот человек, — почему ты так уверенна, что он был именно магом? Он сам об этом говорил?
— Да ему и говорить не надо было. И так все было ясно. Он же детишек отбирал...
— А на фига ему детишки. — Удивленно спросил Одноухий. — Он что, — того...
— Сам ты милый, — "того", и выше "того", мысли у тебя не поднимаются. Он детишек в Школу отбирал.
— И что отдавали?
— Ясно дело отдавали, — он же маг. Да и как не отдать, когда мы тогда с голоду дохли, а в Школе...., там такая жизнь......
— Какая?
— Не знаю, — меня не взял. Сказал, — "Способности большие, да возраст не подходит, старовата".... А какая там жизнь? — Сытная! — это уже не мало.
— Гы-гы-гы, — заржал вдруг Большая Шишка, — силы у нее большие. Были бы сиськи большие, взял бы. Поела бы вдоволь.
— Гы-гы-гы, — передразнила его бабка. — Было бы у тебя мозгов побольше, я б тебя взамен пенька на котором дрова колю, взяла бы.
— Значит готова была за краюху хлеба продать человечество? Извергам служить?
— Ты это о чем милый? О каком таком человечестве, и про каких извергов говоришь?
— Про тех самых, который сотни лет измывались над людьми.... Угнетали и мучили, превратив нас скотину!!! ...Заставляли мужей служить в своих Армиях. И отбирали младенцев у рыдающих матерей, для своих мерзких, грязных...., надобностей. — В конце я немного сбился и не смог подобрать нужного слова.
— Чудные ты дела говоришь малый. Не пойму я, на что ты сердешный так серчаешь. На магов что ли? Так ведь Маги, — они ж всегда были, есть и будут. Закон такой и порядок. И никаких младенцев никто не отбирал. На кой им младенцы? Чему их научишь? Тут нужны детишки постар.....
— Так было, но больше так не будет. — Жестко отрезал я. — Отныне на земле воцариться новый порядок, при котором Человек займет подобающее ему место. А отродье, называемое магами, — будет уничтожено!
— Да ты видать милок, на солнышке перегрелся. — Вконец распоясалась и обнаглела бабка. — Да уж не ты ли их уничтожишь?
— Я
— Вот насмешил. Просто умора! А как ты это делать-то будешь? Железякой своей в них тыкать? А что? — это мысль. Они наверное сразу со смеху все перемрут. Если только раньше тебя как муравья не затопчут.
Тут бабка попала в самое уязвимое место моего плана. Я уже точно знал чему теперь посвящу свою жизнь, — вот только не знал, как это сделать, и можно ли это сделать вообще.
Эти не слишком приятные мысли, на некоторое время заставили меня погрузиться так глубоко в свои думы, что я даже не прервал наглых бабкиных разглагольствований про то что, — "Лучше бы мне оставить эту дурь. Вернуться домой. Найти хорошую девушку. Детей нарожать...". Наконец поняв, что старая ведьма уже придумывает имена моим детям, я опомнился и прервал ее болтовню. — Кажется, ты забываешься ведьма. С чего это ты решила, что можешь говорить со мной в таком тоне? Или ты вообразила себя магом, способным раздавить меня как муравья? А может стоит прежде чем начать уничтожать магов, потренироваться на ведьмах?
— Ой, прости батюшка. — Сразу сбавила тон старуха. — Я ж старуха простая, темная, ваших там этикетов и прочих дел не ведаю. Говорю по-простому. Только по-простому, тоже не всегда одни глупости говорятся. А затея с магами воевать...— это как не скажи, — а глупость несусветная. Сгинешь зазря. И могилки твоей никто не найдет.
Поняв, что разговаривать с глупой бабой не имеет никакого смысла, — я жестом велел ей заткнуться и заняться Полтинником. А затем кивком головы предложил соратникам следовать за мной на двор, где и произнес перед ними пламенную речь. В которой объявил им о своем намерении уничтожить магов. И спросил, — "Идут ли они со мной?"
Судя по их рожам, — идея глобальной войны против магов и магии, не вызывала у них чересчур большого энтузиазма. Но я воодушевил их, взывая к гордости, чувству вины перед Полтинником и толсто намекая на грабежи сокровищниц магов. В общем, потренировался в ораторском мастерстве. Благо, в свое время я был одним из лучших на курсе.... Тем более что в ближайшее время, мне это мастерство очень должно пригодиться.
— Ладно. Это все конечно хорошо. — Сказал наконец Одноухий. — Только я сомневаюсь насчет того как мы с этими магами справимся. Бабка она хоть и дура, а говорила разумные вещи, — стопчут нас маги, стопчут почище муравьев и мокрого места не останется...
— Успокойся Одноухий. Бабка сказала еще одну разумную вещь, — "В моей голове, мозгов побольше, чем в ваших обоих вместе взятых". И пусть я пока и сам способа убить мага не знаю. Но я его узнаю. Это лишь дело времени, и кропотливой работы. А сейчас, мы будем решать проблемы по мере их поступления. Наша первая задача, — выжить! Вторая, — найти сторонников и средства для ведения нашей борьбы.
— Это что же, — Армию будем собирать? — спросил смекалистый Большой Шишка. Ему эта идея про новую Армию явно понравилась.
— Может и Армию, а может и что-нибудь другое. Это зависит от решения нашей третьей задачи, — поиск и сбор информации. Подумайте сами, уже сейчас, только вступив в борьбу с врагами мы уже знаем о них намного больше, чем час назад. А что будет через несколько дней, или месяцев, или даже лет? ...Да-да, именно лет! Я ведь говорил, — это вопрос времени и кропотливой работы.
— А где ж мы эту информацию искать будем? — спросил Одноухий, — продолжим бабку трясти?
— Боюсь что из бабки много не вытрясешь. Надо двигаться туда где больше людей. В крупные города, где есть ученые люди и библиотеки.
— А как же Полтинник? — спросил Большая Шишка. — С собой его возьмем?
— Не знаю. Если он не очнется в ближайшие дни, то возможно его придется оставить здесь. На некоторое время естественно. А потом за ним вернемся.
— Бросить Полтинника? — с сомнением протянул Большая Шишка.
— Не бросить, а спрятать в безопасном месте. Или ты думаешь что впереди нас ждут развлечения и отдых? — Нет! — впереди у нас борьба, лишения и смертельная опасность, которые будут подстерегать нас на каждом шагу. Оставив Полтинника здесь, мы только убережем его от них. И вообще, — что ты раньше времени слезы льешь, — сначала нужно спросить бабку, о его состоянии.
Мы так и сделали. Ответ был не слишком утешителен. — Да он вроде как здоров, — сказала она нам, — Только мозги у него, вроде как спят. И когда проснутся, — одни Боги ведают. Я все что могла, уже сделала.
Мы проторчали в той деревушке еще пару дней. Толи ожидая пробуждения своего командира, то ли набираясь сил перед дальней дорогой. Потом дав хозяйке дома и старой ведьме приличное количество денег, и приказ заботиться о Полтиннике как о короле, покинули деревню.
Нас никто не провожал. Поскольку никто из местных не осознавал что наши шаги из этой деревни, — это первые шаги на пути спасения человечества от его страшного и заклятого Врага. Только хозяйка прокричала вслед, что-то вроде, — "Что о батюшке вашем заботиться буду как о собственном муже".
— Да уж, — проворчал на это Одноглазый. — То-то Полтиннику счастья подвалило. Страшилу такую в жены заиметь.
— Точно, — подтвердил Большая Шишка. Не баба, а мешок с костями. Полтинник то наш помясистей предпочитал.
— Ага, помясистей, да посисястей и чтоб.....
Боюсь, что дальше приводить диалог этих спасителей человечества не стоит, по причинам нравственно-воспитательным, и исторически-достоверным.
Незачем нашим, спасенным от тирании магов потомкам, знать все те пошлости и сальности которыми развлекали себя их легендарные герои, вступая на Великий Путь освобождения человечества.
КНИГА 2
СЕДОЙ
Спустя лед этак пять, в той же местности, где окончилась наша первая книга, — на небольшом, но и не маленьком поле затерянном среди густых лесов, можно было наблюдать следующую картину. — Где-то примерно посреди поля, стояла мелкая крестьянская лошаденка запряженная в телегу, и рослый крепкого вида мужик, раскидывал по полю нагруженный на телегу навоз.
Весна уже вовсю мазала поля и леса, пусть еще и редкими, но от того особенно задорными зелеными красками. Хотя ночные заморозки, еще случалось сковывали хрупким, недолговечным ледком каждую лужу. Но несмотря на раннее утро, когда эти бандитские наскоки заморозков особенно сильны, наш мужик скинув верхнюю одежду работал в одной рубахе. И работал он так, что рубаха эта взмокла, и небольшие клубы пара витали над седой головой нашего работяги.
Работал мужик быстро, ловко и красиво. Не глядя, точными движениями, подхватывал он с телеги, ароматные пласты дерьма, и так же точно отправляя их в полет. В результате чего поле быстро покрывалось ровным слоем этого важного и необходимого для будущего урожая продукта. Если бы не эта седая голова, то по силе и ловкости его движений, вряд ли ему можно было бы дать больше сорока лет. И вот тут-то и откроется первая страшная тайна нашей второй главы, — именно столько, или примерно столько ему и было. А седая шевелюра выросла взамен самой обычной чернявой шевелюры, сгоревшей после удара молнии.
И тут уже, (для тех кто еще не догадался), самое время сообщить, что в первой главе нашей бессмертной поэмы, этого мужика звали Полтинником.
А для совсем уж недогадливых, добавим что он не умер. И даже совсем наоборот, — взял, да и выжил. Правда провалялся в беспамятстве почти год, а очнувшись ничего не помнил о прежней жизни. Но для настоящего мужика, потеря памяти дело привычное. Кто из нас не теряет ее время от времени, в теплой компании, да под хорошую закусь?
Очнувшись, он узрел перед собой нечто назвавшееся его женой и потребовавшей исполнить свой супружеский долг. А поскольку наш герой, был героем настоящим, героем во всех отношениях, то он этот долг исполнил и исполнил с блеском. (Даже несмотря на некоторое сомнение в женской привлекательности своей новоявленной супруги).
Так и продолжалось некоторое время, наш герой ел, пил и трахался. Но потом окреп, стал выходить на улицу, увидел новые лица, (и другие части тел), и бросив старую "жену", быстренько перебрался к другой подруге жизни, затем сменил ее на вторую, третью и так далее.
И не удивительно, — Великая Война выкосила столько мужиков, что даже едва живые калеки или подростки были нарасхват. Что уж говорить о нашем герое, не покалеченном, вполне здоровом и всегда готовым выполнить свой...., ну короче, — всегда готовым. В своем мелком и убогом селеньице, он вполне мог претендовать на титул "мистер Вселенная", и потому был нарасхват.
Но ни в одном доме он так и не прижился, и имея "официальной резиденцией", небольшую хибарку на краю деревеньки, жил по большей части то у одной подруги, то у другой. Ну а заодно уж, ночью "отпахав" свой урок в постели, днем трудился на полях и огородах, очередной "жены". Вот и этим утром наш герой поднялся чуть свет, оторвавшись от теплого тела очередной "жены", дабы унавозить поле следующей. Но несмотря на раннее утро и бодрящую прохладу, — на душе у него было муторно. Все дело в том, что некоторое время назад он начал вспоминать.
Увы, но с тех пор как во снах нашего героя стали появляться странные и волнующие сюжеты, прежнее безмятежное существование перестало его устраивать. А уж когда и среди белого дня, перед глазами Седого, начали всплывать странные видения и картины, — он окончательно потерял покой. И стал задумываться о том прошлом, которое он потерял вместе с памятью. И с каждым днем, желание обрести это прошлое становилось все сильнее.
Попытки опроса его "подруг", результатов не дали. Они могли лишь поведать о времени, когда он появился в деревушке, и смутно, о людях которые его привезли. А допрос первой "жены", дал еще меньше и только больше запутал дело. Первая женушка и так умом не блистала, а после ухода от нее Седого окончательно рассталась со здравым смыслом. В ее бедной головушке, вымысел и реальность переплелись так тесно, что она и сама уже не знала где правда, а где ложь. И на все вопросы твердила только; — "Что значит, — привез тебя сынок твой, — королевич, строгий, — страшное дело. И велел ей, значит, о тебе заботиться. И сказал, что когда значит батюшка мой в себя придет, то станет тебе, то есть мне значит, — супругом, а ты значит, станешь королевной. А сам, значит, — уехал на войну".
Седой в эти бредни не поверил, но добиться большего от "супружницы" так и не смог.
Возможно вся наша история пошла бы совершенно по иному пути, будь к тому времени жива старая ведьма-знахарка. Уж она бы растолковала как было дело. Но так уж получилось, что сгинула старая ведьма, и даже Автор не знаем где, как, и по какому случаю.
Вот и пришлось бы бедолаге Седому, довольствоваться лишь смутными образами и воспоминаниями, извлеченными из снов и видений. Но случилось тут ему, чиня как-то сарай своей первой "супруги", наткнулся на странный мешок. И хотя на первый взгляд ничего странного в нем не было, — мурашки побежали по спине нашего героя, едва он завидел этот выбеленный солнцем и порыжевший от впитавшееся грязи мешок.
