Сбоку тонко взвыла Кэйлин. Она уже не отсиживалась под мебелью, а стоя на столе в полный рост, чертила руками странные знаки. Туника, и без того не слишком-то новая, была безнадежно испорчена когтями какого-то мертвяка.
Турмалин взмахнул мечом, отражая очередной удар. Замешкался всего на мгновение, и на руке с клинком сомкнулись корявые желтые зубы. Он охнул, но оружие не выронил. Перекинув меч в свободную руку, Турмалин со всей силы засадил чудищу рукоятью промеж глаз. Кости хрустнули, проминаясь.
Слева надвинулась тень — скелет, которого Турмалин не заметил в горячке боя. Он успел лишь подумать, что защититься уже не успеет и обреченно замер. Но боли не последовало. Скелет, вместо того, чтобы крошить живого противника, вдруг обратился к своему сородичу и нанёс тому сокрушительный удар.
— Девятый! — радостно сообщил Чароит.
И как он только успевал следить за ходом сражения?
Турмалин помотал головой, всё ещё не веря в нежданную удачу. Но глаза не обманули его. Один из скелетов действительно продолжал сражаться на их стороне. Впрочем, сознательно принимать чью-то сторону мертвяки не умели. Наверное, вышел из под контроля хозяина, да пошел бить тех, кто ближе. Турмалин слышал, что такое случается, но сам никогда не видел.
А мертвяки всё наступали. Кажется, Чароит сказал: "Одиннадцатый"? Турмалин уже ничего не видел, кроме темных мечущихся фигур. Где свои? Где враги? Кто вскрикнул так, что уши заложило? В чьей крови испачкан край рукава? Точно не в своей собственной, потому что пятна красные.
— Пригнись! — крикнул Килех.
Кому? Турмалин не знал, но на всякий случай припал к полу. Оглянулся, оценивая обстановку, и вдруг встретился глазами с немигающим взглядом Айхи. Из приоткрытого рта стекала тонкая алая струйка, а одежда на груди пропиталась кровью.
Дыхание на мгновение перехватило, Турмалин подался назад и едва успел выпрямиться, чтобы поддержать другую заваливающуюся на него фигуру.
— Спасибо, — один из близнецов благодарно кивнул и, крепко встав на ноги, снова ринулся в бой.
Братья держали оборону возле входной двери. Оба уже были ранены, но не отступали ни на шаг, рьяно прикрывая командира. Сам Килех на ногах уже не держался, а склонившаяся над ним Рунгерд рвала на полосы кусок какой-то ткани.
От противоположного окна донёсся изумленный возглас Эрко.
— Ба! Да это же та девчонка!
Факел осветил знакомое лицо покойницы из телеги. Возможно, когда-то это была милая девочка, но сейчас в запавших глазах монстра не было ничего человеческого. Пошатываясь, она приближалась к Бриану.
— Бей! — завопил Эрко.
Но рыцарь бессильно опустил меч.
— Я не могу... — еле слышно прошептал он, — не могу ударить её.
В чём-то Турмалин понимал его. Поднять руку на женщину он и сам вряд ли смог бы. Если бы та была живая. Но ходячие трупы — совсем другое дело. Личности там давно нет, только кусок разлагающейся плоти, управляемый чьей-то злой волей.
— Да она мёртвая давно! Бей же!!! — Кэйлин рванулась к рыцарю, но не успела.
Никто бы не успел.
Покойница прыгнула вперед и вцепилась в жертву зубами чуть пониже шеи. Бриан упал, не выдержав натиска, и по полу покатились два сплетённых тела.
Турмалин заметил, как Чароит замер, не решаясь бросить кинжал. Слишком велика была вероятность задеть своего.
Эрко попытался было вмешаться, но тут в проёме окна показались ещё два скелета, и ему пришлось вернуться на начальную позицию.
Волшебница неотрывно следила за схваткой. Несколько раз она пыталась начать читать заклинание, но всё время сбивалась. Наконец, отчаявшись сделать хоть что-то, Кэйлин взмолилась:
— Помогите! Кто-нибудь! Помогите Брианчику!!!
Турмалин и рад бы был, но в тот же миг сам оказался нос к носу с новым мертвяком. Сколько их ещё будет? Увернувшись от острых ногтей, он рубанул со всей силы, и мёртвое тело рухнуло, став теперь окончательно мёртвым.
— Тринадцатый, — подытожил Чароит.
Турмалин обернулся к нему, в надежде увидеть — нет, не восхищение, но хотя бы одобрение в глазах кристаллии.
Но Чароиту было не до того, он стремительно отступал под натиском своего противника. И Турмалин с секундным запозданием понял, что у его кумира закончились метательные кинжалы.
Без колебаний и раздумий Турмалин бросился наперерез, перехватил уже занесённую руку, сжимающую ржавый тесак, и застыл, не зная, что делать дальше. Размахнуться мечом мешали стол и стена, а отпустить мертвяка он боялся.
Враг взрыкнул и попытался высвободить конечность. Силушка у живого трупа оказалась совершенно нечеловеческая — у людей такой не бывает. Не желая сдавать позиций, Турмалин бросил меч и повис на мертвяке, держась обеими руками.
Перед глазами вдруг оказалась бревенчатая стена, а потом сразу пол. В голове звякнуло, будто оборвалась струна, а под носом стало мокро и солоно от крови.
Турмалин разжал пальцы и обмяк. Сквозь тугую ватную пелену, заполнившую уши, он услышал:
— Шестнадцатый.
А потом увидел протянутую ладонь в перчатке и вцепился в неё.
На ноги удалось встать только с третьей попытки. Помочь же себе свободной рукой Турмалин не мог, потому что зажимал ею нос. А то вдруг кто-нибудь разглядит кровь не того цвета?
Пошатываясь, он облокотился на стол, и сразу же прикрыл лицо рукавом. Дурацкий звон в голове не прекращался, в глазах тоже прояснилось не сразу.
До сознания донёсся раздражённый голос Чароита:
— ... последствия долбанного геройства! Понял? А вообще — спасибо.
Только тут до Турмалина дошло, что битва кончилась. И вот она — победа! И он жив-живёхонек. А ещё сам Чароит поблагодарил его.
Главное, не лыбиться до ушей. Светлый эльф не должен улыбаться, когда какой-то кристаллия только что отчитал его, как младенца.
Других поводов для радости, впрочем, не было.
Конечно, они отразили атаку мертвяков. И есть шанс, что в ближайшее время на них больше нападать не будут.
Теперь шестнадцать тел разной степени тухлости отравляли всю кухню своим смрадом. Турмалин подумал, что в ближайшее время ему вряд ли захочется завтракать. Обедать и ужинать, кажется, тоже.
А ведь ещё в середине боя они потеряли Айхи. Безусловно, парень был трусоват, и к тому же задирал Чароита, но... всё равно же жалко.
Вдобавок Килех, Бриан и Эрко оказались серьёзно ранены. Близнецам тоже досталось, но те хотя бы на ногах держались.
Рунгерд выглядела так, словно эта ночь состарила её на десяток лет. Спина сгорбилась, под глазами залегли глубокие тени, а лоб пересекла скорбная борозда. Руки жрицы дрожали. Ей поспать бы сейчас... Но Рунгерд твёрдо намеревалась посвятить остаток ночи уходу за ранеными.
Кэйлин сидела возле Брианчика и беззвучно плакала. Любые попытки начать рыдать в голос суровая жрица пресекала подзатыльниками — не очень обидными, но вполне ощутимыми.
— Нужна ещё вода! — Рунгерд откинула назад растрепавшиеся косы, — кто сходит?
— Я могу, — Турмалин, преодолевая головокружение, наклонился за ведром.
Судьба даёт хороший шанс умыться и застирать одежду без лишних свидетелей, грех таким не воспользоваться.
Возле входа он споткнулся и едва не упал, но сумел ухватиться за дверной косяк и не потерять равновесия. Кажется, никто ничего не заметил. Всем было не до того.
Рассветные сумерки неохотно рассеивались. Похоже, новый день обещал быть пасмурным. А то и вовсе дождливым.
После ужасных ночных событий всё снова казалось таким мирным и спокойным... Турмалину даже пришлось напомнить себе, что опасность до сих пор может подстерегать за каждым чахлым кустом.
Он пересёк двор, миновал старую кормушку для животных, обошел главное храмовое здание и оказался у источника.
Эх, жаль, не довелось испробовать, правду ли говорят, что святая вода действует на мертвяков лучше любого клинка. Но встретить их снова, чтобы проверить слух, Турмалин совсем не желал. Даже ради таких ценных сведений.
Он сбросил плащ и рубаху, закатал штаны до колен. Сапоги тоже снял — не лезть же в них в чистую водицу. Источник был холодный — аж ноги сводило.
Турмалин мужественно терпел, смывая пятна крови с лица и одежды.
Наскоро закончив омовение, он выскочил на берег, обулся и поплотнее завернулся в тонкий плащ, искренне жалея, что так и не удосужился добыть себе шерстяной. Всё-таки осенние ночи были уже прохладными, а уж после такого купания зуб на зуб и вовсе не попадал.
Турмалин подождал, пока песок на дне ручья улегся и вода снова стала прозрачной, а потом, наполнив ведро, поспешил обратно.
Когда он завернул за угол главного здания, какая-то тень метнулась ко входу. Турмалину почудилось, что у этой тени слишком уж знакомые белые волосы.
Чароит? Но что он забыл в храме? Неужели, решил до библиотеки добраться, пока никто не видит?
Турмалин оставил ведро у двери, а сам вошел внутрь. Он не знал, заметил ли соотечественник слежку. Здравый смысл подсказывал, что не стоит себе льстить — это же сам Чароит, знаменитый наблюдатель и рыцарь-тень!
Догадки подтвердились, того и в самом деле интересовала библиотека. Турмалин застыл в нерешительности. Ну войдёт он следом, ну заметят его, а дальше-то что?
Не будут же они вместе рыться в свитках? Чароит его как-никак светлым считает — давним недругом. Если, конечно, не раскусил до сих пор.
При мысли о разоблачении сердце Турмалина сжалось от страха. Он сделал несколько глубоких вдохов и успокоил себя, рассудив, что в случае проваленной легенды его бы уже, наверное, вели под белы рученьки в Гору под конвоем. Значит, всё хорошо. Пока.
Турмалин выдохнул и направился было к выходу, и вдруг перед его мысленным взором возник тот самый сундук из комнаты настоятельницы — вместилище Тайны.
Забыв о страхе, о раненых и воде, он рванул в уже знакомый коридор.
Сундук ждал его никем не тронутый. Вот она, удача! Турмалин сбросил плащ и, поплевав на ладони, занялся замком вплотную.
Время шло. Казалось, что уже вечность миновала, а упрямая Тайна никак не поддавалась. Турмалин так увлёкся работой, что не услышал тихих шагов за спиной и подпрыгнул на месте лишь от вкрадчивого голоса Чароита:
— Хм... Что это ты тут делаешь?
Застигнутый врасплох, Турмалин не знал, что и сказать. Поэтому он просто ткнул пальцем в замок:
— Вот!
Чароит глянул подозрительно.
— Сам вижу, что "вот". А зачем?
— Да так...
Турмалин пожал плечами. Ну не рассказывать же Чароиту про "зов тайны". Ещё подумает, что светлый совсем умом тронулся да прибьёт из жалости.
— А ну-ка, отойди, — Чароит мягко отстранил неудачливого взломщика к стеночке, а сам склонился над замком.
Через пять... ну, может, шесть минут дужка замка разошлась, и Турмалин был посрамлён. Ему оставалось лишь восхищаться мастерством Чароита. Ну и, конечно же, не забыть сунуть нос в сундук.
Четыре цепкие руки встретились на обложке толстой тетради в ветхом переплёте. И каждый потянул добычу на себя.
— Отпусти, — прошипел Чароит, — не твоего это ума дело. Сейчас порвёшь же!
Турмалин молча покачал головой и продолжил тянуть тетрадь на себя. Он не мог не заметить кристаллийские руны на выбившихся из переплёта листках. Если оно нужно Чароиту, значит это и впрямь что-то очень ценное.
В тот же миг ему больно прилетело в челюсть. Драться знаменитый наблюдатель умел хорошо. Турмалин ещё крепче вцепился в добычу и взвыл:
— Не отдам! Я это первый нашел.
— Ага. И не смог даже открыть сундук!
В этом Чароит был, конечно, прав. И если вдруг он сейчас решит ненароком приубить наглого светлого, мешающего выполнению задания, его никто не осудит... Но Турмалин очень хотел домой. Вдруг эта тетрадь — единственный шанс, и другого не будет?
Он снова дернул на на себя, и старенький переплёт вдруг не выдержал и треснул.
Соперники откатились в разные углы комнаты — каждый со своей половинкой тетради в руках.
— Ну вот, — в голосе Чароита Турмалину почудилась то ли угроза, то ли обида, — такую вещь испортил, дурак!
"Я не дурак!" — хотел было возразить Турмалин, но осекся, глядя на пожелтевшие листки. На них стояла дата — самый конец войны... Похоже на чьи-то записки. Жаль, что знакомые руны никак не хотели складываться в слова. Словно кто-то писал их случайно, безо всякого смысла.
— Ерунда какая-то, — Турмалин так расстроился, что сказал это вслух.
Чароит презрительно фыркнул:
— Конечно, ерунда. Светлым такое читать незачем. Это же, как там у вас говорят: "словно куры наследили", да? Отдавай по-хорошему, а?
— Я... я... — Турмалин лихорадочно пытался придумать повод, — я дам тебе их переписать. Если попросишь. А тетрадь мне самому нужна.
Чароит нахмурился. А ну как он решит, что встретил агента другой стороны? Турмалин срочно принялся оправдываться.
— Она старая, за неё много денег дадут. А я сейчас на мели. Вот и продам какому-нибудь любителю древностей...
— Сто золотых. Устроит?
Турмалин зажмурился, пораженный собственной наглостью и выпалил:
— Пятьсот!
— Двести пятьдесят. Чароит насмешливо прищурился. Наверное, эта тетрадь стоит какие-то страшные тысячи... Да пусть хоть десятки тысяч — Турмалину очень не хотелось отдавать находку.
Чароит, похоже, воспринял его молчание, как нежелание торговаться.
— Хорошо, светлый, пятьсот. Но только в городе. С собой сундуки не вожу, знаешь ли.
— Тогда и товар получишь в городе, — торжествующе выдал Турмалин.
Решение само пришло в руки.
— Или, может, камнями драгоценными возьмёшь? — Чароит прищурился и вытащил из поясного мешка несколько крупных кристаллов кварца, потрясающе красивых, но совсем дешёвых.
Турмалин хотел было возмутиться, что эти камни никак не стоят пятьсот золотых, но вовремя прикусил язык, вспомнив, что светлому в цене камней разбираться неоткуда. Интересно, Чароит его что, надуть хочет? Или, может быть, проверяет?
От волнения кровь прилила к щекам, и Турмалин быстро выпалил:
— Не пойдёт! Я не могу принять их, пока городской ювелир не подтвердит, что эти стекляшки и в самом деле дорогие камни, а не подлая подземная подделка!
— Ладно, пусть так, — Чароит сверкнул глазами и спрятал кристаллы, — значит, оставим всё до города. Но если вдруг вздумаешь сбежать по дороге, я тебя даже мёртвого с луны достану!
Турмалину оставалось лишь кивнуть. Спрятав свою половину тетради под рубаху, он направился к выходу, всё ещё немного опасаясь получить удар в спину. Но Чароит его почему-то не ударил.
На кухне Турмалин получил не очень-то вежливый нагоняй от Рунгерд — дескать, некоторых эльфов только за смертью по лунной дороге посылать можно, по привычке фыркнул и не стал отвечать.
Он постоянно оглаживал переплёт под рубахой. Хотелось бы достать, почитать, но сейчас не время. Завернуть бы тетрадь в какую-нибудь тряпочку...
Турмалин огляделся, и с ужасом обнаружил возле своего спального места, где вдоволь потоптались мертвяки, обрывок ткани. Той самой, в которую был завернут Мыш. Перед сном Турмалин выкладывал его из-за пазухи, чтобы не помять крылья. А потом началась эта заварушка... Где же он? Не затоптали ли? Ведь летать зверёк пока не может.
