Выродок

-Отпусти, дурак! — Грошик пытался вырваться из цепких рук Шкипера. — Её Юллин с Лохмотем выручили — вещи вернули...

-Как выручили? Какие ещё вещи? — по лицу Шкипера было видно, что он действительно ничего не понимает, что спасло мальчугана от полновесной затрещины, которой Шкипер, несомненно, наградил бы его в другой раз за произнесённое оскорбление.

-Отпусти, говорю! — Грошик неожиданно пнул ногу державшего. — Сейчас кота кликну.... А про помешанную у Лохмотя сам спросишь!

Упоминание о грайсе заставило громилу разжать руку, и Грошик шлёпнулся на землю. Не дожидаясь пока зазывала приведёт свою угрозу в исполнение, Шкипер быстрым шагом покинул двор кашеварни, едва не столкнувшись с Куном, как раз входившем в воротинку.

-Грошик! — знахарь подбежал к мальчугану, всё ещё сидящему на земле. — Что тут у вас произошло? Иду, слышу, Касам кричит, и этот, что мне навстречу попался, явно нежеланный гость...

-Барн знахарь! — раздался слабый голос варщика. — Наконец-то! Дай что-нибудь от головы, а то она у меня сейчас лопнет.

-Да что со всеми вами? — недоуменно спросил Кун, направляясь к входу в "Сома", где столпились почти все обитатели кашеварни. Расстегнув на ходу свою сумку, он достал небольшой свёрнутый пакетик. Раздвинув столпившихся возле крыльца, Кун обнаружил варщика, который обхватив голову руками раскачивался из стороны в сторону, сидя на ступеньках.

-Тебя что, ударили барн Касам? — тревожно спросил знахарь.

-Ударили, барн Кун, ещё как ударили! — заголосил варщик. — Прямо в самое сердце!

-Так в голову или в сердце? — не понял знахарь. — Что у тебя болит-то, скажи на милость?

-Всё! — ответствовал Касам дрожащим голосом. — Душа у меня болит! Ты только посмотри, что они из моего "Сома" сделали! — Касам горестно развёл руками. — Это не кашеварня уже, а приют для чокнутых, барн Кун! Рыжеблуд подослал одного придурка, — варщик указал на Детинушку, который заулыбался, видя, что знахарь обратил на него внимание, — а эльмка откинула и того хлеще-сама сумасшедшую притащила. Так что у тебя уже двое на лечении, а скоро и третий появиться!

-Это он про кого? — тихо спросил знахаря, выглядывающий из-под его руки, Грошик.

-Это я про себя, милый мальчик! — горько вздохнул Касам, расслышавший слова зазывалы. — Потому что я, от ваших выкрутасов, скоро тоже сойду с ума. Потом женюсь на сумасшедшей вдове, усыновлю Детинушку, и будет у нас полноценная неполноценная семья.

Несмотря на обстановку Кун даже головой закрутил от восхищения изящным словесным оборотом Одноухого.

-Лита! — неожиданно подала голос Ивия. — Это твой дом? Нас гонят отсюда, видишь...

-Успокойся Ивия, всё хорошо, — эльма положила руку на плечо вдове, а другой несильно, но больно пихнула знахаря, уже открывшего рот, чтобы поправить юродивую. Кун поперхнулся и с разгорающимся любопытством посмотрел на обеих женщин. Увидев ленточку на шее Юллин, он округлил глаза, а потом вдруг радостно закивал эльме, но тут же наморщил свой высокий лоб, что-то напряжённо обдумывая. "Он всё понял, — с облегчением подумала Юллин, — и он на моей стороне. Но Кун боится, как бы присутствие Ивии не помешало нашим делам". К удивлению, эльмы знахарь кивнул, как бы соглашаясь с её мыслями. Решив обдумать это после, Юллин шагнула к всё ещё причитавшему Касаму и, поставив одну ногу на ступеньку, жёстко сказала ему, нагнувшись: — Хватит распускать нюни, варщик! Уж кто— кто, а Детинушка заслужил право пожить в твоём доме... или ты скажешь, что это не так?

Касам вздрогнул: эльма явно намекала на их дневной разговор. Он затравленно огляделся, словно ища поддержки, и вдруг наткнулся на укоризненный взгляд знахаря. Одноухому стало невыносимо стыдно, и он махнул рукой:

-Да пусть живёт, я ж не против. Ко всему прочему за его постой заплачено уже, — он разжал кулак показывая всем полтолля, лежавшие на ладони. — А вот как с этой быть? — он кивком указал на Ивию.

-Её зовут Ивия! Слышишь варщик: не эта, не чокнутая, не помешанная и не сошедшая с ума вдова, а Ивия! Я надеюсь это всем понятно?! Что же касается пребывания её здесь... На! — она вытащила на свет монету, полученную ею в хлеву от Лохмотя. — Жить она будет в моей комнате, есть тоже будем вместе, так что я думаю этого должно хватить на первое время!

-Вот ещё, — подскочивший Грошик протягивал варщику толику, что дала ему у столба Юллин, — ведь хватит же барн Касам?

Неожиданно Ивия достала из-под своего изодранного плаща кошель Бенора и, упав на колени, высыпала на крыльцо все свои богатства. Она робко пододвинула их к сидевшему Касаму и негромко спросила ошеломлённого варщика: — Этого хватит? У меня больше нет, но я смогу принести потом... Только не ругайся на Литу, она хорошая, она не будет больше...

-Не будет она, как же! — пробурчал пришедший в себя Касам и, кряхтя, поднялся на ноги. — Забери всё это, — он указал Ивии на её вещи. — И вы тоже спрячьте свои монеты. Я ж вам не дубина бесчувственная....Ну что встали — каждого по отдельности приглашать что ли? — сварливо проворчал варщик и, повернувшись, направился внутрь кашеварни. Немного постояв, остальные направились вслед за ним.

Грошик внизу закончил, видимо, свой рассказ о событиях на торговище, и теперь до комнаты эльмы еле доносились голоса Касама и знахаря, что-то уточняющих у мальчугана. Грошик ответил, а затем на лестнице раздался топот и малец ворвался к Юллин, даже не постучавшись, за что тут же схлопотал подзатыльник от Араи.

-Ты что как оглашенный носишься? — тётка выпрямилась и укоризненно посмотрела на Грошика. — Если за одним столом с Юллин посидел, значит уже можно к ней как к себе врываться? Она ж постоялец наш всё-таки и Ивия теперь здесь. А вдруг они переодеваются, а тут ты, во всей красе?

Грошик подумал и решил не обижаться. Арая была права, но новости, которые он принёс, требовали незамедлительных действий.

-Тётя Арая, беги на кухню, барн Касам ругается сильно, требует гостей кормить...

-Что ж это я? — служанка всплеснула руками. — Забыла совсем, дура старая, что я кухарка теперь. Ты уж Юллин сама тогда Ивию обустраивай, а мне и правда вниз надо... — последние слова она произнесла уже из-за двери. Грошик заговорщицки подмигнул эльме и громко зашептал, косясь на Ивию: — Барн Кун сказал — есть новости. После ужина обсудим...

Эту фразу Грошик произнёс с таким важным видом, что Юллин не выдержала и рассмеялась. Мальчуган, видимо, уже полностью посчитал себя посвящённым в их секреты и готовился принять посильное участие в ночном разговоре. Жаль было его огорчать, но известия, принесённые Куном, не предназначались для посторонних ушей, о чём эльма и не преминула сообщить Грошику. К её удивлению, мальчуган ничуточки не расстроился, а только кивнул головой, соглашаясь со словами Юллин, после чего понёсся на кухню помогать тётке. Эльма же посмотрела на Ивию, так и сидящую на её постели, и позвала:

-Идём вниз, сейчас будет ужин. Но Ивия только мотнула головой и, схватив свой плетенец, вытащила из него кусок зачерствевшей лепёшки: видимо всё своё пропитание на сегодняшний день.

-Ты иди, дочка, иди, — Ивия показала Юллин свою снедь, — у мамы есть чем повечерять. Мне б только воды, а то жесткая она больно, — Ивия смущённо улыбнулась.

Эльму захлестнула волна безмерной жалости к этой не старой ещё женщине, которая волей одного мерзавца потеряла всё, из-за чего стоило жить.

-Нет, мама, — Юллин сама удивилась, как легко далось ей это слово. Никогда не знавшая своей настоящей матери, она почувствовала всю ту любовь, с которой Ивия вошла в её жизнь и теперь тесно переплетала их судьбы. — Нет, мама, — очень нежно повторила эльма. — Ты не будешь больше питаться сухими корками. Твой ужин Грошик принесёт сюда, если ты на самом деле не хочешь пойти со мной, хорошо?

-Хорошо, Лита, — Ивия погладила одеяло, на котором сидела. — Грошик умный мальчик. В устах помешанной это видимо звучало как наивысшая похвала. — Попроси его ещё принести мне угольков, маленьких, — она показала на ладони размер.

-Зачем тебе, мама? — пожала плечами Юллин. — У нас не холодно.

-Маме надо... Видишь, ты выросла и забыла, зачем они мне. Так ты попросишь?

-Попрошу, — Юллин наклонилась и поцеловала Ивию в щёку. — Не волнуйся: если я задержусь, ложись спать. Я никуда не уйду из дома, я рядом...

Ивия кивнула и опять занялась своим плетенцом, больше не обращая внимания на эльму. Юллин улыбнулась и со спокойной душой покинула комнату.

Внизу она застала Касама, сидящего за столом и ходившего по едовой знахаря, который еле завидев Юллин, сразу же бросился ей навстречу.

-Как она? — спросил он, имея в виду Ивию.

-Нормально, — ответила эльма.— Погодите немного...

Юллин прошла на кухню, где попросила Грошика отнести Ивии еду наверх. Кроме того, эльма передала и её необычную просьбу, после чего вернулась назад в едовую. Посмотрев на варщика с Куном, она вздохнула.

-Если у вас есть ко мне вопросы, задавайте... только не оба сразу, — рассмеялась эльма, увидев, как два собеседника одновременно открыли рты.

-Спрашивайте, барн Касам, — любезно предложил Кун,— возможно, мы имеем в виду одно и то же...

-Скажи нам, Юллин, на кой тебе всё это понадобилось? — Одноухий сделал движение рукой, приглашая эльму сесть рядом с ним. — Эта пом....Эта Ивия твоя нам же теперь все планы порушит!

-Я на твоей стороне, Юллин, — подхватил лекарь, — ты поступила благородно, но сейчас я вынужден согласиться с барном варщиком. Ивия свяжет нас по рукам и ногам, если придётся быстро и решительно действовать. Тебя— то уж точно, — подчеркнул он.

-Не думаю, — эльма кивнула варщику и присела за стол. — Садись и ты барн Кун... Где Детинушка, кстати? — вспомнила она про верзилу.

-Во дворе, где ж ещё, — усмехнулся Касам. — Его от кота твоего теперь ничем не оттащишь. Ты смотри, девонька, переманит он его к себе...

-Пусть попробует, — тоже усмехнулась Юллин. — Расстроиться сильно потом. Ладно, о нём можно и после поговорить... Что касается Ивии...? — эльма глубоко задумалась, а потом медленно начала говорить:

-Представьте себе, что вы молоды, не глупы, да и на лицо не страхолюдины какие-нибудь... Не мешай! — она взглядом заткнула знахаря, порывавшегося что-то сказать. Немного помолчав эльма продолжила: — Вы радуетесь жизни, стремитесь туда, где все вокруг кажутся такими милыми и дружелюбными... но каждый раз увидев ваше лицо, брезгливо морщатся и отворачиваются. Представьте — все! Взрослые и дети, женщины и мужчины! Даже эти насильники на торговище... В чём же ваша вина? Ответьте мне, ну!!! Молчите?! Так я вам скажу — вы виноваты в том, что просто появились на свет! И всё! Вспомни, Касам, как ты злился на Грошика, за то, что он привёл меня сюда: да и лицо мальчика я тоже видела. Или как ты Кун, долго не решался заговорить со мной... Да, сейчас всё по-другому, мне стало уютно здесь, если даже такие занозы как Лохмоть, говорят со мной на равных, — Юллин остановилась, перевела дыхание и как-то тоскливо продолжила:— Так не хочется думать, что это лишь из-за жетона, который я ношу, так хочется просто быть одной из вас... А Ивия... она сразу приняла меня, слышите, сразу, без всяких оговорок и условий. Да и разрушить её хрупкий мир я уже не смогу. Юллин опять остановила Куна, ёрзающего как на иголках. — Поэтому поймите меня и давайте оставим всё как есть... Даже выродки имеют право хоть немного побыть кем-то любимыми!

Подошедшая Арая ловко расставила чашки перед сидящими за столом, после чего выпрямилась и, глядя на Юллин произнесла:

-Ты, девка, говори да не заговаривайся! Если бы здесь плохо относились к постояльцам, нас с Грошиком давно тут не было. И барна Касама и барна Куна я хорошо знаю. Не из тех они, кто дружбу навязывать будет — из-за чинов там или финтифлюшек всяких. Пришлась ты по сердцу им — это ж сразу видно, а про нас с племяшом и говорить нечего. Да если б не так, стали мы тебя на торговище разыскивать? — Арая внезапно понизила голос и наклонилась к Юллин:— И Лохмоть. Наврал он тебе, милая, не полез бы он из-за любой в драку — точно тебе говорю! Ох, смотри, Юллин, может он виды на тебя имеет? — она заговорщицки подмигнула эльме и спешно удалилась на кухню.

Касам неуверенно хохотнул и, увидев, что эльма тоже улыбнулась, рассмеялся по-настоящему. Кун терпеливо дождался пока варщик справиться с приступом веселья и произнёс: — Всё! Предлагаю прекратить, наконец, выяснять отношения! Мы, по-моему, серьёзными делами занимаемся и поэтому должны доверять друг другу, — он бросил сердитый взгляд на эльму. — А если кому-то этого всё же недостаточно, можно просто отправиться спать, забыв о наших уговорах. Больше мне сказать нечего!

Кун отодвинулся от стола, скрестив руки на груди, и уставился в окно, за которым царила южная ночь.

-Ну-ну, — вздохнул Касам и тоже посмотрел в окно. — Может оно и к лучшему. Разойдёмся по комнатам, и пусть всё идёт своим чередом. Завтра дел по горло: надо на торговище опять ехать — снеди прикупить, Юллин, тоже вон, заняться есть чем, да и тебе барн знахарь дела найдутся: у нас ведь два больных теперь проживают. Он притворно зевнул и неожиданно толкнул лекаря плечом.

-Может, хватит дуться, а? Давай рассказывай, о чём узнал. Ну, что правы мы насчёт корабля?

Кун ещё немного посидел с обиженным лицом, но затем махнул рукой и наклонившись к центру стола, быстро заговорил шёпотом: — Правы, друзья мои, ещё как правы!

Касам с Юллин невольно придвинулись к нему.

-Есть корабль? — эльма тоже перешла на шёпот.

-Есть, да ещё какой! — знахарь закатил глаза к потолку.

-Не томи ты, — вмешался варщик, — рассказывай по порядку!

-Сейчас, — знахарь откинулся и повернулся к лестнице, по которой осторожно спускался Грошик, надеясь, что его никто не заметит. — Иди-ка сюда, — Кун поманил мальчика пальцем. Понурив голову, Грошик поплёлся к столу и судорожно вздохнув, остановился напротив лекаря.

-Ты отнёс ужин Ивии? — поинтересовалась Юллин.

-Отнёс, — Грошик кивнул головой, — и угли тоже.

-Какие ещё угли? — всполошился Касам. — Она что, кашеварню спалить хочет?

-Да нет, — ответил Грошик, — она ими рисовать будет.

-Ты откуда знаешь? — удивилась Юллин.

-Так она сама сказала, — пожал плечами зазывала, — и показала даже. У неё в плетенце дощечки такие тонкие-тонкие, их на торговище ещё продают, вот она на одной и рисует.

-Эти дощечки называются срезы. Их обрабатывают специальным составом, чтобы на них писать или, как в нашем случае, рисовать можно было, — Кун назидательно поднял палец, но тут же добавил, спохватившись: — А что рисует?

-Цветы какие-то, как узор переплетённые, — Грошик подумал немного и добавил. — Красиво получается.

Кун стукнул себя по лбу.

-Как же я раньше не догадался? — в сердцах произнёс он. — Муж-то её, ну тот зареченский купец, которого Рыжеблуд в рабы определил, тканями разными торговал. И, говорят, вышивка на его товарах была — глаз отвести нельзя. Так значит, Ивия эти узоры придумывала... — задумчиво протянул он. — Получается, не всё она забыла, не всё... А это хорошо для неё и плохо для нас! Ну как она Рыжеблуда здесь увидит и врежет ему по темечку?