Она всё ещё стеснялась его в некоторые моменты, млела перед его уверенностью и чёткими суждениями, замирала, когда он к ней прикасался. В голове всё ещё крутилось, что он — слишком взрослый, прекрасно знает, чего хочет и готов за это бороться, если потребуется. Он вёл Катю за собой, а она послушно шла следом, удивляясь собственной смелости. Одна, без него, она на многое бы не решилась. А с ним было не страшно, глядя на мужа, становилось понятно — с ним не пропадёшь. Он обязательно найдёт решение любой её проблемы. Да и какие у неё могут быть проблемы? Рядом с Андреем, Катя чувствовала себя несмышлёнышем. Боялась сказать какую-нибудь глупость или попасть впросак.
Правда, пару раз слышала, как он говорил по телефону, резким деловым голосом, обсуждал рабочие вопросы, какие-то поставки, и в этот момент на самом деле выглядел незнакомым и строгим. После одного из таких разговоров, Катя решила осторожно расспросить его о работе.
Андрей весело посмотрел на неё.
— Всё очень скучно, милая. Покупаем, продаём. Я же тебе говорил.
Она кивнула.
— Говорил... Ты занимаешься швейной фурнитурой?
Пауза, а потом он кивнул.
— И этим тоже.
— Значит, у вас с Романом своя фирма?
Андрей закатил глаза, рассмеялся, подошёл и Катю обнял. Сгрёб обеими руками в охапку и поцеловал в щёку.
— У нас фирма. Небольшая, но мы стараемся. Доход стабильный. Так что, переживать тебе не о чем, всё у нас будет хорошо.
— Я не переживаю. Просто мне интересно. Я же должна знать...
— Конечно, должна, — согласился он. — Ты же моя жена, значит, должна знать. Сваришь мне кофе?
Катя рассеянно кивнула, а после того, как он сказал:
— Кофе ты варишь потрясающе. Расскажешь, где научилась? — совсем потерялась. Начала рассказывать про работу в банке, про то, что её начальник очень любил пить кофе, и пришлось быстро научиться варить так, как ему нравилось. Андрей ещё что-то спрашивал про работу, про учёбу, и Катя далеко не сразу поняла, что он просто увёл разговор в сторону. А когда поняла, даже возмутилась немного, а Жданов рассмеялся.
— Ну, нет в моей работе ничего интересного, правда. Я и в офисе-то почти не бываю, всё мотаюсь. В командировки езжу. Не часто, но бывает. — Он сходил в комнату и принёс пухлую папку, положил перед Катей на стол. — Вот, ничего интересного.
Катя папку открыла и несколько минут разглядывала рекламные проспекты, каталоги, какие-то бумаги с перечнем предлагаемых товаров — швейная фурнитура, оборудование, также швейное, и даже какая-то вышивальная машина. Пролистала каталог, а потом вернула папку мужу. Стало немного не по себе, словно, она заставила Андрея ей всё это показывать, потому что не доверяет.
Смущённо улыбнулась.
— Я ничего в этом не понимаю, — сказала она, а муж, к её облегчению, улыбнулся.
— А тебе и не надо.
Но мысли о работе Андрея занимали её недолго, появилось много другого, нового и волнующего в её жизни. Она привыкала быть женой. Жизнь, ещё совсем недавно такая спокойная и ничем непримечательная, вдруг сделала резкий поворот, и вот уже не узнать ничего. И дом новый и мужчина рядом. Катя раньше иногда задумывалась, каково это — быть замужем? Мужчины для неё всегда являлись существами загадочными и непонятными, она удивлялась своим подругам, которые общались с парнями запросто, нисколько не задумываясь о своём поведении — что позволительно, а что нет. Катя же всегда смущалась, не знала, что сказать, как себя вести, куда деть руки, когда можно вмешаться в разговор, а когда нет... Ощущала постоянную неловкость. Поэтому и не понимала, как будет жить с мужчиной под одной крышей, если всё-таки когда-нибудь выйдет замуж. Конечно, рядом, в течение многих лет, был Колька, но в Катиных глазах он на достойный образчик мужественности не тянул, и поэтому, как она не присматривалась к нему, выводов никаких не сделала. Ей всегда казалось, что она будет очень и очень долго привыкать к своему будущему мужу, а вышло всё совсем наоборот. Привыкать пришлось уже после свадьбы.
Первые пару дней она всё ещё была немного напугана происходящим. Мысли о замужестве вылетали из головы, а потом возвращались тревогой и неровным стуком сердца. Катя начинала паниковать, понимая, что назад уже не повернёшь. И что дома больше нет, а на своём страхе нужно как-то начинать строить новую жизнь. Вспоминала первую ночь с мужем, отчего тут же кидало в жар, а потом в холод, при мысли о предстоящей ночи. О том, что он снова прикоснётся, и боялась, вдруг она опять испугается и всё начнётся сначала. Правда, когда Андрей начинал её целовать, все её страхи исчезали или забывались
Жданов же вёл себя подозрительно спокойно, словно, они были вместе не несколько дней, а очень давно и ничего необычного между ними не происходило. А вот Катя в первые дни пережила настоящий стресс. Столько лет чувствовать себя едва ли не ущербной, старательно отыскивать в себе недостатки, переживать из-за того, что любимый человек не оценил, что она не смогла дать ему то, чего он ждал, и вот после всего этого, заниматься любовью практически с незнакомым мужчиной, причём без любви, и ни о каких своих недостатках не вспоминать. И что самое поразительное — Андрей её хотел. Смотрел как-то по-особенному, прикасался, а у самого от нетерпения руки дрожали. Это было настолько невероятно, что все Катины страхи и сомнения сами собой исчезали. Иногда смотрела на мужа, и не верила, что такой мужчина мог обратить на неё хоть какое-то внимание. У него, наверняка, проблем с женщинами никогда не было, а тут она, вся такая "распрекрасная"... Но несмотря на это, теперь каждое утро просыпалась рядом с ним, прижимаясь к его сильному телу и чувствовала себя немного распутницей оттого, что стыда не было и в помине. Неделю назад представить себе такое не могла, а вот теперь утром просыпалась и первое, что чувствовала, это руку мужа на своей груди.
Что-то в ней изменилось. Сама особых перемен в себе не замечала, но со стороны, наверное, было видно. Вот и родители заметили, потому что мама, после их с Андреем скоропалительной свадьбы, наконец, начала улыбаться ей, как прежде. До этого присматривалась с беспокойством, расспрашивала — всё ли у них в порядке, как они живут, не обижает ли её Андрей. А вот теперь начала улыбаться и заметно успокоилась.
Сегодня Андрей ехал в область, по каким-то своим делам, — на целый день. До этого уезжал только на пару-тройку часов, возвращался и они куда-нибудь вместе ходили, гуляли, разговаривали, Андрей баловал её рассказами о Европе, а потом они ужинали в маленьком ресторанчике неподалёку от дома. Принимаясь за ужин, Катя каждый раз клятвенно обещала научиться готовить, чем Андрея смешила. А вот сегодня он уезжал, можно сказать, что в командировку, а она должна была мужа проводить, по всем правилам.
Выйдя из ванной, поставила на газ чайник и поспешила в спальню. Андрей спал, обняв её подушку, и будить его, если честно, было жалко.
Погладила его по плечу.
— Андрей, просыпайся.
— Уже... — проговорил он, по-прежнему уткнувшись лицом в подушку.
— Тогда вставай. Половина восьмого.
— Сколько? — Жданов перевернулся на спину, потянулся и зевнул. Потёр лицо руками и, наконец, открыл глаза.
— Половина восьмого уже. Вставай.
Катя неожиданно для себя протянула руку и взъерошила его волосы. Андрей вроде и не заметил этой её "наглости", зато Катя перепугалась и из комнаты поспешно ретировалась. Готовила завтрак, слышала звук льющейся в душе воды, а потом муж появился на кухне. Обнял её сзади и поцеловал в щёку.
— Доброе утро.
— Доброе... Садись за стол. Ты не опаздываешь?
Он сел и посмотрел на часы на своём запястье. Покачал головой.
— Нет. — И добавил: — Ненавижу рано вставать.
Катя улыбнулась.
— Я заметила. — Налила ему кофе, выложила на тарелку омлет, и осторожно поинтересовалась: — А ты... поздно вернёшься?
Жданов задумался.
— Не знаю. Я тебе позвоню, хорошо?
Она кивнула.
— А ты чем займёшься без меня?
"Без меня" прозвучало каким-то намёком, и Катя смущённо улыбнулась.
— У меня сегодня курсы. После обеда.
— А вернёшься когда?
— К семи.
— Телефон не забудь зарядить.
Снова кивнула.
Это была семейная жизнь, в чём-то банальная, а в чём-то необыкновенная и непривычная.
У порога вышло довольно трогательное прощание. Катя наблюдала, как Андрей надевает куртку, потом перебирает какие-то бумаги в своей кожаной папке, проверяя всё ли взял, затем наклонился к жене за поцелуем. Та в первую секунду растерялась, но приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы.
— Пока? Если что, звони мне, хорошо?
Пообещала.
Потом она смотрела в окно, как он идёт к машине, а Андрей поднял голову, увидел её, маячившую в окне, и улыбнулся. Кате ничего не оставалось, как рукой ему помахать.
Когда спустя час поднялась к родителям, там уже сидел Зорькин. Увидел её и заулыбался.
— А вот и она! Молодая жена!
Катя исподтишка показала ему кулак.
— Колька, заткнись и жуй.
— А чего ты злая такая с утра? Любимый куда подался?
— Деньги он подался зарабатывать, — ответил за дочь Валерий Сергеевич. — И тебе бы не мешало этим заняться.
— Так я и собираюсь.
— Только собираешься, — отозвался Пушкарёв, не отрывая глаз от экрана телевизора.
Катя, не слушая их перепалку, подошла и поцеловала мать.
— Завтракать будешь?
— Нет, я с Андреем позавтракала.
Зорькин подлил себе чаю и весело хмыкнул.
— Как ты до сих пор его не отравила, не понимаю.
— Уж омлет я могу приготовить!
— И бутерброды нарезать, — заулыбался вредный до нельзя сегодняшним утром, друг детства. Катя устремила на него свирепый взгляд, а мама подошла и погладила её по плечу.
— Не обращай на него внимания. У него сегодня собеседование, вот он и волнуется.
Колька тут же надулся.
— Да ничего подобного! Что я, в первый раз на собеседование иду?
Катя присела за стол и на Зорькина посмотрела с неподдельным интересом, даже с жадностью.
— А куда идёшь? Резюме отправил и тебя пригласили? А мне почему не сказал?
— А когда тебе говорить? Тебе до меня что ли? У тебя теперь муж есть!
Родители вдруг, не сговариваясь, посмотрели на неё, а Катя некстати покраснела и толкнула Кольку под столом ногой. У неё в кармане замурлыкал знакомую мелодию телефон, Катя, под взглядами родителей и Зорькина, вытащила его из кармана, подняла крышечку и тихо проговорила:
— Я слушаю, Андрюш.
Колька фыркнул, получил от Пушкарёва лёгкий подзатыльник, а Катя поднялась из-за стола, потому что от взглядов и понимающих улыбок смущалась. Отвернулась ото всех и повторила:
— Я слушаю. Ты уже приехал?
— Да нет... А ты с кем там развлекаешься?
— Я у родителей. — Она дошла до окна и понизила голос до шёпота. — А у Кольки сегодня собеседование, представляешь?
— Завидуешь?
— Немножко, — призналась она.
— Немножко можно, — рассмеялся он. — Я звоню, чтобы тебя предупредить, забыл совсем... Сегодня женщина придёт.
— Какая женщина?
— Домработница. Так что, ты не пугайся. У неё есть ключи, так что ждать её необязательно.
Катя нахмурилась.
— Домработница? А ты мне ничего не говорил.
— Разве? Говорил.
— Когда?
— Когда предложение делал, забыла?
— Так я думала, ты пошутил.
— Не пошутил. Катюш, мне не совсем удобно сейчас говорить. Вечером, хорошо?
Катя спорить не стала, попрощалась с ним, а телефон у неё тут же отобрал Зорькин.
— Дай-ка, дай-ка посмотреть. Ничего себе игрушка... Дядь Валер, вы видели?
Пушкарёв поднялся, покрутил телефон в руках и качнул головой, устремив на дочь подозрительный взгляд.
— Ну что? — развела она руками. — Это мне муж подарил. Что в этом такого? Мама, скажи им!
Елена Александровна подошла, забрала у мужа телефон, с интересом посмотрела и вернула дочери.
— Действительно, что в этом такого? Они женатые люди, сами разберутся. Андрей наверняка знает, какие подарки он может позволить делать своей жене.
Катя зажала телефон в ладони, а отца и друга одарила возмущённым взглядом.
В общем, обиделась. И даже не спросила больше Кольку о собеседовании, хотя её это очень интересовало.
— Ну, куда ты побежала-то? — заворчал отец, провожая её до двери. — Я ничего такого не сказал!
— Папа, он мой муж. Ты должен к этому привыкнуть.
Валерий Сергеевич недовольно поджал губы, задумался о чём-то, а Катя подошла и поцеловала отца в щёку. И прошептала:
— Папа, мне очень хорошо с ним. Не хмурься, пожалуйста.
Ещё раз быстро его поцеловала, теперь в другую щёку, и вышла из квартиры.
Домработница на самом деле пришла. Катя впустила её в квартиру, познакомилась, правда, никакой дальнейшей беседы не сложилось, женщина оказалась неразговорчивой, сноровисто делала свою работу и на Катю никакого внимания не обращала. А та томилась. Сидела на диване, пыталась читать учебник по французскому, а сама постоянно отвлекалась и наблюдала за домработницей. Чувствовала себя неловко — кто-то другой делал за неё её работу, а она бездельничала. Когда женщина собралась уходить, Катя вздохнула с облегчением. Присутствие чужого, необщительного человека рядом нервировало.
Выходя из подъезда, столкнулась с Анной Павловной. Времени было впритык, опаздывать на занятия не хотелось, но ведь от Анны Павловны ещё никто не уходил. Она ухватила Катю за руку и под предлогом того, чтобы та помогла ей дойти до скамейки, завела интересующий её разговор.
— Так что, деточка, как тебе семейная жизнь?
Катя, из последних сил проявляя терпение, ответила, что с мужем ей без сомнения повезло.
— Мужчины, — пренебрежительно фыркнула Анна Павловна и поддёрнула поводок, на котором вела собаку. — Им совершенно нельзя верить. Вот твой... муж. Уж больно ловок.
— Что вы имеете в виду?
— Скажешь, не так? Приехать не успел, а на тебе уже женился! До него что-то я толпы поклонников, за тобой бегающей, не замечала. А он — раз, раз и в дамки. Он хоть москвич?
Катя сдержала улыбку.
— Москвич, Анна Павловна.
— Всё равно... Не бывает идеальных мужчин, это противоречит природе. Какой-то недостаток всегда есть, и хорошо, если недостаток, а не порок. Запомни это.
— Хорошо, запомню. Анна Павловна, я пойду, хорошо? Я на курсы опаздываю.
— Опять учится! — всплеснула соседка руками, а Жуля шлёпнулась на толстую попу, привалилась к Катиной ноге и шумно задышала, высунув длинный язык. — Чему ты всё учишься? Уж замуж вышла, мужем займись... сбежит ведь. На него, поди, все заглядываются. А мужчинам верить нельзя.
Катя проглотила рвущиеся в ответ обидные слова, попрощалась и пошла на остановку. Поначалу была возмущена, даже поклялась себе, что никогда больше с этой злыдней разговаривать не будет, а потом вдруг развеселилась. Значит, теперь ей завидовать будут? Повод появился?
На время занятий телефон пришлось отключить, преподаватель всегда раздражалась, когда её речь прерывали легкомысленные мелодии телефонных звонков. И никто это правило нарушить не смел, на два часа все отрывались от дел и думали только о правильном произношении. Когда занятия закончились, на улице уже совсем стемнело. Катя кивнула на прощание своим "сокурсникам", остановилась перед зеркалом в холле, поправила шарф и вышла на улицу.
