Троя на двоих

— Синьор, я не хочу тебя оскорбить, но так ведут себя только дети шлюх! Ты мне ответишь, здесь и сейчас!

— Здесь и сейчас! Доставай меч, жалкое ничтожество! Хотя сомневаюсь я в твоем достоинстве — говоришь, что знаешься с детьми шлюх? Так кто ты сам родом, дерзкий нахал!

И закипала схватка! И схватки закипали и этой ранней утренней порой в Неаполе. Не сговариваясь, не обращая внимания на опасность впереди, подруги просто останавливались, и на улицах ночной столицы шла резня. И резали наполитанцев. Девочки били подло, били в места, не прикрытые простыми доспехами — а часто кроме панциря и шлема ничем не были защищены стражники — никаких набедренных 'юбок', никаких щитков на руках и ногах. Может быть, они и были в запасах стражников, но кому это надо — париться по летней духоте и грузиться лишним — прихлебывай винцо, смотри зорче и все обойдется. Не в этот раз, совсем не в этот — смотри зорче, слушай чутче и точно встретишь свою погибель. Потому что били амазонки уколами в лицо — и это были смертельные удары, и по ногам девочки били, знали, куда нанести мерзкий удар, после которого шансов выжить не оставалось у неудачника. Они останавливались, когда крики смертельно раненных указывали другим стражникам направление, в котором требуется оказать помощь и продолжить погоню за врагами. Амазонки не тратили время на добивание будущих трупов и калек, они догоняли своего парня, который вовсе не волновался. Еще чего! Ну, выскочат несколько болванов, ну, привяжутся, и что? Извини, Джованна, но сегодня радости жизни для тебя кончились — пусть попа привыкает и к ударам бренной земли — не всё ей потешаться от ласковых шлепков руки любовника — скинет мешок с плеча дерзкий мастер похищения и тогда он всем задаст! Уж он покажет этим вредным обзывалкам, как надо разделываться с противниками.

Но богиня хранила его, точнее говоря, откладывала срок встречи со своим верным служкой, который сам не мог толком понять одного: почему иногда, совершенно неожиданно, в момент, когда он убивал, в его голове проносилась мысль полная спокойной симпатии: 'Тебе, красавица'. Ник ровно и широко шагал по ночным улицам и погоня — как по заказу амазонок — выплескивала внимательных и смелых бдителей порядка за спину Ника, или они выбегали вместе с пушистыми, мяукающими и орущими сопровождающими из боковых улочек, стоило их пройти дерзкому переносчику королев. А это была не первая королева, которую нес Николас. Однажды ему довелось нести на руках саму королеву Франции Катрин Валуа! Бедняжка чуть подвернула ножку, когда они играли в забавную игру 'волане', которой Ник с согласия командира обучил эту замечательную, хотя и вздорную, дочь рода Валуа. Играла она слабенько, Нику нравилось с ней соревноваться — это была отличная школа притворства, ведь уметь поддаться слабому противнику, это тоже не слабое мастерство. Так что Ник был опытным и чутким специалистом. И охраняли его довольно продвинутые пользователи длинного гладиуса. К сожалению амазонок, легионер сразу наложил строгий запрет на арбалет и метательные ножи. Не стоит мельтешить и разбрасывать улики — хорошего понемногу.

Все хорошо, что нехорошо, но кончается. В итоге даже не гонки, а скорой прогулки по ночному Неаполю Лена схлопотала арбалетным болтом в бедро! Её только чуть царапнуло, никаких опасностей, она не сразу и почувствовала то, что её ранили. Поплохело ей уже на берегу, где Колин выскочил из лодки и подскочил к Нику, чтобы помочь ему перебросить мешок с пленницей на борт. Вот здесь и разыгралась неприятная сцена. Елена что-то почувствовала, и провела рукой по месту ранения, и убедилась: 'Так она ранена! Шрам теперь будет на попе!' И это ей очень не понравилось. И первым желанием амазонки было броситься на приближающихся стражников и задать им хорошую трепку. Кассия тоже немного сбрендила и хохотала, предвкушая славную костоломку и горлорезку. Ник и Колин даже потерялись на миг — ох, и бешеные все же до драки эти девчонки. Колин посмотрел на Ника и, вздохнув, потрепал его по плечу, хоть он и смолчал, но по его лицу ясно читалось: 'Ты герой. Но ты смертник. Я тебе не завидую. Связаться с парой таких оторв. Ты герой, Вол, хоть ты и болван'.

И Нику этого хватило. Он встряхнул головой и рявкнул на подруг: 'Быстро в лодку! Уходим! Весла в зубы и гребем!' И это сработало.

Он был лейтенант. Он уже командовал сотней легионеров в бою. А они были помощницами легата, но никакими не лейтенантами! У амазонок не было этих сложностей — есть десятницы и всё. Дальше только мама, старшая сестра — Апфия фуриозная и великолепная. И девочки вообще никогда никем не командовали! Только в плавании они могли давать распоряжение матросам, руководя работой с такелажем и парусами. Они были капитанами отличными. Но в бою они оставались обыкновенными амазонками. В бою их деканом была сама Апфия.

Когда девочки услышали приказ лейтенанта, они сами не поняли, что произошло. Но вот они уже сидят в лодке, дружно взялись за весла, и понеслась!

А понеслась лодочка скоро и шибко — в четыре весла эту аккуратную, специально заготовленную для шпионских операций, и замаскированную под обычную лодку рыбака, посудинку смело можно было назвать яхтой. Маленькой яхточкой, если быть точным, ведь у лодочки было то, что не видел никто из посторонних. У лодки был киль. Он не позволял подойти вплотную к берегу, для стоянки место выбиралось тщательно, с глубиной в два метра как минимум. Но зато на яхте можно было надставить мачту и поставить отличное и привычное парусное вооружение. И тогда она развивала скорость, о которой все эти местные маломерки могли только мечтать. Впрочем, крупные суда и корабли делали пять узлов спокойно, и могли нагнать яхту атлантов — размер и в море имеет значение. Нагнать могли, но вот поймать — нет. Яхта обладала маневренностью шикарной. Да она чуть не против ветра могла тянуть неспешно, но верно уходя от морской погони. Галеры — брали её спокойно. Но и галеры были не самыми маневренными судами.

Ник делал ставку на одно важное соображение — никто не станет поднимать всеобщий шум и тревогу, только узнав про похищение королевы. О таком сразу не вопят. Такое хранят в тайне некоторое время. Не пустятся за ними в погоню сразу. Никто ночью не держит в мирный период ораву караульных галер у входа в неаполитанский залив. А небольшие рабочие парусники этих неумех — да пожалуйста, они уходят в открытое море и там 'ищи его, свищи его'.

Амазонки гребли, гребли молча, зло, сильно и немного пугая легионеров своим настроением — две обозленные дикие кошки. Но парням было некогда дивиться сестренкам — работы было полно. В четыре руки они крепили приставку к крепкой основной мачте, потом разводили канаты и крепили паруса, и только потом смогли спокойно расслабиться. Колин не вмешивался, не хотел он отсвечивать рядом с этими старыми своими неприятельницами — в детстве он им немало кровушки попортил, и они ему бывало, задавали пинков и синяков.

А Ник стал спокоен, как усталый ветеран. Кивнул Кассии: 'Капитан, принимай командование. Легионер на паруса'. Касси усмехнулась, но просто оставила весло, протянула руку за борт и черпанула морской водицы. Провела мокрой рукой по лицу. Только потом аккуратно устроила весло к борту лодки, и прошла на корму, к румпелю, где первым делом достала из ящика свою фляжку, и умылась чистой водой. Фляжку она кинула Нику, а сама присела за управление. Компас ей был сейчас не нужен. Она уже сообразила всё, приняла в расчет направление и силу ветра, цепким взглядом выцелила нужную звезду, и поставила лодку на верный курс. Подмигнула внимательно наблюдающему за ней Колину: 'Не дрейфь, легионер, со мной не пропадешь'.

А Ник присел рядом Еленой и принялся мурлыкать о необходимости быстрой обработки раны: 'Мёд и чистая вода — наши лучшие друзья. И конечно, шоколад, шоколаду каждый рад. А бинт — бинт дело важнейшее, нужнейшее, он всегда у амазонок есть и наготове. А где бинт нашей красавицы?' И красавица фыркала, но не особо возмущалась — открыла ротик и зажевала кусок шоколадки, сняла штаны и дала себя перевязать. Потом он снял с неё доспехи и попросил: 'Держись, капитан, не надо расслабляться. Я сейчас упаду. Касси к полудню уйдет в отвал. Я тогда встану, присяду за управление и поведу нас домой. Но ночью ты первой встанешь на вахту. Потерпи до утра, малыш, на рассвете — можно и спатеньки'. И он подмигнул ей:

— А это кто у нас в мешочке?

— И кто у нас в мешочке, — с прохладцей в голосе повторила вопрос этого шута амазонка.

— А там у нас голая женщина, — расплылся в улыбке идиота Николас.

— Она еще и голая! Ты совсем оборзел, — завопила с кормы Кассия, которая все слышала.

— Странные у вас инструкции, — меланхолично заметил Колин. — Пленного по возможности в первую очередь надо лишить одежды. Полностью. Это максимально ограничивает его. Шанс на побег сводим к минимуму.

— Да куда она убежит с лодки! По морю голая и босиком, — фыркнула Елена.

Этого им и не хватало. Неверное в этот миг все они дружно представили образ: голая и босиком королева Неаполя несется по волнам и вопит нечто несуразное, воинственное и возмутительное. Этого хватило — все дружно и громко расхохотались. Это был хороший смех, немного истеричный, но добрый, нужный — с этим смехом они полностью оставляли за спиной всю тревогу и все опасности этой ночи, теперь она превращалась в забавное приключение, о котором еще будет рассказано своим детям. Стоп, о таком никому, никогда и нигде не будет рассказано. Кроме двух легатов: Апфии и Алекса.

Наконец-то дошли руки и до пленницы. Когда все отсмеялись, Ник получил дежурный подзатыльник и поцелуй. Потом парни ушли на корму и стали присматривать: а нет ли за ними погони. А в передней части лодки Джованну ждали первые минуты жизни с атлантами. Хуже, много хуже — это были первые минуты, которые превратились в долгие три десятка часов жизни рядом с амазонками — никогда Джованне не было так страшно как в этот день. Никогда! Даже когда она участвовала в страшном, за что ждет её страшный суд и нет ей прощения — оказалось, что и на грешной земле есть ужасы сходные с пугающими мерзостями ада. И имя ужастикам — амазонки. А вот атланты — легионеры оказались очень даже симпатичными мальчиками, хотя тот, который её выкрал из покоев пугал иногда, в его глазах она видела неприкрытую ненависть. Просто непонятную и необъяснимую ненависть. Джованна украдкой, но взглядом опытной сластолюбки отмечала стать этого мерзавца, которого она, несомненно, ещё заполучит в свои руки, и живьем сдерет с него кожу! С лица этого светловолосого красавчика она тоже сдерет кожу. И выколет собственной рукой эти серые и дерзкие глаза на худощавом, породистом лице. Глаза ей напомнили взгляд одного знакомого — но цена ненависти понтифика Мартина была ей хорошо известна, пятнадцать тысяч золотых флоринов заплатил он ей за право войти в свой поганый Рим. Ничего, она и с атлантами договорится — у королев свои манеры, на то они и королевы! И все же, надо будет узнать точно, из какого рода этот сладкий юноша с глазами убийцы.

Но задавать вопрос этому мерзавцу она не спешила, она была королевой из рода королей и королев. Джованна ждала встречи с теми, кто правит.

Николас знал это, эта реакция была ему знакома, он усмехнулся про себя: 'Наивная чукча'. От легата Алекса он знал, кто такой 'чукча'. И все знали, что чукча — это умный, опасный, сильный и опытный охотник, который рожден для охоты и с детства успешно охотится. Это воин. Его война — это тропы охоты. Его противник — зверь. Но раз в жизни каждый чукча встречает неизвестного зверя. И тогда — беда. У чукчи срабатывает инстинкт — он выходит на тропу охоты. И на этот раз суслик кушает чукчу, который думал, что всё будет как всегда, всё будет по правилам, заповеданным предками, которые крепко сидят в мозгах и крови. Нет, не всегда срабатывают извечные правила. И атлант всегда готов — это суть фоминианства — в любой миг ты можешь открыть тайну, встретить неявное, неизвестное — не спеши, действуй осторожно и все будет в шоколаде. Атлант живет в ожидании нового, он готов к встрече с неизвестным. Ведь самая первая заповедь евангелия от Фомы учит: 'Иисус сказал: Пусть тот, кто ищет, не перестает искать до тех пор, пока не найдет, и, когда он найдет, он будет потрясен, и, если он потрясен, он будет удивлен, и он будет царствовать над всем'.

Когда к Лешке подошел Ник, и подал знак: 'Акция прошла успешна. Доклад', Зубриков на секунду тормознул, поскольку этих акций было немеряно у его прохиндеев, а потом, не выразил удивления, и продолжил 'царствовать' над очередным своим неугомонным подчиненным — кивнул и спокойно вышел вслед за ординарцем на балкон башни Слона.

— Кончили акцию. Джованна Анжуйская. Клиентка ждет. Принимай решение, — спокойно доложил Николас.

Вот уж доложил, так доложил, загрузил, так загрузил. Лешка не сразу понял, что к чему, и кто, и почему.

— Погоди. Вы Джованну сработали. Зачем?

— Я так понял. Она мешает. Ты не имел возможности провести операцию. Я провел его без согласования с руководством. Ты ничего не знал и дальше можешь ничего не знать. Только Апфия будет в курсе. И её девочки: Лена, Касси. Очень просили помочь, я не смог отказать. Мы ведь теперь плотно вместе. Навсегда. Ну, ты знаешь.

— Николашка. Скотина. Сколько человек ты задействовал?

— Одного. Кол остался в Неаполе после нашего отъезда четыре дня назад. Отработал варианты. Никаких контактов. Всё сам. Он мастер сбора информации, ты знаешь. Вчера мы командой вернулись с дела.

— Так вот куда вы на три дня мотались. А нам с Апфией спагетти на уши намотали: 'Медовые три дня, медовые три дня!'

— Соленые три дня, — улыбнулся Николас. — На яхте в море заняться тоже было нечем. Хорошо время провели с девчонками. А когда шли в Неаполь так вообще потрясающе! Яхту качает, мы визжим и кувыркаемся — очень забавный опыт. Ты пробовал?

— Я много чего пробовал! Всё с вами понятно, — усмехнулся Лешка. — И как оно прошло?

— Да никак, — сразу перешел на серьезный тон ординарец. — Колин работал, план отличный раздобыл от этого замка их королевского, от 'нового', главного. Потом я один все сделал — чепуха, пять часов по стенам крался и там в её комнате быстро все сработал, а вот на отходе девчонки реально пригодились. Отходили по городу, уже под утро, немного засветились. Все по плану: оставили следки, на Венецию все завернули по старой памяти.

— Улики, значит, венецианские решил подкинуть, — покачал головой Лешка.

Ник молча кивнул головой. Ему оставалось только ждать решения командира. И Лешка решал. Его совсем не удивило то, что провернул Николай. Выкрасть в это время человека из его фамильного замка — это было самым примитивным актом. Ничего сложного, если знать хотя бы примерное расположение покоев стандартного замка. А там узнавать ничего не надо, если есть хорошее оборудование, а оптика у Николашки была. Достаточно просто несколько дней понаблюдать за окнами замка, и точно узнаешь: в каком окне светится часто твоя цель — самый простой и надежный способ узнать о точном месте её проживания. Замки были небольшие, немного в них было покоев, отведенных для жилья владельцев. Вот по стенам карабкаться — это да — это дело, это осторожное, медленное и тихое, нудное, но нужное занятие. А когда летом до нужного окна добрался — всё — осталось мелочи провернуть. Влез, завернул клиента в оковы, веревки, рот ему кляпом заткнул, и спустил тепленького с высоты своим помощникам, которые внизу готовы принять подарок. Уйти с грузом — вот это тоже серьезно. Как во все времена: 'Мало ограбить жертву, много сил и ума надо, чтобы аккуратно скрыться с награбленным'. Решение было одно — Апфию ни в коем случае не впутывать. У Лешки и свой надежный капитан был. Будет Александру забота в рейсе на Атлантиду. Была у него на каракке камера для особого пленного. 'Ох, Ринат и парни мне голову открутят! На Реквисе скоро места не останется, не протолкнуться там скоро будет, с такими темпами заселения', — подумал легат и все же погрузил Нику пальцем: