Сказка - ложь...

Кивнул сам себе, мечи подхватил, свистнул, коня вызывая, да и скрылся с глаз не прощаясь.

Опешивший молодой человек и слова не успел ему в след вымолвить. Растерянный Иван вернулся было в трапезную, присел обратно за стол и тут же вскочил, заметавшись по покоям: это что же все-таки такое стряслось, что Кощея будто ветром с места сорвало?!

Уж ничего хорошего точно! Ведь не скажешь, что чародей зело гневлив и на расправу скор, а значит дело его и впрямь отлагательств не терпело. И если судить по высказанным на прощание наказам, — было отнюдь не безопасным, на дружеский визит походило мало. Потому, первым Ваниным порывом стало самому броситься к конюшням, седлать жеребца да немедля скакать к Яге: второе письмо доставил ее ворон, так что карга точно знает, что за напасти в мире творятся.

За эти предполагаемые три дня с ума ж сойти можно от неизвестности! В ратном деле, допустим, он помощник и невеликий... Хотя, почему не помощник? Он пусть и не витязь, не знатный мечник, но в настоящей сече каждый оружий бывает на счету. А если речь о честнОм поединке идет, — тем более, не лучше ли, если еще одни глаза присмотрят, чтобы поединок по правде честным был? Да и в том самом, что счел своим призванием, — Иван, конечно, с каргой наравне не встанет, но и лишним не будет, ежели до ран дойдет...

Тем соображением, которое парня остановило, — уже, впрочем, за вполне методичными сборами походной сумки с точки зрения лекаря, — было то, что именно к Яге Кощей — не запретил, нет, но — говорил не ходить особо. И на вопрос самому себе почему, — очень уж ярко вспомнилась Марья Моревна прекрасная королевна, как он ее неподалеку оттуда всю воочию видел: сначала в походном лагере, а затем и с мечом да в бою...

Не по себе стало и одновременно успокоило. Уж с ней-то Кощей всяко сладит, а то, что не стоит у колдунов под ногами путаться — Иван тогда уяснил накрепко. Хватит! Кощей Слово держит, а значит на его защиту только лишний раз отвлекаться будет.

Думай, Ваня, думай, на то тебе голова и дана, а не токмо ею щи откушивать! С чего началось? С писем. От кого они были? От Яги да от Змеевых родичей. И вызов так не шлют, скорее о чем-то либо извещают, либо предупреждают. Так о чем там могла идти речь, и поблагодарит ли Кощей, ежели еще и ты вмешаешься?

На этот вопрос — ответ даден был раньше, чем задан. Зря что ли, в сказках сказывают? Сказка ложь, да в ней намек: еще ни в одной сказке нарушение такого повеления не оборачивалось ничем хорошим! Тоже, своего рода, испытание...

Вот и сиди, Ванечка, смирно сиди! Хоть ногти с руками до локтей сгрызи, но — сиди безвыходно от этой — до третьей утреней зари, получается! Сиди и верь, что этим ты если ему не поможешь, то и не помешаешь. Хоть единый раз ничего не испорти, обойдись без промаха и за него извинений!

Тем временем небо, дотоле ясное и чистое, к вечеру будто темной пеленой накрылось. Пучилось, кругом ходило со всех сторон хороводом туч, правда до ночи все немного улеглось, и бури так и не случилось. Стемнело, на пасмурном небе не было видно ни одной из звезд. Вокруг стояла сплошная темень, а тяжелый густой воздух осязаемо давил на грудь. Иван тщетно пытался хоть чем-то себя занять и отвлечь, но мысли то и дело сворачивали от содержания редкого травника к Кощею, где он и чем сейчас занят, все ли благополучно.

И что бы колдун не говорил, о том, чтобы спать-почивать ложиться и речи не шло! Однако к полуночи молодой человек все же задремал прямо в кресле над описанием купавницы. Разбудил его странный тихий звук — легкое дребезжание и позвякивание. Иван недоуменно заозирался, пока потрясенно не уставился на декоративную подпорку для книг: у изящного кораблика подрагивали золотые паруса и весла, стило и ножичек на столе подпрыгивали и перекатывались. Ваня медленно поднялся, прислушиваясь, вышел в коридор к лестнице, а когда случайно оперся рукой о стену, показалось, что камень под ладонью едва заметно вибрирует, как и пол под ногами. Уже во дворе он понял, что еще было странного нынче, — птицы... ни птиц, ни вечно бешено стрекочущих в такое время лягушек этим вечером слышно не было, несмотря на раскрытые окна.

Когда он поднимался на стену, после недолгого затишья вдруг заколебалось пламя факелов, от подножия осыпались мелкие камушки. Наверху, на башне Иван ощутил третью, наиболее сильную волну, а выглянув между зубцов обмер: замок Кощея стоял неколебимо, а вот за его пределами земля сотрясалась, дальняя гора на том берегу реки дрожала и тряслась будто заходилась в плаче от ужаса. Пара ударов сердца и на глазах парня все унялось. Откуда-то, совсем из далекого-далека донесся едва различимый на грани слышимости гул, под ноги снова что-то толкнулось, и стихло уже окончательно. Иван еще немного промешкал в напряженном ожидании, вернулся к себе, но до рассвета так больше и не сомкнул глаз, изнывая от тревоги.

Ну как до рассвета, — рассвета, собственно, не было, настолько плотным ковром тучи закрыли небосвод. Рыхлые серые клочья тянулись к земле, напоминая изнанку старой грязной перины и солнечные лучи лишь изредка могли пробиться сквозь них золотистыми сполохами. В этот день буря все-таки разразилась, хотя и она обошла замок стороной, не задев его даже краем. Однако Иван не сомневался, что где-то, не так уж и далеко отсюда, разразился настоящий ураган, и парень от души просил всех богов, чтобы разрушительная стихия не обернулась еще и чьими-либо жертвами.

Он не выдержал. Проведя вторую ночь в таких же бесполезных метаниях, молодой человек порадовался, что тучи отнесло в сторону, а небо очистилось, прихватил заготовленную сумку и спозаранку отправился в дорогу.

И едва не погиб сам. Встретить по дороге он так никого и не встретил, зачарованная тропка споро привела его к Василисе. Та только развела руками, подтвердив, что все происходящее с Кощеем напрямую связано. Успокоила, что никто от бури пострадать не должен был, но вот нового сказать ничего не смогла: с чего чародей чудит или ярится, Вася не знала, а зеркальца да блюдечки всякие показывать отказывались.

Иван помрачнел и задерживаться не стал, торопил коня, надеясь вернуться в замок хотя бы затемно, но до того, как Кощей домой явится либо же очередная пакость приключится. Не успел.

Да и не был готов к тому, что речка, которую он запросто в брод переходил сотни раз, может оказаться сколько-нибудь опасной. Иван пытался заставить упиравшегося жеребца войти в мутную воду, спешился, тянув того под уздцы к нужному пятачку на противоположном берегу, когда русло стало стремительно заполняться. В считанные мгновения серо-коричневый поток из камней и жидкой кипящей грязи безжалостно закрутил, сбил с ног, неумолимо поволок куда-то, швыряя из стороны в сторону, чтобы тут же вновь подмять под себя.

Ваня пару раз захлебывался, наглотался песка и глины, ободрался весь, не единожды ощутимо приложившись о камни, пока каким-то чудом не выкинулся в месиво из поломанных кустов и грязевой каши, из последних сил цепляясь за седельную луку и на чем свет стоит кроя себя, дурня, 'ласковыми' словами. Предупреждали же, чтоб носа наружу не казал! Животина и та умнее оказалась, не хотела в воду лезть, хоть там прежде едва копыта замочить было... В другой раз наука — не выпендривайся, Ванечка, слушай, что тебе говорят!

* * *

Как добирался-таки до замка, Иван помнил смутно. Не иначе опять конь вывел: измученному борьбой, хромающему на все четыре копыта животному наверняка не меньше парня хотелось поскорее попасть в свое уютное безопасное стоило. Ване еще хватило совести в первую очередь позаботиться о своем спасителе, а уж потом с грехом пополам отмываться, разбираясь с собственными ссадинами и ушибами. Так что до постели измотанный молодой человек доковылял аккурат к той самой заре, в этот момент меньше всего заботясь о том, которая она по счету.

Проснувшись уже за полдень, он снова щедро прошелся 'добрыми' словами по своим умственным способностям, поскольку сапоги, оставленные вчера в потоке, было жалко. Еще меньше хотелось 'хвастаться' этаким похождением перед чародеем... И только тут до Ивана дошло, что Кощея в замке как не было, так до сих пор и нет.

Время тянулось невыносимо, скрипело, резало по нервам ржавым серпом. Иван уж раз двадцать переделал все, что можно и что нельзя, не зная, как еще отвлечь себя, унять снедавшую душу тревогу, пусть никаких зловещих природных явлений на горизонте более не маячило.

Он уж не знал, что и думать: чары — чарами, воинские умения тоже туда же, а стихия совсем другое дело... Совладает ли с нею Кощей? А если совладал, то что ж нет его так долго?! Настолько извелся, что опять глаз не сомкнул ноченьку напролет, а возвращение чародея, — хотите смейтесь, хотите нет, — не то что сердцем, всем существом, нутром до печенок почувствовал! Выскочил навстречу и наконец-то выдохнул свободно: цел, невредим, заметно, что лишь устал сильно, вымотан...

И видно, так явно на лице у него была написана непередаваемая смесь радости и облегчения, что Кощей невольно улыбнулся:

— Позже, Ваня, — мягко заметил он, проходя мимо.

Иван кивнул согласно: само собой! Человеку с дороги умыться, поесть, отдохнуть толком надо.

Правда, когда это 'позже' растянулось аж затемно, не выдержал и пошел звать его к ужину, только прежде заглянул к себе половчее перетянуть ногу, которую того дня умудрился и растянуть, и ушибить, и рассадить о камни.

— М-м, — прозвучало задумчивое от дверей, покуда Иван завязывал бинт, — не послушал меня...

Иван резко выпрямился на голос, и тут же виновато отвел глаза: Кощей, которому, судя по всему, пришла в голову та же мысль, что и ему, стоял в раскрытом проеме, опершись плечом о притолоку. К удивлению парня, чародей ограничился лишь сокрушенным вздохом:

— Ну, обошлось и ладно.

Ваня вскинул голову:

— Вы... Ты же не объяснил ничего! А я... волновался я, — закончил он стушевавшись.

— Ваня-Ваня, — Кощей снова тяжело вздохнул и присел перед ним, заглядывая в лицо с понимающей терпеливой усмешкой, — можно подумать, что если б я тебе рассказал, ты бы на месте усидел! Небось, бросился бы тотчас к Яге или еще к кому из своих приятелей подробности выпытывать. Или вовсе за мной прямиком из самых что ни на есть благих побуждений... Больно горячий ты у меня да упрямый!

— Бросился бы, — неохотно признал очевидное Иван, с невеселым смешком.

— А если б ты той ватаге под горячую руку попался? Или же того лучше: прослышали бы, что я за тебя заступаться стану и подловили бы где, чего-чего, а дури бы хватило... — укоризненно покачал головой мужчина.

Иван не ответил и за столом продолжал хмурится. С одной стороны, приятно, что чародей не только свое слово блюдет, но и просто по-человечески за него беспокоится. Значит, если и не любит, то по крайней мере, не полностью равнодушен, пустой забавой не считает. С другой стороны, показалось, что прозвучало это так, будто Кощей уверен, что он совсем за себя постоять не сможет. Вот это было уже несколько обидно.

— Ватага? — поинтересовался Ваня, про себя прикидывая как бы поделикатнее напомнить чародею о предложенных занятиях, первое из которых закончилось феерическим провалом.

— Да есть у нас, хм, озорники одни, — поморщился Кощей, — разбойники-не разбойники, но и богатыри из них только в их собственном воображении. Может слышал: Вертогор, Дубыня и Крутоус?

Иван отрицательно мотнул головой.

— А и правильно! — фыркнул мужчина. — Чего про них сказывать! Силищи дурной так много, что для мозгов с совестью места уже не осталось. За всю жизнь ни разу добра еще никому не сделали. Однако ж, покамест они промеж собой глупостями разными меряются, другим встревать вроде как невежливо. Да и не по чину тому же Финисту со всякой шушерой связываться.

Иван едва не подавился, в недоумении вытаращившись на неторопливо откушивающего лебединое крылышко колдуна.

— А тебе, значит, по чину?!

— А я, Ваня, дурных шуток понимать не намерен и вокруг себя порядок люблю! — жестко обрубил Кощей. — Да при этом излишней гордостью не страдаю!

Чуть подуспокоившись объяснил:

— Они же не в лапту играют, ты сам видел, чем их удаль оборачивается. Один захотел побахвалиться, гору сотряс — запросто землетрясение вызвал, где камнепад случился, где снега лавинами сошли. Второй с ветром поиграл, а ветер, Ваня, тоже не просто так дует! Со всего края облака да тучи в одно место насильно согнало, — получи и бури, и град, и ливни, и сели. Третий реку запрудил, — зачем, к чему, кто просил?! Могу и все, а дальше хоть трава не расти! Просто руки не к тому месту приставлены, а голову впору вместо колокола вешать... Справа сушь, слева болото, на месте чистой речки. Кому оно все это терпеть понравится?

Ваня мрачно примолк: действительно, это не Моревна с ее изощренными планами. Вроде бы несерьезно, не со зла, а последствия от 'шалости' такие, что никаких врагов не надо! С подобными индивидами и впрямь объяснить что-то, договориться, застыдить, — вряд ли бы вышло, только застращать еще большей силой. Тут уж действительно, с Кощеем никому не сравниться...

Мужчина лишь хмыкнул тихонько под нос на его задумчивость.

— Ты их убил? — Иван все никак не мог свернуть с поднятой темы и желал окончательно прояснить для себя события.

Как-то так получилось, что они вдвоем тесно устроились на оббитой алой камкой скамье в нише. Ваня не устоял и робко обнял его со спины, а Кощей неожиданно не протестовал даже, удобно откинув голову ему на плечо.

— Кого убил, а кого и покалечил, — тихонько хохотнул колдун, не открывая глаз. — Залог взял.

Не дожидаясь новых расспросов, неохотно пояснил дальше:

— Ваня, Яга мне уж высказывала, что пока меня не было, они не только еще одного умника, старшего над собой, нашли, но и к нам под самый бок перебрались. В прошлый-то раз она их сама отсюда шуганула, чтобы присмирели малость, а теперь вот мне попеняла, что 'сие есть дело мужское всяких охальников да разбойных вертопрахов на место ставить', — мужчина фыркнул и вздохнул досадливо. — И так уж вышло, Ванечка, что помимо всего, я еще перед ней обязан: Яга нас приняла, укрывала, тебе дорогу сюда указала, травы, зелья и мази передавала... Для меня ведь! Так что отмалчиваться на прямую просьбу о безделице мне как-то некрасиво...

Иван рассеяно кивнул: куда вдруг свернул разговор его не порадовало. Очень уж хотелось понадежнее забыть где, как и почему их судьба свела! Если ему до сих пор об том думать страшно, то что же про Кощея, который весь этот ужас пережил, говорить. И неужто карга чародею не только 'попеняла', но и попрекнула?! Конечно, оно, вроде как, по сути верно получается, но, как он и сказал, все же некрасиво это как-то...

— Вань, ты никак снова остричь меня примериваешься? — с ехидной ленцой растягивая слова внезапно поинтересовался Кощей, вырвав тем самым парня из задумчивости.

Молодой человек спохватился и осознал, что все то время, что они беседовали, он действительно сидел, играя с волосами чародея: поглаживал по плечу, пропуская темные локоны сквозь пальцы, перебирал их, закручивая вокруг кончики прядей. Иван смущенно замер: