Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Эх, ты, — усмехнулся оперативник, — вот у тебя, какая армейская специализация?
— Пехотинец, — буркнул я.
— А вот я снайпер, — добродушно хмыкнул он, — и если хочу хоть когда-нибудь куда-то попадать, особенно на большие расстояния, то должен учитывать кучу факторов, таких как скорость и направление ветра, давление, погодные условия, дождь, туман или ясное небо. Знаешь, даже обычная легкая дымка порой так причудливо меняет очертания цели, что потом только диву даешься. И уж тем более, ответственно относиться к выбору боеприпасов. Как бы тебе объяснить... Вот в Средневековье, когда делали стрелы, одни потом отбирали для точной стрельбы, а всякого рода брак, полученный либо от криворуких изготовителей, либо от неправильного хранения боеприпасов, шел, например, на те же осады, когда точность уже не особо важна. Стрельба по замку, например, когда нужно заставить немного понервничать защитников, либо по широкой волне наступающей пахоты. По таким крупным целям, как ты понимаешь, трудновато промахнуться.
— Ну, ты сравнил! — покачал головой я, — кустарное производство с серийно-массовым.
— Да без разницы, — отмахнулся оперативник, — брак бывает всегда и везде. Просто где-то его больше, где-то меньше. Вот и приходится все перепроверять. Ну и подбирать под задачи, естественно. Понял?
— Угу.
— Вот и ладушки, — Шаман достал нож и поудобнее уселся на диване, вскрывая красивую коричневую крышку на коробке. Пара мгновений и у него в руках появился первый патрон. Внимательный взгляд на свет, прокрутка со всех сторон. Чуткие музыкальные пальцы изучают буквально каждый миллиметр блестящей поверхности. В конце довольный кивок и стальной снарядик (по другому этот здоровенный штырь не назовешь) откладывается в сторону, на мягкую сидушку.
— А чего такой здоровый-то? — удивился я, доставая из коробки еще один патрон и рассматривая его со всех сторон. Длинный, почти с ладонь металлический штырь, плавно сужающийся к концу и заканчивающийся тонким матово-черным металлическим же жалом, сумел произвести на меня впечатление, — тут же даже уже не винтовочный калибр...
— Спецзаказ, — пожал плечами снайпер, — унификация, конечно, страдает, зато характеристики отличные. Конструкторы обещали доработать, но пока что, лучшие показатели удалось получить именно при таких габаритах.
— Хм..., — покачал головой я, — и чем твоя винтовка лучше того же "Сумрака"?
— Некорректное сравнение, — покачал головой Шаман, — у каждого оружия есть своя область применения. В одних условиях лучше использовать одно, в других — совсем другое. Ты же не будешь спорить с тем, что в тесном помещении намного эффективнее будет дробовик или пулемет, чем неповоротливая снайперская винтовка. А вот в поле...
— Настолько я пока еще не отупел, — усмехнулся я.
— Ну вот, — продолжил Шаман, — так и в этом варианте, — он погладил длинный полированный ствол своей винтовки, — "Сумрак" хорош на дальних дистанциях. Рекордные показатели точности в мире, великолепная оптика, небольшой вес. "ВКС" же, например, хорош уже для разведки. Отличный глушитель, неплохая точность, отсутствие демаскирующих факторов и при этом хорошее бронепробитие. Идеален для тихой диверсионной работы, выведения из строя коммуникаций и легкобронированной техники противника.
— А ОСВ-96? — заинтересовался я.
— "Взломщик"? — улыбнулся снайпер, — да, его концепция уже намного ближе к моей малышке. Его и "Корд" создавали как мощное средство поражения живой силы противника в индивидуальной броне и за укрытиями. Ну, про небронированные и говорить нечего.
— Так это ж и есть их основное назначение? — приподнял брови я.
— Верно. Однако отличие все-таки присутствует. У меня штурмовая снайперская винтовка. Или ШСН, как говорят у нас на заводах, разные любители аббревиатур. Создана специально для стрельбы за препятствия.
— Пуля их огибает что ли? — усмехнулся я.
— Нет, пробивает насквозь и поражает цель, — невозмутимо пояснил он, не отвлекаясь, впрочем, от работы. Горка патронов рядом с ним на диване уже существенно увеличилась, — основной упор шел на проникающую способность и динамику. Пуля должна именно шить и не менять своей траектории полета вплоть до самого момента поражения цели. Пробитие: 305мм со ста метров. С километра чуть ниже — около 115-120мм.
— Сколько?! — не поверил я.
— Неплохо, правда? — довольно улыбнулся Шаман.
— Да... блин... да как так-то?! — не мог подобрать слов я, — это ж не танк, в конце-то концов!
— А что тебя удивляет? — не понял оперативник, — наконечник практически весь из чистого искусственного фуллерита. А он, между прочим, почти вдвое прочнее алмаза будет. Если не больше.
— Так... он же хрупкий, — уже полностью выпал в осадок я.
— Научились упрочнять, — пожал плечами снайпер, — дорогой, правда, собака. Тот же самый фуллерен С60, что идет в основу синтеза, стоит почти две с половиной тысячи рублей за грамм. А ведь это еще даже не конечный продукт! Про С70 и водорастворимые соединения со спец.свойствами я вообще молчу.
— Получается, такая штука дороже золота...
— И намного. Но она того стоит. Впрочем, рано или поздно научатся делать дешевле.
— А... — мне пришлось пару раз потрясти головой, чтобы привести мысли в порядок, — как у них это получается? Какая технология? Чем они его вообще...
— Ты меня еще про хим.состав цевья спроси, — хмыкнул оперативник, — я тебе что, ученый? Мне дали оружие — я им пользуюсь. А уж как его делали, по какой технологии и с использованием, каких материалов мне особо не рассказывали. Так, крохи, необходимые для простой эксплуатации. И так повезло, что удалось тогда прототип себе выпросить под тренировки.
— Дела...
— И не говори.
— Выходит, ты завтра будешь стрелять деньгами? — улыбнулся я.
— Ага, — ухмыльнулся он, — кому-то скоро прилетит целое состояние.
— О, уже проснулись, ранние пташки? — в гостиную, снова вернувшую себе первозданный вид, зашел позевывающий Стен.
— Угу.
— И смотрю уже при деле, — одобрительно пройдясь по Шаману взглядом, кивнул он, — эт хорошо. Ладно, Димка, собирайся, давай, поедем с тобой в город. Нужно прикупить кой-чего из продуктов.
— А Виктор на что? — спросил я.
— Витя с Вовой по делам поехали, — пояснил подросток, — личный приказ Митрова. Так что давай, поднимай свой зад и тащи его в машину. Нам нужно до обеда успеть. В два часа Его Гениальность будет давать свой концерт.
— Чего??
— Альцман будет проводить вводный инструктаж по правильному обращению с упырями, балбес, — вздохнул тот, — собирайся, давай уже!
Вздохнув, я поднялся с дивана и отправился в прихожую за кроссовками. Приказ есть приказ, куда деваться...
Обернулись мы довольно быстро. Несмотря на самый пик утреннего движения, пробок на въезде в город не наблюдалось, и нам удалось без проблем не только добраться до супермаркета на окраине, но и вернуться обратно. Успели как раз вовремя (хотя кто бы без нас начал, как-никак мы часть основной ударной группы), ребята уже рассаживались по местам в гостиной, а довольный вниманием Альцман, перебирал бумаги за наспех импровизированной кафедрой (ну, то есть тумбочкой возле телевизора) и готовился начать демонстрацию.
Не став заставлять себя ждать, мы поздоровались с ребятами и с ходу плюхнулись на диван, поставив пакеты с покупками себе под ноги.
— Итак, начнем, — Альцман повернулся к внимающей ему аудитории, — исследуемый объект, продемонстрировал поразительные, по человеческим меркам, показатели...
Стен достал из пакета чипсы и, открыв пачку, принялся тихонько хрустеть. Полковник неодобрительно покосился в его сторону, но смолчал.
— ...учитывая высокие регенеративные способности объекта, удары по крупным сосудам не принесут вам ожидаемого эффекта, — тем временем вдохновенно продолжал профессор, — а именно смерти от потери крови или даже обычного ослабления. Раны заживают моментально, и ваш противник будет терять только ту кровь, которая успела вылететь наружу при ударе. Таким образом, чтобы добиться классического эффекта кровопотери вам понадобится не один и не два рассечения, а много-много больше.
Далее. Нервная система у них дублирующаяся и хорошо защищена. Однако при повреждении она восстанавливается несколько дольше, чем мышечная и соединительная ткань, что может дать вам некоторое преимущество. Тем более, что попадание в эти участки на время парализует противника и вызывает сильную боль.
— Сколько времени уходит на восстановление? — сразу же поднял руку Север.
— От 0,6 до полутора секунд, — пояснил Альцман.
— Это уже что-то, — довольно кивнул оперативник.
— Слабыми точками, — продолжил проф, — являются также глаза, мозг и, как это ни удивительно, зубы. Дело в том, что клыки в их физиологии осуществляют не только питательную функцию, но еще и играют важную эстетическую роль в процессе размножения.
— О, пошла порнуха! — с удвоенным энтузиазмом захрустел чипсами Стен.
— Клыки имеют довольно сложное строение. Сама кость состоит из внутренней и внешней поверхности, которые разделены между собой мягкой губчатой тканью, наполненной жидкостью и мышцами. Именно за счет этого, они могут втягиваться в череп на манер телескопической трубки и быть совершенно незаметными со стороны. В самой же губчатой ткани содержится множество нервных окончаний, которые напрямую соединены с подкорковым центром удовольствий головного мозга. Поэтому различные покусывания и фрикции клыками, являются неотъемлемой частью сексуальной жизни...
— Профессор, не отвлекайтесь от основной темы, пожалуйста, — мягко заметил полковник, под тихие смешки из зала.
— А? Да-да, конечно, — опомнился Иван Абрамович, — так вот, нервные узлы, мозг, глаза и зубы — являются наиболее слабыми точками представителей этой расы. Сердце, печень и крупные сосуды не являются для них жизненно важными органами именно по причине высокой регенерации. Даже при их полном удалении, вампир не теряет сознания и продолжает двигаться, как ни в чем не бывало, чисто за счет своего запаса внутренней энергии. Но об этом чуть позже. Это что касательно физического взаимодействия. Теперь о химии.
Тут уже все далеко не так просто. Дело в том, что их организм обладает поистине удивительной способностью противостоять ядам. То, что смертельно для нас, для них является либо безвредным веществом, либо просто слабоагрессивной средой. Конечно, у нас не было всех необходимых препаратов, дабы проверить весь список известных науке токсинов, поэтому пришлось обходиться тем, что было, так сказать, "под рукой". Все, что пока можно сказать по этому поводу — у них просто колоссальная устойчивость к вредным веществам. При этом в процессе обезвреживания и абсорбции участвует не только печень, но и весь организм в целом. Сами ткани мгновенно разлагают чужеродное вещество на безвредные или даже полезные для себя реагенты, после чего их мгновенно выводят, либо впитывают.
Единственное, что наиболее сносно на них работает, это наша экспериментальная сыворотка, используемая для блокировки перинатальной части головного мозга, или Альмы, как называл ее Антонов.
— Скажи кому про этот отдел из "официальных ученых", а также про его название — не задумываясь в лицо плюнут, — прошептал мне на ухо Стен.
— Дык, квазифизический объект как-никак, — пожал плечами я.
— Оптимальная доза препарата составляет шесть-весемь миллиграмм, или три-четрые микрокапсулы. И вот тут уже высокая регенерация играет против них. В отличие от нас, скорость своего метаболизма контролировать они не могут. Именно с этим, кстати говоря, и связаны их особенности пищеварения. Надо сказать, это поистине уникальная система! С кровью передаются не только питательные вещества, идущие для поддержания жизнедеятельности клеток, обеспечения их всеми необходимыми веществами и строительным материалом, но еще и энергетическая составляющая, содержащая в себе частички информации, активатор их генного кода, и даже энергию, текущую в астральном теле. Кровь не только питает и укрепляет их организм, но еще и дает им жизнь, активируя новые, зарождающиеся клетки. Подчеркиваю, не делящиеся, а именно зарождающиеся, причем абсолютно самопроизвольно. А это, господа, уже практически бессмертие в чистом виде. Более того! В сочетании с обычной, потребляемой нами с вами пищей, она дает поразительный связующий эффект, который...
— Иван Абрамович, не отвлекайтесь, — одернул его Митров.
— Да-да, конечно... — поморщился, оскорбленный своих самых лучших чувствах, вдохновенно вещающий проф, — так вот...
— Постойте-постойте! — резко перебил их резко нахмурившийся Владимир, — в каком смысле активатор?
— Обычный, — пожал плечами Альцман, — я же уже об этом сказал. Без регулярных вливаний свежей крови их организм теряет возможность воспроизводить новые клетки и, соответственно, начинает стареть. А учитывая их уровень неконтролируемого метаболизма, старение идет существенно быстрее нашего.
— Выходит, что без постоянной подпитки их срок жизни...
— Будет равен примерно семи-восьми годам.
— Тогда что же получается, — ошалело покрутил головой седовласый мастер, — выходит, что они полностью зависимы от нас?
— Именно! — обрадовался внезапной поддержке из зала наш фанатик, — Они просто паразиты! Человеческая кровь нужна им для жизни ничуть не меньше, чем нам с вами воздух. Вот только и без обычной пищи им не обойтись. С отказом от нее, кровопотребление тут же возрастает в несколько раз. А это, как вы понимаете, вредно для популяции и может привести не только к разоблачению их вида, но и к банальной нехватке провианта.
— Так ведь есть же еще животные, — не согласился я.
— Есть, — довольно кивнул проф, — только их кровь совершенно не подходит. То есть пить-то ее конечно можно, но вот толку не будет никакого. Она просто не обеспечивает тех функций и энергии, которую может дать человек. Это как с газировкой: пить, в принципе, можно, но чистую свежую водичку — она никак не заменит.
— Неудачное сравнение, — покачал головой Архип Петрович.
— Не придирайтесь к словам, — отмахнулся от него наш гений науки, — вы меня и так прекрасно поняли.
— Выходит, что два наших вида неразрывно связаны, — ошалело покрутил головой Владимир, — как это возможно?
— Никто этого не знает! — обрадовано заявил профессор, — По словам пленного — так было испокон веков.
— Схожесть двух разных видов не может взяться случайно.
— Да каких разных, — раздраженно дернул щекой Архип Петрович, — тут и дураку ясно, что мы практически один вид. У нас схожее строение, две руки, две ноги...
— У собаки с кошкой тоже по четыре лапы и по два уха, но это не делает их родственниками.
— Кто-то подзабыл теорию эволюции?
— Да кто ж в нее теперь поверит, после появления таких-то тварей, — хмыкнул Владимир, — тем более, когда у нас под боком куча "мертвых зон" из которых лезет вообще уже не пойми что, да еще и в промышленном количестве.
— Ну, знаете ли!
— А как же тогда объяснить их "рассыпание"? — вклинился в спор Север.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |