С подарком заморачиваться не стал. Пирожные у брата не пошли... Попросил маму ЮнМи позаботиться о подношении 'будущим родственникам', пока мы с ЧжуВоном будем зажигать на двойном свидании, отдав ей под это дело свой максивэн с охраной. Мама, похоже, тоже заморачиваться не стала, купила первое, что подвернулось под руку. Вон — корзина на кресле, обёрнутая в целлофан. Там фрукты, бутылка вина, ещё что-то... Я такие в дорамах частенько видел, когда знакомились будущие родственники. Правда в финале знакомства, как правило, звучало: и заберите с собой эту корзину! И дальше — непечатно... по-корейски, конечно... Понятно, что Кимам наша корзина ни зафигом не нужна. Им главное, что мы прогнулись — в знак уважения. Ну, нам-то они уж точно не предложат забрать подношение назад. Рановато для скандалов. А если и предложат — заберём. Мы люди теперь небогатые. И рады каждой корзинке с едой. Утрирую, конечно. Но ощущения где-то похожие.
Теперь я знаю истинную цену словам: как обухом по голове. Именно удар по голове и именно обухом, я почувствовал, когда вчера вечером по телику сообщили о перевороте в Катаре. Правитель Катара убит. Его личный секретарь, он же адвокат Али, убит. Нууу... Не буду злорадствовать. Но, как говорил один ревнивый муж: 'Так будет со всеми, кто покусится...'
Первая мысль, когда я пришёл в себя от столь убийственной новости: 'А как же моя любимая Бриллиантовая кредитка, без которой я жить не могу?' Всю ночь проворочался с боку на бок... А утром, под видом оздоровительной пробежки, с охраной из трёх бугаёв на хвосте (вот ведь жизнь пошла — ни в носу поковырять, ни попу почесать), рванул к ближайшему банкомату... Ну, что сказать? Сказать ничего не могу. А вот пропеть — да: 'Не долго музыка играла. Не долго фраер танцевал...' Заблокировали карту, гады. Блин, что мешало мне вчера напрячь СунОк? Открыла бы она номерной счёт, я бы сбросил на него миллионов сто, хотя бы... Уже не так обидно... В итоге, с этой кредитки с неограниченными возможностями вместо самолётов, островов и небоскрёбов поимел я сто баксов и упаковку прокладок. Пффф... Ну, хоть что-то. Зато история с этим донорством закрылась сама собой. Мне так кажется. Им там явно сейчас не до меня. К тому же есть уверенность, что про эту фигню знали только сам эмир и его личный секретарь.
Обратно возвращался нога за ногу. Пытался себя утешить мыслью, что успей я снять крупную сумму, те, кто заблокировали кредитку, вполне могли заинтересоваться: а кто это там такой особо отмеченный эмирскими милостями? И чем бы такой интерес ко мне закончился, даже гадать не хочу. Наверняка ничем хорошим. А он (интерес), кстати, может возникнуть и без кредитки. Этот шальной лимон баксов... Кинул мне его, как шубу с царского плеча, наследный принц. Покойный. Если кто-то начнёт проверять, на что он тратил свои (они же государственные) денежки, я вполне могу оказаться в центре скандала... Международного скандала!
Ну вот, блин! Вместо того, чтобы себя утешить, ещё больше взвинтил! Зараза! Надо выкинуть этот миллиард вон (а в попугаях-то денег больше!) из головы на время, пока в Катаре всё не устаканится.
Озлившись на весь мир, после завтрака поднялся в комнату, достал ни разу не надёванные джинсы, достал нож для бумаги... Короче, отвёл душу.
Здесь, в этой реальности, рваная джинса так и не появилась. Ну, не родился на свет человек, которому пришло в голову гениальная идея порченную вещь превратить в гламурный прикид. Я только недавно обратил внимание на этот факт. Хотел прикупить себе на лето рванину — в жаркую погоду самоё то — вентиляция, что надо. Даже лучше чем в платье, под которым нужно в обязательном порядке носить эти выбешивающие шорты. Но ничего подобного не нашёл ни в бутиках, ни в точках попроще. Интернет на мой запрос тоже ничего выдать не смог. Тогда-то мне и пришла в голову мысль осчастливить здешнее человечество, подарив ему этот оригинальный продукт.
Вот, настало время воплотить задумку в жизнь. Именно сегодня. Таков мой коварный план. Ну и как побочный эффект: ЮнМи будет первой, кто наденет на себя супермодный в ближайшем будущем (нисколько в этом не сомневаюсь) бренд. Агдан она или где?!
А дырки получились суперские. Весь секрет в том, что материя не режется, а рвётся. Тогда по краям получается замечательная бахрома с ниточками. На ЧжуВона наряд Юны должен произвести неизгладимое впечатления. Джинсы дополнили белая блузка на выпуск, белые кроссовки, чёрная бейсболка с длинным козырьком, чёрные очки и сумка через левое плечо, в которую я не забыл кое-что положить.
Мама и онни были первыми, кто оценил моё смелое дизайнерское решение по достоинству, когда вышли в прихожую провожать меня.
— Дочка! Что ты на себя надела?! — Ужаснулась мама ЮнМи.
— Ты что, с ума сошла?! — Поддержала её СунОк.
Одной Мульче было пофиг, во что одета хозяйка. Тёрлась, мурлыча, о ноги, прощалась до вечера.
Мама и онни, не сговариваясь, перекрывают мне проход к выходу. А на улице, между прочим, уже поджидает меня жених подневольный и, наверняка, как я просил, с цветами. Он звонил десять минут назад:
— Принцесса, выходи. Я у твоего дома.
— ЮнМи! — Строго говорит мама.— Сейчас же сними с себя эту рвань и надень нормальное платье! Ким ЧжуВон потеряет лицо, если все увидят его невесту в этих обносках. Ты меня слышишь?
— Слышу, мама,— отвечаю с поклоном.— Но, как же мне быть? Эти джинсы подарил мне сам Ким ЧжуВон и настоятельно просил, чтобы я надела их на сегодняшнее свидание.
— Ким ЧжуВон?! — Дружно восклицают мама и онни.
— Зачем он это сделал? — Потрясённо спрашивает СунОк.
— Потому что хочет, чтоб ему не стыдно было за меня. Это,— киваю на ноги,— последний писк моды. Пока рваная джинса популярна только у 'золотой' молодёжи. Но я уверена, что очень скоро вся Корея будет ходить в драных джинсах. И ты, СунОк, тоже.
— Я?! — Округляет глаза онни.— Ни за что!
— Посмотрим...
В этот момент звонит мой мобильник. Нажимаю на соединение.
— Если вам срочно нужны деньги... — Начинает грузить рекламу робот.
— Да, ЧжуВон-оппа,— гружу я в ответ,— уже выхожу... Надела, как вы просили... Маме и онни? Очень понравились. Онни хочет такие же... Хорошо, передам...
И разрываю связь.
— Вам привет от господина Ким ЧжуВона,— говорю я вконец растерявшимся родным ЮнМи и двигаю на них бульдозером.
Мама с онни отходят в сторону, и я, получив к карме за враньё очередную единицу, вырываюсь на свободу.
Чжувонище встретил меня, как пишут в романах, квадратными глазами и упавшей на асфальт нижней челюстью. Там же — на асфальте оказался букет цветов, выскользнувший из ослабевших рук 'жениха'. Похожая реакция — глаза, челюсть — наблюдалась и у парочки прохожих мужского пола, случившихся неподалёку. Аж, на какой-то миг сомнение взяло: а стоило ли хорошую вещь портить?
— Ты что на себя напялила, чусан-пурида?! — Вместо 'здрасьте', перебирая взглядом дырки на джинсах, шипит ЧжуВон.
— А что не так? — Искренне удивляюсь, разглядывая рукава блузки.
— Не строй из себя идиотку! Невеста чеболя не может ходить в чём попало! Зачем ты надела эту рвань? Нас, между прочем, снимают. Иди — и сейчас же переоденься!
— ЧжуВон-оппа! Вы всё сказали верно, кроме одного. Зачем мне переодеваться, если невеста чеболя не может ходить в чём попало?
Чжувонище молчит, видно, пытается понять, чего я такое сейчас сказал?
Продолжаю:
— Раз на мне эти джинсы, и я в них, вместе с вами, вышла в свет, значит, это никакие не рваные джинсы, а новое веяние моды. Между прочим, эта джинса,— кручусь на месте,— моя первая работа в качестве дизайнера одежды. 'Стиль Агдан'! Могу спорить на что угодно, после того, как мои фотки появятся в газетах и сети, на следующий день все фанаты Агдан наденут на себя эту, как вы говорите, рвань.
— Прямо, на следующий? — Хмыкает ЧжуВон, с появившемся интересом, во взгляде, изучая то, что выставили на показ дырки.
— Может не все, но то, что на следующий — точно... Или даже раньше.
— На что спорим? — Включая игрока, спрашивает Чжувонище.
— Желание,— отвечаю, не задумываясь и, заметив подозрительные огонёчки в глазах 'женишка', добавляю: — Интим и всякие непотребства не предлагать.
— Это я тебе хотел сказать,— парирует ЧжуВон.— Спорим! — И выставляет в мою сторону кулак.
— Спорим,— подтверждаю и не сильно бью в него своим кулачком.
Когда сели в машину (сегодня вместо красного кабриолета была тачка старшего брата), очки я снял. Но всю дорогу, жених подневольный заглядывал не в мои бездонные синие глаза, а пялился на голые участки ног. Особенно его внимание привлекла дыра чуть ниже линии трусов.
— Правда, сексуально? — Устав от его взглядов, спрашиваю я.
— Эффект странный,— ничуть не смутившись, отвечает ЧжуВон.— При первом взгляде — полное отторжение. Через пару взглядов — а что-то в этом есть. А ещё через пяток — зашибись, как круто. Не удивлюсь, если проиграю... Можешь уже сейчас озвучить своё желание.
— Желание подождёт. А вот просьбу могу озвучить.
ЧжуВон, оторвав взгляд от дороги, смотрит мне в глаза.
— Линзы не носишь... — То ли спрашивает, то ли констатирует он.
— Ношу. Но сегодня предпочла очки...
Ну, да... Должна же ЮнМи произвести мозговыносящее впечатление на жениха моей Хери. И синие, бездонные, прекрасные её глаза должны сыграть в этом наипервейшую роль.
А Чжувонище-то у нас хитренький. Вроде, увёл разговор в сторону. А на самом деле проверяет, насколько для меня важна эта просьба? Я его уже немножечко изучил. Что ж, помолчим... И молчим довольно долго. Так что успеваю полюбоваться на красоты летнего Сеула за окном автомобиля. Привлекла внимание парочка на автобусной остановке. Они стояли обнявшись. Просто стояли, просто обнимались. Но от них шла такая энергетика, что самого жутко потянуло прижать кого-нибудь поплотней к груди (ИнЧжон или ХеРин, или обеих сразу), и перекачивать энергию от одного к другому, от одного к другому...
— Ну, что там у тебя за просьба? — С лёгким недовольством, наконец, спрашивает Чжувонище.
— Да ничего особенного, ЧжуВон-оппа...
— И обращайся ко мне 'оппа'. Раз ты моя невеста. ЧжуВон-оппа — звучит странно.
— Легко! Оппа! — Восклицаю.— Меня утвердили на роль в новой дораме. У героини есть парень, которого она так и зовёт: оппа. Так что я на тебе, оппа, потренируюсь, оппа.
— Роль в дораме? — Настораживается ЧжуВон.— С поцелуями?
Вопрос, что называется, не в бровь, а в глаз. Я сам, когда прочитал сценарий, был в шоке. Поцелуи... Обнимашки... Даже одна постельная сцена! Правда, в одежде. И всё это с парнем! Чё-то я себя в таких сценах не представляю. Я! С парнем! В засос! Нет, я конечно же держал в голове, что если начну сниматься в дорамах, то придётся столкнуться с этой проблемой. И вот — столкнулся. И что делать? Отказываться? Тогда, зачем я вообще в кино полез? Разговоры, что целуюсь не я, а героиня, которую я играю — полная фигня. Целуюсь всё равно я, притворившись кем-то другим. В общем, так ничего и не решив, отложил этот вопрос на потом. Может, продюсеру стукнет чего-нибудь в голову, и он даст команду сценаристу сделать из моего парня — девушку, с которой у нас розовая химия. Вот тогда и поцелуемся...
— Роль с поцелуями? — Не дождавшись ответа, вновь спрашивает ЧжуВон.
— С поцелуями, конечно. С такими, какие были у нас с тобой, когда мы твоих невест распугивали,— смягчаю остроту вопроса.
ЧжуВон хмыкает, вспомнив весёлые денёчки.
— Всё равно, мне это не нравится,— посерьёзнев, говорит он.— Невеста корейского принца, не может целоваться с другими парнями. Даже в кино. Даже не по-настоящему.
— Оппа! Я совершенно с тобой согласна,— радостно заявляю.— Невеста — не может. Я — могу.
— Ты заключила сделку! И согласно сделке — ты моя невеста. Ты должна отказаться от этой роли! Я настаиваю! Если нужно заплатить неустойку — я заплачу! А если хочешь с кем-то целоваться — целуйся со мной.
— Пффф... — Выдыхаю.— Значит так, оппа! Либо ты не лезешь в мои дела, как я не лезу в твои, либо я прямо сейчас расторгаю эту дурацкую сделку.
Придурок! Ведёт себя так, будто ЮнМи, действительно, его невеста. Вот назло ему перецелуюсь со всеми мужиками из съёмочной группы. А до кучи и со всеми девчонками.
ЧжуВон неожиданно выворачивает руль в сторону тротуара и резко тормозит. Тормоза визжат — ремень безопасности врезается в буфера ЮнМи — больно, блин! — Прохожие оборачиваются на звук.
— Сделка расторгнута! — Объявляет ЧжуВон.— Выметайся!
— Наконец-то! — Восклицаю с восторгом.— Спасибо, оппа, за всё, что ты для меня сделал, пока я числилась твоей невестой. За дорогие подарки, за тёплые эсэмэски, за прогулки под луной... Желаю тебе побыстрей встретить дуру, которая будет выполнять все твои чебольские капризы.
Отстёгиваюсь и 'выметаюсь' из машины. ЧжуВон что-то говорит мне в спину, но я его уже не слышу. Хлопаю дверью, иду по краю тротуара, высматривая такси. Внутри просто всё кипит от злости. Да ещё злюсь на себя, за то, что злюсь. Я что, сошёл с ума или мне, действительно, до слёз обидно, что меня такого неотразимого, только что, бросил самый завидный жених Кореи? Упс!!! Меня? Я подумал: меня??? Пффф... Точно, с ума сошёл.
Такси чего-то не видать. Но зато рядом со мной нарисовываются две школьницу, смотрят влюблёнными глазами и, нестройным хором, констатируют очевидный факт:
— Агдан! Агдан! Это же Агдан!.. Ой! Какая вы красивая! А можно автограф?!
И, как-то это у них слишком громко получается. Среагировав на слово 'Агдан', рядом со мной тормозит парочка и, не веря своим глазам, тоже начинает громко выкрикивать моё имя и просить автограф. При этом все на чистом автомате достают телефоны и снимают ЮнМи на видео.
Появляются ещё люди. Вокруг меня, замыкаясь в круг, начинает расти толпа. Со всех сторон, тянут визитки, блокноты, просто листы бумаги. Все требуют автограф. Сирена личной безопасности, спрятанная в одном укромном местечке, давно ревёт на полную мощь. Стараясь вести себя спокойно, мило улыбаясь, начинаю раздавать вожделенную личную закорючку.
Уффф... Вроде всё проходит спокойно. Народ возбуждён, но не агрессивен. Рано радовался... Когда мне начало казаться, что всё закончится хорошо, неожиданно кто-то срывает с меня бейсболку. Толпа взвизгивает! Чья-то рука хватает меня за рукав блузки и тянет на себя. Материя натягивается, готовая вот-вот затрещать. Продолжая визжать, толпа сжимает круг. Сердце ёкает, приходит понимание, что вот он, совсем рядом — тот самый пушистый северный зверёк, о существовании которого так часто говорят писатели. Да меня сейчас разорвут на сотни маленьких ЮнМи!
В этот отчаянный момент очень вовремя подоспела чья-то помощь. Из-за моей спины вылетает кулак, который впечатывается в руку, рвущую с меня блузку. Раздаётся вскрик — рука исчезает. В следующий момент кто-то хватает меня за талию и с криком: 'Дорогу!' — тащит куда-то в сторону, расталкивая самых непонятливых. С облегчением узнаю голос Чжувонища. Толпа колышется не зная, что ей делать: то ли отступить, то ли напасть. И тут, как на заказ, появляются 'люди в чёрном' — охрана ЧжуВона. Почувствовав чужую силу, толпа перестаёт быть толпой, превратившись просто в многочисленных фанатов Агдан.
