Варвара. Путь Адмирала. Часть третья "Святая Мария"

После пережитого не было никакого желания и сил рваться и махать крыльями, мы неспешно плыли в воздушных потоках, кружась набирали высоту и плыли, куда нам было нужно. Позади бушевал вулкан, действительно можно было бы легко представить в этих клубах дыма разбуженное волшебное нечто, что проснулось, рычит и очень сердито. До сих пор от одного воспоминания от пережитого пробегало по всему телу судорогой ужаса. Высоту мы так и не уменьшили, оказалось, что мы полетели намного южнее и вылетели южнее даже Косимы, которую узнала, ведь от неё сегодня улетали, а вдали видны были на севере Осима, а юго-восточнее Миякесима. После пережитого хотелось блажить и дурачиться, чем я и занялась, ведь из названия всех этих островов следует, что "сима" это и есть "остров", тогда получается, что "Осима" — это остров "О", а "Косима" — это остров "Ко", или "Цусима" — это остров "Цу", всё-таки до чего же лаконичные ребята японцы!

Всё время не переставала выглядывать с высоты такой родной узнаваемый характерный силуэт нашего крейсера, и вот удалось, как и характерный хвост серого дыма, и со снижением направилась к нему, на подлёте связалась с Николаем, который даже с этого удаления видел вставший над Японией столб дымного облака и волновался за нас борясь с желанием немедленно идти к берегу. Скоро мы буквально рухнули на палубу, только к ночи Клёпа смогла покушать, с ней возился Феофан, а Дуся сидела рядышком и не отходила ни на секунду. Я носом Николая даже на расстоянии ощущала впитавшуюся в перья смесь запахов вулканического дыма, окружённая трепетной заботой наша малышка отходила, Феофан как с ребёночком, намывал её заваркой глаза, сделал какой-то отвар и аккуратно поливал её на палубе, придерживая Клёпу от инстинктивного порыва немедленно отряхнуться, а "Новик" возвращался в Артур неспешно, он всё, что нужно сделал и теперь мог не спешить. А Николай ошалело выспрашивал, что именно мы сделали, и ругался, что чуть не угробились.

По широкой дуге отклоняясь в востоку и югу мы вошли в Жёлтое море сквозь архипелаг Рюкю на широте южнее Шанхая, так, что входили в Печелийский пролив практически с юга. А когда мы уже видели правее нашего курса скалу Энкоунтер, сияющий как новенький пятак радист с громким докладом прибыл на мостик неся впереди себя на вытянутых руках полученную радиограмму:

"НОВИК КОНТР АДМИРАЛУ ЭССЕНУ ПРИБЫТИИ АРТУР НЕМЕДЛЕННО ПРИБЫТЬ ФЛАГМАН МАКАРОВ"

*— "Бансай" — дословно переводится, как "Дерево на подносе", японская культура выращивания дома миниатюрных деревьев, существует множество стилей и направлений, их выращивают не только в горшках, на плоских подносах, в куске скалы, с которым его вырубили на горе, вставляют в оформление экибан и прочее. Многим коллекционным знаменитым бансаям по триста и более лет и за ними ухаживают многие поколения передавая как величайшую драгоценность. А зарождение этой культуры относят к первым деревцам, обнаруженным и принесённым со склонов Фудзиямы, которые из-за неблагоприятных условий не смогли развиться в полноценные деревья и стали такими миниатюрными. Видимо, воля к жизни и способность бороться и победить этих деревьев и привлекла древних японцев...

Глава 59

Оказалось, что радист "Цесаревича" вызывает нас каждые полчаса круглые сутки уже второй день. Нас ждала куча новостей, которые мы узнали, когда согласно приказу прибыли на борт временно ставшего флагманом "Цесаревича" из-за ремонта "Петропавловска", размеры и комфорт адмиральского салона предусмотренного на всех броненосцах ничуть не уступали Петропавловскому, но подниматься на борт другого флагмана было не привычно. Прилетевшие на погоны Николая птицы были лишь малой частью обвала наград, званий и почестей случившегося в Артуре, пока нас не было.

Вот об этом рассказывал Макаров, но сначала удалил из салона даже, кажется, немного обидевшегося Верещагина и своего адъютанта, приказал рассказать всё, что мы делали в этом выходе. Всё, так всё, из нашего рассказа выходило, что мы только подошли и вот как-то сразу начали происходить чудеса и катаклизмы, сначала в Сасебо, потом в Токийской бухте. Степан Осипович давно и прекрасно понимал, что вокруг Николая происходят вещи выходящие за пределы привычного и, скорее всего, мудро принял их необъяснимость, поэтому довольствовался нашим скупым изложением. В моё время была бы куча вопросов с требованием всё и понятно объяснить, обиды после невозможности это сделать и прочая мишура вокруг. Здесь, время и люди совершенно другие, они ещё не впали в экстаз самолюбования покорившего природу человека. Особенно мне всегда нравятся эти "покорители" с пивными животами не поднимающие толстые зады от кресел и диванов, работающие аж мерчендайзерами соседнего универсама, с огромным трудом заполучившие свой троечный аттестат, но ведь это именно они, а не Гагарин с Королёвым, покорили космос, это их руками ДнепроГЭС перекрыл плотиной непокорный Днепр, это они придумали и изобрели компьютер и атомную бомбу вместе с ракетами.

Да и сам статус покорителя природы, лично меня, смущает, очень уж это похоже на гордость присосавшегося комара, который пыжится, что сейчас съел корову! Далеко не всё в окружающем мире можно объяснить и "поверить алгеброй гармонию", но в моё время это перестало кого-либо смущать, то, что раньше именовали версиями или гипотезами, и что по сути своей таковыми и является, стали решительно назначать расшифровкой тайн мироздания. А после творить такое, что скоро на нашем шарике смогут жить только катастрофически живучие крысы и ещё какие-нибудь устойчивые ко всему микробы, если напоследок человечество не хлопнет дверью ядерной кнопки.

А ведь даже мало-мальски эрудированный человек прекрасно понимает, что многие объяснения на деле не намного мудрее и точнее в объяснениях, чем предсказания по звёздам и объяснения средневековых схоластов. Только теперь вокруг для солидности нагородили кучу гудящей аппаратуры, собрали целую толпу считающую цифры и рисующую таблицы, но так никто и не смог сказать, к примеру, что является носителем человеческой памяти, как кратковременной, так особенно долговременной. Даже механизм, позволяющий любому оперировать безумными по объему массивами информации и извлекать по необходимости любые мелочи и детали. Да, есть версии химической, электрической, электро-физической, электро-химической и даже волновой природы, но уже само их разнообразие заявляет, что истину не нашли. Даже средний обыватель улавливает, что здесь нас где-то пытаются надуть и выражает эту мысль гораздо проще и точнее, как замечательно сформулировала одна моя подруга: "Вот же блин Великие Учёные! В космос летать научились, овцу клонировали, а ноги я всё равно должна два раза в месяц воском депилировать!", с моей точки зрения, в этой фразе сказано гораздо больше, чем я бы привела двадцать страниц аргументов, доводов и неопровержимых доказательств. Вот именно этим уважением к существованию непознанного, и, что важнее, непознаваемого, мне нравятся люди в этом времени. И Макаров один из их числа, тех, кто не столько будет рыдать по невинным жертвам катастрофы "Титаника", сколько увидит в этом показательный намёк человечеству, что зарываться не стоит...

— М-да... Ваш "Новик" — это нечто невообразимое! Николай Оттович! Вы представить не можете, что сейчас творится в мире и Японии, как началось извержение Фудзи. Все члены правительства, которое обмануло своими лживыми обещаниями Божественного Тенну, по приказу последнего сделали себе харакири. Новым главой правительства назначен бывший посланник в России, бывший начальник японского военно-морского генерального штаба (по-русски — начальник военной разведки), адмирал и маркиз Сукэюки Ито. Из всех морских начальников каким-то чудом оставили в живых Гомбея Ямамото, видимо Микадо вспомнил, что это его друг детства, и "Победителя Макарова", бывшего командующего седьмой эскадрой теперь уже вице-адмирала Сукэдзи Хосоя, последнего правда нет в Японии, он сейчас в турне по Европе рассказывает о своей "Замечательной победе".

— Невольно напрашивается наблюдение, что для долгой карьеры адмиралом в Японии желательно, чтобы имя начиналось слогом "Сукэ-" — пошутила я, и мы от души посмеялись, к слову, в компании уже возвращённого Верещагина. Который по его же словам, сейчас работал как чёрный раб, а с нами сделал себе перерыв, чтобы отдышаться и собраться с мыслями. Он действительно был в рабочем сюртуке с заляпанными красками рукавами и обшлагами, а заходить сейчас в салон, как со смехом поведал Макаров, опасно для жизни, потому, что передвигаться между расставленных и лежащих холстов и подрамников, без риска их на себя обрушить, может только профессиональный художник...

— Но оставим это. Про Японию нам с Вами Николай Оттович нужно будет поговорить позже, отдельно и очень подробно. А пока расскажу другие новости, которых Вы в морях узнать не могли. В штаб генерала Засулича Куроки прислал парламентёра с письмом, в котором известил, что им получен приказ Императора Японии о полном прекращении огня по всей линии соприкосновения войск, в связи с началом мирных переговоров. И действительно, второй день никакой стрельбы, а наши казачьи летучие отряды в тылу фиксируют многочисленные армейские обозы и целые подразделения, которые движутся на юг Кореи.

Ещё можете поздравить своего Сергея Николаевича капитаном первого ранга. Заслужил, сам его представлял, но думал, что не утвердят, утвердили. Знаете, великолепный штабной офицер вышел, а он тяготится и в море рвётся. Может, поговорите с ним, командиров хороших худо-бедно найти можно, а вот отличного штабного офицера такого склада ума и характера беречь надо, думаю, что эта война у нас далеко не последняя и на нашем веку такие умения русскому флоту ещё очень понадобятся!

— Поговорю, Степан Осипович! Непременно поговорю. Только ведь ему ценз ещё нужно добирать! Как с этим быть?

— Да... Ценз! Сначала ведь такая была толковая идея, чтобы моряки были настоящими, а не береговыми бегунами по паркету с кортиками. Только теперь это, как многие хорошие идеи, превратилось в глупую канцелярскую писанину и способ счёты сводить, дать офицеру ценз набрать или не давать, а тем и звание можно прижать или по службе затормозить. Ну, что я Вам объясняю... Надо будет про это подумать, но Сергея Николаевича нужно и дальше при штабе использовать! Это моё твёрдое мнение. — Задумчиво пожевав губами, Макаров на некоторое время задумался, погрузившись в свои мысли, затем встряхнулся и продолжил:

— Николай Оттович! А знаете, что Вы меня в неудобное положение перед Императором поставили?

— И в мыслях такого не было сделать! Что же случилось?

— А вот ответьте, господин контр-адмирал и командир единственного Георгиевского корабля российского флота, сколько вражеских кораблей Вы уже потопили?! Его Императорское Величество захотел узнать и мне приказ такой телеграфировали, немедля посчитать и доложить! Мы тут с Сергеем Николаевичем чуть голову не свихнули...

— Так, ведь не посчитать, Степан Осипович! Или нужно считать в нескольких категориях и всё равно будет не точно.

— Интересно-интересно! Расскажите-ка, а я послушаю и узнаю, как Вы со своим бывшим старшим помощником думаете, одинаково или нет.

— Грузовые суда оставим. А корабли считать по размерам, крупные и мелкие отдельно, и потопленные самостоятельно или совместно с кем-то. Нужно ещё категорию взятые призами отдельно, но ведь и тогда все цифры останутся условными. Как считать корабль, который обстреливала вся эскадра или несколько кораблей? Как считать корабль, который после обстрела был приведён к сдаче и после потоплен? Думаю, что нужно считать весь тоннаж и число уничтоженных и захваченных вражеских кораблей всем флотом и не пытаться на отдельные корабли расписывать!

— Что ж... Практически тоже самое мне Артеньев сказал. И в телеграмме я так и написал. Рад, что мыслим похоже и не пытаетесь себя и свой корабль выпятить, хотя с Вашим "Новиком" и выпячивать ничего не нужно, он и так во флоте бриллиантом сверкает. Кстати, Вы ведь опять на награждение нижних чинов всех списком подали?

— Степан Осипович! Я же уже объяснял свою позицию, что побеждает или проигрывает весь экипаж, а не его отдельная пушка.

— Я то с этим согласен, только не принято так... Но для Вас сделали исключение, так, что послезавтра привести мундир по своему званию и прибуду к Вам награждать Ваших орлов. Как я понимаю, у Вас теперь весь экипаж полные Георгиевские Кавалеры?

— После награждения так и получится.

— Вот и славно! Приятная это обязанность за заслуги награждать! Кстати, теперь по званию Вы лично можете награждать, надеюсь, поможете старику...

— От чего же не помочь в таком приятном деле? Непременно, если позволите.

Потом ещё долго говорили, Василий Васильевич уже ушёл к своим картинам, вестовой несколько раз приносил новые порции горячего ароматного чая, а Макаров рассказывал новости, обсуждали наши планы, возможные варианты развития дальнейших событий. Так мы узнали, что после разгрома английского флота, корабли эскадры Вирениуса задержанные в Дурбане уже освобождены, бесплатно забункерованы, отпущены с извинениями и сейчас идут на соединение с остальными в Аден. Где, скорее всего, не смотря на все потуги англичан будут так же освобождены остальные и отряд, наконец, сможет двинуться к нам. Голландцы, или кто там сейчас в Капской колонии распоряжается, словно прочувствовали, что Николай как-то говорил, что если придётся "Новик" в Петербург вести, то непременно нужно будет наведаться в эти порты и освободить корабли Вирениуса. Чтобы даже мысли ни у кого в мире не возникало посметь косо посмотреть в сторону Андреевского флага.

Николая по итогам войны, а теперь это именно так и формулируется, потому, как факт разгрома Японии и их союзников признан уже во всём мире, отметили только контр-адмиральским званием, но Макаров хитро улыбаясь, велел не спешить и подождать, видимо, как пояснил мне Николай, задумано награждение в столице, тем более, что Святого Георгия третьей степени ещё не вручили.

А в столице идут шумные торжества, и наместника Алексеева отозвали в столицу. В Артурском храме тоже идут благодарственные молебны. Святость образа Богородицы Порт-Артурской уже никем не оспаривается и не подвергается сомнению. И икона действительно начала мироточить. Наконец, после долгого разговора мы поехали к Машеньке.

Несколько дней после были наполнены суетой связанной с приходом из похода, хлопотами в связи с новыми погонами, награждением экипажа. Здесь Николая очень удивил Лаваль, честно, я чего-то подобного ждала, а вот Николай удивился. У него со штурманом состоялся разговор:

— Виктор Андреевич! По результатам наших побед и так как Вы теперь как Георгиевский кавалер получили полное дворянское достоинство, думаю, что против утверждения Вас в чине мичмана никто возражать не станет, с чем, думаю, Вас можно уже поздравлять!

— Помилуйте! Николай Оттович! Да зачем мне такое?!

— Как это зачем?! Неужели Вы не хотите стать морским офицером?!