Поворот

Час Симферополя.

Выехать в Симферополь сразу не удалось — я все же задержался, чтобы иметь в голове полную картину. Итак, Балаклавскую бухту мы заняли и сейчас спешно укрепляли всеми доступными способами. Англичанам нужно сказать большое спасибо в этом вопросе -они подняли уже одиннадцать орудий с затонувших кораблей, а также в городе было изрядно припасов пороха и ядер и четыре большие бомбические пушки. Так что укрепляться нам было чем, но появилась нехватка артиллеристов. Ну да всегда так, даст бог разберемся. Захватили очень много продовольствия и различного инструмента, так же было несколько заводиков и железная дорога, которая вела на позиции неприятеля.

Это хорошие новости, а из плохих — Казачью и камышовые бухты после морской авантюры так и остались пригодными для использования. Признаюсь, я очень рассчитывал на выведение их из игры и для этого у нас были все предпосылки, но нет — возможность снабжения армий противника все равно сохранилась и это очень сильно меня огорчало. Да и не только меня.

Камышовая бухта использовалась для помощи союзникам Франции, Казачья — для своего собственного, теперь же им придется потесниться для англичан. Это хорошо — будут строить новые склады, здания и прочую инфраструктуру. Англичане поиздержались в припасах за время наших активных действий, а свои запасы они потеряли — минус одна группировка на некоторое время. Сердечного согласия между Францией и Англией нет и не было — французы смотрят на английских солдат свысока и, признаюсь, имеют полное на это право — меньше смертей от болезней, лучше снабжение, более продуманная организация быта армии. Англичанам есть чему у них поучиться, и они учатся и это уже хуже.

Нам же просто просилась операция со стороны Федюхиных высот на снятие блокады города с этой стороны и самое интересное — впервые у нас появился порох в достаточных количествах для осуществления этой затеи, благодаря захваченным складам. Керчинский завод уже освоил отливку ядер и шрапнели и наращивал производство своих мортир — они были необходимы как воздух в Севастополе. Противник подводил свои позиции все ближе к нашей обороне и использовал мортиры для навесного огня, у нас же отвечать было чаще всего нечем. Так что сейчас в первую очередь — насыщение Севастополя недоминометами, ну и подготовка к атаке на позиции англичан. Британцы не дураки и тоже понимают наш следующий шаг, так что мне даже интересно — запросят они подкреплений у Франции или нет? В любом случае противник оказался в сложном положении, но, к моему сожалению, не в критическом и это сильно напрягало. Да что там — дай время, и враг сам перейдет к активным действиям и тут уже нам будет не до смеха.

Ну и самым важным выводом за всю дорогу к Симферополю стало то, что грунтовые дороги, если они не раскисшие и передвигаешься ты в карете, лучше брусчатки — ехать по грохочущей стиральной доске, да еще без нормальных амортизаторов — сомнительное удовольствие. Вот такие важные мысли посещали мою грешную голову.

Спешить мне было особо некуда, так что по приезду в город я основательно выспался, прочитал все доступные газеты и только собирался заняться изучением писем как меня порадовала поступившая новость.

— Вы слышали, на рейде около Казачей бухты подорвался и затонул османский фрегат, а чуть позже и транспортное судно французов, к сожалению, порожнее. — Именно с этой новостью мой денщик Скоморохов занес мне порцию кофе.

И только тогда меня отпустило — сработало все же. Автономные мины мы начали делать практически сразу по моему приезду, те, что были у нас в наличии, меня категорически не устраивали. Эти же мины мы перебирали и отлаживали вручную. Ну как мы — под руководством Нахимова этим занимались в Севастополе специально отобранные специалисты. Очень долго помучались со взрывателем — никак не получалось изготовить достаточно надежный, затем их натыкали в верхнюю часть корпуса мины, тщательно все герметизировали, потом просмолили корпуса. Мины наши были уже более продвинутой конструкции — сама мина покоилась в утяжеленной деревянной колоде, выполнявшей роль якоря и безопасного места хранения. Колода посредством просмоленного каната была соединена с самой миной — глубины нам известны, где ставить тоже, так почему бы все не настроить заранее? Так же колода имела специальные выносные крепления — ушки, за которые ее подцепляли краном и можно было осуществлять погрузку. Мы очень боялись, что заранее вставленные взрыватели сработают из-за человеческого фактора или форс-мажора. Что только было не сделано для исключения несчастных случаев — начиная от инструктажа, до специальных креплений мин, но пронесло.

Установкой мин занимались два парофрегата — увы, на лодчонки их грузить было невозможно, так что рисковали капитаны этих кораблей знатно. Зато удалось скрытно установить эти мины около бухт Казачей и Камышовой, правда на безлопастной от берегов дистанции. И вот все было установлено, дни идут, а мины не взрываются и результатов нет. Что мне было думать? А это был у нас основной способ блокирования этих бухт — пока разберутся, пока выловят все мины, а время то идет и сидеть армиям без новых припасов — это очень вдохновляющий мотив для огромного риска. Теперь же я смог расслабиться — противник не ожидал от нас такой пакости и на некоторое время мы его поставили в очень сложное положение. Остается только додавить — пока у нас есть эта фора.

— Ну наконец-то! — Моим возгласом денщик явно был немного сбит с толку. Хм, ну да, он же не был в курсе наших приготовлений на этом поприще. Хотя, чего ему удивляться то? Враг утоп, мы на коне. Ну да бог с ним.

— Подробности известны? — Я с ожиданием стал смотреть на своего денщика. Это его явно приободрило, он даже встрепенулся.

— Нет, по телеграфу пришло только это. Остальное обещали узнать позже. Да вы не переживайте, там дамы сейчас собрались, так что все узнают, будьте уверены. -Я поморщился, да уж узнают, что не узнают — то придумают. Я воздохнул.

— Вот этого я и боюсь. Так глядишь к вечеру окажется, что на одной мине подорвался весь флот Англии и Франции, а заодно и еще с пяток флотов других государств. — Скоморохов понимающе улыбнулся — ну да женщины они такие.

Но при всех моих вздохах и недовольных гримасах я был рад. Да что там, меня просто переполняли эмоции — осложнить или вообще заблокировать снабжение коалиции было нашей основной "идеей фикс". Так получалось, что противник через моря имел снабжение лучше нашего в разы. При таком развитии дел противостоять ему уже становилось практически невыполнимой задачей. Спасало дело самоотверженность солдат и офицеров и это меня буквально выбешивало. Ну а какие еще могут быть эмоции, когда снабжения итак не хватает, так и то что есть разворовывается без всякого стеснения, практически в открытую. Система управления армией прогнила насквозь, но сделать что-либо было сложно, ибо имела покровителей на самом верху и даже меня сожрут если начну рубить всех налево и направо и ничто мне не поможет. Вопрос, почему подорвались только сейчас корабли пока оставался без ответа, но даже этот результат заставит противника осторожничать и даст нам время.

Горчаков сейчас по идее планирует атаку с Федюхиных высот для соединения с войсками обороняющих Севастополь со стороны Малахова кургана. Это даст нам возможность сократить линию соприкосновения с противником и сконцентрировать больше артиллерии на этом участке. Угу, вот только пороха у нас не так уж и много, к сожалению, англичане не будут и дальше привозить порох в Балаклавскую бухту и отдавать его нам и это очень расстраивает — к хорошему привыкаешь быстро.

Я вздохнул. Да уж, припасов у нас на одну операцию и эта операция очевидна не только нам, но и противнику, так что успешность ее под большим вопросом. Да и атаковать в лоб противника нет никакого желания, но какие еще варианты? Минная война просто вынудит неприятеля атаковать нас, так как люди едят каждый день, а продукты имеют свойство заканчиваться без регулярного снабжения. Морить голодом — это хорошая мысль, но неосуществимая. Да, неосуществимая — нас все равно меньше чем войск коалиции и у них есть возможность и потребность для решительных действий. Как и у нас.

Денщик выложил на стол пришедшую корреспонденцию. Я подавил вздох — писем было многовато и с каждым разом все больше и больше. Никогда не любил писанину, я вообще в прошлой жизни подписи ставил, сам же что-либо писал редко.

Первым делом вскрыл объёмистый пакет от Нахимова — ну да, в свете последних событий не удержался. Хм. Вот оно что. Оказывается, при первой установке мин ошиблись с установкой глубин, что-то там напутал один человек с этим делом и потратили мы ресурсы и время впустую. Да и риск оказался неоправданным. Когда стали разбираться, почему ничего не происходит, этот момент обнаружили и исправили, а Нахимов на свой страх и риск отдал распоряжение на повторную установку мин. Да уж. Я покачал головой — риск был запредельным, можно ведь не только нарваться на превосходящего противника, да просто выскользнуть из бухты и не быть утопленным тот еще подвиг, так ведь еще можно и подорваться на ранее установленных своих минах. Безбашенные ребята эти моряки. Результат я уже слышал сегодня, но в письме еще ничего не было об этом. Ну тут понятно — письмо идет дольше чем сообщение по телеграфу.

Второй момент, о чем меня информировал Нахимов, это была подготовка для установки мин в местах откуда флот неприятеля ведет бомбардировки укреплений Севастополя. Сейчас накапливают запас и десять раз все перепроверяют. Тут нужно пояснить — днем враг уже не осмеливается вести огонь по нашим батареям, так как несут урон от ответного огня батарей. Флот приходит к ночи, становится на якоря на максимальной дальности ведения огня и лупит из всех стволов. Глупо лупит — все и сразу их всех орудий. Пристреляться в таком случае практически нереально — эффективность минимальна, да еще что там они в ночь увидят? Бред и глупость, но днем им слишком дорого обходится их развлечение, поэтому и не рискуют. Вот на этом их и собирается поймать Нахимов.

Мы с ним уже обсуждали этот вопрос и тогда я категорически потребовал сначала прервать снабжение неприятеля, а уж затем развлекаться. Именно так — толку от ночных бомбардировок мало, тут уж к бабке не ходи, все итак ясно, что нужно делать в первую очередь. Помню, Нахимова очень поразила моя точка зрения на мины. В их понятиях, мины — это средство обороны и только, я же настаивал, что мины — это не столько оборонительное оружие, но и наступательное. И думать нужно не о том, как прикрыться минами, а как ими запереть противника и нанести наибольший урон. Ну и прикрыться тоже, но этим еще нужно и себе не навредить — после установки мин станет опасно любым кораблям ходить в море, а не только неприятелю. Вот и потребовал тогда в первую очередь провести блокировку двух бухт, а уж затем может копить мины для установки перед бухтой Севастополя. Тут тоже палка о двух концах — как потом искать и снимать мины? Ведь тральщиков еще не изобрели, собственно, как и минзагов. Итак, два бедных парофрегата лишились всего, что мешало перевозке и быстрой установке мин.

Дальше меня опять захлестнула текучка. Единственной отрадой были новые образцы мортир. Мы сделали еще один шаг к нормальным минометам, увы не такой уж и большой. Минометы — это результат развития промышленности, а у нас с этим пока что не очень. Если все орудия сейчас предпочитают лить из бронзы, а мы замахнулись на сталь. Просто отлить из стали трубу — дело глупое и опасное. Сталь более вязкая нежели чугун и льется отвратительно плохо. Более того, внутри остаются всякие пузыри, да еще из-за неравномерности остывания изделия, сама структура зерен различается. Да и сплавы сейчас тоже в зачаточном состоянии. Короче говоря— на коленке не сделаешь. Вот и изгаляются мужики, как только могут, лишь бы получить нечто нормальное.

Новые мортиры меня порадовали — стремянка уже была вынесена вперед, само орудие уже опиралось одним концом на нее, а другим на плиту. Все разбиралось и перевозилось на вьюках лошадьми. Прогресс! Был бы еще амортизатор у крепления стремянки, так вообще бы красота, но увы— его выполнить сейчас заводу не по силам, но и то что есть, уже хорошо. Правда есть подозрение, что крепление ствола к стремянке от использования будет разрушаться, но эти мысли были не только у меня, и мужики сразу предусмотрели замену этой конструкции после ста выстрелов.

Калибр тоже стал меньше. Заряды пороха сразу упакованы небольшими порциями, дабы было легче в бою заряжать необходимое количество. В итоге я имею одиннадцать новых мортир и по сто зарядов к ним. Нормально в принципе. Дальность этих орудий невелика — порядка шестисот метров, дальше уже никто не дает никаких гарантий. Ну да — вдруг разорвет, да и точность все равно будет никакая, так что и смысла нет. Радует, что и сами боеприпасы уже изготавливают на керченском заводе. Все пришедшие орудия я сразу заначил, а Горчакову отправил все что было из старых серий. Угу, жадность не порок.

Естественно радость обладания мортирами принесла и проблемы — тренировки расчетов и подбор командиров, составление таблиц стрельбы и поиск лошадей для перевозки орудий. Город— полигон-город — вот мой маршрут на ближайшее время.

Дмитрий приехал в Симферополь намного раньше, чем сам планировал. Распределение в губернский город Симферополь в охваченном войной Крыму на вакансию старшим учителем естественной истории Симферопольской мужской гимназии — это не много не то, на что он рассчитывал. Из-за своей болезни он предпочел бы роскошную, почти европейскую Одессу, да и должность была немного не та, на которую он рассчитывал. Ну да что ж сделаешь.

Первоначально Дмитрий собирался приехать за неделю или две до занятий, но война сорвала множество людей в Крым и один из знакомых предложил ехать со своим приятелем в собственном экипаже, а это совсем не то же самое, что на перекладных. Немного поколебавшись он решился на поездку раньше запланированного и уже сто раз проклял свою глупость. Город-госпиталь жил войной, и молодой выпускник Главного педагогического института в Петербурге чувствовал себя здесь лишним. От скуки он даже приобрел опыт переплетных и картонажных работ и стал изготавливать чемоданы. Одно примеряло его с этим городом — здесь часто бывал знаменитый Пирогов и молодой человек надеялся попасть к нему на прием. Столичные доктора поставили ему диагноз — подозрение на чахотку, а это уже практически приговор, вот только умирать ему не хотелось совершенно, и робкая надежда на знаменитого врача вселяла некоторый оптимизм и примеряла его с этим пыльным и шумным городом.

Вот и сейчас Дмитрий пришел на место своей будущей работы с намерением попасть на прием к великому Пирогову. В холле гимназии обтер пот, протер пропыленные туфли (а шел то всего-ничего) и поморщился. Как же его стал раздражать этот зной, эта вечная толкотня на рынке, улицах да в любых лавках. Вздохнул и собравшись с духом поднялся на второй этаж гимназии, где сейчас располагался госпиталь и был шанс попасть на прием к доктору.