Я тогда , когда эту статью писал, работал старшим научным сотрудником ВНИИ МВД СССР. Пришел к выводу, что социальная опасность преступности сильно возросла. Например, 15 лет назад у преступности не было такого большого капитала, не было такой политической 'крыши'. Сегодня произошло огосударствление мафии. Ее щупальца проникли в хозяйственную, административную сферы. Есть они и в культуре, и в спорте.

От рэкета и выбивания зубов проституткам мафия рано или поздно, если политическая обстановка не изменится к лучшему, перейдёт к захвату стратегически важных предприятий. Ее сегодня интересует добыча алмазов, производство автомобилей — все то, где крутятся большие деньги. В Тольятти, например, весь процесс изготовления автомобилей контролировался преступными группировками. Начали с малого — кражи запчастей, а теперь никто не может получить машины с заводской стоянки, пока не заплатит им дань...

Сегодня, по оценкам специалистов, 40 процентов коммерческих магазинов под контролем мафии. Называется и другая цифра — 80 процентов.'

'Да , расплодили Вы тут баобабов... это не я, это Сент-Экзюпери... И что же, управы на них нет?'

'Воли нет. И законодательная база отстаёт... кроме того, власть подержащие и сами подкармливаются бандитами... Организованная преступность — не просто сфера криминала, это явление на стыке экономики, политики и криминала. '

'И что, про это — все знают? '

'Абсолютно все. Главы преступных сообществ нам известны поимённо... да закона на них нет! В борьбе с оргпреступностью именно верхушку труднее всего и сбить...'

'Ну и какая реакция была на статью?'

'Адекватная. Три дня молчали, а потом меня и уволили... говорят, сам Горбачёв выразил неудовольствие...работаю сейчас в Люберецком УВД.'

'Что-то я никак не пойму... Вы меня что, дурачите?'

'Вы про что? Про Горбачёва?'

'Да нет, этому я как раз верю, я про то самое... как так? Руководители преступного сообщества известны, и никто ими не займётся — как это так, верхушку сбить труднее всего? Есть человек, есть проблема, нет человека — нет и проблемы ... или Вы мне сейчас чисто тэорэтически изьяснялись?'

Гуров стал тихо закипать :'Извольте. Мы сейчас с Вами в Люберцах.. главой преступного мира здесь является Владислав Владимирович Кирпичев, 1937 года рождения, русский.

Образование среднее. Вице-председатель кооператива "Инэкс-лимитед". Но больше известен как"вор в законе" под кличками "Кирпич" и "Дядя Слава ".

В общей сложности за решеткой провел 37 лет. Первый срок в четыре года получил в 1954 году за кражу. С 1972 по 1990 год в основном находился в различных тюремных психических больницах. Освободившись, стал видным коммерсантом...

Контролирует производство водки, которую бадяжат из поставляемого через Беслан спирта, проституцию, собирает дань с коммерческих ларьков...прошу любить и жаловать! '

'Колоритная личность... хотелось бы на него взглянуть!'

'Да хоть сейчас! Как раз сегодня по оперативным данным у него 'стрелка', могу Вам устроить рандеву...'

20 августа 1991 года. Двадцать два часа . Московская область, Люберецкий район, Большой Люберецкий Карьер.

Место это издавна было известно как Гремячий Ключ. Рассказывают, что однажды ударила в землю молния, и забил на месте том чудотворный источник, исцеляющий от хворей телесных да душевных...

Только нет уж того ключа. На месте холмов с соснами — огромная Яма, откуда завод ЗиЛ десятилетиями отбирал великолепный формовочный песок Лыткаринского месторождения...

Бесхозяйственность, конечно... песок тот в Лыткарине использовали для производства точнейшей оптики!

Да во времена Кукурузника привыкли микроскопами гвозди забивать...

Теперь карьер что-то забросили... заросли бурьяном рельсы узкоколейки, по которым к эстакаде пристани двигались через специальный тоннель вагонетки, бессильно ржавели, уткнув в землю хоботы, как спящие мамонты, карьерные экскаваторы... безлюдье.

Мерзость запустения. Темнеет уже...

Но для некоторых — самое место, и самое время...

Удобно расположившись на капоте пусть старенькой, но иномарки, Кирпич с интересом наблюдал, как , увязая по щиколотку в песке, к нему с самым угрожающим видом шагает бригада Слона...

Был Слон выходцем из знаменитых люберецких качалок...

Не пил, не курил, по вечерам толкал железо... а иной раз садился в электричку, и с друганами ехал в Москву, на Казанский вокзал — сходить в туалет!

Ага... еще хорошо при этом отлупить кого-нибудь. И обобрать...

Ну, летом— понятно, на карьер... Били стекла в оставленных отдыхающими машинах, брали оттуда все, что плохо лежит, охотились также на вещи, оставленные на берегу. Добычу делили в лесу над карьером. Документы и громоздкие приметные вещи скидывали сразу чтобы не попасть. Лес над карьером, если походить, просто кишел вещдоками: паспорта, удостоверения, брошенные вещи...

С началом Свободы слоновские принялись 'бомбить' ларьки и котельнический рынок, вблизи Новорязанского шоссе...

Где и пересекли интересы Кирпича...

Кирпич, тощий, глухо, по-туберкулёзному покашляющий, с серо-зеленоватым нездоровым цветом сухого, будто обожженного лица— по сравнению с румяным, налитым, толстощёким Слоном — вовсе не смотрелся достойным противником...

'Эй ты, козлина, чего зенки выкатил?'

Кирпич даже чуть было не взглянул изумлённо по сторонам, потому как откуда здесь вдруг взялся представитель актива из 'красноходной' ИТУ?

Но потом до Кирпича всё-таки дошло, что так этот потенциальный самоубийца обращается именно к нему...

Сокрушённо покачав головою, Кирпич вынул из нагрудного кармана рубашки с длинными рукавами спичку и неторопливо засунул её меж тонких, обветренных губ...

Стоящие за его спиной, слева и справа от машины 'торпеды' совсем неслышно чуть лязгнули железом.

'И Вам не хворать, уважаемый... я человек известный, а вот Вас впервые вижу. Обзавитесь?'

Небрежно помахивая бейсбольной битой , Слон и пятёрка его бойцов вразвалочку приблизилась ещё на пару шагов :'Ты мне мозги не ебай, ты ишак, а я бабай!'

Кирпич, который волок один из сроков на киче в Ташкенте, тонко улыбнулся :'Хоп майли. Ассалям алейкум, кандай таксир исмини билмок?'

Слон выкатил глаза, как будто был не млекопитающим, а миногой...

'Ништяк. Каково было твое погоняло, жмурик?'

'Чё-ё-ё? Да я тебе, кишка тухлая...'

Не известно, успел бы договорить свою угрозу Слон — или так бы и угас, ничего не поняв, но на плечи Кирпичу вдруг что-то плеснуло горячим... а у ближайшего 'быка' из оппонирующей группы нарисовалась аккуратная дырочка...

Не изменившись в лице, Кирпич аккуратно промокнул платочком оцарапанный осколком кости, вылетевшей из черепа его 'торпеды', свою впалую щёку, и не поворачивая головы, с профессиональным интересом посмотрел, как рушатся на песок слоновские...

Пока не остался на ногах только сам позеленевший от ужаса бригадир...

После этого Кирпич позволил себе обернуться.

У его машины стоял бледный, как смерть, правильный полкаш Гуров из Люберецкой ментовки , а рядом с ним — с дымящимися стволами в руках двое волков, грамотно прикрывающих невысокого, лысоватого туза, от мирной, спокойной фигуры которого исходила свирепая ,незримая сила ...

Кирпич пожал плечами и протянул вперед пустые руки :'Твой верх, начальник... куда меня?'

Гуров с трудом сглотнул слюну :'В багажник...'

Кирпич гордо выпрямился :'Мочи прямо здесь. Не параш ...'

Туз поднял руку :'Хорошо. Садись впереди... ладони на затылок. А этого — в багажник... товарищ Гуров, приберитесь тут, а нам недосуг...'

Когда 'Волга' московских гостей , осыпав его песком из под брызговика, скрылась из виду, Александр Иванович только охал и хлопал себя ладонями по бокам :'Ё! Ё! Ё! Семь, семь ведь... сколько же писанины!!! Прокатился на попутке!!! '

20 августа 1991 года. Двадцать два часа десять минут . Московская область, Люберецкий район, микрорайон 'Ковровый комбинат', Дзержинское шоссе.

'Попавший в непонятное' (автор будет закавычивать специфические речевые обороты,наподобие 'обзовись', дабы Взыскательный Читатель , привыкший к бланманже и розам, не требовал автора подать ему на серебряном блюде волюм словаря Ожегова... увы, 'ведь хлеб, который жрете Вы, ведь мы ж его — того, навозом...' . Взыскательный Читатель, сидящий, один к трём, на табурете, изготовленном в ГУИНе — продается в ИКЕА, ага — учи слова. Потому как часом заедешь 'Фан Фанычем' в 'хату', 'напорешь косяков' ... на Руси Святой это быстро, и сума, и тюрьма! )...

Да, так вот, 'попавший в непонятное' Кирпич не 'менжевался'... Не 'духовитому' пацану так долго было бы просто не выжить. Поэтому он со вкусом потянулся, расправил пошире, с хрустом, плечи, подвигал руками, охватившими затылок... окрика 'псарни' с заднего сиденья не последовало...

Ну, ништяк. Щас я тебе устрою.

Хриплым , навек простуженным по дальним 'командировкам' голосом Кирпич , 'с выражением', начал :

Я с вас тащился! Может, от прихода

Ещё я оклемался не вконец;

Но я не прокачу под мурковода;

Короче, не бздюме — любви пизззздец.

Я с вас тащился без понтов кабацких,

То под вальтами был, то в мандраже;

Я с вас тащился без балды, по-братски,

Как хрен кто с вас потащится уже...'

На заднем сиденье поначалу -тихое — хрюканье перешло мало-помалу в здоровый ржач...

Деликатно дождавшись , пока начальство утрёт восторженные слёзы, Кирпич, (вот гадство, ведь только чуть — совсем чуть-чуть, но...) дрогнувшим голосом произнёс :'Интересуюсь, гражданин начальничек, куда меня ... в Бутырку или...'

За спиной молчали.

'Понятно. Нет, воля Ваша, банкуйте... только вот что я 'обскажу'... завалить меня не трудно. Только нахер? Я— вор. У 'хозяина' и у бедных — не крал. Последнее не брал. На 'дело' ходил— в 'грабках' ни 'волыны' , 'ни блудняка' (примечание автора. чистая правда! Для этого у Кирпича 'торпеды' и были...)

Кого 'опускал'? Ну вот, 'буратину' одного, Чубайса, который цветами 'коммерсует'... Так он же сам 'базарил', мол— 'Если ты доцент, и у тебя нет бизнеса, то на кой черт ты мне вообще нужен!'. А раз 'коммерс' — плати! Понял-понял?

Жил я всегда по 'понятиям'... Дело моё такое, воровское — бежать, а твоё , начальник, меня догонять... уйду— с кем останетесь? С этими 'быковатыми' 'махновцами'?'

Кирпич с надеждой и тревогой , с замиранием сердца прислушался... сзади него очень серьёзно молчали... потом негромкий голос с трудноуловимым акцентом произнёс задумчиво :' Вот как! У государства не брал, у бедного — тоже не брал. Прямо Робин Гуд, да?

Это понятно... у государства брать? Так указ 'семь-восемь' враз зеленкой на лбу напишут! А у бедных — что возьмёшь?

Это потому ты такой добрый, что в стране богатенькие завелись, с которых поиметь можно... а попади ты 'один на льдину', откуда что и возьмётся? Последнюю пайку 'отныкаешь', 'асмодей', 'святое', потому как 'умри ты сегодня, а я завтра'— что, не так? Так. Видал я, как ваши, 'синяки', прямо у 'помойки' 'шлюмки' у 'Фан Фанычей' отымали...'

Кирпич досадливо дёрнул плечом :'Начальничек, ты хоть раз в 'кандее' 'доходил'?

И тут же получил резкий ответ :'Я? Да. Было дело.'

Старый вор примирительно сбавил обороты 'на пол-шишечки':'Ну вот, ты меня поймёшь... что я? Я ведь вашей власти не противник... подбираю крошки со стола, как таракан.'

'Тараканы— на своих лапках заразу разносят. Вот и ты, разносишь заразу стяжательства, взяточничества , вседозволенности... таракан, говоришь? Ничего. Придется провести всесоюзную дезинсекцию.'

Далее до Москвы все тягостно молчали... только в багажнике 'без понятия' в крышку стучал 'ложкомой' Слон :'Не, я не поял... чё за беспредел? Адвоката! Адвоката мне!!'

20 августа 1991 года. Двадцать два часа двадцать минут . Москва, улица Дмитрова. Гостиница 'Октябрьская'.

Как и многие другие общественные организации, КПСС имела свою собственность, которой владела, пользовалась и распоряжалась по определению ГК РСФСР.

Управление делами ЦК КПСС имело просто огромное хозяйство. Потребности этого хозяйства обслуживали также специальные цеха и производства на обычных фабриках и заводах, торговый базах и хранилищах. Собственно подобные обособленные цеха и производства имелись повсеместно, где производилась продукция на экспорт. Там также были гостиницы, совхозы, молокозаводы, здравницы, автопарки, полиграфические комбинаты, авиаотряды, строительные и ремонтно-строительные организации, дачное хозяйство, больницы, поликлиники, мебельный комбинат и прочая и прочая.

Например, в каждом областном городе имелась гостиница под названием "Октябрьская", которые были гостевым фондом Обкома или Крайкома (это приезжает новый партработник— что же, ему у бабы Нюры угол снимать, пока ему квартиру по ордеру СЛ не оформят? Вот и жил пока в гостинице). В Москве таких гостиниц оказалось даже две. Старая. Только знающие люди нелегко находили её "в переулочках Арбата". 'Конспигация, батенька, конспигация!'

Новая , красно белая, построенная югославами, была известна многим, так как красовалась открыто, не таясь, в доме ? 24 на улице Димитрова, обратно переименованной в Якиманку.

Ельцын Б.Н. эту гостиницу просто любил. В течение многих лет здесь за ним, как и за остальными первыми секретарями обкомов, крайкомов КПСС был бесплатно закреплён номер или даже два. В отсутствие Самого этими номерами свободно пользовалась многочисленная Семья, члены которой часто навещали Москву, и Дети, что было совсем не редкостью, учились в московских высших учебных заведениях.

15 августа 1991 года (четверг). В этот день директор совместного советско-югославского издательско-полиграфического предприятия "Интербук" заключил долговременный договор с гостиничным комплексом "Октябрьская". Директор гостиницы с характерной для такой должности фамилией Крепостной Матвей Кондратьевич очень любил это словцо — "комплекс". И всегда ревностно следил, чтобы оно и писалось и произносилось при всяком упоминании гостиницы.

В пятницу 16 августа грузовик из американского посольства перевёз в гостиницу оргтехнику: пять компьютеров, два "Ксерокса", телефоны с автоответчиками и даже автоматическую кофеварку.. Это сейчас вся эта техника стала вполне бытовой и доступной, а тогда она была далеко не обыденной, а очень даже редкой и дорогой.

17 августа (суббота) ушла на распаковывание перевезённого, замену розеток под компьютерные штепселя с заземлением, расстановку столов и вынос ненужных диванов, тумбочек и шкафов. Наиболее трудоёмким оказалось освобождение одной комнаты от огромного чистошерстяного ковра. Там, где работали компьютеры и прочая оргтехника заряды статического электричества были совсем нежелательны. Кроме того, без этой исторической роскоши в комнате задышалось намного легче.