Искупление

Парень вздохнул, зная, что что-то изменилось в его отношении к миру и, особенно, к тем, кто когда-то был ему близок. Он все еще с трудом верил людям, и вероятно, никогда снова не будет доверять им с прежней легкостью, но при этом он не чувствовал прошлой ненависти. Пора было двигаться вперед. Его отец прав, если он не будет осторожен, то позволит ошибке других окончательно разрушить его жизнь. Пусть это не легко, но молодой Поттер собирался попробовать действовать по-другому.

— Я надеюсь, что это верный путь, папа...

Гарри поднялся с пола, неожиданно поняв, что просидел здесь несколько часов. Он потянулся, широко зевнул и посмотрел на дверь ... ну, вообще-то туда, где дверь должна была быть. Потом маг глубоко вздохнул, кивнул, словно подтверждая что-то самому себе, и направился в главный зал. Неожиданно молодой колдун понял, что чертовски голоден.

Если бы он потрудился посмотреть на себя, то смог бы заметить некоторые изменения, происшедшие с ним за ночь. Сияющие линии связи, стали значительно тоньше. Они не исчезли полностью, но стали намного слабее. Возможно, теперь Гарри сумел бы их разорвать, но он ни о чем не догадывался. Другим изменением стала искорка появившаяся в темно-зеленных глазах. Этот едва заметный блеск вновь пробудившейся жажды жизни, сделал взгляд юноши мягче, но тот опять же ни о чем не подозревал.

Сириус и Ремус, тихо разговаривая, завтракали, когда молодой маг вошел в зал. От неожиданности Блек подавился. Гарри сел во главе стола, на приличном расстоянии от того места, где двое старших мужчин пытались понять, почему сын их лучшего друга изменил своей привычке избегать навязанного ему общества.

С хлопком в комнате появился Добби.

— Гарри сэру лучше! Добби так волновался. Что Гарри сэр хочет на завтрак?

Эльф смотрел на него так, словно хотел крепко, до синяков, обнять ноги хозяина, однако, те уже были надежно спрятаны под столом, чему Гарри тихо порадовался.

— Все равно что, Добби. Можно немного тостов.

Под взмахом маленькой ручки на столе появился довольно-таки обильный завтрак. Радуясь тому, что Гарри поправился, Добби удалился, на этот раз, убирать второй этаж.

Как только Добби ушел, появился Рулли, держа в руках кипу газет:

— Мастер Гарри, здесь газеты мастера Гарри.

Гарри посмотрел с удивлением:

— Нет писем?

— Много писем, мастер Гарри, но ни одного, чтобы Рулли передать мастеру Гарри, — эльф выглядел подавленным, оттого, что он не мог принести хозяину ни одного письма.

Гарри поспешил успокоить маленькое существо:

— Все хорошо, спасибо, Рулли.

Как только эльф, улыбнувшись, исчез, молодой маг нахмурился. Где же письма от Снейпа? Гарри не просматривал почту... он быстро пролистал стопку газет... пятнадцать дней. Изворотливый профессор зелий за это время должен был прислать, по крайней мере, два письма. Парень нахмурился сильнее, но решил поволноваться насчет этого после завтрака. Игнорируя Сириуса и Ремуса, которые, вероятно, обсуждали его, Гарри надкусил свой тост и взял самую свежую газету.

Сказать, что Сириус или Ремус были удивлены, увидев Гарри, было явно не достаточно. До этого он никогда добровольно не входил в ту комнату, где были они, а теперь абсолютно спокойно сидел менее, чем в пяти метрах от них. Сириус тихо прошептал Ремусу:

— Лунатик, это хорошо? — он почти боялся надеяться.

К сожалению, Ремус не знал ответа.

— Бродяга, я не знаю.

— Я тоже, но... — тут Сириуса не только прервали, но у него чуть не случился сердечный приступ, когда Гарри подскочил, опрокинув стул. Выражение абсолютной ярости на лице крестника совсем не придало ни Сириусу, ни Ремусу уверенности в ситуации. Гарри выглядел совершенно взбешенным. Его лицо горело, и он медленно мял газету в руках. Блек тяжело сглотнул, очень надеясь, что этот гнев был направлен не на него. Приятели обменялись взглядами, и незаметно приготовились нырнуть под стол, если их подопечный в гневе потеряет контроль над своей магией.

— ДОББИ! — голос Гарри наводил на мысль об Армагеддоне. Маленький эльф с хлопком появился перед ним, но прежде чем он успел напасть на Гарри в своей привычной восхищенной манере, маг продолжил:

— Мне нужна моя мантия.

Через секунду она была у мага в руках. Бросив в отвращением сильно измятую газету, Гарри вышел, хлопнув за собой тяжелой дверью.

Ремус заговорил первым:

— Что же интересно его так завело?

Сириус пожал плечами.

— Я не знаю, но собираюсь выяснить.

Поднявшись, он быстро подошел к смятой странице и расправил ее. Ему в глаза бросился жирный заголовок.

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ ДЕНЬ СУДА НАД СНЕЙПОМ И МАЛФОЕМ!

"Закрытое заседание суда проходит успешно " — сообщает Министр Магии Фадж.

Сириус был шокирован. Ни Снейп, ни Малфой не входили в список людей, которые ему были дороги, но это было нелепо. Он быстро просмотрел статью. Некоторые фразы бросились в глаза.

"Показания директора школы Дамблдора отвергнуты в связи с конфликтом интересов"; "эти два человека обвиняются в многочисленных убийствах и неисчислимых страданиях";

и, наконец, цитата Фаджа: "Мы должны отомстить за смерть нашего героя — Гарри Поттера, он хотел бы, чтобы мы свершили правосудие любой ценой! Правосудие должно восторжествовать!"

— О, Мерлин! Какие же они кретины! — Ремус похоже прочитал статью через плечо Сириуса.

— Выносить приговор этим двоим за то, чего они не совершали? Во имя правосудия и Гарри? Он точно разнесет этих министерских крыс в клочья!

Сириус застонал:

— О! Как бы я хотел быть там!

Хотя, Блек находил чрезвычайно неприятными моменты, когда Гарри кричал на него, мысль о том, чтобы увидеть, как Гарри орет на Фаджа, казалась очень заманчивой. Сириус считал Корнелиуса идиотом, и Гарри, похоже, собирался указать министру на этот факт максимально болезненным способом.

Внезапно дверь распахнулась с такой силой, что оба мага подскочили, а Блек поспешно выронил газету. Они смотрели на Гарри, стоящего в дверном проеме, все еще кипящего от злости. Однако теперь он выглядел еще и слегка растерянным. Пауза затянулась, затем молодой Поттер спросил:

— М-м-м... кто-нибудь из вас знает, как попасть в Министерство Магии?

Глава 23. Свидетельские показания.

Десять минут спустя, закутанный в плащ Гарри шел на пол шага впереди Сириуса и Ремуса, которые все еще не могли понять, как так получилось, что они все вместе направлялись в Министерство. Сириус был особенно озадачен ситуацией, но надеялся, что расположение младшего Поттера не исчезнет. Его крестник пока не накричал, ничего в них не бросил и даже не посмотрел тем тяжелым пронзающим взглядом, от которого хотелось руки на себя наложить. Конечно, еще не было и десяти утра, и Блэк старался не очень полагаться на свою счастливую звезду. По крайней мере, Гарри пока не приказал им убираться.

Молодой Поттер, не подозревая о том, сколько вопросов вызвало у Сириуса его поведение, тихо злился. Министерство и в особенности Фадж опять пытались повторить старый трюк. Хотя Гарри не стал бы причислять Снейпа и Малфоя к невинным жертвам, они определенно внесли свой вклад в войну против Волдеморта и заслужили уважение и награду, а никак не наказание.

Молодой маг вовсе не был идиотом, он отлично понимал, что происходило. Волдеморт был побежден, и Фадж, к его полному отчаянию, не мог приписать себе хотя бы крупицу этого успеха. В год выборов ему следовало продемонстрировать свой огромный вклад в дело безопасности магического мира, не зависимо от того, что министр не имел даже отдаленного отношения к происшедшему. Загнанный в угол, Фадж сделал лишь то, что любой прожженный политикан, нуждающийся в голосах, сделал бы на его месте. Он всего лишь пытался доказать необходимость своего присутствия в министерстве. В данном случае, ему было легко выдвинуть обвинения против людей, которых все давно считали Пожирателями Смерти и навесить на них все, в чем еще не обвинили кого-то другого. Молодые Пожиратели Смерти в надежде на снисхождение были рады свидетельствовать в пользу всего того, что напридумывали Фадж и его приспешники. И Министр, в восторге от внимания, уделяемого процессу СМИ, ставил себе в заслугу поимку двух "чрезвычайно опасных Пожирателей Смерти".

Больше всего молодого мага выводил из себя тот факт, что Фадж воспользовался именем Гарри, для привлечения внимания к этому незаконному и безнравственному суду, целью которого было засадить еще двух человек в Азкабан по ложному обвинению. Конечно, если их просто не убьют. И все это, опять же, во имя справедливости. Министр похоже вообще не подозревал об истинном значении этого слова. Или еще хуже, оно его ни сколько не заботило. Это было его большой ошибкой, и Гарри собирался преподнести Фаджу необходимый наглядный урок.

Благодаря тому, что Ремус хорошо ориентировался в здании министерства, им удалось достичь зала суда в обход толпы газетчиков и просто зевак, собравшихся в ожидании вердикта. На подступах к залу заседания, их остановил отряд из пяти авроров. Вперед вышел начальник охраны.

— Стойте! По распоряжению Министерства Магии, это закрытый процесс. Пресса и публика не допускаются.

Гарри постарался сохранить спокойствие, понимая, что эти люди лишь следуют приказам.

— Я не из прессы и не посторонний. У меня есть свидетельские показания, важные для процесса.

На лице аврора появилось скучающее выражение.

— Мне очень жаль. Закрытый процесс.

В голосе Гарри проскользнуло раздражение:

— Я могу доказать их невиновность.

И тут начальник охраны сделал ошибку, которая запомнилась ему на долгие годы. Набычившись, он пронзил взглядом Гарри Поттера, не подозревая, что это был он, и голосом, не предполагающим возражений произнес:

— Слушай, пацан, меня не волнует, будь ты хоть самим Мерлином. Ты не войдешь сюда, и меня не колышут твои показания.

При этих словах обозленный Гарри скинул капюшон. Аврор, ошалело пробежав взглядом по волосам, глазам и шраму, отступил назад.

— Конечно, мистер Поттер. Вот в эту дверь.

Гарри даже не удостоил того взглядом и прошел мимо, направляясь к двери. Но не успел пройти и четырех шагав, как сзади послышалась возня. Молодой маг обернулся. Ремуса скрутила пара авроров. Обозленный Сириус пытался пробиться к другу. Поттер громко вздохнул, привлекая внимание всех присутствующих.

— В чем дело?

— Сэр, это хорошо известный оборотень. Я не могу пустить опасное существо в зал суда. Оно может напасть на министра.

Самоуверенный тон аурора только еще больше вывел Гарри из себя. "Опасное существо" при этом выглядело одновременно покорным и крайне обиженным подобным заявлением и более всего наименованием "оно". Сириус был просто зол.

Но не настолько зол, как его крестник. Гарри просто не переваривал любых форм дискриминации. Подобное поведение авроров было не только глупо, опасно для общества и обидно для его жертв, но и смысла в нем и не было абсолютно никакого. Гарри уверенно двинулся вперед. Движением руки, приложим весьма скромные магические усилия, Победитель Волдеморта приподнял за грудки все того же злополучного аврора. По всей видимости, это выглядело достаточно убедительно, и остальные авроры попятились в направлении выхода. Гарри же прорычал:

— Я постараюсь объяснить максимально доходчиво. Я и ОБА мои спутника пройдем в зал. Если вы попытаетесь остановить КОГО-ЛИБО из нас, вы столкнетесь с значительно более опасным существом, чем предусматривают ваши контракты. Ясно? — Глаза аврора закатились и он обмяк. Гарри бросил тело на пол. — Полагаю, что так. Кретин.

И в сопровождении Ремуса, который не смог сдержать торжествующей улыбки, перешагивая через лежащего в обмороке аврора, и Сириуса, пытающегося понять точное значение слова "спутник" в интерпретации своего крестника, молодой Поттер вошел в зал суда.

Тем временем Северус Снейп переживал пожалуй худший день своей жизни, за исключением, возможно того момента, когда Темный Лорд поставил метку на его руке. Фадж полностью контролировал суд, судью и заседателей. Процесс был настолько же беспристрастным, как и вероятность того, что Слизерин всем факультетом добровольно ринется в атаку на дракона. Снейп проснулся сегодня в подавленном настроении. Сейчас, сидя рядом с волнующимся, но старающимся держаться невозмутимо Драко, старший маг понимал — все кончено. Они попадут в Азкабан. Снейп не был уверен, не предпочел ли бы он смертный приговор. Если бы это была старая, кишащая дементорами крепость, он бы наверняка предпочел казнь, надеялся, даже молил о Аваде. Но дементоры ушли. Однако Снейп не позволил даже этой толике позитивных мыслей поднять ему настроение.

В данный момент в зале суда слушалось очередное показание одного из младших Пожирателей Смерти, который уменьшал свой срок перечисляя зверства, якобы совершенные одним из обвиняемых. И сотая доля из перечисленного не являлось правдой, а то, что соответствовало истине, было неизбежным злом, которое им приходилось творить для поддержания статуса и возможности собирать необходимую информацию для Ордена. Фадж отклонил прошения Снейпа о том, чтобы свидетели выступали под действием Эликсира Правды, а также предложение свидетельских показаний самих обвиняемых под действием любого Эликсира, который суд найдет возможным применить к ним.

Фадж не допустил ни одного из членов Ордена Фенекса даже в залу, не говоря уже о том, чтобы позволить им выступить, хотя каждый из них мог бы подтвердить, что и Снейп и Драко шпионили в пользу Ордена. У этого министра хватило наглости, даже отказать Альбусу Дамблдору в праве выступать в защиту обвиняемых. Снейп невольно покачал головой, вспомнив об этом. Ситуация была безнадежна, но он скорее позволит съесть себя на завтрак Норвежскому спинорогу, чем доставит удовольствие Фаджу видеть свое отчаяние. Профессор закрыл глаза и напустил на себя скучающий вид. Это раздражало Фаджа и, откровенно говоря, если впереди ждало лишь заключение и смерть, Северус хотел постараться вывести из себя как можно больше людей.

Неожиданно дверь в зал с грохотом распахнулась. Снейп, привлеченный шумом, инстинктивно отрыл глаза и тут же потерял скучающий вид. Все взгляды в комнате были прикованы к вошедшим людям. Вернее, как только они заметили первого из них, про двух других все забыли. Гарри Поттер, собственной персоной, полностью игнорируя тот факт, что Фадж объявил о его смерти две недели назад, шел уверенным шагом по центральному проходу, и его мантия развевалась следом словно живая. В глазах мага мерцала едва заметная зеленая искорка, которая иногда появляется в особенно горячем пламени, и он выглядел настолько же могущественным волшебником, насколько о том говорила молва. По залу поползли шепот.

Снейп никогда раньше не был так рад видеть Поттера. Рядом с ним тихо, с облегчением вздохнул Драко. Конечно же Поттер положит конец этому балагану. В то же время Фадж был потрясен. Потрясен и испуган, но в этом он бы не признался никому. Нельзя быть министром и не научиться выходить из щекотливых ситуаций — Фадж оправился довольно быстро. Министр справился со своим голосом как раз в тот момент, как Гарри приблизился к судейскому столу, возле которого он сидел.