Мы увидели его прежде, чем успели добраться до суши. Он стоял на холме под одинокой стеной, казавшейся чужеродной на фоне разбросанных по земле каменных обломков. Никто не знал доподлинно, как он выглядит, но, едва увидев его, я сразу понял: это он и есть — Повелитель Гонготских болот.

Вечное Зло.

Теперь уже трудно было сказать с уверенностью, когда он умер. Возможно, это случилось во время катастрофы, уничтожившей Интери-Анере — плюс-минус пару сотен лет. В любом случае, произошло это очень давно. А потому выглядел он соответственно. На холме стоял мертвец, облаченный в основательно проржавевшие доспехи. С плеч его свисали остатки истлевшего плаща. Шлем на голове был настолько ветх, что едва прикрывал череп, лишь местами обтянутый сухой почерневшей от времени кожей и спутанные торчавшие клочками волосы, давно утратившие своей первозданный цвет. Были ли у него глаза — не знаю. Сквозь прорезь забрала на нас смотрела леденящая пустота. Он стоял, опираясь на посох, которому позавидовал бы даже Шторн Ганеги. Это было единственное имущество Повелителя, которое пощадило время. Прочный ствол обвивали резные побеги, сплетавшиеся на вершине посоха в трехконечную оправу, украшенную... крупным кристаллом...

Вот он! Тот самый офаран, за которым я пришел на болота!

Дело осталось за малым: прикончить владельца посоха.

О том, что он будет против, Повелитель заявил прежде, чем мы успели выбраться на остров. Костлявая рука в прогнившей перчатке вскинула посох над головой, сверкнул оживший кристалл и породил на свет полдюжины похожих на змей духов. Извиваясь и вереща, они с радостью восприняли обретенную свободу, закружили над Повелителем. Но стоило ему взмахнуть посохом в нашем направлении, как орда ринулась в атаку.

Зарис рассек мечом вырвавшегося вперед духа, но клинок беспрепятственно прошел сквозь бесплотное тело "змея", а тот обвился вокруг горла скорда и принялся его душить, оглашая болота истеричным визгом. Зарис тщетно пытался сорвать его с шеи: хватка у "змея" была мертвой...

Другой дух набросился на Шторна. Ганеги отбивался от него посохом — дух нарезал круги по воздуху и издевательски хохотал, ловко уворачиваясь от безобидной палки. В это время бывшего Мастера атаковала еще одна тварь, вцепившись острыми клыками в плечо...

Клинки Аннисен и Винеара так же оказались бесполезны. Оба не достигли своей цели, пытаясь порубить на куски бесплотных тварей. Впрочем, фангеэри, к которой по мере удаления от хениона вернулся Дар, ловко уходила от атак духов, чьи клыки клацали, хватая лишь воздух на том месте, где только что стояла девушка. Зато Винеару приходилось тяжко: "змеи" успели его изрядно покусать, прежде чем мне удалось до них добраться.

Меч, обнаруженный в подземелье Лодуса, полностью оправдывал свое предназначение. Вспыхивая таинственными знаками, покрывавшими клинок, он рассекал духов, обжигая разрубленные края и препятствуя регенерации. Сначала я достал ближнего, который набросился на Арсиги, ударом головы в грудь сбил его с ног, а потом попытался прогрызть дыру в его груди. Первым ударом я отсек бьющийся хвост, а потом переполовинил вгрызающийся в человеческую плоть обрубок. Меч почти не встречал сопротивления, а для духа нанесенные им раны оказались фатальными: заискрившись, куски тела начали таять со скоростью бикфордова шнура, превращаясь в ничто.

Второго я достал в полете, когда он, увидев, что я сотворил с его собратом, попытался отомстить и с отчаянным визгом ринулся на меня в затяжном пике. Я дождался его приближения и одним легким ударом рассек его вдоль тела до кончика хвоста. Обе половины упали в воду и, продолжая извиваться, начали тлеть.

Винеар и Шторн истекали кровью, но в отличие от Зариса они могли потерпеть. Скорд уже посинел, упал на колени и, выпустив из руки меч, все пытался разжать стягивавшие горло кольца. Глядя в закатывающиеся глаза скорда, мне пришлось выждать, пока голова духа окажется на безопасном расстоянии от тела Зариса, и лишь после этого я отсек ее, не причинив скорду никакого вреда. Тело "змея" снова стало бесплотным и опало с шеи Зариса, а он сам опустился на руки, натужно хрипя и кашляя.

Покончить с остальными тремя духами не составило труда, и мы вшестером выбрались на берег.

Повелитель продолжал стоять на прежнем месте, изображая полное безучастие, словно не сомневался в том, что духи нас прикончат. Словно и не видел, как мне удалось разделаться с каждым из них по отдельности. Должно быть, за столетия, проведенные в теле мертвеца, его разум полностью атрофировался, вытесненный лютой ненавистью ко всему живому.

Однако стоило нам ступить на сушу, как его рука, сжимавшая посох, рванулась к груди, а потом резко прянула назад, и в направлении берега прошла мощная ударная волна, сбившая нас с ног и сбросившая обратно в болото.

Увы, слог, которым Винеар описал решающий поединок, оказался слишком скуп, чтобы можно было что-то взять на заметку. Совсем коротко: пришел, увидел, победил — словно Мастеру не хотелось вспоминать о том, что произошло на этом острове. Правда, упомянул, что решающую роль в битве сыграла Аннисен, а Шторн завершил начатое, прикончив зловредную нечисть. При этом девушка погибла, так что все лавры достались бывшему Великому Мастеру.

Вот и сейчас она, пока мы тянули друг друга из топи, упрямо выбралась на берег и тут же, использовав свой Дар, метнулась к россыпи камней, а нас опять смело в воду мощным потоком воздуха.

Сжимая в руках мечи, Фангеэри молнией перемещалась от укрытия к укрытию. Повелитель сконцентрировал на ней все свое внимание, пытался достать ударной волной, но девушка оказалась проворнее тысячелетнего мертвеца. Воспользовавшись моментом, Зарис запустил в него огненным шаром, однако ветхие латы поглотили снаряд, не причинивший Повелителю никакого вреда. В отместку он взмахнул посохом, и с вершины кристалла сорвалась разлапистая молния, каждая из ветвей которой достигла своей цели. Заряд был слаб — иначе нас бы вмиг испепелило. Вместо этого нас затрясло так, что лично я пожалел, что не сгорел заживо. Затрещали мышцы и кости, в черепной коробке расплескалась магма, а внутренности завязало в тугие узлы. Но я видел, как к холму короткими стремительными рывками пробирается ловкая фангеэри. Повелитель наклонился к земле, поднял камень, сжал его в ладони и тут же резко бросил от себя в сторону мелькнувшего размытого силуэта Аннисен горсть мелких осколков, ускорив их полет магией. Они настигли размытый силуэт девушки, пронзив тело, отбросив его назад сокрушительным кинетическим ударом. Она упала на землю, беспомощно кувыркнулась и замерла в неестественной позе.

— Аннисен!!!— закричали в одно горло Шторн и Арсиги, когда воздействие электрического разряда прекратилось.

Оба бросились к девушке, но Повелитель снова взмахнул посохом, и в тот же миг земля под ногами друзей размякла, почернела, превратилась в топкую и вязкую трясину. Ганеги начал медленно погружаться — даже посох не помогал. Малышу все-таки удалось сделать пару шагов, с трудом вырывая ноги из липкого месива, но, в конце концов, увяз и он...

Зарис создал еще один огненный шар, однако запустить его в противника не успел: Повелитель бросил контрзаклинание — и пламя охватило незадачливого цанхи, превратив тело в пылающий факел. Пытаясь сбить пламя, скорд заметался по берегу...

А нас с Винеаром снова окружили со всех сторон вездесущие круджи, да так плотно насели, что нам пришлось отступать вглубь болота.

Мы терпели сокрушительное поражение: Аннисен лежала у подножия холма и не подавала признаков жизни; Шторн и Арсиги постепенно погружались в топь, возникшую на твердом берегу; Зарис смог погасить охватившее его пламя, бросившись в воду, но как только он показался на поверхности — опаленный и почерневший от копоти — как к нему потянулись щупальца, сформировавшиеся из болотной жижи, скрутили по рукам и ногам, обвились вокруг тела, а потом рывком утащили на дно. Нам с Винеаром тоже приходилось не сладко: круджи лезли со всех сторон, и мы не успевали рубить тянущиеся к нам лапы, все чаще пропуская удары, оставлявшие на наших телах глубокие порезы.

А Повелитель стоял на вершине холма, опираясь на посох и безучастно отмечая свою очередную победу над незваными гостями...

Неожиданно стена позади него опасно накренилась, затрещала — на голову Повелителю посыпались мелкие камешки. Он резко обернулся в тот самый момент, когда скованный раствором монолит обрушился на него всей своей массой. Повелитель выставил костлявую руку в тщетной надежде остановить падение стены но она накрыла его, смяла и погребла под собой, подняв плотное облако пыли.

Круджи замерли, все как один развернулись в сторону острова, а потом, не сговариваясь, один за другим погрузились в болотную жижу. Удерживавшие Зариса щупальца распались, и он вынырнул из воды, отплевываясь и кашляя. Топь, наполовину поглотившая Шторна и Арсиги, снова стала твердью, и они, разгребая рыхлый грунт, выбрались из ловушки. И лишь Аннисен осталась неподвижно лежать на камнях у холма.

А на рухнувшую стену, окутанную клубами пыли, хромая, ступил... Гван. Он был с ног до головы перепачкан илом, богато сдобренным кровью, но...

— Жив, бродяга,— пробормотал Зарис, выбираясь на берег. Ноги еле держали скорда, но он, шатаясь, направился к подножию холма, где уже суетились Малыш и Ганеги. Они окружили Аннисен, Шторн приподнял ее голову, провел рукой по лицу, покрытому кровью.

— Она еще жива!— воскликнул он, заметив бьющуюся на шее жилку.

Мы собрались вокруг фангеэри. Выглядела она... неважно. Камни не пощадили черный доспех, посеченный и пробитый по многих местах каменной шрапнелью. Раны сочились кровью. Девушка пребывала без сознания.

— Надо что-то делать,— пробормотал Арсиги.

Шторн полез в мешок, достал бинты, быстро перевязал рану на рассеченном предплечье. Но тряпка тут же покраснела и набухла...

— Ну, чего вы стоите?!— застонал Арсиги.— Делайте что-нибудь!

Он вытряхнул на землю все содержимое своего мешка. Чего там только не было! Одна лисья шкурка чего стоила. Хищницу подстрелил Сарх еще в первый день пути. Утверждал, что это та самая лиса, которая проделала лаз под деревенским частоколом и таскала у местных жителей курей. Охотник снял ее одним выстрелом из лука. А Арсиги решил, что негоже пропадать добру, сам освежевал тушку, а шкуру забрал себе. Кроме нее в мешке было полно всякой ерунды, но не было главного — перевязочного материала. Мои друзья слишком понадеялись на Винеара и его суму, а потому в поход отправились налегке.

Впрочем, вряд ли бинты помогли бы Аннисен. Похоже, у нее была плохая сворачиваемость крови. А ран было слишком много, и через них ее тело вместе с кровью покидала и сама жизнь.

Девушка умирала, и в сложившихся обстоятельствах ей никто не мог помочь.

Впрочем...

Это была самая безумная идея, когда либо приходившая мне в голову. Она посетила меня, когда взгляд упал на лисий хвост. Выхватив нож, я упал на колени, отсек кончик хвоста, подобрал с земли крепкую ветку и тонким куском кожи привязал к ней пушистый огрызок.

Получилась кисточка, которую я тут же протянул Винеару. Она была совсем непохожа на ту, которой орудовал чудо-лекарь в будущем, но...

Винеар удивленно уставился на меня.

— Я знаю, у тебя получится,— сказал я ему. Сам смочил кисточку водой из фляги и вложил ее в руку Винеара.— Проведи ей по ране.

— Зачем?

— Делай, что тебе говорят!— повысил я голос.

Пожав плечами, цанхи выполнил мою просьбу. Влажная кисточка стерла кровавую полосу, а вместе с ней и часть разошедшейся раны на запястье.

Идея, пришедшая в голову по наитию вследствие безысходности, сработала. То ли для Дара Винеара было все равно, какими кистями "лечить" раны, то ли место на этом острове было особенное, как сказали бы в моем родном мире — святое...

...или проклятое.

От неожиданности Винеар отдернул руку и пробормотал:

— Великий Страж...

— Давай, давай, не останавливайся!— подбодрил я его.

Дрожащей рукой Винеар снова провел кисточкой по ране, и она полностью исчезла — остался лишь розовый рубец.

— Продолжай!— я передал ему свою флягу.

Макая кисточку в воду, цанхи принялся "удалять" раны: на руках девушки, на лице. Когда с ними было покончено, Винеар развязал шнурки на нагруднике. Но вовремя остановился и бросил нам через плечо:

— Проваливайте отсюда!

Мы не стали возражать, поднялись на холм, где на рухнувшей стене сидел обессиленный Гван и тупо смотрел на костлявую кисть руки Повелителя, торчавшую из-под завала. Ее запястье украшал изящный браслет работы древних мастеров.

Повелитель все еще был жив: его пальцы царапали загрубевшими когтями землю.

Недолго думая, Гван рубанул по руке мечом, отсек кисть и снял браслет.

— Хоть не с пустыми руками возвращаться,— пробормотал он.

И тут же над болотами пронесся заунывный, нечеловеческий, полный тоски звук, похожий на стон. Такое впечатление, будто стонало само болото. А спустя еще некоторое время, над топью показались светящиеся сгустки. Они выныривали из воды и, подмигивая нам на прощанье, устремлялись в небо, исчезая в гуще тумана, скрывавшего от нас дневное солнце.

— Что это было?— спросил Арсиги.

Но ему никто не ответил.

Тогда он посмотрел на меня и спросил:

— Она будет жить?

Вопрос прозвучал так, будто только от меня зависела жизнь Аннисен.

— Да.— Я не мог расстроить Малыша, питавшего к фангеэри более чем теплые чувства. Да и самому хотелось в это верить.

На холм поднялся Винеар, устало присел на стену.

— Ну, как она?— спросил Шторн.

— Кровотечение прекратилось, раны... исчезли, но она очень слаба. Нам нужно как можно скорее добраться до лекаря... до настоящего лекаря.— Винеар пристально посмотрел на меня, так, что пришлось отвести взгляд.

— Да, конечно,— кивнул Ганеги, но тут же завертел головой.— Источник...

Я с сожалением посмотрел на бывшего Мастера...

Не было здесь никакого Источника.

Мне следовало бы давно ему об этом сказать, но в этом случае не состоялся бы легендарный поход на Гонготские болота. И черт бы с ним, с Повелителем — мне нужен был офаран. И я добился своей цели. Почти. Кристалл, венчавший посох того, кого в народе называли Вечным Злом, покоился под обломками стены...

Я с надеждой посмотрел на Арсиги.

А Шторн продолжал озираться по сторонам в надежде увидеть какой-нибудь родник, ручеек, что-нибудь похожее на Источник...

Мне очень жаль...

Островок был совсем крохотным. Возможно, в прежние времена он занимал гораздо большую площадь, но с тех пор многое изменилось. И теперь это была высокая кочка посреди безбрежного болота. Не знаю, что именно удерживало здесь Повелителя на протяжении сотен лет — во всяком случае, не Источник.

Шторн не хотел верить ни очевидности, ни собственным глазам. Он спустился с холма и принялся бродить по острову, расшвыривая ногами камни, словно под одним из них надеялся найти искомое. Компанию ему составил Зарис, имевший свои виды на Источник Силы.