— Темных, — я вовремя сделал паузу, и леди декан закончила за меня.
За спиной раздался щелчок пальцами. Наверное, это сделал Карл. Но я смотрел на Мику и совсем немного на Славика, который стоял чуть впереди нее. У него даже лицо вытянулось. Судя по всему, такое ему на ум не приходило. И сейчас он пытался соотнести мою теорию с суровой Микалаей Эльфир. А Карл просто создал третье кресло, и леди декан опустилась к него. Поэтому и мне пришлось снова сесть, на этот раз между Микой и Камю. Смотрели мы все трое на Карла. Тот пальцами стучал по столу. Ненавязчиво, в глубокой задумчивости, а не в нервном напряжении. Потом посмотрел на Мику и спросил:
— Ну и как успехи?
— Нашли еще троих помимо тех, которых привел к нам Тишка, — тут же ответила она.
— Значит, уже почти полноценный класс.
— Да, — она кивнула.
— Класс? — подал голос Камю.
— Выяснилось, что у нас тут учатся не только запрещенные расы, но и дети.
— В смысле, совсем юные...
— До двадцати пяти.
— Или до семидесяти, если для эльфов, — уточнила Мика.
— Даже эльфы есть? — искренне удивился Карл.
— Поэтому ты говорил о возрасте? — спросил Камю у Ира.
Тот кивнул, настороженно поглядывая на Микалаю. До меня только сейчас дошло, что формально он с тематикой своей диссертации относится именно к её факультету. И, судя по всему, своею расовую принадлежность перед ней он раскрывать не хочет. Надо срочно менять тему, и их всех по разным углам разводить.
— Слушайте, а, может мы... — начал я, но меня перебил Камю, обращаясь к Мике.
— Мне нравится ваша идея о магии темных. Действительно, столько лет живем бок о бок, а до сих пор мы их детей нашей магии учим, а они свою собственную от нас скрывают.
— Да ладно, — встрял я, не дав Мике ответить. — Вы не спрашиваете, вот и кажется, что скрывают.
— Хочешь сказать, что если леди Эльфир выйдет с предложением...
— Готов поспорить, что её поддержат. Можно у Софки с Варькой спросить.
— Не говори мне, что ты так сокращаешь обоих Владычиц...
— Не скажу. Но сокращаю, — хмыкнул я и повернулся к Мике. — На ваш факультет темные, наверное, и не поступают никогда.
— Мы долго не хотели их принимать даже после внесения их в список разрешенных рас, а когда на совете факультета было принято решение, что принимать их все же нужно, они сами к нам не пошли, — поведала она.
— Конечно, не пошли, — фыркнул я. — Но, судя по всему, ты так и не поняла, почему.
— Не поняла, — вскинув голову, холодно отрезала она.
— Вон, у Мурки спроси.
— Я у тебя спрашиваю, — даже не обернувшись к темному, бросила она.
И я ответил.
— Темные не злопамятные, они просто злые, а память у них сама по себе хорошая.
Я покосился на Мурку. Тот улыбался. Мика проследила направление моего взгляда.
— Значит, вы просто обиделись? — спросила она у него.
— Значит. Нам было не так-то просто решиться отправить наших детей сюда. В то время эти территории считались однозначно вражескими. А тут еще вы с вашими запретами.
Мика отвернулась. Ну да, мне бы тоже стало не по себе от таких откровений. Поэтому я уже собирался спросить, не пора ли нам всем развеяться и перекусить, но не успел. У меня так громко заурчало в желудке... На фоне общего молчания просто оглушительно. Я устыдился. А Ир, к тому же, гнусно захихикал, когда вперед всех усек, что это был за звук. Я уже возмутиться хотел, но мерцающий подскочил ко мне и безапелляционно схватил за руку.
— Пойдем. Ты ведь без обеда сегодня.
— Ты тоже, — буркнул я, все еще стесняясь.
— Да всем не мешало бы перекусить, — поддержал нас Мурка.
И, как ни странно, засобирались все. Собственно, в таком составе через портал Ира мы в столовую и прибыли. Но прежде чем я сумел сориентироваться в новой обстановке, за спиной услышал голос Славика, который, судя по всему, обращался к Карлу.
— Я думал, что из твоего кабинета глубинные порталы не прорубаются.
— Это ты ему скажи. Я даже уже не заикаюсь.
Я покосился на Ира, все еще придерживающего меня за локоть рядом с собой. Услышал ли? Судя по самодовольной ухмылке, услышал. Вот зараза гениальная, и как его только земля носит?
Карл Ви'Хольм
Я хотел себе приемного сына? Дохотелся. Теперь у меня их два, если так можно сказать. А почему, собственно, если? Да глядя на этих мальчишек, у меня волосы на затылке шевелиться начинают! Ну ладно, Андрей, в сущности, он не знает о нашем мире ничего. Это моя вина. Я видел в нем таких же временных работников, как те, что были до него, поэтому не сумел вовремя переключиться. Отсюда вся его неосведомленность о реалиях нашего мира, в которые я его должен был посвятить. Но Ир! Ир-то куда смотрит все время? Хотя, о чем это я? Понятно куда он смотрит, точнее, на кого. Спелись мои мальчики, так спелись, что я уже не знаю, куда от их кипучей деятельности деваться. Но то, с какой скоростью Андрей набирает себе в товарищи все новых и новых адептов, пугает. И в то же время, как бы парадоксально это не звучало, вдохновляет.
С одной стороны, я боюсь за них, за свой университет, за дело всей моей жизни, с другой, не могу нарадоваться. Андрей, как талантливейший из лекарей, вскрывает скальпелем один гнойный нарыв за другим. Одна беда, что я, наблюдая все это со стороны, боюсь, что та скорость, с которой он все это делает, и то легкомыслие, которое демонстрирует при этом, в самом скором времени могут привести не к чему-нибудь, а к повсеместному заражению крови. Но пока, в чем я очередной раз убедился в своем кабинете, все ему сходит с рук.
Теперь немного о совместном ужине. Признаться, никто из нас не подозревал, что он превратится в столь масштабное событие. Обычно, в столовой, как и в гостевых комнатах учительского крыла, как и везде в нашем университете, присутствует четкое деление на светлых и темных, и сочувствующих тем или другим. Но, пока мы беседовали в моем кабинете, колокольчики в компании своих родителей уже успели обосноваться в столовой, и облюбовали один стол на всех. То есть, не поделившись традиционно для всех классов на два стола. Напротив, они соединили несколько столов поменьше в один большой и вольготно расположились у северной стены.
Мы же, как относящиеся к преподавательскому составу, должны были уйти на места для преподавателей, но за общий стол, не успели мы выйти из портала, нас пригласила лично Первая Леди Дома Рим-Доль. Разве хоть кто-то мог ей отказать? Даже Камюэль благосклонно принял приглашение и был тут же усажен между двумя владычицами, как там Андрей их прозвал? — Софка и Варька, наверное, если я правильно помню русские имена, это Софи, от Софии, и Варя от Варвары. Да, в изобретательности этому молодому человеку не откажешь.
В общем, ужин прошел бурно. В обсуждениях предстоящих подвигов на Арене, моем разговоре с Микой, которая еще раз в более сдержанных и взвешенных выражениях повторила для меня теорию Андрея о причинах, которые побудили её ухватиться за его тягу к нововведениям. Признаться, её доводы мне были куда понятнее, несмотря на то, что Андрей в своей непринужденной манере и без того достаточно прямо разъяснил нам всем, что к чему.
Потом меня отвлекли. К нашему столу подошла неизвестная мне темная Владычица, и Леди Рим-Доль встала ей навстречу. Она подвела её к Тарэлю Барсиму, который сидел между Мурзясом и Корешелем (последний присоединился к нам чуть позже). Как потом выяснилось, это была леди Игр-Фагур и с Тарэлем они обсуждали межвидовое скрещивание кошек илитири с кошками земли. Причем, вспоминая, как в какой-то момент вытянулось лицо светлого командора, такой постановки вопроса от темной он никак не ожидал. Зато меня, стоило мне об этом только услышать, этот вопрос тоже весьма заинтересовал. Но в тот момент я еще не знал, что они там обсуждали, поэтому не вмешивался.
А потом была Арена. Причем колокольчики присутствовали там вовсе не в полном составе. И, когда я попытался спросить об этом Андрея, тот только отмахнулся. Признаться, в тот момент, когда на Арену вышли командоры, Корешель, которого психолог упрямо называл Шмелем, и Камюэль, Андрей уже мирно дремал в стороне от главного места действий. Поэтому, пожалев его, я указал на это Иру. Мой славный секретарь тут же оказался подле него, хоть до этого живо интересовался предстоящим боем. И все же, он тут же забыл о нем, просто подошел к Андрею, растолкал его, что-то сказал в ответ на сонный хмурый взгляд, и меньше чем через пять минут они оба исчезли в воронке портала.
Теперь за Андрея я был спокоен. Ир ему спуску не даст и подцепить серьезное нервное истощение не позволит. Вот и славно. А со всем остальным: я как-нибудь придумаю, как помочь им разобраться. К тому же, я ведь так и не сказал им, что родители колокольчиков уже выбрали, куда отправят своих деток на каникулы. Точнее, к кому из них. Да и они сами за ужином об этом так ничего и не сказали, не до того им было. Впрочем, не только им.
Глава 8
Спят усталые игрушки
Ир
День выдался напряженным, но захватывающим. Признаться, вначале я был растерян, потом непродолжительно зол, после этого вдохновлен и обрадован, а под конец дня и вовсе увлекся боями на Арене и чуть не упустил из вида Андрея. Спасибо Карлу, который обратил мое внимание на то, что наш психолог сидит в сторонке совсем никакой. Могу его понять, особенно после того, как выяснилось, что в их мире в сутках двадцать четыре часа. Неудивительно, что он так долго перестраивается на наши тридцать два. Но я все еще надеюсь, что однажды он привыкнет.
Доставив Андрея в его квартиру, я первым делом отправил психолога в ванну, потом, наведавшись на кухню, почуял неладное. Это совершенно несвойственно для меня — обращать внимание на эмоциональный фон другого существа, но тут было бы странно, если бы не обратил. Дело в том, что я был на него настроен. Да, на Андрея. Поэтому так беспардонно ворвался к нему в ванную комнату. Разумеется, человек, поливающий себя из душа, резко повернулся ко мне с крайне возмущенным выражением лица.
— Так неймется, что уже врываться начал? — зашипел он в мою сторону.
Но меня, вообще-то, не так просто сбить с мысли, особенно если я всерьез обеспокоен. А я, действительно, в тот момент, как это ни странно, беспокоился за него.
— Не волнуйся. Не собираюсь я посягать на твою невинность, как бы тебе этого не хотелось, — слова сорвались с губ на полном автомате, а я пристально смотрел на него.
Разумеется, вовсе не ради того, о чем кто-то особо извращенный мог подумать.
— Невинность? — насмешливо протянул Андрей, судя по всему, показным сарказмом пытаясь бороться со смущением. Мне бы тоже смутиться, но было как-то не до того. У меня было чувство, нет, предчувствие, что он вот-вот упадет. Эмоциональный фон орал об этом одним своим цветом вот уже вторую минуту.
— Да ты еще пешком под стол ходил, когда я... — начал он, но я перебил.
— Я тебя в несколько раз старше, — напомнил и сразу понял, что не ошибся. Шагнул к нему и обхватил мокрое тело руками.
— Ну и что это ты делаешь? — сердито вопросил Андрей.
— У тебя кровь из носа и...
— Черт! — взвыл он и чуть не плюхнулся со всей дури в ванну, не устояв на ногах, благо, что я поддержал.
Андрей повис на мне всем телом. Часто-часто заморгал, словно в глазах у него на какой-то момент потемнело, а потом попытался держаться за меня одной рукой, а второй стереть кровь из-под носа и с губ.
— Ты как? — спросил его я, не узнавая собственный голос. Хотя чему я удивляюсь? Сказал же уже, что всерьез обеспокоен здоровьем конкретно этого человека, глупо отнекиваться. Я и не буду.
— Как ты узнал? — спросил он меня, выравниваясь. Я отступил и отряхнул руки. Схватился за полотенце, сдернул его с крючка, а другой рукой отключил поток воды, все еще извергающийся в ванну из душа, валяющегося где-то под ногами у Андрея.
— Держи, — я накинул на его голову полотенце и сказал. — И лучше бы тебе выбраться на коврик, а то еще поскользнешься и разобьешь себе что-нибудь...
— Ир, — перехватив мою правую руку, обронил Андрей. — Как ты узнал, что мне сейчас станет плохо?
Вздохнул и встретился с ним взглядом. Да, ситуация... Наверное, нет ничего странного в том, что в этот момент я пожалел, что сюда зашел. Надо было дождаться, когда он упал бы и сам позвал меня. Но я решил облагодетельствовать его заранее. Был слишком взволнован и взвинчен. Мне и сейчас не по себе. И что мне ему отвечать? Как же я ненавижу объясняться!
Андрей выбрался из ванной и принялся остервенело вытирать полотенцем волосы, я же привалился спиной к двери, чтобы между нами с ним в этой крохотной комнатке было как можно больше свободного места. Но вопрос, что он дважды задал, все так же висел в воздухе. И, как бы я не хотел на него отвечать, молчать с каждой секундой становилось все невыносимее. Андрей делал вид, что его не напрягает мое присутствие, а мне, как бы глупо это не выглядело, отчаянно хотелось сбежать, уйти куда-нибудь в другую комнату. Но я боялся оставлять его одного. Эмоциональный фон все еще отсвечивал грозовыми тонами. Недомогание могло дать о себе знать в любой момент.
— Я настроен на твой эмоциональный фон, поэтому почувствовал его изменение.
— В каком смысле, настроен? — тут же спросил он, и быстро натянул на себя через голову футболку. И тут же снова пошатнулся. Я поймал его за локоть и по инерции притянул к себе.
— Все... хорошо? — на секунду сбившись с дыхания, выдавил из себя я.
— Да, нормально, — помедлив, он отстранился и поспешно взялся за спортивные штаны. Я снова вернулся на исходную позицию спиной к двери.
— Ты ведь знаешь, что с недавних пор мне проще мерцать, когда ты рядом... Когда я касаюсь тебя.
— Так вот откуда ноги растут, — вяло пробормотал он и тускло улыбнулся, натягивая на себя штаны.
— То есть, тебя это не смущает? — зачем-то уточнил я, хотя и так было понятно, что этого толстокожего парня ничем не проймешь.
— После того, как ты внаглую вломился сюда и под благовидным предлогом облапал меня во всех местах, меня все еще должно что-то смущать?
— Андрей! — да как он смеет!
— Да-да, я понял, что все это было исключительно из-за дружеского участия.
— Нет, это было из-за того, что ты придурок, который не умеет трезво оценивать свои силы.
— А кто мне дает время их оценить, а, Ир? — спросил он совсем не так легко и насмешливо, как раньше.
Я хотел многое сказать ему на это, но осекся.
— Может быть, у тебя есть какое-то местное лекарство от недомогания?
— У меня, скорей всего, давление скачет на нервной почве, — объявил психолог, склоняясь над раковиной и промывая продолжающий кровоточить нос. — Но если это не так, то таблетки для снижения давления могут вызвать обратный эффект. Пониженное давление еще хуже, чем повышенное.
— А как узнать наверняка?
— Ну, померить... — с какой-то странной интонацией обронил он и обеими руками уперся в раковину, склонившись над ней. Потом тихо сказал. — Ты прав, что-то хреново мне как-то...
