Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Механики так и покатились от хохота, а я уже рассказывал им другой анекдот, про гонщика Микку Хаккинена — позор всей финской нации. То анекдотами, то толковыми советами, я добрался до самого главного, стал заглядывать под капоты машин, подготовленных к гонке и даже завёл некоторые из них, убив некоторых механиков своими замечаниями относительно того, что им нужно срочно заменить, чтобы машина смогла доехать до финиша хотя бы последней. Кто-то удивлялся, кто-то тихо зверел, а я, шаликом-валиком, добрался даже до сочинской тачки и, послушав её движок, убедился в том, что он форсирован весьма умело, но всё же недостаточно хорошо. Сочинский механик, пожилой уже капитан, насмешливо спросил меня:
— Ну, что скажешь, Кулибин? Песня, а не движок или ты о нашей машине другого мнения.
Кивнув, я ответил:
— Отлично поёт, товарищ капитан. На дороге любую двадцатьчетвёрку догонит. Про "Жигуля" я вообще молчу, но всё же поёт слабовато, тенорком, а должен реветь басом.
Капитан тотчас взвился:
— Пошли твои тачки послушаем! Ты, говорят, за четыре дня две машины к гонкам подготовил, а я с одной почти полгода возился, всё нужные запчасти подбирал.
— Пойдёмте, — спокойно ответил я, — только знаете, полгода это вовсе не показатель. Можно и год с машиной мудохаться, а движок всё равно тянуть не будет. Поверьте, тут ведь дело не в железе.
Когда я сбросил брезентовые чехлы с машин и механики заглянули в салон, то даже ахнули от удивления. Заднего сиденья нет, весь салон ободран до чистого железа, на задних дверях даже сняты механизмы подъёма стёкол и они законтрены наглухо, а на передних окна и вовсе без стёкол. В общем беда, а не машина, но зато внутри установлены хромансилевые дуги безопасности. Когда же я поднял капот, механики с удивлением увидели, что я установил компрессор для наддува воздуха и немецкий карбюратор установлен как-то не по человечески. Глушаки моих машин вообще имели совершенно зверский вид. Механики начали дружно роптать. Они потребовали, чтобы я завёл ту машину, которая стояла впереди, но я сказал:
— Звиняйте братцы, не могу. Загорится второй болид, но вы не расстраивайтесь, они оба одинаковые, так что я вам сейчас заведу машину лейтенанта Миронова и сержанта Зыкова.
Нет, я всё-таки гнусный садист. Хотя вечер был тёплый, я всё же минуты три прогревал движок на самых малых оборотах и он от этого глухо ворчал, как медведь в берлоге. После этого я вдавил педаль газа до полика и движок взревел так, что механики отпрянули от машины. Когда же я стал то сбрасывать, то добавлять обороты, из двух нержавеющих труб глушака стало вырваться ярко-оранжевое пламя. Шум стоял на всю округу и потому минут через пять к этому месту подошла чуть ли не целая правительственная делегаций, впереди которой гордо шествовали полковник Булганин и первый секретарь нашего крайкома партии. Оба громко смеялись. Похоже, я наделал демонстрацией мощи моего форсирования движков ещё того шороха. Примчались на рёв двигателя Гена со Славиком и их вторые номера, участие в гонках которых стояло под сомнением, так как я предложил Георгию Ивановичу просто привязать к переднему сиденью мешок с песком, чтобы не рисковать жизнью пассажира.
Погазовав напоследок ещё несколько раз, я заглушил двигатель и наступила тишина. Гаишные механики потрясённо молчали. Хотя это и были всего лишь ведомственные соревнования в честь столетия со дня рождения Ленина, которые в обычные годы проводились время от времени, все те люди, которые в них участвовали, относились к ним очень серьёзно. Механиков заставил встрепенуться только звук захлопнувшейся двери, когда я вышел из машины и сочинский капитан спросил меня:
— Расскажешь, что с движком сделал, Кулибин?
Отрицательно помотав головой, я нарочито громко сказал, раздельно выговаривая слова чуть ли не по слогам:
— Ни за что, товарищ капитан. Это секрет нашей краевой конюшни и я его даже по пытками не выдам. Пилоты этих болидов, тоже. Они же каждую деталь чуть ли не языком облизывали и вместе со мной четверо суток не спали. Я правильно говорю, товарищи офицеры? Это же наш с вами секрет?
— Так точно, товарищ шеф-механик! — вскинув руку к фуражке весело откликнулся Гена — ГАИ нашего края не станет выбалтывать своих секретов конкурентам по гонкам, хотя вы все, товарищи и наши коллеги, но только не на гоночной трассе. Там вы все наши противники.
Искоса я поглядывал на полковника Булганина и первого секретаря крайкома и не ошибся в своих предположениях. Тот о чём-то негромко говорил первому лицу в крае, а оное кивало головой, слушая его и, наконец, что-то сказало. Георгий Иванович заулыбался и громко крикнул:
— Капитан Мережкин, прикажите зачехлить болиды и выставить рядом с ними на ночь боевое охранение, и вместе с лейтенантом Мироновым и нашим шеф-механиком, бегом ко мне.
Мы спрыгнули с автовоза и направились к этой паре сильных мира сего. Первый секретарь крайкома был моложавым мужчиной лет сорока пяти на вид, поджарым, чуть выше среднего роста, с властным лицом и крепкой фигурой. Кивнув нам, он жестом велел следовать за ним. Через несколько минут мы вошли в уютный небольшой коттедж и он пригласил нас присаживаться к столу. Тотчас были поданы прохладительные напитки, то есть самая банальная "Пепси-кола", одного запаха которой я не переношу. Хорошо, что хоть со льдом, подтает, будет не такой приторно-сладкой. Дмитрий Миронович, пристально посмотрев на нас троих, с лёгкой усмешкой сказал:
— Товарищи офицеры, мне тут Георгий Иванович идею подбросил, создать в крае свою гоночную команду. Меня давно уже беспокоит положение со спортом в крае. Имеем насколько десятков команд, а спортивных результатов ноль. Честно говоря, я только потому и оторвался от дел, что Георгий Иванович поклялся, что в этом году Кубок Юга России по скоростной езде патрульных машин ГАИ будет наш и что он подготовил для этого двух отличных гонщиков, которые целый год тренировались, а тут, как я вижу есть и отличные гоночные машины. Как-то раз, я был во Франции, заглянул посмотреть на то, что это такое, суточная гонка в Лемане и тут слышу — знакомые звуки. Ну, звук у твоих двигателей, Борис, сильный, а как эти машины ехать будут, это ещё вопрос. Что ты на это скажешь, Кулибин?
Улыбнувшись, я уверенным и спокойным голосом сказал:
— Они будут ехать очень быстро, Дмитрий Миронович, и капитан Мережкин приедет к финишу первым потому, что он будет на этой гонке первым пилотом, а лейтенант Миронов станет отражать атаки конкурентов. Думаю, что у него есть шанс прийти четвёртым, а возможно даже и третьим.
Первый секретарь улыбнулся, нахмурил брови и сказал:
— Тогда слушайте, что я вам скажу, товарищи офицеры. Привезёте в край Кубок — будет в крае своя гоночная команда. Всё, вы свободны, а ты, Борис, задержись. — Как только гонщики вышли, первый секретарь крайкома улыбнулся и спросил — Боря, скажи мне честно, мы можем создать такую гоночную команду, которая будет побеждать на союзных соревнованиях и привозить призы в наш край? Если да, то что для этого нужно. Саму конюшню пригреет у себя и отдельный дивизион ГАИ края. Тем более, что Георгий Иванович за это ратует.
Сделав паузу, словно думаю, я кивнул:
— Такую команду создать не сложно, Дмитрий Миронович, когда есть такие гонщики, как капитан Мережкин и лейтенант Миронов. Потом к ним и другие подтянутся, а нужно для этого не так уж и много десяток "Москвичей-412" экспортной сборки, четыре десятка спортивных двигателей объёмом один и восемь десятых литра с двумя распредвалами, хорошая мишленовская резина и ещё кое-что по мелочам. Тогда краевая команда спортобщества "Динамо" будет побеждать не только на союзных, но и на международных соревнованиях в шоссейно-кольцевых и раллийных гонках. "Москвич" крепкая и надёжная машина, а я знаю, как резко увеличить мощность спортивного двигателя. Понимаете, у меня на движки особое чутьё, я хотя и пацан ещё, но могу на спор не то что карбюратор, а даже москвичёвский движок собрать с завязанными глазами на время.
Дмитрий Миронович рассмеялся и сказал:
— Спорить я с тобой не стану, Боря, не люблю проигрывать, а вот в то, что ты уникум, охотно верю. — повернувшись к полковник Булганину, он добавил — Георгий Иванович, если твои парни послезавтра завоюют кубок, то будет в крае своя гоночная команда, а ты получишь генеральские погоны. Всё, товарищи, вы свободны, а меня ещё ждут срочные дела.
Мы вышли и полковник, закуривая сигарету "Мальборо", отчего мне сразу же захотелось закурить, тихо сказал:
— Ну, парень, теперь вся надежда на Геннадия и Вячеслава.
Хотя я и рисковал нарваться на отказ, всё же попросил:
— Георгий Иванович, угостите сигаретой. — тот молча протянул мне пачку и дал прикурить, затягиваясь, я сказал — Чтобы парни пришли первыми, нужно выбросить из машин балласт. Это же гонки, а не прогулка с девочкой.
Полковник кивнул и откликнулся:
— Сделаю, Боря. Тут ты прав и я с тобой согласен на все сто процентов, — и с усмешкой спросил, — ты что, уже куришь?
— Крайне редко, Георгий Иванович. — ответил я — Только тогда, когда мандраж начинает очень сильно колотить. Ну, что, пойдёмте настроим парней на завтрашний день?
Когда мы вошли в бунгало гонщиков, оба пилота как раз в первый раз надели на себя гоночные комбинезоны и импортные спортивные, причём американские, стеклопластиковые, фирмы "Белл". Увидев парней одетых в белые гоночные комбинезоны, Георгий Иванович воскликнул:
— Ну, парни, вы просто, как рыцари в них! Боря, где же ты достал для них такую экипировку?
Пожав плечами, я ответил:
— Пошил.
— Так ты ещё и шить умеешь? — удивился полковник.
— Ага. — усмехнувшись ответил я и добавил — А ещё я умею жарить офигительные шашлыки, ухаживать за садом, выращивать овощи и играть в бильярд, вот только петь не умею. Стесняюсь я, но только до седьмой рюмки, а потом начинаю пугать всех и почему-то совершенно жутким басом.
Хотя я и сказал чистую правду, все трое милиционеров громко расхохотались, а когда смех стих, Гена сказал:
— Ну, Боря, спасибо тебе за комбец. Сначала я подумал, что стольник за него это слишком много и когда взял его в руки уже начал было жалеть, но как только надел, как ты сказал, сначала на голое тело вкладыш, а потом комбец, то сразу понял — ты хотя и мальчишка, в этом деле петришь получше многих взрослых. Я себя в нём чувствую себя, как в броне, только в гибкой. Думаю, что мы тебе недоплатили.
Улыбнувшись, я успокоил его:
— Как только Дмитрий Миронович достанет для вашей конюшни дюпоновский номекс, я вам настоящие комбики пошью, ребята, а ещё постараюсь изготовить боевые гоночные шлемы не чета вашим котелкам, а пока что гоняйте в том, что есть. В них по крайней мере вы точно не обгорите.
После этого Георгий Иванович доложил обоим офицерам, чего стоит ждать от победы в гонках и пообещал:
— Про премии, парни, я молчу, это дело обыденное, а вот если мне присвоят звание генерал-майора, то я и вас повышу в звании вне очереди. Так что на гонку выходите, как на бой.
Попрощавшись с пилотами, я стрельнул у полковника ещё одну сигарету, но он отдал мне всю только что початую пачку и я умчался на поиски Иры. Свою невесту я нашел возле столовой. Она стояла у входа вместе с Эльвирой Михайловной, а вокруг неё крутился какой-то рослый, под два метра, широкоплечий атлет в светлом костюме, от которого она отворачивалась. Увидев меня, моя королева шагнула ко мне и воскликнула:
— Боренька, мы тебя заждались, пойдём ужинать, любимый.
Я поцеловал её и ответил:
— Извини меня, моя королева, мы задержались у Дмитрия Мироновича в коттедже. Состоялся очень важный разговор. Эльвира Михайловна, прошу прощения, что заставил вас ждать. Честное слово, это больше не повторится.
Верзила опешил, но я его даже в упор не видел и когда, пропустив дам вперёд, шагну в двери сам, то моё плечо столкнулось с его предплечьем, но я не отшатнулся назад и не смотря на то, что был ниже него ростом, проложил себе путь. Этот тип, вошел вслед за мною в столовую и когда мы выбрали себе блюда и я усадил своих дам за столик, то демонстративно убрал четвёртый стул, чтобы он не подсел к нам. Он сел за соседним столиком и мне было неприятно это соседство, ну и чёрт с ним. Ира и Эльвира Михайловна уже переоделись в шелковые платья пошитые мной и за ужинам я вполголоса рассказал им, какой будет цена этих гонок. Ирочкина тётя тихо сказала:
— Боже мой, такой юный молодой человек и такие блестящие результаты и всё благодаря тому, Ирина, что он в тебя влюблён.
Так же тихо я уточнил:
— Уже не просто влюблён, Эльвира Михайловна, а люблю Иру больше жизни и готов сражаться за свою любимую.
Мы поужинали и пошли в наши бунгало. Домик Эльвиры Михайловны находился через один от нашего, но они стояли не вплотную друг к другу. Едва войдя внутрь, мы сразу же стали целоваться, разделись не зажигая света и легли в постель, хотя кровати и были узкими. Боже, как же я ненавижу панцирные сетки за то, что они скрипят, но зато как чудно они раскачиваются. Через некоторое мы начали шептаться. Меня интересовало, где они были и с кем познакомились. Ира рассказала мне, что команда краевого ГАИ уже наделала шума, а я лишь увеличил ажиотаж, когда завёл двигатель. Это было ведомственное мероприятие и на него собралось не более шестисот человек, но среди них было очень много VIP-персон и моя невеста познакомилась с некоторыми из них. Так и не услышав от меня вопроса, кто же это увивался вокруг неё, она сказала:
— Боренька, тот тип, который строил мне глазки, офицер из КГБ. Его послали специально для того, чтобы он оценил твоё мастерство, как механика. Не обращай на него внимания, он просто самовлюблённый болван, раз думает, что его идиотские шуточки могут меня заинтересовать.
Целуя свою невесту, я шепнул:
— Любимая, мне плевать на него. Давай забудем про него и больше не станем вспоминать.
Она согласилась:
— Да, Боренька, только знаешь, я ведь не усну так просто.
— А разве кто-то говорил тут о сне? — удивился я.
Поэтому мы проснулись непривычно поздно, в начале девятого утра. В нашем домике не было ни умывальника, ни туалета. На завтрак мы, естественно опоздали и если бы Эльвира Михайловна не позаботилась о нас, то остались бы голодными. Сидя в её бунгало, в котором стояла всего одна тахта, а потому поместился ещё и стол с двумя стульями, мы быстро позавтракали, после чего Ира переместилась со стула на тахту, села на неё, пару раз подпрыгнула сидя и взмолилась:
— Тётя, можно мы эту ночь проведём в этом домике? В нашем такая узкая кровать, что на ней совершенно нельзя спать вдвоём, хотя Боря ещё ни разу, что мы спим вместе, не разомкнул рук. Он, словно боится, что меня у него отнимут, всегда кладёт у стены и всю ночь заслоняет собой.
Тётя Эля улыбнулась и ответила:
— Это потому, Ирочка, что он очень любит тебя. Хорошо, мои деточки, перебирайтесь в этот домик.
Мы так и сделали, забрав свои вещи и постельное бельё с нашей многострадальной койки. В час дня начинались квалификационные заезды, а потому нам не пришлось лежать на тахте слишком долго, но я ведь к тому же успел посидеть часок за столом с авторучкой в руках. Уже прибыв на трассу мы узнали, что на этот раз гонщики будут ездить без пассажиров, что вызвало радость как у пилотов, так и у их напарников. Гонщикам дали проехать по трассе по три круга и в три часа дня начались квалификационные заезды. Проехав по трассе сначала с Геной, а затем со Славкой, я повозился полчаса с двигателями их машин, пожалев, что не установил на багажники хотя бы самое простое антикрыло. При скорости примерно в сто восемьдесят пять километров в час, оно точно не помешало бы. Ну, ничего, глубоким тюнингом гоночных болидов я займусь позднее. Гена и Слава стартовали после третьего десятка гонщиков и во время первого же заезда показали такую скорость, что сразу же стало ясно — стартовать они будут в первой тройке автомобилей. Быстрее них проехать по трассе не смог никто. Форсаж есть форсаж.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |