Третий Вариант

Вот съезжу в Чикаго, выйду в последний раз на ринг, против Харрисона, и всё. На этот раз, точно завяжу, — подумал Андрей, — И пусть потом все думают, куда это делся Андрэ Смит? Это даже хорошо, что я не стану чемпионом мира.

Андрэ сам не знал, почему, но чувствовал, что не надо оставлять явного следа в прошлом времени. А чемпион мира, что ни говори, это уже след. А так: ну был какой-то боксер, блеснул и пропал. Мало ли их было, таких в истории? Кто их потом вспомнит?

Андрэ беспокоило, в последнее время, поведение Тима Силверстоуна. Тот постоянно заводил туманные разговоры о возможности заработать очень хорошие деньги, потом принялся всерьез обхаживать Боба Дейли и Андрэ. Наконец, он сделал предложение Андрэ, сдать бой за 250 тысяч долларов. Андрэ ответил уклончиво, что, мол, деньги, в самом деле, хорошие, но что скажет тренер? На что, обрадованный Тим ответил, что с ним он уже договорился, и дело только в Андрэ.

Тогда, пусть он сам мне скажет об этом, — ответил Андрэ и закончил на этом разговор.

Вечером, того же дня, к нему подошел Боб Дейли и чувствуя себя неловко, и словно оправдываясь, заявил ему, что конечно драться всегда надо честно, но за такие деньги, можно и упасть на ринге.

Как скажешь, тренер, — хлопнул его по плечу Андрэ, — Не переживай так, я тебя не подведу.

И Боб облегченно улыбнулся: он должен был себе признаться, что для него очень важно было не потерять уважение ученика, а раз тот все понял и не стал его позорить, то, стало быть, все в порядке. Теперь вся их команда пребывала в хорошем настроении. Тим, потому, что его жизни больше ничто не угрожало, Боб, потому, что появилась возможность хорошо заработать, а Андрэ, потому, что мог не бояться, что ему до боя подсыпят в еду какого-нибудь яда. В таком хорошем настроении и прибыли они в Чикаго.

Глава 13

Испытай, кто ты — трус иль избранник судьбы,

И попробуй на вкус настоящей борьбы.

В. Высоцкий.

В этот раз, приезд Андрэ в Чикаго не остался незамеченным. Едва он сошел с поезда, как его окружили многочисленные репортеры. Засверкали вспышки фотоаппаратов, и со всех сторон посыпались многочисленные вопросы. Минут десять Андрэ обстоятельно отвечал на них, но потом Боб Дейли взял инициативу в свои руки и закончил это интервью словами: "А теперь извините, нам нужно поселиться в отеле и начинать готовиться к бою. Они уже повернулись, чтобы уходить, когда женский голос из толпы бросил им вслед,

А для чего?

Не понял, — повернулся на голос Андрэ, — стараясь определить, кто же задал этот вопрос?

Вскоре он отыскал в толпе задорное, молодое девичье лицо. Девушка-репортер с вызовом встретила его взгляд.

Я спросила, для чего вам нужно готовиться? Ведь в городе уже в открытую говорят, что вы договорились лечь в седьмом раунде. Так стоит ли для этого готовиться? Или вы репетируете, как бы упасть правдоподобнее?

И от кого же, если не секрет, идут эти слухи? — поинтересовался Андрэ, одновременно, успев заметить, как изменился в лице Тим Силверстоун.

Из надежных источников, — не моргнув глазом ответила репортер.

В этом деле, единственный надежный источник — это я, — отрезал Андрэ, — А я вам заявляю, что приехал сюда для того, чтобы победить. Не знаю, удастся ли мне это сделать, но знаю наверняка, что приложу все усилия, для того, чтобы добиться победы.

Все равно, я вам не верю! — воскликнула девушка.

Об этом вы мне скажете послезавтра вечером, после боя, — и Андрэ, вместе со своей командой проследовал до ближайшего такси, которые уже появились к тому времени в Чикаго.

Хотелось бы знать Тим, — обратился Андрэ к своему промоутеру, когда они вылезли из таксомотора возле отеля, — Это не ты, случайно, распустил эти слухи? Но, взглянув на его лицо, и увидев, что он весь бледный и потный, только махнул на него рукой,

А впрочем, какая разница? Единственно, что я хочу сказать, братцы, это то, что мы с вами по уши в дерьме.

А слухи продолжали упорно преследовать Андрэ до самого начала боя. Ему надоело перед всеми оправдываться, и он просто пропускал все вопросы, замечания и даже насмешки людей мимо ушей.

Естественным результатом этих разговоров стало то, что ставки на тотализаторе стали приниматься 10:1, в пользу Харрисона. Тогда Андрэ незаметно ускользнул из своего номера и поставил несколько ставок на самого себя, на общую сумму в 100 тысяч долларов.

Вот и настал день боя. Все билеты на стадион были распроданы заранее, когда зрители еще надеялись на настоящий бой, поэтому нет ничего удивительного, что трибуны встретили появление Андрэ в ринге оглушительным свистом. Какие только оскорбления не бросали ему в лицо любители бокса, еще месяц назад готовые носить своего любимца на руках? К счастью, Андрэ на них не реагировал. Он понимал состояние зрителей, но также понимал, что сам он ни в чем не виноват. Хотя, среди зрителей были и такие, которые продолжали верить в него. Так, в первых рядах, у ринга, Андрэ заметил Тома Чейза, который приветственно помахал ему рукой и Уила Синклера, который также приветствовал его дружеским жестом. Он все это видел и даже ответил на эти приветствия, но сам уже был настроен на бой. Это сейчас было самым главным: ринг, его соперник, Джимми Харрисон, и он сам на этой сцене. Все остальное, сейчас — это только декорация. В его голове вдруг пронеслись строки из стихотворения, которое врезалось ему в память, когда он только начал заниматься боксом,

Ты, словно бы, в колодце из стекла.

Здесь понимаешь, у канатов стоя,

Как он далек от стужи и тепла,

Особый этот микроклимат боя.

Да, — подумал он, — В самом деле, как в колодце из стекла. Здесь каждый человек виден насквозь. Здесь сразу каждому становится ясно, кто ты такой — трус, лгун, себялюбец, гордец или настоящий человек и мужчина? Ну, что же, судите сами, люди.

Раздалась команда, — "Бокс", — и Андрей принялся танцевать вокруг Харрисона, нанося ему быстрые, хлесткие джебы. Надо отметить, что сам Харрисон не терял времени зря и подошел к бою с Андрэ в отличной форме. Он знал, с кем ему придется иметь дело, и с его стороны не могло быть никакой недооценки соперника, как это было в его первом бою, с Чейзом.

Перекрываясь перчатками, и контролируя центр ринга, он старался ограничивать перемещения Андрэ и теснить его к канатам. К его несчастью, соперник слишком хорошо двигался и постоянно менял направление движения. Поэтому, в первом раунде, запереть его в углу ринга Джимми не удалось ни разу, но Харрисон был слишком опытным боксером, чтобы переживать по этому поводу. В первых раундах такие вещи удаются только со слабыми соперниками. Но, если постоянно гнуть свою линию и не паниковать, то в любом бою, с любым соперником у тебя обязательно будет хотя бы один шанс, для того, чтобы нанести сильный точный удар, и тут, главное, не пропустить этот, может быть, единственный момент. Правда, следовало признаться, что соперник у него сегодня был серьезный. Джимми сразу почувствовал, что удары Андрэ гораздо резче и опаснее, чем у Чейза. Уже после первого раунда, губы Харрисона были разбиты, и под левым глазом стал набухать синяк. Сам же он по настоящему ни разу не достал своего соперника. Но, это еще первый раунд. В одном Джимми был уверен, в том, что до последней секунды пятнадцатого раунда он сохранит силы для нокаутирующего удара. Стоит ему только попасть точно в цель, и ни один человек в мире не устоит на ногах. Как говорят в Америке: "У панчера всегда есть шанс", и этот шанс он сегодня не упустит.

Еще три раунда прошло в том же ключе. Харрисон наступал, а Смит кружил вокруг него и обстреливал его с дистанции прямыми ударами.

Постепенно трибуны перестали освистывать действия Андрэ, и начали встречать его удары и уходы одобрительными аплодисментами. В самом деле, не похож был Андрэ на того человека, который пришел проиграть бой. Напротив, удары его становились все опаснее, и он уже позволял себе, порою, взрываться длинными встречными сериями. Все это не могло укрыться и от Боба Дейли, который взволнованно шепнул на ухо своему ученику,

Ты что делаешь? Не забудь, ты должен проиграть этот бой.

Не бойся, — отвечал ему Андрэ, — Я все помню. Не думаешь же ты, что я должен просто лечь, чтобы любому дураку стало понятно, что его просто надули?

Наконец, в восьмом раунде, когда Харрисон уже порядком вымотался, Андрэ включил свою тяжелую артиллерию и обрушил на своего грузного соперника шквал ударов с обеих рук. Он бил короткими сериями: три-четыре удара, моментальный уход, и тут же, еще серия. Он продолжал наслаивать серии, одну на другую. Самое страшное для соперника было то, что Андрэ не давал ему времени для передышки. Только Джимми казалось, что соперник отскочил, и можно было расслабиться, как на него снова обрушивались удары. При этом силы вытекали из Харрисона, как будто он был надувной игрушкой, и кто-то вынул из него пробку. Джимми понял, что если не ударит своего противника сейчас, то все для него будет кончено. И именно в этот момент, Андрэ раскрылся. Он, вроде бы, поскользнулся и опустил свою левую руку. Джимми бросился вперед и вложил в свой правый прямой всю свою силу. И тут, в глазах у него погас свет... Когда он пришел в себя, то оказалось, что лежит он в раздевалке, а вокруг него суетятся какие-то люди, суют ему под нос нашатырь, и чем-то растирают ему виски. Он приподнялся с кушетки, на которой лежал, недоуменно посмотрел вокруг. Наконец, он узнал, среди окружавших его людей своего тренера и спросил у него,

Где я?

Слава богу, на этом свете, — ответил ему тренер и недовольно добавил,

Нельзя же так бросаться на встречный удар. — Потом подумал немного и горестно махнул рукой, — Хотя, что ты мог сделать? Он просто обманул тебя, обманул, как ребенка.

А в это же время, на ринге стоял, приветственно вскинув руки, Андрэ Смит. Он купался в лучах славы, а стадион ревел от восторга. Все это было похоже на сказку. Люди, еще полчаса назад чувствовавшие себя обманутыми и разочарованными в своем любимце, вдруг поняли, что это они были виновны в том, что незаслуженно оскорбляли боксера, а он оказался на высоте, не продался за грязные деньги, не предал их. И теперь зрители старались, как могли, искупить свою вину. Они надрывались в приветственных криках и овациях. Самое же главное, это то, что люди поняли, что даже в это время, нашелся человек, который не побоялся выступить против мафии, и это вселяло в них надежды на скорые перемены.

Андрэ в последний раз поклонился зрителям, спустился с ринга, пробился сквозь толпу к Тому Чейзу, обнял его и прокричал ему в ухо,

Я ухожу. Верю, что ты будешь следующим чемпионом. Всегда оставайся человеком. Прощай.

Он обнял Тома на прощание и стал пробираться сквозь толпу к раздевалке.

К счастью, ему на помощь пришли полицейские, которые окружили его плотным кольцом и прокладывали ему сквозь толпу дорогу, иначе возбужденная толпа могла разорвать его на сувениры.

Оказавшись в раздевалке, Андрэ схватил все свои вещи из шкафчика и заперся с ними в туалете. Там он достал из своего костюма зажигалку, щелкнул крышкой и открыл окно перехода к себе в комнату, в Нью-Йорке. После этого он открыл внутренний замок туалета, прыгнул в "окно" и захлопнул его за собой.

"Еще одной загадкой в мире стало больше", — улыбнулся он, представив, как станут искать его члены его команды, репортеры, полиция и чикагская мафия.

Глава 14

Домой! Домой! Пора домой!

Сектор Газа.

Теперь мы с Вами, уважаемый читатель, снова вернемся к Сашке Дерману, которого, если Вы еще не забыли, мы оставили в квартире Андрея, за чтением письма.

Прочитав письмо, Сашка решил не торопиться, справедливо полагая, что это сейчас ни к чему, и предпочел лечь спать, чтобы как следует выспаться, а уже с утра, на свежую голову, занялся спасением Андрея. Умывшись и позавтракав, что еще раз показывает нам его предусмотрительность, Сашка вынул зажигалку и приступил к действию.

"Вот только, каким образом точно рассчитать время"? — подумал он, первоначально.

Пришлось ему малость поэкспериментировать. Опуская подробности того, как он открывал окно на день, месяц и год назад, и выяснял дату и время, слушая радио и смотря телевизор. Скажем только, что в конце своих экспериментов, Дерман с точностью мог попадать в нужный год, день и время. Теперь, оставалось попасть в Америку, в нужное место, а уже оттуда, отправиться в нужное время.

Сашка открыл "окно", в ту же точку, куда они высаживались с Андреем, во время их первой вылазки в Америку, а уже оттуда, регулировкой подвел "окно" к железной решетке у того тупика, где они расстались в последний раз. По счастью, в это время, в условленном месте никого не оказалось, и успокоенный этим Дерман вылез наружу. Он огляделся по сторонам, а потом набрал комбинацию 1931-го года. Ждать ему пришлось не долго. Вскоре послышался шорох чьих-то быстрых шагов, и в окно, с той стороны, быстро проскользнула худая, знакомая фигура. Андрей, а, как вы, наверное, уже догадались, это был именно он, настороженно огляделся по сторонам, убедился, что Сашка закрыл окно перехода, и только тогда облегченно вздохнул и обнял своего друга.

Ну, здравствуй, чертяка. Надо же, как я по тебе соскучился, впрочем, не только по тебе, — поправился он, — По нашему времени, по нашим людям и, не поверишь, по нашей стране. Но, прости, обо всем этом, чуть позже. А сейчас, работать, работать и еще раз работать.

Он вынул из кармана свою зажигалку,

Попробуем создать переход в одно интересное местечко.

Пару минут он занимался настройкой, затем удовлетворенно хмыкнул, открыл проход, еще подкрутил колесики, после чего, выглянул в образовавшееся окно и поманил к себе Сашку. Дерман пролез следом за Андреем и остановился, изумленно оглядываясь по сторонам. Они находились в чьей-то квартире.

Где это мы? — спросил он у друга.

А бог его знает, — ответил тот небрежно, — Но, пятьдесят лет назад на этом месте была квартира, которую я снимал. Теперь, наша задача, отсюда пойти на пятьдесят лет, в прошлое. Для этого нам понадобится уже твоя зажигалка.

В ответ, Сашка только кивнул головой и начал крутить колесики. Когда он открыл переход, то друзья увидели комнату со старой обстановкой: железной кроватью, печкой-буржуйкой, дубовым столом, покрытым белой скатертью, и деревянными стульями. На стене, на самом видном месте висел отрывной календарь.

Ну, как, молодец я? — похвалился Андрей, указывая на календарь.

Да, это ты хорошо придумал, — одобрил Сашка, — А так бы тыкались, как слепые котята.

Он слегка подрегулировал время и добился того, чтобы на календаре было 10 февраля. Андрей вылез наружу, Сашка же остался на этой стороне, держа окно открытым.

Теперь будет самое интересное, — как конферансье, объявил Андрей и вновь открыл окно. Он повозился со своей зажигалкой, отыскивая в городе контору "Аполлона", наезжая на его сейф и убирая тем самым его дверцу.

Ву а ля! — произнес он и сделал ручкой приглашающий жест в направлении сейфа. Сашка пригляделся и ахнул.