Чёрный Рыцарь

Потому что, несмотря на всю отступническую сущность подобных утверждений, они отвечали её нутру, требовавшему большей свободы, чем ей давали в Храме. С неё словно сбросили тугой ошейник, столько лет державший, сжимавший горло внутреннего «я» девушки. Сила пела в её душе — впервые за долгое время ощущая свободу.

Плохой из неё всё-таки джедай, похоже… А что поделать? Такой уродилась. Правда, как она испытания на рыцаря с такими мыслишками пройдёт — пока понятно не было. Оставалось лишь надеяться, что её эксцентричный наставник знает, что делает.

Шатенка резко сорвалась с места, активируя оружие. На этот раз — прилетело сразу с трёх сторон. Бок слегка обожгло жаром от пламенной струи, но сейчас это не играло большой роли. Очередной брус дюрастали, грозивший на этот раз переломать все рёбра, прошёл мимо, повинуясь Силовому толчку. Световой меч в руках девушки взлетел вверх и опустился, ложась крест на крест и вновь посылая бластерные заряды назад. После чего, резко пригнувшись и пропустив заточенное лезвие сверху, Зул метнула оружие в противника. Слившись в одно пылающее синим кольцо, световой меч, пролетев через весь зал, рассёк тренировочную турель, заставив ту прекратить огонь.

— Получилось!

На мгновение, одно столь краткое мгновение девушке показалось, что столь желанная победа на этот раз оказалась в её руках. И, миг спустя — левый бок резко ожгло болью. Ноги фоллинки подогнулись, заставив рухнуть на горячий от постоянных огнемётных струй пол.

Всё, что оставалось Зулли, пропустившей парализующий заряд в спину — только тихо ругаться на хаттском.

«Неужели опять? Снова проиграла?!»

— Стоп, — тихий, но звучный голос Учителя разнёсся по залу, заставляя тренировочный полигон отключиться. — Неплохо, малышка. Очень неплохо.

«Угу, как же!»

Фоллинка злобно засопела, дожидаясь, пока действие парализующего заряда пройдёт. Тело, постепенно возвращая себе способность двигаться, слушалось из рук вон плохо.

— Пока вы не вмешались и не выстрелили мне в спину, я побеждала! — выдохнула она, наконец, переворачиваясь на спину и раздражённо смотря на склонившегося над ней наставника. Тот снова, в который раз, разбил все надежды ученицы на победу. Словно специально дожидаясь финального момента, чтобы снова ткнуть её носом в её неспособность победить! А потом прочитать очередную занудную нотацию в его стиле. Или, того хуже — засадить играть в шахматы, сожри их крайт дракон!

Тот, иронично улыбнувшись, протянул ей ладонь, помогая встать.

— Зулли, вспомни, будь добра, первое правило.

Падаван слегка скрипнула зубами, стараясь унять подступившее к горлу и готовое сорваться с языка в виде остроты раздражение. Как же иногда это надоедало…

— Я помню, учитель.

Никогда не ждать, что противник будет играть честно. И не быть честным самому, постоянно имея в рукаве подходящую карту для саббака.

Следовать этому простому принципу Лу Рейгос учил её с самой первой их встречи, когда вышел с покрытыми кортозисом клинками против светового меча. И с самой первой их тренировки, когда заявил, что классических спаррингов один на один пока что не будет. Аргументировав это весьма… интересным способом. Не успевшую даже активировать меч Зул взяли на прицел четыре бластерные турели.

«Настоящий бой никогда не являлся чередой пафосных дуэлей один на один, — она хорошо запомнила тот серьёзный взгляд лиловых глаз — под стать тихому, неспешному голосу, рассказывавшему новичку прописные истины. Словно он сам, в своё время, пережил подобный урок. — Битва это море бушующего хаоса, из которого умелый боец может выстроить нужный ему рисунок. Заряд бластера способен прилететь отовсюду, противник может ударить с любой стороны. Засады, обходы с флангов, крысиная война. Всё, что может принести победу — будет использовано обеими сторонами. И уж точно вражеский одарённый, если такой найдётся, не будет приказывать прекратить огонь, дабы сразиться с джедаем в честном поединке. Эту ошибку мы допустили на Джеонозисе. Каждый джедай, по сути, действовал как дуэлянт — в толпе точно таких же дуэлянтов. И ошибка эта, поверь, дорого нам обошлась».

Именно поэтому обычные спарринги были, по мнению Рейгоса, не слишком полезны в обучении. Вместо этого он заставлял ученицу импровизировать, постоянно подстраиваясь под вечно меняющийся рисунок боя, принимать решения в зависимости от сложившейся ситуации. Быстро размышлять над тактикой и столь же быстро принимать необходимые решения.

С тех пор турели и тренировочные дроиды, с оружием, настроенным на парализующий режим, стали постоянными спутниками её тренировок. Стреляющие «из засады», ведущие огонь с нескольких сторон одновременно, движущиеся, вращающиеся. От алых всполохов бластеров тренировочный зал иногда больше походил на какой-нибудь ночной клуб Корусканта во время дискотеки. Потом, постепенно, ко всему этому «великолепию» добавились огнемёты, дюрасталевые брусы, вращающиеся по разным траекториям, подвесные грузы…

Выстрелы из бластера учителем в спину, в самый неподходящий момент боя.

Зул почувствовала, как её собственные ногти впиваются в ладони и стиснула зубы. Снова. В который раз, она проиграла. В настоящем бою — уже валялась бы хладным трупом, ожидая погребального костра.

Нет, учитель никогда не подвергал её настоящей опасности. Всегда прекращал тренировку, когда фоллинка слишком уставала, чтобы драться, или когда та проигрывала, сражённая парализующим зарядом. Лёгкие ожоги, царапины, синяки — были максимумом повреждений.

Вот только сейчас подобное утешение не слишком помогало. А если быть совсем честным — не помогало вообще.

Досада из-за упущенной победы, которая была так близко, раздражение на столь глупое поражение, произошедшее из-за потери бдительности, злость — на учителя, на собственную глупость — всё это сейчас свивалось в груди фоллинки жгучим плотным клубком, требуя вырваться наружу в виде ругательства. А ещё лучше было бы кого-нибудь избить. Например самого Рейгоса — с дурацкими нотациями, явно нестандартными тренировками — как она вообще экзамен-то сдаст потом?! Разве что подвернётся случай спасти Магистра Йоду, и её посвятят в рыцари за высокие достижения — с вечной слегка ироничной улыбкой, будь она проклята.

Девушка привычно сжала зубы, стараясь не дать этому бешенству вырваться наружу. Не давать завладеть собой — ведь как раз от подобного предостерегал даже наставник…

Рейгос, тем временем, задумчиво смотрел на неё, склонив голову на бок. Словно изучал какой-то интересный экспонат на выставке.

— У тебя сейчас лицо, будто ты очень сильно хочешь убить меня, но изо всех сил стараешься этого не сделать.

Зул слегка приподняла брови. Неужели это действительно так заметно? Или он просто настолько хорошо ощущает её эмоции?

В любом случае, это сейчас выводило девушку из себя ещё больше.

— Я стараюсь контролировать это чувство, учитель. Как вы и говорили, — постаралась она свести всё к шутке.

«Нет, с этим определённо надо что-то делать…»

— Чушь. Ты его подавляешь. Причём из рук вон плохо.

Аметистовые глаза слегка прищурились, серьёзно смотря на опешившую ученицу.

— То, что ты сделала выводы из нашего разговора после допроса Элока — это хорошо. Даже очень. Вот только ни о каком контроле у тебя сейчас речи не идёт вообще. Ты либо поддаёшься им, входишь в раж — как тогда, когда прозевала мой выстрел — либо опять, как и раньше, пытаешься подавить их в себе. Задушить на корню и успокоиться. Вот только подобные чувства имеют свойство копиться. И однажды — сдержать их ты будешь уже не в состоянии.

Резко шагнув вперёд, так, что фоллинка не успела и глазом моргнуть, Лу слегка сжал плечи девушки.

— Ты всё время мечешься между двумя крайностями. А нам нужна золотая середина. Если ты эмоциональна, если ты не можешь оставаться спокойной — не надо себя насиловать — точно так же, как не надо вызывать их у себя искусственно. Вместо того, чтобы подавлять их — ты должна превратить чувства в своего союзника. Союзника, а не хозяина, Зул! Эмоции, сдерживаемые железной рукой твоей воли, могут превратиться в могучее оружие, — аметистовые глаза жёстко блеснули перед самым лицом Зулли. — Вспомни то, что я рассказывал. Ненависть к несовершенству мира, пылавшая в сердце Чёрного Принца, его гнев по отношению к угнетателям, придали ему сил сражаться с породившей его Империей. Любовь к маленькой сестрёнке, — голос Рейгоса потеплел. Кажется ему очень нравился этот момент истории. — Дала ему цель, ради которой он изменил свою планету до неузнаваемости. Помнишь?

Шатенка кивнула, скупо улыбнувшись в ответ и постепенно успокаиваясь. Да, она помнила рассказ наставника о легенде одной из планет Дальнего Рубежа, которую он услышал на очередной миссии И в честь кого, проникнувшись теми событиями и героизмом сражавшихся с тиранией разумных, генерал Рейгос и назвал свой легион.

— Тоже самое можешь делать и ты. Твоя злость на поражение не должна давиться, расходуясь впустую. И не должна поглощать тебя, заставляя крушить всё вокруг, — учитель криво усмехнулся, смотря своему падавану в глаза. — Нет. Повинуясь твоей воле, она должна помогать тебе становиться сильнее. Твоя память о предыдущих поражениях заставит тебя сделать выводы о будущих боях. Твоя жажда победы заставит тебя тренироваться ещё сильнее. Твоё желание защитить тех, кто не может сделать это сам (если оно, конечно, у тебя есть) — позволит тебе без страха броситься в бой. Любая из них может придать тебе силы — при одном условии.

Убрав руки с плеч девушки, брюнет коснулся пальцами левого виска, слегка по нему постучав.

— Ты правишь ими, а не они тобой. Эмоции составляют твою мотивацию, могут стать источником сил. Но контролировать всё должен твой разум.

— Звучит почти как «Ситхи черпают силы в своих страстях», — хмыкнула шатенка, скрестив руки на груди.

Слова наставника отзывались в её душе, обманывать саму себя было глупо. Ей действительно нравился подобный подход. Быть хозяином собственных эмоций и желаний, так, что они станут твоей силой, а не слабостью — это было заманчиво. Это привлекало. Равно как и возможность не сдерживаться при виде таких ублюдков, как Элок. Не оставаться обманчиво спокойной, давя в себе ярость при виде этого банта пууду, а задушить тварь силовым захватом.

И в то же время Зул чувствовала буквально каждой клеточкой своего тела — подобную крамолу в Ордене, мягко говоря, не одобрят. Лишат возможности пройти испытания на рыцарство. А наставника — права иметь падавана.

И это в лучшем случае. В худшем же…

Она помотала головой. Думать о таком совершенно не хотелось.

Та часть её личности, что считала себя частью Ордена, будущим джедаем — буквально рвалась спорить с наставником. А то и вовсе рассказать всё, скажем, Оби Вану Кеноби. Другая же, напротив — радовалась новому пути, что предлагал брюнет, не желая возвращаться в жёсткие рамки Кодекса.

— Звучит, звучит, — лёгко согласился мужчина. А потом его голос ужесточился. Стал злее, в нём явственно лязгнули металлические нотки. Зул на мгновение показалось, что перед ней сейчас находится совершенно другой человек, которого и джедаем то назвать было сложно. — Но звучать могут и другие вещи. Например звучит то, что Высший Совет, равно как и Сенат, одобрили использование рабской силы в этой войне. Иначе говоря клонов. А ещё звучит песня о том, что Республика является крайне коррумпированным государственным образованием. И тем не менее — мы с тобой, да и остальные джедаи, сражаемся за неё, поскольку альтернатива — это Дуку, заключавший сделки с работорговцами.

Лу покачал головой, успокаиваясь и немного устало смотря на ученицу.

— А ещё звучит то, что ты, несмотря на всё произошедшее, до сих пор не связалась с, например, магистром Винду. И не передала ему, что твой учитель — тайный шпион и тёмный аколит, — лиловые глаза ехидно блеснули. — Я к тому, что все мы не безгрешны. У каждого свои недостатки.

Зул очень захотелось врезать своему учителю за эту подколку. Но она, хоть и с трудом, но удержалась от подобного.

Она ведь действительно не рассказала ни об одном действии Мастера, явно противоречащем официальной политике Храма. Ни о том, как он оставил того пирата без рук, ни о речи перед клонами, ни о тем более, что Шестнадцатый Легион прибрал к рукам часть награбленного пиратами ради покупки новых кораблей — чтобы эффективнее вести бой. И вот сейчас она, скорее всего, тоже ничего никому не расскажет. Хотя бы потому, что Рейгос был единственным, кто польстился на такого сложного падавана, как она. Дал ей возможность исполнить свою мечту, в будущем став настоящим джедаем и бороздить просторы галактики.

Более того, он дал ей ту свободу, которую не мог бы дать ни один другой рыцарь.

И потом… насчёт живущих в рабстве клонов…

Даже Зул, не являвшаяся искусным эмпатом, чувствовала их обиду и злость тогда, во время речи, когда генерал назвал их мясными дроидами. Их радость и удивление от его собственного предложения.

Чувства настоящих живых людей, которые не выбирали, идти ли им воевать. Которые не обладали никакими правами граждан. И всё это, мягко говоря, выставляло Орден, а следовательно, и его правила, не в лучшем свете.

Однако подобная тенденция уже начинала навевать не слишком хорошие мысли. Например, может ли она в принципе после такого именовать себя джедаем.

— Мне нужно подумать над этим, — наконец произнесла шатенка, поправив упавшую на лоб чёлку.

— Подумай, — кивнул генерал. — А пока — развенчаем твои заблуждения о том, что ты снова проиграла.

— В смысле?

Сказать по правде, от подобного заявления фоллинка слегка опешила, подозрительно посмотрев на наставника. Заблуждения? Он что, опять издевается? Зараза…

— Вернее, заблуждения по поводу отсутствия прогресса, — Рейгос встал рядом с девушкой и, положив ей руку на плечо, указал на тренировочный полигон. — Видишь вон те четыре турели? Это то, с чего ты начинала, когда я только взял тебя в падаваны. Сравни с тем, что происходит на поле боя сейчас. И ответь мне, есть ли прогресс.

Зулли удовлетворённо хмыкнула, соглашаясь с учителем. В душе вновь расцвёл небольшой огонёк гордости. Она действительно училась и становилась сильнее. И это было, хатт задери, приятно.

— А теперь вспомни занятия по шахматам. Хорошо вспомни. Затем — представь, что вместе с тобой тренировались ещё двое клонов с их стандартными винтовками, — аметистовые глаза весело сощурились. — Как бы ты поступила, ученица?