Собрание пришло к согласию. Был намечен первичный план, но основное планирование переносилось на следующий день, и после встречи с этим охотником.
— Сейчас, отдыхайте. — уходя, сказала Джанин. — Курт покажет вам ваши домики. Я бы рекомендовала попробовать нашу знаменитую баню. Думаю, вы будете очень довольны.
Слова о бане, и мысли о горячей воде, в которой можно будет лежать, и "размякать", и о теле, преисполненном ощущением чистоты, оживили даже самых сонных или охмелевших. "Я первая!" — радостно выкрикнула Люси, забыв об уютном плече рейнджера, и побежала к своему рюкзаку, искать тряпку, которую можно будет использовать вместо полотенца.
Бани со стороны выглядели как три небольших сарайчика. Внутри они были практически одинаковые. Две маленькие комнаты, в одной деревянные скамейки, вокруг печи, на которой раскалялись камни. Их поливали водой, и комната наполнялась паром. В другой, стояла обыкновенная ванная. Люси так сильно жаждала этого тепла, что раздеваться начала ещё на улице, сбрасывая с себя металлические элементы брони. Как и в остальных зданиях, в стенах бани было не мало щелей, но девушка, раздеваясь до гола, совсем не думала об этом, поглощённая предвкушением. Она несколько раз брызнула на камни водой, комната заполнилась паром, но Люси пробыла в ней лишь пару минут. В соседней комнате горела одна свеча, а ванная была уже наполнена водой, от которой исходил пар. Распустив волосы, Люси чуть ли не запрыгнула в неё, расплескав всюду воду. Тепло мгновенно пронзило её уставшее тело, окутало, покорило. Она нырнула с головой, и пол минуты провела под водой, не дыша. Блаженная усталость, она словно плавила девушку, и ей казалось, что её тело растворяется в этой воде. Наверное, она могла бы пробыть в ней целую вечность.
Люси несколько раз засыпала, просыпалась, с трудом смогла заставить себя немного вылезти из воды, что бы намылиться мылом. Кусочек мыла был небольшим, коричневым, и внешне, напоминал гниющего радтаракана. Но сейчас, для неё это было приемлемо. Хотелось намылить свою размякшую кожу, и что бы мыльная пена была всюду! Но так не хотелось покидать горячую воду, что поначалу девушка намылила свои ножки, руки, шею, и только потом волевым рывком встала, и намылила всю себя. Люси потеряла счёт времени. Час, или два, она провела в ванной, для неё было не важно. Главное, что она не создавала очереди, благодаря наличию нескольких подобных помещений. Когда вода начала ощутимо остывать, девушка решила покинуть ванную, и, окутавшись в покрывало, забрала свои вещи и вышла на улицу.
После тепла ванны открытый воздух казался прохладным, и даже приятным этой прохладой. В Соапвилле было не мало свободных домиков, и отважных путников разместили по двое в нескольких. Не сразу, но Люси удалось отыскать свой, и она, не стучась, вошла внутрь. Лэсси стояла обнажённой, спиной к ней, и в свете свечи что-то высматривала в своей "парадной", белой майке.
— Прости... — замявшись, сказала Люси, и первое время даже не знала, как ей поступить, выйти, или быстро направиться к своей постели. — Я не знала, что ты... неодета.
— Ой, да перестань! — весело ответила блондинка, хихикнув. — Ты ведёшь себя, словно Гарти! Ох уж эти дети... — промямлила она едва ли слышно.
Люси улеглась на свою кровать, и старалась не смотреть на блондинку, но то и дело поддавалась соблазну. Дело было не в эротичных чувствах, ей просто хотелось оценить женскую красоту своей спутницы, и хорошо, что не соперницы! Во всяком случае, Люси на это искренне надеялась. Понемногу Лэсси одевалась, но пока блондинка вращалась в разные стороны, девушка успела несколько раз краем глаза заметить её увесистую грудь. Волна холодной зависти и стыда мгновенно окатила Люси. Будь у неё такая заметная грудь, Билли точно обратил бы на неё внимание!
— Как баня? Понравилась? — спросила Лэсси, на что Люси радостно кивала головой, и довольно потянулась. — Я пару раз бывала здесь в бане. Какое же это блаженство! Что будешь делать? Опять свои картинки смотреть и мечтать?
— Угу. Смотри, эта вылитая ты! — сказала Люси, и засмеялась, передавая Лэсси потёртую картинку, вырезанную из уцелевшего фрагмента журнала, с какой-то блондинкой, фотомоделью.
На самом деле они были мало похожи, лишь цветом волос, и немного фигурой, но Лэсси довольно улыбалась такому сравнению.
— Проклятье! Как она сделала так со своими волосами? Хотела бы я сделать себе такую причёску!
— Говорят, что у них тогда были такие штуки специальные, от которых волосы могли лечь так волнисто, без воды или жира.
"Мне бы такую штуку..." — пробубнила Лэсси, и начала приводить свои волосы "в порядок". Только сейчас Люси заметила, что её спутница принарядилась, и прихорашивается, словно к празднику.
— Куда ты идёшь? — спросила Люси.
— В баню, конечно же. — хитро улыбаясь, ответила Лэсси.
— Не слишком ли празднично, как для бани?
— Баня тут не причём, глупышка. Нужно быть готовой, когда он придёт.
— Кто? — настороженно спросила Люси, даже немного привстав. — Генрих?
— Генрих? — удивилась блондинка. — Почему Генрих? Я надеюсь, что нет! Шон, конечно же!
— А откуда ты знаешь, что он придёт к тебе? Ты его звала?
— Конечно, нет! И конечно придёт. Ты ещё такая невинная... — сказала Лэсси, и по-матерински погладила Люси по волосам.
— И совсем не так... — немного обиженно промямлила Люси, когда блондинка уже практически уходила. — Хотя, ты, конечно, хорошо разбираешься в этих делах. А я... Я просто, не уверена, как правильно...
Люси, смутившись, совсем умолкла. Но Лэсси, проявив чуть ли не сестринскую заботу, села рядом с ней, "младшенькая" старалась не смотреть блондинке в глаза.
— Тут нечего смущаться. — сказала Лэсси. — Ты красавица. А всё остальное, придёт со временем. Ну, если конечно твои мужики не будут лишены фантазии, и уметь трахаться, только как брамины.
Они вдвоём засмеялись, Лэсси взяла "младшенькую" за руку, и продолжила:
— Если тебе будет нужен совет, как и что нужно делать, какими способами, как вести себя, и как сделать приятно своему любовнику, мы всегда сможем поговорить об этом. Так что не волнуйся.
Люси, всё ещё смущаясь, довольно закивала головой.
— Ты же росла только с отцом? Бедняжка, могу представить, как это было не просто! Интересно, как ему пришлось тебя учить "женским дням"?
— Никак. Он, наверно, до сих пор не знает, что они существуют.
Они вновь посмеялись, после чего Лэсси, пожелав доброй ночи, ушла, посоветовав её не ждать. Люси первое время просто лежала, вспоминала о прошлом, о доме, о случившемся за последнее время. Погода менялась, и всё чаще слышались порывы ветра, ударявшие в хрупкие дома, от чего они скрипели. Поначалу, девушке казалось, что это кто-то крадётся за стенами, пытаясь высмотреть что-то сквозь щели. Это было бы не так страшно, не будь так свежи воспоминания о Воронах. Тогда, всё случилось так быстро, что Люси ничего не успела понять, помнила, как её придушили, и она даже подумала, что умрёт. Но потом очнулась в логове Воронов, и какой-то ублюдок уверял её, что её никто не обидит, если она будет делать так, как ей скажут. Она вспоминала, как храбро её спасали всем отрядом. Бетона, который так самоотверженно помогал им, и, конечно же Билли, который так сильно переживал за неё. Девушке казалось, что между ними что-то открылось, стало явным, до этого, будучи скрыто в тени. Но прошло время, а рейнджер ничего не предпринимал, они дружили, но дальше этого дело не шло, и Люси думала, что все причины в ней.
Девушка задумалась, а где же сейчас Билли, что он делает. Возможно, как и она пол часа назад, он лежит в ванне. Игриво представляла то, что могло бы быть, если бы она пришла к нему в баню. Эти мысли были очень приятны, но, одновременно, до дрожи пугающими. Что бы отвлечься, Люси принялась разглядывать свою коллекцию, пыталась читать уцелевшие страницы, из недавно найденной в куче мусора книге, но ничего не помогало. Мысли о Билли, о ванных, о бесстыдной Лэсси, о том, чем она в данный момент занимается, не давали девушке успокоиться. Напротив, её сладостная тревога бесконтрольно росла, и чем больше она старалась её сдержать, тем сильнее та становилась. По коже бежали мурашки, кровь приливала к самым чувствительным местам, возникло ощущение влажности. Её рука, словно чужая, гладила животик, а тайные желания лишали воли.
Но, сладостный настрой тут же улетучился, когда в двери кто-то настойчиво постучал. Испуганная, что кто-то заметил её, а может и её мысли, девушка вздрогнула. В голову приходили мысли о Билли, но он бы так не стучал.
— Кто там?.. — спросила она, взволнованно.
— Не волнуйся, сладкая! — проговорила весело Джанин. — Это всего лишь я. Можно зайти? Или ты не одна?.. Тогда прости...
— Одна! — выпалила Люси, словно оправдываясь, в ответ на обвинения.
Когда выброс адреналина немного утих, она смогла собраться, и спокойно ответить:
— Одну минуточку, Джанин! Я только оденусь.
"Мне то спешить некуда!" — охмелевшим голосом, посмеиваясь, весело говорила ночная гостья. Надевать броне костюм было бы долго и глупо, поэтому Люси набросила ту одежду, которую ей купила Лэсси в Литлсити. Довоенное, жёлтое платьице, правда, потрёпанное, но по сравнению с тем, что носило большинство людей, оно выглядело празднично. Джанин вошла, с нескрываемым восторгом осмотрела девушку, щедро осыпая комплиментами, от чего Люси зарумянилась, стыдливо хихикая.
— В таком платье, у каждого кобеля будет только одно на уме! — сказала Джанин. — "А что там будет видно, если его немного приподнять?".
Они присели за довоенный, складной столик. Джанин пришла с бутылкой жёлтого самогона, и самокрутками.
— Будешь? — спросила она у Люси. — Это спиргресс. Выпьешь? Нужно пить, пока есть возможность, и твои друзья не истратили всё бухло на сраных насекомых!
Поначалу девушка отнекивалась, но за "дружбу", и во имя успешного предприятия, Люси пришлось выпить и рюмку, и сделать несколько затяжек. Всё стало ярче, и как-то веселее. Какое-то время они обе просто хихикали, на мгновение успокаивались, и после пары слов опять смеялись. Люси смеялась до слёз, когда Джанин пародировала её отца, говоря: "Что ты себе позволяешь, девочка! Так нельзя! Выплюнь эту штуку, из своего рта!".
— Мы уже встречали это растение. — сказала Люси, после того, как волна веселья утихла. -В Поместье её варили в молоке. Вы то же выращиваете?
— Нет... — ответила Джанин, выдыхая дым. — Тебе не следует говорить о том, что бывала в Поместье. Ну, ты же понимаешь... И нам не следует. Мы не выращиваем, что бы к нам всякая шваль не лезла. В Колоссе выращивают, в Поместье, у них это безопаснее. Несколько торговцев через нас постоянно ходят к ним. А может и в Лилсити. О таких вещах не любят говорить.
Они недолго молчали, пока Джанин пристально осматривала Люси, от чего последней стало немного неловко.
— Не смущайся. — сказала Джанин. — Я без зла вытаращиваюсь. Ты не обижайся, но твоя матушка не из дикарей? — Люси улыбнулась, и ответила, что "нет". — Так посмотришь, и не скажешь, что ты его дочь. Хотя, судя по характеру, яйца у тебя отцовские!
И вновь смех, и ещё по одной порции выпивки.
— Хотя, — продолжила Джанин, — будь в тебе и дикарская кровь, пока ты ведёшь себя цивилизованно, то всё хорошо. Вон ваш дикарь, сидит на улице, и мычит на луну.
— Он хороший. — улыбаясь, сказала Люси.
— Он не твой... парень? Нет? Ну, это уже хорошо. Жаль, что мой мальчуган маловат, для тебя. Женили бы вас. Я бы была не против, если бы вы осели пусть даже не тут. В Лилсити, или даже этом вашем Смоки, главное, чтобы не в Дримленде. Хотя, по тебе вижу, что ты огонь. Так рано не осядешь. Мы с твоим отцом много путешествовали. Не очень далеко, но все окрестности облазили.
Люси молча улыбалась, заметила, что в Литлсити им пока дороги нет. Удивлённая, Джанин попросила рассказать всю их историю. Люси поначалу отнекивалась, но понемногу Джанин вытягивала из неё детали, пока девушка не начала рассказывать сама. Рассказывала о всём, и о прошлом, о своей жизни в Смоки, о трудностях с отцом и соплеменниками, о дальнейших, и последних событиях. О войне, о том, что видела из того, что хочется навсегда забыть. Но и о хорошем, о новых переживаниях, рассказывала так, словно общается с собственной матерью, а не с чужой женщиной. Взглянув со стороны на свою же историю, Люси удивлялась, насколько необычной она получается. Джанин была поражена, делала много замечаний, иногда смеялась, даже над такими моментами, которые самой девушке казались совсем не смешными. Вся беседа длилась несколько часов, до глубокой ночи.
— Так значит рейнджер, да? — хитро улыбаясь, угадала Джанин, от чего Люси молча прятала глаза. Рассказывая свою историю, девочка не раз выдала себя. — Я понимаю тебя, сладкая. Первая, настоящая любовь всегда такая... — Люси хотела запротестовать насчёт любви, но Джанин настойчиво продолжила: — Ради неё ты готова будешь пойти на край света, бросить дом, и своё племя.
— Это не совсем так... — оправдывалась Люси. — Я собираюсь вернуться. Но позже. Когда закончатся все дела.
— Они никогда не закончатся, милая. Твой отец держал тебя как в клетке, и вначале может показаться, что это у тебя временно. Эти странники, вроде вашего "рейнджера", такие не могут осесть. Дорога зовёт опять, и опять. Твой отец был похожим, и я. И мы, никогда бы не смогли. Я думаю, твоя матушка была другой, и смогла осадить твоего папашу. А если ты такая же непоседа, то вы вдвоём никогда не остановитесь.
— "Нас" пока ещё и нет... — робко пробормотала Люси. — И я не уверена, насчёт всего этого...
— Если чувствуешь, значит всё правильно. Я, знаешь ли, немного разбираюсь в людях, и таких как этот ваш Билли встречала не часто. Хорошо, что такие встречаются, но они обычно настолько "правильные", что упускают момент. У всех есть что-то подлое в голове, скрытое от других. А у этих, словно солнце где-то в их наивной башке! Оно греет вокруг, освещает, но и ослепляет одновременно, и их, и других! И ты должна понимать, к чему это может привести.
Люси продолжала молчать, робко перебирая пальцами кончик своего платья.
— Он будет вести себя как этот... как их там... чёрт бы побрал... Джентльмен, мать его! А терять время, и возможности, это не то, что мы можем себе позволить в этом мире, если ты понимаешь меня, сладкая.
— Так, а что же тогда?..
— Действуй. Подай ему знак. Подай откровенный знак. Не бойся, он не подумает о тебе плохо, иначе ждать инициативы от него ты будешь долго. Пока вы оба будете смущаться, вы только потеряете бесценные мгновения.
На несколько минут, они обе погрузились в задумчивое молчание. Обе загрустили, а потом на лице Джанин вдруг появились слёзы.
— Простите... — промямлила Люси. От вида Джанин её глаза так же наполнились слезами.
— Всё хорошо... — говорила Джанин, вытирая рукавом слёзы. — Раньше, когда я только узнала, что Арчер женился на другой, я так ненавидела её. А потом, когда услышала, что твоя матушка погибла, я ощущала себя виноватой. Сожалела, что не познакомилась с ней, жалела твоего папашу, ведь слышала, что он её очень любил. Была готова стать тебе приёмной мамой, обещала любить не меньше своих собственных детей. Правда я думала, что ты мальчик...
