— Этот год — особенный, — усмехнулся в бороду "Дамблдор", похлопав по своему наколдованному животу. — А где?..
Договорить великий светлый волшебник не успел, так как сперва прозвенел колокольчик, оповещающий о том, что к входу в директорский кабинет кто-то подошел, а спустя несколько секунд входная дверь распахнулась и на пороге появился высокий голубоглазый блондин, одетый в стильный светло-зеленый охотничий костюм, остроносые сапоги и зеленый колпак. Лучезарно улыбнувшись, он заявил:
— Я готов к совершению подвигов, учитель!
— Вот и чудно, мой верный ученик, — подхватив пузатый мешок одной рукой, бывший старик, замаскированный под пузатого бородатого старика, кинул его своему помощнику. — Поспешим, Гилдерой! Нас ждут великие дела.
Увидев, как в него летит объемный снаряд, преподаватель ЗОТИ (за прошедшие месяцы, научившийся как учить, так и самому учиться чему-то новому), зажмурив глаза, выставил перед собой руки с раскрытыми ладонями, ожидая ощутить весь вес мешка. Однако же в тот миг, когда бархатистая ткань коснулась кистей рук, он осознал, что груз весит едва ли больше воздушного шара тех же размеров.
— Гхм, — чуть нервно улыбнувшись, ощущая себя крайне глупо, так как не догадался о применении чар облегчения веса, Локхарт постарался сделать вид, что ничего особенного не произошло. — Ведите, учитель.
"Альбус" сделал вид, что не заметил заминки своего ученика, не желая его смущать подобными мелочами (раз уж юноша сам старается бороться со страхами, то грех было бы его упрекать) и устремился к выходу, ловко проскочив мимо писателя, поспешившего вслед за наставником. Вместе они спустились из директорской башни, затем поднялись на вершину башни астрономической, где обнаружились две серые совы. Птицы терпеливо ожидали волшебников, которым приспичило отправить посылки глубокой ночью, да еще не из совятни.
— Запоминай, ученик, это заклинание однажды может тебе пригодиться, — наставительно заявил "Дамблдор" извлекая волшебную палочку.
Несколько жестов концентратором и четко произнесенных латинских слов спустя, совы сперва превратились в маленьких дракончиков, у которых было по одной паре лап и два перепончатых крыла, а затем увеличились в размерах, макушками став доставать до высоты в три метра. На их спинах появились седла, очень похожие на те, которыми пользовались всадники на пегасах.
— Вы уверены, учитель... — покосившись на лестницу, ведущую вниз с наблюдательной площадки, Гилдерой все же себя пересилил и подошел к крылатому ящеру, еще недавно бывшему безобидной птичкой.
— Не робей, мой верный ученик, — весело отозвался директор Хогвартса, ловко забираясь на спину второго летуна. — Как говорится: "по коням"!
Мысленно посетовав на тяжкую судьбу героя, Локхарт сперва закрепил на седле мешок с подарками, затем залез на трансфигурированного дракона сам и пристегнулся ремнями. Подумав, на всякий случай он наложил на себя согревающие и защитные чары, после чего вопросительно посмотрел на наставника. Бывший старик же крикнул бывшей сове первый адрес и та разбежавшись, спрыгнула с башни, распахивая перепончатые крылья во всю немалую ширь.
В ночи словно бы зазвучала музыка, а затем раздался и зычный голос великого светлого волшебника:
На волшебном драконе из замка лечу,
Для детишек подарки с собою везу.
Рождество — это праздник для всей ребятни,
Разделения сегодня совсем не нужны.
Я — волшебный Санта-Клаус,
Прибываю к вам на хаус,
Проберусь через трубу, молоко с печеньем жду.
У меня подарков мера,
Тем, кто вел себя примерно,
Ну а разным шалунам, уголь будет по зубам.
Не пугайтесь ребята, я вовсе не злой,
Мой талант сохраняет на сердце покой.
Негодяя любого я вмиг раскушу,
А затем без сомнений его накажу.
Я — волшебный Санта-Клаус,
Прибываю к вам на хаус,
Проберусь через трубу, молоко с печеньем жду.
У меня подарков мера,
Тем, кто вел себя примерно,
Ну а разным шалунам, уголь будет по зубам.
Ощутив внутренний порыв, голубоглазый блондин подхватил мотив песни, решив добавить куплет и от себя:
Гилдероем Локхартом меня все зовут,
Мой учитель на зависть завистникам крут.
Если скажет идти по воде и огню,
Без сомнений за ним прямо в пламя шагну.
В третий раз припев они пели уже вместе:
Я — волшебный Санта-Клаус,
Прибываю к вам на хаус,
Проберусь через трубу, молоко с печеньем жду.
У меня подарков мера,
Тем, кто вел себя примерно,
Ну а разным шалунам, уголь будет по зубам.
* * *
Рождество "Альбусу" понравилось гораздо больше, чем все остальные праздники, которые он видел в этом мире. И пусть хеллоуин оказался весьма веселым, напоминая "ночь кошмаров", которую празднуют на далекой сейчас родине, но той волшебной атмосферой единства и какого-то семейного уюта, он не обладал. Можно было бы сказать, что в Эквестрии празднуют "день горящего очага", который похож на рождество... только вот предпосылки к их созданию были разными, и пусть на первый взгляд сходство поражает, при более внимательном изучении становятся видны детали, делающие их неповторимыми.
"Старик, который живет на севере и знает, кто себя ведет хорошо, а кто — плохо. Подобное всеведение было бы страшной силой", — попытка представить себе существо с подобными возможностями вызывала мигрень, а также здравое опасение, так как даже дух хаоса не мог похвастать подобным (проще было поверить, что уже во время визита Санта-Клаус узнавал, как себя вел человек в течении прошедшего года).
Сама идея переодеться в Санта-Клауса, чтобы разнести подарки студентам первых трех курсов Хогвартса, пришла в голову бывшего старика из-за того, что он морально устал копаться в грязи магической и немагической Англии. Нужно было срочно развеяться, совершить какую-нибудь безобидную шалость... Праздник, созданный для скрепления семейных связей и пробуждения чувства единства в людях, подходил едва ли не идеально. Сопутствующие затраты денег, времени и магических сил, не шли ни в какое сравнение с ощущением тепла, возникающего в груди при виде искреннего счастья в глазах детей любого из народов.
Ученик не разделял энтузиазма учителя, попросту не осознавая того, ради чего все это делается. Однако к его чести, лицо он держал великолепно, почти ничем не выдавая истинных эмоций и с готовностью совершая "подвиги", в душе радуясь тому, что вместо похода на охоту за каким-нибудь чудовищем, нужно всего лишь проникнуть в дом ученика через трубу, оставить заранее подготовленный подарок и уйти обратно. Встреч с родителями или самими школьниками почти всегда удавалось избежать, но даже если нет, опытный лицедей умело путал людей (при этом не говоря ни слова лжи).
С домами маглорожденных все было просто: драконы, которые не потеряли способность сов отыскивать адресатов писем, приземлялись на крышу, после чего один из волшебников взяв подарок из мешка, при помощи заклинаний уменьшения и левитации, через каминную трубу проникал в комнату с чулками для подарков. Полукровки иногда ставили на камины защиту, которую приходилось обходить "Альбусу", но тяжелее всего оказывалось, если очаг был подключен к телепортационной сети. Настоящим же испытанием навыков оказались дома чистокровных волшебников, окруженные барьерами, сигнальными и защитными чарами, но...
"Никакой Фиделиус не остановит волшебного Санта-Клауса, который несет подарок ребенку-жеребенку!".
Так как даже на первых трех курсах студентов было много, а на каждый дом приходилось тратить от десяти минут, до получаса реального времени, "Дамблдору" пришлось несколько раз использовать хроноворот. Локхарт, уверенно державшийся первые десять часов, к концу праздничного марафона откровенно клевал носом и практически засыпал на спине совиного дракона. В какой-то момент даже пришлось воспользоваться помощью феникса, чтобы доставить его в Хогвартс, где профессора ЗОТИ приняли домовые эльфы.
* * *
Уменьшившись до роста в двадцать сантиметров, оставив скрытого под дезиллюминационными чарами летуна на крыше, великий светлый волшебник опустился в каминную трубу при помощи чар левитации. К некоторому его удивлению, несмотря на то, что дом принадлежал чистокровным волшебникам, обычной защиты на трубе не стояло и даже огонь не горел. Когда же он вылетел из очага и оказавшись в гостиной вернул себе привычные размеры, со стороны дивана, стоявшего посередине комнаты рядом с праздничным столом, прозвучал тихий девичий голос:
— Здравствуйте, директор Дамблдор.
Обернувшись на звук, бывший старик увидел маленькую девочку с белыми волосами, кукольным личиком, одетую в белую пижаму с сонными котятами. Она с умилительно серьезным видом взяла со стола стакан с молоком и подхватила с тарелки печенье, после чего поспешила к гостю, ступая по мягкому ковру босыми ногами.
— Мисс Лавгуд, разве вы не должны спать? — "Альбус" слегка утомился за ночь, а потому и не удивился тому, что в очередной раз воспользовавшись хроноворотом, потерял бдительность и оказался застигнут врасплох (угрозы от ребенка не ощущалось).
— Я попросила папу, чтобы он позволил мне подождать Санта-Клауса, — смущенно опустив взгляд, из-за чего белая (кажущаяся серебряной) челка упала на слегка выпученные глаза девочки. — Но вместо него я дождалась вас.
— Детей в мире много, а Санта-Клаус — один, — виновато разведя руками, "Дамблдор" улыбнулся маленькой волшебнице, а затем спросил глядя на стакан с молоком. — Это мне?
Полумна серьезно кивнула, тут же добавив совсем не детским тоном:
— Чтобы сказки сбывались, кому-то приходится брать на себя чужую роль.
— Мисс Лавгуд, уже поздно, — решив, что сможет обдумать услышанное позднее, директор Хогвартса извлек из мешка небольшую коробочку в серебристой упаковочной бумаге. — Раз уж вы не спите, то я лично вручаю вам подарок. Не засиживайтесь долго и, когда я уйду, закройте за мной камин. И еще одно: никому не говорите, что я — Санта-Клаус. Договорились?
В ответ первокурсница Ревенкло согласно кивнула и, взяв в руки коробочку, стала смотреть, что будет дальше. А великий светлый волшебник, уменьшив себя заклинанием, влетел в очаг и, помахав девочке рукой, стремительно взмыв ввысь, вылетел в трубу...
Взгляд сбоку
В глубине мрачного подземелья, в темной и сырой комнате, у уродливой каменной статуи... внезапно открылся рот. Прошло несколько секунд и из пасти истукана, словно отвратительный язык, на пол медленно выполз огромный рогатый змей, наросты на голове которого напоминали костяную корону. Свернувшись кольцами и подняв над плитами треугольную морду, он деловито попробовал воздух на вкус раздвоенным языком, а затем пополз к выходу из своеобразного террариума.
Привычно зашипев на дверь, василиск заставил ее раскрыться и выбрался в коридор, где ощущались новые запахи, уже почти выветрившиеся за прошедшие месяцы. Насторожившись, монстр Слизерина поспешил к ближайшему выходу из подземелья в замок, но после очередного поворота трубы, поднимающейся под крутым углом вверх, уперся в сплошную каменную преграду. Пара ударов головой показала, что кто бы ни установил эту пробку, работу он выполнил на совесть, в результате чего никому не выбраться наружу и не попасть внутрь.
Попытка проникнуть в замок через другой вход тоже увенчалась неудачей, так как все трубы, которые раньше вели в дренажную сеть, оканчивались одинаковыми препятствиями, никак не реагирующими на шипение, удары головой и магический взгляд (надежд на последний инструмент змей не возлагал, но все же проверил ради эксперимента). Плюнув на очередную пробку ядом и не добившись положительного эффекта, монстр Слизерина пополз в другой туннель, который вел из подземелья в Запретный Лес, являющийся охотничьими угодьями василиска уже на протяжении почти десяти сотен лет...
Очередная каменная преграда была столь же прочной как и остальные, пусть и ощущалась более свежей, будто бы сложенной не более пары месяцев назад. Впрочем гигантского змея не волновало то, как давно были перекрыты все пути ведущие в его обитель из внешнего мира, куда важнее был вопрос "Что он будет есть?".
Люди, что волшебники, что маглы, часто присваивали змеям некую мудрость, которой они якобы обладают исключительно по праву своего рождения. Питомец одного из основателей Хогвартса, по праву могущий считать себя старейшим из ныне живых представителей ползучего племени, с этим утверждением мог бы не согласиться. Какие-то знания у него конечно были, но инстинкты все же доминировали над древним, но совершенно не развиваемым разумом (в конце концов, создавался он как страж и оружие, а после смерти Салазара, посетители появлялись в лучшем случае раз в сто лет, да и те либо съедались, либо пытались приказывать, о том чтобы просто поговорить даже не задумываясь).
Вернувшись в свою комнатку и напившись воды, натекшей со стен, древний змей свернулся на сухом участке пола и глубоко задумался. Мысли его текли неспешно, как и положено древнему, величественному существу, большую часть жизни проводящему в глубокой спячке. К сожалению идей, которые подсказали бы выход из щекотливой ситуации, в голову василиска так и не пришло, а потому он принял единственное верное решение: заполз в рот статуе и приказав ей закрыть вход, свернулся на своей лежанке, погружаясь в глубокий магический сон, во время которого годы пролетали словно минуты, а ресурсы организма практически не тратились благодаря подпитке магии от источника школы.
Так закончились в этом году приключения короля змей, который сладко спал и не догадывался, что где-то в другой реальности хулиганистый мальчишка, в поисках приключений на свое мягкое место, полез в подземелье вместе с другом и взятым в заложники учителем...
* * *
В совершенно другом, но ничуть не менее глубоком, мрачном, не таком темном и абсолютно не сыром подземелье, в круглой комнате, освещенной магической лампой закрепленной под потолком, вокруг дискообразного мраморного стола, украшенного затейливой резьбой, в мягких офисных креслах, обтянутых шкурами редких животных или кожей дракона, с комфортом устроились семеро существ, которых маглы незнакомые с магическим миром, могли бы назвать карликами. Они были одеты в дорогие костюмы, на руках носили золотые перстни с крупными драгоценными камнями, на шеях у них висели цепи с медальонами из белого золота, на внешних сторонах которых были выгравированы римские цифры от одного и до семи.
— Совет директоров филиалов международного банка Гринготс, официально объявляю открытым, — объявил пожилой гоблин, на медальоне которого красовалась заветная циферка "один". — Так как с отчетами, предоставленными нашей бухгалтерией все уже ознакомились, а служба внешней разведки у каждого своя, предлагаю обсудить животрепещущий вопрос... даже два вопроса: кто виноват и что нам теперь со всем этим делать?
— Альбус Дамблдор сошел с ума, — после продолжительной паузы, заявил гоблин с опознавательной цифрой "шесть".
— Ви это поняли только в этом году? — скептически изогнул брови банкир под цифрой "четыре". — Таки будет вам известно, что в магическом мире нет ни одного полностью вменяемого человека старше двадцати пяти лет. Магия, по заключению исследователей, в той или иной степени влияет на разум своего носителя, что приводит к появлению отклонений от нормы. Скажу даже больше: абсолютно адекватный волшебник человеческой расы, разменявший пятый десяток лет — это отклонение от нормы.
