Часть четвертая. Главы 40 - 45

— Сколько еще металла сюда ляжет? Если хотя бы до бимсов второй палубы считать? А остальное потом, после спуска.

— Да тут тонн сто еще прибавиться! Но это когда будет — до ледохода далеко еще. Ждать надо.

— Ну восемьдесят тонн воды мы слили — должно выдержать.

— "Должно" — это не разговор, надо с гарантией. Если корабль на землю ляжет, мы всем островом его не сдвинем.

— И машины с котлами ставить пока нельзя, а они уже готовы. Тоже время теряем.

— Не, нельзя. При спуске может с фундаментов сорвать. Не то чтобы точно сорвет, но шанс такой есть. Рисковать нельзя.

— Жаль. Там работы после установки еще много будет, котлы же только поблочно готовы, там еще столько труб варить и фланцевать.

— А если так спустить?

— Как — так? Он же утонет!

— Не, смотри — посчитали уже. При этом весе в триста тонн у него будет осадка всего сантиметров сорок. А он почти метр толщиной. Так и будет на воде как понтон.

— Точно — понтон.

— Волна при спуске захлестнет.

— И обратно за борт сольется — тут некуда затекать. Надо только на корме все крышки люков цистерн поставить. И спокойно достраивать будем.

— Во! На ровном киле. А то устали уже по косогору ходить.

— Ну вот. Тут осталось крышки доделать. Корпус снаружи докрасить.

— Да мы заднюю половину уже полностью покрасили. В носовой части что-то еще варят, вот мы и встали.

— Нам там немного варить осталось, и уходим выше палубы — борта варить.

— Винты еще ...

— Винты готовы, вон мастер шлифует, до зеркала доводит. Хоть сейчас красить можно.

— Во. Тут доделок на неделю. И спустить такой — "платформой".

— Так нельзя же, без бортов нагрузку не выдержит — переломится.

— С бортами он рассчитан на полную нагрузку — три тысячи тонн измещения. А тут всего триста.

— Точно. Ведь у него внутри кильсон стоит.

— Три кильсона. Два вспомогательных — они почти как главный размерами.

— Выдержит, точно. Тут волн нет, только при спуске будет небольшая нагрузка вот в этом месте.

— Надо слип еще немного продлить до самой воды, чтобы его тут не переламывало.

— И на всю силу тут слип строить не надо, корабль в этом месте уже воды коснётся, легче станет.

— Все, решили. Доделываем и так спускаем.

Мастера загалдели воодушевленные, и пошли по своим бригадам. А мне еще задачка — имя придумать кораблю до спуска на воду. Традиция у нас. И имя должно быть из греческого пантеона.

Не, греческих богов в списке еще много — на эскадру хватит, а то и на целый флот. Но вот специализация богов все какая-то неподходящая. То дух лжи и обмана, то бог любовной тоски.

На наш создаваемый плавучий завод я попытаюсь убрать все наши важные технологии. Это будет оплот наших производств и технологий. На нем будет держаться наш мир. А у греков Атлас держит на плечах небесную сферу, вот так и назовем. Неплохо звучит — "Атлас". Но называть плавучим заводом его уже будет неправильно, перерастает он это понятие. Там и жилые каюты будут, да и много чего важного для нас. Про себя я уже новый корабль плавучей базой называю. Плавбаза "Атлас".

Корвет "Юпитер" прибыл на Тенерифе. Вернулись с победой — праздновало все княжество, еще и соседи подключились. Воины-победители хвастались трофеями, а рассказы о "боях и походах" превращались в представления. Алебарды и черные рубашки понравились всем, оставшиеся на острове солдаты остро завидовали участникам похода. Бенеаро немного расстроился, что мало серебра взяли. Но видя сына в лучах славы, успокаивал себя — "еще будут походы, еще будут победы". "Золотая" ваза заняла почетное место в его доме, а сам менсей нарядился в новую красную рубаху с неудобными пуговицами. Себе Марсель выбрал темно-сиреневую. С новыми рубахами стало удобно — издалека видно кто есть кто.

Фаддей дождался груз из метрополии, и мы начали следующий этап реформы экономики острова. Но попытка внедрения монет встретила непонимание у большей части гуанчей. Не в смысле "непонимание действий властей", а просто люди не поняли назначения монет. Ведь "валютные" ножи были в первую очередь товаром, и очень нужным. А деньги это уже абстракция ценности товара, эти металлические кружочки практического применения не имеют. Не, все руководство понимает — что такое деньги, и даже очень хорошо понимает. Имеют представление о деньгах торговцы, некоторые мастера и большинство солдат. Но процентов девяносто населения просто не поняло что это за кружочки, и почему их надо ценить. Еще и "трудности перевода" наложились — многих понятий в языке гуанчей просто нет. Раз не понимают на словах — надо показать.

К этому подошли серьезно, и чтобы "два раза не вставать", чтобы не переучивать, открыли лавку-факторию. Несколько изб построили уже давно, но они стояли без крыш. Прошлый раз "Меркурий" привез кровельное железо, избы перекрыли, начали обживать. Сейчас пришлось освободить крайнюю избу, самую ближнюю к поселку. Прорубили большое окно, сделали прилавок, пристроили навес для покупателей. Большой бревенчатый ларек. За прилавок встал один из молодых помощников Фаддея.

И разыграли представление — специально подготовленные гуанчи подходили к прилавку, выкладывали монеты. Для тех кто плохо считает, показали как раскладывать деньги пятерками — "четыре руки" монет получается. В обмен покупатель получал заветный нож и уходил с довольным лицом. Три раза показали весь процесс. Люди сначала шумели, но потом притихли — задумались, поняли. И закономерный вопрос — "где брать эти кругляшки?"

Тут уже пантомимой не объяснить, пришлось взывать к лингвистическим способностям Марселя и Диего. Но то, что монеты теперь будут получать в оплату за работу, многие поняли довольно быстро. И даже пошли дальше в детали — сколько монет, за какое время и за какой труд.

Сначала мы думали выдавать по монете за день работы, этакий трудодень. Тогда нож можно заработать уже за двадцать дней, ну с учетом воскресений — чуть дольше. Шестидневную рабочую неделю мы на Тенерифе установили почти сразу. Но монету не разделить, и получается не очень гибко — монету либо заплатят, либо нет. Уравниловка опять. Так что ввели привычную нам понедельную систему оплаты — по субботам. Это уже легче, можно точнее менять оплату. Потому как и работы довольно разные, и квалификации рабочих. И стараются они не одинаково.

Вот теперь у бригадиров получилась удобная и наглядная система. В субботу, выплачивая зарплату, бригадир припоминает рабочему все замечания, сделанные за неделю, и наглядно демонстрирует результат. Бригадирами работали наши, чаще всего матросы, из тех кто хоть немного умеет руководить, грамотен, и имеет представление о поставленных задачах. С этим рейсом корвета прибыло несколько человек, уже настоящих бригадиров, стало легче.

Гуанчи всю неделю обсуждали новшество, особенно те, кто работал по найму. Обсуждали, работали и ждали субботы. В субботу, после обеда, Фаддей собрал бригадиров на закрытое совещания. Еще раз обсудили ставки за разную работу, Фаддей проверил записи бригадиров, и все вместе утвердили выплаты рабочим. После рабочего дня каждый бригадир лично выдал монеты на руки рабочим. За шесть рабочих дней рабочие получили от четырех до семи монет. Работа была разная, и работали по-разному.

Полночи княжество не спало. Люди открывали для себя свойства денег. Ведь если за деньги можно купит нож, то тот, кому нож нужен, захочет обменять свои товары или услуги на эти монеты. От натурального обмена — бартера, до универсального средства обмена и мерила стоимости оказалось не так уж и далеко для полета мысли. И пошло, поехало.

Утром около лавки собралось много народу — обменяться мыслями, узнать мнения других. Те, у кого были монеты, давали их другим посмотреть и пощупать. Тут появилась группа из четырех парней, и прямиком направилась к лавке. Все притихли, смотрят. Перед лавкой парни встали и что-то еще быстро и тихо обсудили меж собой. Приказчик посмотрел на них вопросительно. Один парень шагнул вперед и разложил двадцать монет на прилавке.

— Надо. Нож — по-русски сказал он. Вокруг стало совсем тихо.

Приказчик положил на прилавок нож и сгреб монеты.

— Пожалуйста.

Нож новый, с красивой рукояткой. Острее костяного и крепче каменного. Не просто нож — мечта.

Парень осторожно, двумя руками, взял нож и несколько секунд внимательно его рассматривал. Потом развернулся и продемонстрировал нож своим друзьям, победно улыбаясь. По толпе прошел гул. Сначала удивленно-одобрительный — первая настоящая покупка. А потом послышались выкрики-вопросы. "Ты четыре руки монет уже заработал?"

Парни наперебой начали объяснять, что они договорились отдать по пять монет одному из них, чтобы уже можно было купить нож, о котором он мечтал. И тот будет с каждой зарплаты возвращать друзьям долг. Объяснять пришлось несколько раз, но вот все поняли смысл произошедшего, и обсуждение темы денег разгорелось с новой силой.

Приказчик понимал лишь общий смысл, но с удовольствием слушал русские слова в речи туземцев — "нож, монета, зарплата". "Эх, это они еще Пушкина не читали — вдруг подумалось ему — тогда бы понятных слов было бы больше"

Тут, почти вовремя, подошло начальство. Оба Бенеаро, Фаддей с другим помощником, еще несколько гуанчей. Принесли еще товары в лавку. Расширить ассортимент хотели позже, но увидев такой ажиотаж, решили использовать момент. Вопрос предметов торговли оказался непростым. Топоры и пилы пока решили не продавать, как и оружие. Командор сказал — надо сделать упор на "орудия труда", но таких орудий оказалось немного. Важный момент — металлоемкость изделий должна быть невысокой, гуанчи все будут пересчитывать на вес ножей.

Новые товары разложили на прилавке, демонстрируя и называя цены. То, что цена может быть разной у разных товаров, для некоторых стало свежей мыслью. Начали с уже знакомых вещей.

Иголка — всего одна монета. Люди одобрительно зашумели — и недорого, и понятно. Потом достали нож для резки кожи — "косяк". Лезвие у него легкое, металла немного. Цену назначили в шесть монет. Люди оживились — недорого, некоторые могут купить прямо сейчас, без всякой складчины. "Нож для бедных" получается. Следующий предмет сразу и не узнали. Работу мотыгой пришлось демонстрировать тут же, специально обученному гуанчи. Острое лезвие легко погружалось в землю, рубило траву и тонкие ветки деревьев. Гуанчи быстро сообразили, что это замена их костяной мотыги, но чуть позже поняли, что инструмент более совершенный и с интересными возможностями.

Показали, как благодаря втулке, мотыга легко фиксируется на черенке. Эта фиксация у нас в свое время вызвала дискуссию. Испытания мотыги показали, что от ударных нагрузок даже очень плотная посадка иногда расшатывается, черенок надо фиксировать дополнительно. В двадцатом веке черенок лопаты обычно фиксировали гвоздем. Кто-то обрубленным гвоздем, чтобы не торчал, а кто-то загибает торчащий гвоздь, чтобы потом было легче выдернуть.

Но в эпоху дорогого железа, загнуть гвоздь означает испортить его. В мотыжной втулке сделали два диаметрально противоположных отверстия. Одно небольшое, под гвоздь, другое больше — забить гвоздь точно по диаметру и попасть в другое отверстие сложно. К мотыге и гвоздь прилагается — короткий, чуть больше диаметра втулки. Гвозди и отдельно продаются — две штуки на монету. Они в производстве много проще иголки — а по весу тяжелее, тут у нас не соответствие. Но разницу между иглой и гвоздем все понимают.

Гвоздь можно забить и просто камнем. С обратной стороны он немного торчит — можно частично выбить обратно, подцепить твердой деревяшкой или острым камнем и вытащить. Местные справятся без дополнительных инструментов. Мотыги продаем без черенков, для гуанчей это тоже не проблема. Пятнадцать монет. Хоть и железа там по весу примерно как и в ноже. Это решение Командора — "сельскому хозяйству надо помогать".

О назначении серпа догадались довольно быстро — по его форме. Гуанчей поразила его прочность. "Композитный" серп, с вклеенными зубчиками вулканического стекла, приходилось использовать очень бережно. Стальной серп можно просто дернуть на себя, зажав другой рукой верх пучка стеблей, и серпу ничего не будет. Серп для гуанчей сделали зубчатый, им такой привычней. И он не требует тщательной правки и заточки лезвия. Вот косу мы даже пока и не пытаемся тут внедрить, ее и наши люди далеко не все освоили. А правильно отбить и наточить косу могут лишь единицы.

Вот так и открылась наша скобяная лавка. Утром. А после обеда на площадке около лавки появилось несколько человек с товаром — продавцы. Рынок организовался. Рынок в деревне, разумеется, уже был. Но там был сплошной бартер, поскольку денег не было в принципе. За прошедшую неделю гуанчи осознали преимущество денег, а открытие лавки продемонстрировало покупательную способность монет. Все поняли, насколько деньги нужны каждому. И рынок разделился — старый торговал по бартеру, а новый — за новые деньги. Но это разделение просуществовало около суток. На следующий день площадка около нашей фактории была забита торговцами — за деньги хотели торговать все.

Руководство принялось обсуждать — как расширить и обустроить новый рынок, но менсей поступил проще. Он вышел к людям и объявил, что за деньги теперь можно будет торговать везде — и на новом рынке, и на старом — где угодно. И сейчас он пойдет на старый рынок покупать продукты для солдат за монеты.

Фаддей тоже присоединился. Еще вчера ему Командор объяснял опасность ситуации — может возникнуть "дефляция". Новых денег у людей на руках очень мало, и они начнут неоправданно снижать цены на продукты своего труда. Это вызовет перекосы в экономике, которые придется потом выравнивать. Но поскольку эта дефляция не системная, торможения экономики при этом не произойдет, но неприятного момента лучше не допускать.

Командор сказал, что можно было бы раздать каждому жителю по несколько монет, но гуанчи могут это понять неправильно, и будут ждать подачек и потом. Он еще что-то писал про какой-то "вертолет", но в конце сказал что ситуация не настолько тяжелая. Идея раздавать деньги просто так Фаддею не понравилась, но он промолчал — Командор объяснял много и непонятно.

И Командор сказал, что лучше провести "интервенцию" — закупить много продуктов у жителей за монеты. Чем сейчас Фаддей и занялся. Утром он выделил приличное количество монет Бенеаро, и вкратце объяснил ему, что сейчас будет полезно для всех потратить больше денег на нужные товары. Еще пришлось срочно пересчитывать стоимость основных товаров в монеты.

Совместными усилиями на рынке потратили почти полторы сотни новых денег. Фаддей немного торговался, сильно цены не сбивал, помнил слова Командора. Но за качеством товара следил— плохой товар просто не покупал. Особенно его возмущали попытки продать ему несвежую рыбу.

Несколько дней с Тенерифе приходят хорошие вести, внедрение денег проходит успешно, местами даже слишком. Универсальный эквивалент стоимости и средство накопления — отличный инструмент экономики. Но чудес тут не будет, развитие пока не то, да и масштаб мал. Пятнадцать тысяч населения недостаточно для создания относительно сложной экономики. Чудом будет, если они обеспечат рост производства в сельском хозяйстве при оттоке людей в армию. Но тут мы подстраховываемся — на остров приехали две семьи наших специалистов-фермеров. Начали обустраиваться, наняли местных — одни помогают со строительством домов, другие мотыжат землю. Место Фаддей выбрал неплохое — на пастбище хоть и целина, но пни корчевать не надо и ручей рядом.