Эрик подошёл как раз в тот момент, что мы вошли внутрь. Не выслушивая доклад солдата, охраняющего дверь, он прошёл следом.
— Сядь.
Повинуясь приказу и жесту, молодой человек отошёл от камина и сел на указанный стул спиной к двери. На вид не больше двадцати, совсем ещё мальчишка по местным меркам. Но смотрит, хоть и настороженно, но слишком уверенно. Ковыляющая походка подсказала, что несколько дней верхом от границы до замка дались ему нелегко. Одет просто, но прослеживалось влияние маор. Наши крестьяне одеваются чуть по-другому. В общем, обычный парень из приграничной деревни, если бы не одно "но". И это "но" я держала в руках, устроившись на лавке. Классическая шестиструнная гитара не принадлежала этому миру. Можно попробовать убедить себя, что пластиковые колки на самом деле вырезаны из кости, но не поверить, что где-то ещё печатают этикетки на русском языке о заводе-изготовители, наклеенные на внутреннюю часть задней деки.
Скрыв волнение и эмоции, на что пригодились многочисленные уроки этикета, я принялась тихо перебирать струны. Насколько мне позволил определить слух, гитара почти не расстроена.
Сначала я попыталась привлечь внимание Эрика или де Графа, чтобы сообщить о происхождении гитары, но они меня проигнорировали. Так что я сидела на лавке и тихо тренькала, не играя какую-нибудь определённую мелодию, а больше импровизируя и разминая пальцы.
Допрос, тем временем, упёрся в глухую стену. Парень угрюмо уставился в стол и молчал, иногда качая головой или непонимающе пожимая плечами.
— Может, язык не понимает? — после нескольких попыток разговорить парня, предположил Эрик. — Пацан ещё, если недавно к границе перебрался, мог не успеть выучить.
Вопросы повторились, только уже на языке маор. Что интересно, я их понимала. Видимо, языковая память души проявилась не только в знании Анремарского. Но и смена языка ни к чему не привела. Парень всё так же молчал, только изредка поднимал голову, будто услышав что-то знакомое.
— А слабо мурку сбацать? — раздался неожиданный вопрос, и я далеко не сразу сообразила, что это парень спросил меня, да ещё на чистом русском. Не получив немедленную реакцию, он опять уткнулся в стол.
— И что будем делать? — спросил у де Графа Эрик, когда не помогла и смена языка.
— Пытать нельзя — спокойно ответил лорд-защитник. — Он ещё ребёнок, к тому же нет прямых доказательств его участия в преступлении, — де Граф покосился в мою сторону. Кажется, только моё присутствие мешает перейти к более обстоятельному разговору. — Остаётся только менталиста позвать.
— Прибыла в Одессу банда из Амура, — я, наконец, вспомнила слова и мелодию.
— В банде были урки, шулера, — во время студенческих походов, бывало, что с гитарой расставалась только на ночь.
— Банда занималась тёмными делами,
А за ней следило ГУБ ЧК.
На время выступления в комнате воцарилась тишина. Парень смотрел на меня с откровенным шоком. Эрик с видом "я и не знал, что вы так умеете!". Де Граф слушал песню с явным интересом, будто понимая слова.
— Концерт по заявкам окончен, — так же на русском я заявила с последним аккордом и отложила гитару. Затем, не торопясь, подошла к столу и опёрлась об него обеими руками, встав напротив парня. Пришлось при этом слегка подвинуть лорда-защитника, но тот отошёл в сторону без каких-либо возражений.
— Фамилия, имя, род занятий, — потребовала я у парня.
— Откуда ты знаешь язык? — получила крайне удивлённый взгляд в ответ.
— Вопросы здесь задаю я.
Парень молча уткнулся в стол.
— Не стоит играть в партизана. Это для них, — я кивнула в сторону прислушивающихся к разговору мужчин, — ты ребёнок, потому и сидишь здесь, а не в пыточном подвале, — сама не знаю, есть ли такой в замке, но логика подсказывает, что должен быть. — Но мы-то с тобой знаем, когда детство кончилось.
— Всё равно, товарищей не сдам, — буркнул парень, не поднимая глаз.
— Товарищей? Ну, если ты считаешь ими людей, перерезавших полсотни безоружных и беззащитных монахов, твоё право. Но по их вине мой хороший друг сейчас изображает овощ, и никто не знает, придёт ли он в себя. Вот ради него я сама буду угольки раздувать, пока не вытащат из тебя всё, что ты знаешь! — я начала заводиться.
— Как полсотни? — парень даже не слушал сказанное дальше, — они же сказали, что никто не пострадал!
— А телегу раненых просто так с собой прикатили?
— С разбойниками столкнулись.
— Сам-то в это веришь?
Парень неопределённо махнул головой и ненадолго задумался.
— Спрашивай. Расскажу всё, что смогу, — наконец, принял он решение. — Только я местный язык почти не знаю.
— Хорошо, — я повернулась к стоящим рядом мужчинам. Они весь разговор молчали и не вмешивались. Казалось, что не дышали, чтобы не помешать.
— Он всё расскажет, только придётся переводить, — сообщила результат переговоров и, наконец, расслабилась. Опять в конфликтной ситуации нервничаю.
Парень рассказал много полезного об организации, совершившей набег. И места расположения баз, и примерную численность. Подробно описал лидеров. Вот только с целью выходи пробел — парня языку особо не учили и, хоть он провёл с маор почти полгода, но понимал крайне мало. По его рассказу выходило примерно следующее: полгода назад он, с двумя друзьями перенёсся в этот мир.
Они готовились к выступлению на фестивале реконструкторов, когда внезапно всё затряслось, и полностью пропал свет. А через секунду они уже стояли в окружении вооружённых китайцев, так Саня охарактеризовал маор. Ну, а что, желтоватая кожа, раскосые узкие глаза на плоском лице. Вполне похожи, хотя я бы назвала их монголами. Разве что ростом повыше. Первый из друзей погиб сразу же и по-глупому. Приготовившись к выступлению, он надел доспехи и обнажил меч — его выход должен был начаться с нападения. Испугавшись, он дёрнулся в сторону, где его встретили вполне реальные и острые клинки маор. Второй помер вполне самостоятельно через пару месяцев, наступив на змею. От него Саше осталась гитара. Играть он не умел, но хранил и носил с собой, как память о друге и доме. Отношение к себе он охарактеризовал как к ценному пленнику. Вежливо и предусмотрительно, но постоянно под присмотром.
Как раз к моменту гибели товарища, он стал чуть-чуть понимать язык. Тогда китайцы и поведали причину появления в этом мире. На ломаном языке, подкреплённом жестами и кривыми рисунками, она звучала классической легендой попаданца — злобный народ каор угнетает мирный маор, а тут ещё и спёрли, вражины, их святыню. Давно, правда, но срока давности этому преступлению нет и не может быть. После чего у маор начался мор, голод и засуха с потопами. Страдали люди, мучились, пока не смогли найти ритуал призыва героя. Откликнулось, правда, трое, но больше — лучше. Тем более, что в конце остался только один, самый-самый. Теперь, с избранным, храбрые герои маорского сопротивления отправились тайно вернуть святыню, чтобы короновать парня, и он смог вести войска света и демократии в массы.
Рассказывая этот бред, Саша сам удивлялся, как мог в такое поверить. Но ведь поверил, и честно считал китайцев своими товарищами. Я же не удивилась. Парню едва стукнуло восемнадцать, а за полтора-два месяца до получения этой легенды, в нём успел пробудиться ребёнок по возрасту. Сама знаю, очень сложно понять, когда впадаешь в детство, что ведёшь себя несколько неадекватно собственным представлениям возраста. А ещё критичное мышление у детей слабовато. И можно предположить, что без ментального воздействия не обошлось. Есть тут специалисты по магическому копанию в мозгах, но они крайне редки, а в Анремаре ещё все на учёте. Но как дела обстоят у маор, никто толком не знает. Может, там их как собак нерезаных?
Но мысли о неправильности ситуации Сашу всё-таки посещали. Не поверил он в случайность змеиного укуса, и в то, что именно он избранный, а не его погибшие друзья, легко ведь сказать, что ты — лучший, если сравнивать больше не с кем.
Когда его схватили наши солдаты, он сам к тому времени сбежал от спешно покинувшего стоянку отряда, в суете отстав на повороте.
— Кто что об этому думает?
Мы втроём собрались в моём рабочем кабинете. Сашу пока поместили под охрану в гостевых покоях.
— Его рассказ звучит странно и невероятно, но я ему верю, — Эрик присел на подоконник.
— Для вранья слишком много деталей. Всё заранее продумать, это надо быть гением, — заметил де Граф, опершись о стенку книжного шкафа. Я же уютно сидела в углу дивана. Вид рабочего стола с кипой бумаг навевал тоску.
— Проверять надо. Вы с ним разговаривали на своём родном языке? — де Граф повернулся ко мне.
— Да, на русском, — я согласно кивнула и продолжила, поняв смысл вопроса. — Акцента нет, использует жаргон и просторечия. Даже если и учил язык, то долго жил в одной культурной среде. Если надо, могу поспрашивать подробности.
— Пока это лишнее. Проверим то, что сейчас известно и доступно. Эрик, будь добр, распорядись принести подробную карту Империи и прилегающих земель.
Шнурок для звонка вызова слуг находился недалеко от стола и Эрик был к нему ближе всех.
— Не стоит, — я успела его остановить. — На шкафу в каком-то рулоне должна быть. Всё забываю вернуть на место, — покаялась я. То, что карта там едва ли не с первого месяца моего пребывания здесь, скромно промолчала.
— Так... почти идеально круглая долина, окружённая сопками... — мужчины расстелили карту на столе, сдвинув всё остальное в сторону. И всё равно карта полностью на нём не помещалась и свисала с краёв своеобразной скатертью.
— А что такое сопки?
— Холмы или низкие горы, покрытые лесом, — рассеянно ответила, пытаясь ухватить ускользающую мысль.
— Кажется, это здесь, — Эрик придерживал край "скатерти" и показывал на какое-то место на ней.
— По описанию подходит, — согласился де Граф. Я подошла к ним поближе.
— А где тот город, куда я вернулась в первый раз? — мысль начала оформляться.
— Здесь, — де Граф уверенно указал место на карте. Сама бы я долго искала, очень уж непривычно они тут составлены и, как мне показалось, не сильно соответствуют реальному рельефу и с масштабом проблемы.
— А пещера, где проходил первый призыв? — сама не знаю, почему спрашиваю, но на краю сознания мелькало что-то, что хотело это знать.
— Вот, — третья точка на карте находилась на одной прямой с первыми двумя почти на равном расстоянии. Это заметили и остальные.
— Занятно. Что бы это могло значить?
— Я не помню точно, но примерно в то время, когда я сюда попала, — я ткнула в город на карте, — на Алтае произошло сильное землетрясение. Эпицентр был недалеко от города, многие дома просто сложились. Кажется, среди них был и дом культуры с каким-то фестивалем. Наверно, Сашу с товарищами с него и выдернули.
— Хмм... возможно, — задумчиво пробормотал де Граф. — Это может многое объяснить. Мы не проводили ритуал призыва.
— А второй раз? В море? Земля оттуда слишком далеко и не на одной линии с остальными, — засомневался Эрик.
— Тогда у Криса уже был маячок, меня к нему и притянуло.
Упоминание о Крисе заставило всех притихнуть.
— Я пойду, отправлю людей на разведку, — сообщил Эрик. — С вашего позволения. — Он свернул карту и вышел. Следом за ним к двери подошёл де Граф, но, уже взявшись за ручку, обернулся.
— Тено, на каком языке вы тогда пели?
— На русском, — удивилась я. — Я местных песен не знаю. А что?
— Простите, простое любопытство.
Де Граф вышел, аккуратно притворив дверь, и я осталась в кабинете одна с кучей не разобранных бумаг на столе. Признаюсь, я преувеличиваю масштабы работы. До меня доходят в основном такие, где надо просто поставить подпись. Или такие, решение по которым совсем не критично. Всё остальное более-менее серьёзное обсуждали с советниками. И то, в дела армии или разведки не лезу от слова "совсем". Пока что осваиваюсь с хозяйственной и общей управленческой частью.
Среди документов на рассмотрение лежал запечатанный конверт. Первой мыслью было, что он попал сюда по ошибке — всю корреспонденцию сначала принимал и прочитывал Крис. Сейчас первичной сортировкой занимался секретарь, затем отобранное просматривал де Граф, а уж он точно случайно не пропустит письмо, получается, оно для меня лично. Конверт из плотной дорогой бумаги запечатан синим сургучом. На печати по волнистым линиям волн на надутых парусах летел корабль. С Огненных островов что ли? От Чесси, вернее, его величества Чесси Кантона. Наконец-то пригодился нож для бумаг, а то я им обычно яблоки резала.
Письмо начиналась стандартным приветствием с перечислением моих титулов и достоинств. Но я не успела расстроиться от этого официоза — на середине третьей строчки восхваление меня любимой оборвалось словами "и так далее, и тому подобное, ты лучше меня знаешь своё именование". Да, царственного собрата по несчастью возглавления страны в юном возрасте, таки достал официоз. Приятно, что он запомнил моё отношение к формалистике. Я прочитала письмо. Кроме ожидаемого рассказа об успехах в учёбе, Чесси поздравлял с Ночью цветов и извинялся за то, что из-за карантина не сможет приехать на бал. В качестве извинений обещал прислать приглашение на Волну русалок. Наверно, какой-то важный праздник островного народа.
Пора уже начать здесь жить, а не туристом сидеть. Раз уж переехала на ПМЖ, так надо вливаться в местные реалии. Я же почти ничего не знаю об Анремаре! Да, меня тут усиленно учат. Но история и география ничего не сообщают о традициях, праздниках и обычаях. Можно сколь угодно долго упражняться в этикете, верховой езде и фехтовании, но это не даст реальных знаний о жизни. А оторванность руководства от людей на местах только ухудшает положение. Как можно руководить, не зная толком, чем?
Начну с малого и необходимого. Взяв письмо, я вышла в коридор. Уже подняв руку, чтобы толкнуть дверь в кабинет Криса, опомнилась. Его же здесь нет. Эрик где-то с солдатами или с очередной пассией, и искать его по замку долгое и неблагодарное занятие.
Я постучала в массивную дверь. Если к Крису спокойно заходила, как к себе, то к де Графу только после стука и разрешения.
— Вы что-то хотели? — спросил мужчина, когда я замерла в дверях.
— Да. Два вопроса. Что такое Ночь цветов?
— Ночь цветов? — брюнет удивился вопросу. Обычно я приходила сугубо по делам. — Праздник конца весны и начала лета.
— Значит, это в честь него бал должен быть?
— Бал? Всё бы вам развлекаться, — как обычно проворчал мужчина, пусть и без обычного ранее презрения, но уже через мгновения глаза слегка расширились, а лицо побледнело. — Бал! Совсем забыл! Прошу простить.
Де Граф стремительно вышел из кабинета что я едва успела посторониться. Что такого в этом бале, что повергло всегда невозмутимого лорда-защитника едва ли не в ужас? Слегка замешкавшись, я рванула за ним следом. Бежать пришлось недалеко — де Граф влетел в кабинет Криса и торопливо перебирал бумаги на его столе в поисках чего-то, ведомого только ему.
— Может, помочь? — ситуация, кажется, серьёзная. И интересно же узнать, что случилось.
