— Скажите, куда вас телепортировать для ускорения? — его челюсть так и отвисла, когда перед ним развернулась интерактивная карта Эжзасза, над которой я корпел всю ночь, пока маялся с изъятием барахла Сабира. — Даю вам полтора часа на подготовку, хватит?
— Этрас... Этого мне хватит, — указывая на самое большое поселение городского типа, насчитывающее несколько десятков тысяч жителей. — В зал заседаний, если можно, дюжина еще не завершит совещания, иначе потеряем день, этрас Арье, — уверенно и по-деловому.
— Мне импонирует ваша хватка. Надеюсь, мы оба останемся довольны друг другом, мэтр Серпо.
День начался с приветствия на зарядке и последовавшего молчания до завтрака.
— Кто они? — серьезно растопырив уши.
— Местное население, — флегматично, вызвав передергивание хрящиков.
— Леон, ты уже говорил с ними?
— Да. Тебе пора определяться, Йом.
— Между?
— Без ограничений. И на время тоже, — быстро добавил я.
— А ты сам что думаешь?
— Йом, не перекладывай на меня все решения. Я за тебя их так слишком много раз принимал.
— Мне надо знать суть разговора.
— Хорошо, Йом. Но это несущественно, забудь о проблемах, вспомни о желаниях. А разговаривали о бантах. Серьезно. Я размышлял над тем, завязать из пиратов банты или подарить мирно проплывающим по бантику.
— Я бы хотел понимать их язык, поможешь?
— О каких подобных инфэо ты читал?
— Ассоциативно-смысловой вариант подойдет в самый раз, — видя мое недоумение, но чуть улыбнулся. — Это из сольфской библиотеки. Амулет считывает ассоциации, а потом находит ближайшее соответствие по смыслу у носителя.
— Сделаем. Но ты свернул с темы.
— Дай мне время до обеда.
— Хорошо. Идем в мастерскую?
— Идем. А какой способ ты использовал для понимания чужой речи?
— Матричный. Она снимается с личности и просеивается сквозь ассоциативные фильтры, строящие базу знаний по виртуально воссозданной сущности. Обычно я использую только анализ посылки, восстанавливая цепочку от образов до слов, а в ответ наряду с ментальной составляющей создаю иллюзию, скрытую аурой.
— Ого! — после стойки восторга последовали трубочки полного осознания и скукоженность страха, сменившаяся пунцом вины. — Спасибо за откровенность...
— Только равные отношения, Йом, иначе риски неизбежно воплотятся.
— Я стараюсь...
— Вижу. Определился с типом амулета?
— Да, серьга для правого уха.
— Не жаль? — он так классно смутился, поэтапно, каждый раз краснея сильнее.
— Она будет призрачной, — шепотом, вызвав мой смех.
— Покажи проект.
— Э... — сглотнув и потискав мочку, — сейчас построю.
Вместе правили структуру инфэо, встраивали мой составной речевой модуль. Образовался ожидаемый недостаток — нехватка слов, решающийся только длительной фазой слушателя. Специально для Йомиэля, пожелавшего в конечном итоге самостоятельно разговаривать, добавили специальный блок функций.
Йом поделился секретами огранки астральных кристаллов, но в итоге взяли маленький тессеракт и поместили его в клетку из трех разнонаправленно вращающихся в пространстве колец, свитых из трех разных металлов, всего девять. А саму клетку окружили воплощенной водой, по желанию носителя дополнительно скрывающей внутреннюю область, в виде капли со сферическим пузом и движущимися мыльными разводами, живо свешивающейся с мочки без всяких клипс и креплений с продырявливанием.
Помимо Разговорника(!!!) поместили в артефакт боевые инфэо. Стрелы Рушиза, пентакли. Паучьи стрелы разных порядков. Трикр и Фратрикр. Обычные варианты и моно плюс бис по способностям Йоми. Поэтапная передача контроля с возможностью модификации. Получился тренажер, подобный луку Эльбра, при необходимости превращающийся в бездумный станковый пулемет поддержки. Йом настоял.
Пока я готовил пищу, Йом мастерил обычную серьгу с тремя изумрудами, центральный крупнее двух собратьев по бокам, классической огранки в оправе и с кольцом из мокумэ на основе серебра и золота двух оттенков. Хитро зачаровал участок, контактирующий с ухом. Изысканно, в его духе. И опять для меня, в чем даже не сомневался.
Кристаллы являлись источниками энергии в условиях непрерывного планетарного магического потока, но если поместить их в спокойную среду, то они останутся только аккумуляторами и стабилизаторами. Я постепенно все больше задумывался о том, как будут функционировать мои искусственные спутники, которые я измыслил запустить на орбиту Глораса.
Обед тек медленно под аккомпанемент фортепианной классики. Йом долго-долго прожевывал каждый кусочек рулетиков из мяса трех животных, фаршированных кусочками ралгюна(!!!), фрукта консистенции персика и вкусом ананаса, под сладковатым соусом из помидоров с перцем и посыпанных зеленью. По хлебцам люфс вручную и самым наитщательнейшим образом размазывал масло, кладя потом сверху пропаренную местную рыбку, о съедобности и изумительном вкусе которой я узнал от Сабира.
— Мне очень понравились эти джунгли, Леон. И недра здесь богаты. Но нам лучше влиться в местное общество. По твоим образам у подножья двух гор дальше по течению стоит большой город. Я... ты...мы... в общем, я буду рад, если мои изделия останутся у нас в эрмитаже, а в городе мы будем продавать зачарованные копии. Леон, откроем лавку, наладим связь... И пока мы будем плавать в джунглях, там будут принимать заказы, а я... я постараюсь учитывать пожелания, — двинул робкую речь мой друг, чутко следя за реакцией. — Как приестся, тронемся дальше. Что думаешь?
— Очень похоже на компромисс, Йом.
— Леон, не... Мне главное быть рядом с тобой... — опустив глаза, уши, плечи.
— Извини. Но я ведь сужу по внешним признакам и не знаю, что твориться в твоей голове. Вдруг ты в тайне хочешь интегрироваться с представителями именно местного населения, а? Отрастить, например, такие же уши. Во-во, они-то как раз и не против.
— Леон!...
— Что "Леон"? Если не будешь высказывать порывы души и желания, то вечно просидишь тут с моим фантомом, пока я наслаждаюсь жизнью!
— А со мной ты не наслаждаешься, терпишь!? — с жуткой обидой.
— Пока ты зациклен на мне — да, терплю!
— Это ты зациклен на моей якобы зацикленности!
Йомиэль резко встал, но, увидев в окне плоскодонки с уродцами, вновь сник и плюхнулся обратно. Оба некоторое время помолчали.
— Ты и так весьма чуток ко мне, Леон. Разреши себе просто вести меня по жизни... У наших рек времени слишком велика разница в скоростях течений, не забывай об этом... друг.
— Я вновь обидел тебя, Йом, прости. Впредь никогда больше не буду так тебя испытывать. Да! Ты вправе обижаться, я специально так поступил. Не дуйся, ты молодец! Не заплакал, не запаниковал, вполне достойно себя повел. Но, Йом, как ты опять допустил мысль о том, что я тебя брошу?... Вспомни, Миэ, одолей, наконец, этот страх!
Он резко отвернулся к другому окну, пряча от меня брызнувшие слезы. Руки до треска вцепились в подлокотники, дыхание сбилось. А мне до боли захотелось прижать его к своей груди и зарыться в волосы, прежние, рыжие...
— Наши пираты скоро сбегут, если мы не выйдем, Леон, — нарушил тишину Йом, взяв себя в руки и придав голосу деловой тон.
— Спасибо, Йом, — при помощи инфэо быстро прибираясь после затянувшегося обеда. — Уж не обессудь, тебе и твоей роли идет Чебро(!!!), но не этрас Арье. Не переживай за меня, хорошо?
— Уговорил...
— Я тебе уже выдал секрет о том, что ты молодец, Йом?
— Да...
— Могу повторить!
— Я понял, этрас Арье.
Человеку шла матовая серость темных цветов с узором глянцем. Своим любимым фасонам я не изменил. Штаны под цвет ствола зеленой пышной ели, рубаха — иголки. Добавил лишь изюминку в виде кашне, повязанного галстуком на мужской манер. Когда я мерил плащ из академии, он ожидаемо сменил цвета: стал белоснежным, малость бликующим, подобно снежинкам в морозное утро, с индиговой каймой, по которой шла тонкая непрерывная вязь остальных цветов, на белом фоне шел тонкий узор черным глянцем. Вот и воздушное едва прозрачное кашне обзавелось аналогом чар с плаща, идеально скрывая Юранэ, измененную мной в астрале, дабы мой прокси соответствовал возросшим потребностям. В кольцах Луарэль я более не нуждался, их место заняла личная печатка и астал, которому, искривляя пространство, я придал и закрепил форму кольца с зацепленной связью с метром Серпо, уже телепортированному по выданным координатам. Чебро играл роль аспидно серого чешуйчатого пояса с шестигранной пряжкой, на которой была моя личная печать: трисвог в виде единого слитного бриллианта мной придуманной огранки, приспособленной для максимальной бриллианции при такой форме, вершины центрального графа декаеракта представляли собой мельчайшие октаэдры асала, своей величиной прекрасно имитирующие инфэо.
Йом был в активированной броне, с того раза мной не изменяемой. Капелька с мочки готова была сорваться в любой миг, прикольно болтаясь. Во лбу на грани видимости был проявлен трисвог, а в истинном зрении печать горела во всей своей красе, мешая даже пассивному сканрованию.
— Добрый день, ат Сабир, — выходя на палубу с небольшой задержкой после Йома, когда установилась полная тишина среди заметивших появление на палубе нового лица, явно полуэльфийского, с осторожным любопытством и без страха окинувшего сперва парусную лодку, потом две весельных, плывших рядом с правым бортом. — Вы определились с выбором?
Впечатление я произвел даже более сильное, чем рассчитывал.
— Да, этрас Арье. Возьмите меня к себе на службу!
— А остальные как же?
— Они уже служат. Мне.
— Думаете, что вот так все окажется просто?
— Этрас Арье, я... ошибся. Не откажите в покровительстве! Вы же...
— Что я?! — на меня смотрело шестнадцать пар совершенно разных глаз, но выражающих одну гамму чувств.
— Принимаете меня или нет? — жестко.
— Да. Всех вас. На одинаковых условиях, — чем вызвал роптание.
— Тан Сабир... — начал лягушкоголовый.
— Я гость, забыли? С другими правилами игры. Решайтесь атны, все или никто.
— К ялу...
— Йейль...
— Готов...
— А рискнем...
— Ялов...
Гомон длился и длился, а Сабир пребывал в раздумьях. Полностью остановив бот и чуть повернув нос к бывшему тану, махнул ему рукой, дескать, забирайся, чем он и воспользовался после мгновения нерешительности. Опустился зримый купол тишины.
— У тебя нет выбора, Сабир. Серпо отказался от тебя, что подтвердили связи Ириока и Бласты.
— Йейль, я могу с моими урами податься к другим мэтрам!
— Вспомни мои слова, этра Сабонэт Ирганд де Лактузан. Это я опустошил дом. Вообще все закрома.
Сабир зарычал, оскалившись, как пойманный зверь, но поднятая ладонь Йома с вращающимся полуметровым Трикром не дала совершить глупость. Моя рука сама скользнула ему на затылок перебирать прядки, опомнившись, с трудом переместил на плечо, поддерживающе сжав.
— Тебе нравится жизнь пирата Сабира или прежняя Сабонэта?
— Рргр! К чему яловы вопросы, менталик???
— Мне нужна не марионетка, а всецело преданный компаньон. Памятные вещи я верну в любом случае, остальное как плата за свободу от Сепро.
— Не дороги ли твои йейльские услуги, а, менталик?
— Это тебе решать, Са... при согласии твою малую мечту я исполню немедленно, а заветную... если найду и первым исследую Летающую Башню. Всецелая преданность лично мне, Сабир, и так знающего тебя лучше, чем ты сам себя. Такой пустяк по сравнению с пережитым, этра Сабонэт.
— Давишь на мозоль, гррр!
— Даю время на размышления — путь до Груздя, — выполняя два общепринятых жеста перемещения, — Здесь, — у его ног появилось по очереди два мешка, — обещанные вещи, во втором вся еда. А это, — вращательное движение зажатым кулаком с последующим раскрытием ладонью вверх, — мой задаток. Сай, сними все и повесь эту.
Йом промешкал лишь мгновение. Убрал инфэо Трикра, взял зачарованную копию недавно сделанного украшения, и смело шагнул к собаке, не посмевшей и дернуться. Под напряженными взглядами танских уров и глухое рычание люфс с помощью инфэо складывал снимаемое в большой мешок, взятый мной в одном из отнорков самого же тана. Миг помедлил, выбирая ухо, и прицепил серьгу у самого основания правого.
— Действие постепенное, признаки заметишь только завтра, после снятия сохранится. А теперь убирайся с палубы, — развеивая звуковой щит. — На остатке пути до города вы меня больше не увидите. Не пытайтесь кричать или забираться на борт, это выглядит нелепо и смешно. Идем, Сай.
Глава 10. Фтац
Последовавшие дни прошли в труде. Йом усерднее взялся за ОСМО. Не забывал ухаживать за растениями, аквариумами и питомцами. После пересечения границы призрачного барьера мы вместе исследовали недра, в присутствии сопровождающих Йомиэль отказался смотреть на джунгли.
Нашли много туннелей, протянувшихся на глубине более пяти сотен метров. Заглянули в зыркала их обитателей, лишенные зачатков интеллекта. Нашли множество красивейших камней, как на поделки, так и на отделку дома, вместе с рудами металлов. Ночью я даже перенес целую кимберлитовую трубку с особо гигантскими кристаллами, которую случайно увидел, начав сканирование снизу вверх.
При приближении к городу стали чаще попадаться искусственные туннели, пробитые груздевскими шахтерами. Поэтому от сбора мы с Йоми перешли на обработку собранного, очищали и сортировали кристаллы и руды.
Пятницу мы раскусили рано по взаимной договоренности. Рассвет встретили в смотровой комнате, наслаждаясь красками утра, подарившего всю радугу. Наблюдали пейзаж с полусотметровой высоты, находясь выше всех деревьев. Хребет Эжго, упирающийся в цветной туман из водяной взвеси от низвергающейся вниз воды, с его гиперболическими очертаниями из-под туманной перины изумительной расцветки. Бац и Фтац с кровавыми шапками на темных завязках, небрежно свисающих до самого основания, засверкавшими самыми первыми двумя небесными маяками на глубоком сине-зеленом небе, перечеркнутом перистыми облаками цвета зрелого персика. Ермолки с тесемками — брр! Огни Груздя, крадущиеся крадущимся по его улочкам воровским божеством, взволнованно спешащим убраться восвояси. Величие Йоссхоруг, вновь обретающей единство вод и русла за обнаглевшим Блямбусом, посмевшим стать последним препятствием на пути к веселой встрече с пузатыми братьями-горами, величаво разрешившим жалким существам, раздираемым страстями, копошиться у своих ног, познавших вечность вместе с сестрицей-рекой.
— Завтра мы будем там...
— Хочу на вершину Фтаца...
— Хех, с тобой хоть на Рухм!
Облачившийся в доспех Сай и этрас Арье в цветах морозной ели и в плаще, закрепленном символом инь-янь на узле шарфа, телепортировались на самую верхнюю точку, где была специально оборудованная вращающаяся площадка, на которой уже кто-то присутствовал. Ветер погрохатывал вокруг, нежно целуя присутствующих жаркими ледяными губами, жадными до тела. Открывшаяся панорама подавляла своей божественной величественностью, окрыляя.
— Доброе утро, почтенный этрас, — сдержанно заметил высокий молодящийся блондин, держащий бокал из цельного кристалла алмаза, наполненный глинтвейном, пышущим летом на весь пяточек.
