Шайэсс

Не задумываясь над тем, что я делаю, оставила Менас без руки. По локоть отсекла левую конечность, которой она соприкасалась с камнем алтаря.

Все мои движения были подчинены странному ритму моих барабанов. Один хлопок в барабан — одно действие. Никакой плавности, ничего, что говорило о том, что это танец. Лишь четкие, скупые движения, не знающие промаха.

Оставшись без руки, Менас всё равно попробовала оказать сопротивление. Излучая ненависть каждым своим движением, каждым вздохом и взглядом, она отражала мои удары, пытаясь меня задеть. Её девочки, окружившие меня, пытались проделать то же самое. Даже единственный мужчина пытался ей помочь!

Лишь поэтому наш бой не закончился сразу.

Я не хотела убивать их. Могла бы, но не стала.

Оглушила, покалечила, но оставила в живых.

Не из змеелюбия, не по тому, что они моей расы... Лишь потому, что не желала делать чужую работу.

Эти женщины... У них была... У них есть наставница, которая должна была их воспитывать, научить... И теперь её задача покарать своих учениц.

Это её долг, её право и её наказание.

А мужчина... Полагаю он послужит пленником и расскажет про местоположение прочих сектантов.

Но это дело будущего. До прихода Хаэт ещё есть время.

Весь бой занял немногим больше пары минут.

Каждая из них лишилась руки и получила ужасные ожоги. Мои мечи не просто светились голубым огнём. Это пламя было самым настоящим, таким же реальным как и я сама.

С грустью осмотрела этих женщин.

Вчера они были для меня сплоченным отрядом опытных танцовщиц, а сегодня... Сейчас они были всего лишь шестью отсталыми и возгордившимися клушами, которые посчитали себя "опытными и умелыми воинами".

Их можно только пожалеть.

Покачав головой, я приблизилась к светящемуся куску мрамора. Капли крови, попавшие на него во время моей короткой битвы, впитались, и даже рука Менас, словно поглощалась каменюкой.

Откуда-то извне пришло знание, что этот камень — главная причина всех бед. Именно этот алтарь является основным. Чертог темного бога на земле. Его сердце и хранилище его сил.

И по этой же причине, его необходимо уничтожить, если я желаю закончить эпопею с сектой, которая существует по меньшей мере тысячелетие.

Крепче сжала рукояти мечей и прислушалась к барабанам. Их звук стал тише, плавнее, но не исчез. Удивительно, ведь я не двигалась! Почти целую минуту я не следовала ритму танца!

Криво усмехнулась.

— Говорят, у каждой Шайэсс есть своё предназначение,— одними губами повторила я слова старой легенды, повествующей о одной из первых Шайэсс.

— Леиш?— встревоженный голос принца донесся как сквозь вату, но я не обратила на него внимания.

Не имеет значения, правдивы эти слова или нет.

Выбор каждый из нас делает сам.

Этот алтарь судествует тысячу лет, а то и больше. За это время он накопил огромное количество сил. Не сравнить с тем, что я уничтожила в деревеньке неподалеку от Пещеры.

Разрушение этого алтаря повлечёт за собой взрыв такой силы, что половины нашей планеты просто исчезнет с лица земли. И земли змей непременно в эту половину попадут.

Способ остановить выброс такой силы лишь один. Помимо того, что можно вовсе не разрушать этот камень.

Но лишь высвободив силы, накопленные темным богом, можно предать его самого забвению. Лишь уничтожив сердце его сил, можно избавиться от него.

И лишь один способ остановить взрыв...

Пропустить эту силу через себя. Принять весь урон на себя.

Это самоубийство...

Никто не требует от меня разрушения алтаря. Никто не ждёт от меня этого.

А я... Я просто не могу оставить его.

Каждый год, месяц, день... Сектанты "ордена" убивают змей, эльфов, людей... Убивают живых, разумных существ, которые могли быть моими друзьями, знакомыми или родственниками.

Постоянно и в угоду божку, появившемуся по божественной глупости.

Когда-то Нагайна жила на земле в смертном обличье и отвергла возлюбленного, ради высоких идеалов. Не желала делать ему больно, ведь любить богиню сложно.

А он обозлился и принялся мстить. Создал культ, который поклонялся несуществующему богу, чьё имя было созвучно с его собственным. Прописал законы, традиции, а после смерти стал тем самым богом.

Никто не идеален и молодая ещё тогда Нагайна не могла знать, что свершится подобное...

Я взяла рукоять клинка обратным хватом и глубоко вздохнула.

Решайся, Леиш. Сделай свой выбор!

Первым делом прошлась вдоль клеток своих союзников, попросту перерезав замки огненным лезвием.

А после, не позволяя себе передумать, вернулась к алтарю и со всей силы вонзила в него оба меча, словно в теплое масло, а не камень, и закрыла глаза.

Сейчас начнётся...

Глава 22.

С закрытыми глазами, я всё равно видела как серебристое сияние алтаря медленно, словно нехотя, переползает на мои мечи и меняет свой оттенок на кровавый.

Словно по щелчку, я ощутила, что что-то изменилось. Иная атмосфера, иное восприятие.

Мои глаза были открыты, хоть я их не открывала.

В моих руках не было мечей, лишь пустые рукояти, которые я продолжала сжимать.

А барабаны, до этого набатом бившие в моей голове ощущались на грани слышимости.

Комната была пуста и темна, сиял лишь алтарь. Ни неба над головой, ни клеток около стен... Лишь голый зал, светящийся кусок мрамора и я. Лестницы, кстати, тоже не было.

Медленно приблизилась к камню и дотронулась. Мимолетное видение самой себя в момент, когда вонзала мечи. Руку обожгло огнём и отдернула её ещё до того, как осознала, что, собственно, произошло.

Не так я себе представляла выражение "пропустить силу через себя". Но мне ли жаловаться?

Всё ж таки просмотреть память божественного сосуда намного проще, чем позволить его силе в прямом смысле течь через твоё тело.

Я глубоко вздохнула и положила бесполезные рукояти на полированную мраморную поверхность.

Решайся, Леиш! Хуже уже не будет!

Подбодрила себя и заставила себя положить обе ладони на камень.

Теперь боли не было, лишь легкое покалывание, но к нему можно привыкнуть.

Перед моими глазами в буквальном смысле замелькали картины прошлого. В обратном порядке.

И с самого начала. То есть с момента, как я вонзаю мечи.

Понадеялась, что если случайно разорву контакт с камнем, мне не придется начинать с начала. Однако проверять не хотелось и я прижалась к алтарю нижней частью туловища.

Я даже не пыталась рассматривать или запоминать.

Картины проносились мимо моих глаз слишком быстро, я успевала замечать лишь некоторые моменты.

Занесенная рука Менас, которая с полубезумной улыбкой убивает молодую змею...

Менас придающаяся утехам с тем змеем-помощником на этом самом алтаре.

Юный змеелюд самолично протыкает всою грудную клетку кинжалом, добровольно принося себя в жертву.

Змеи, эльфы, люди... Мужчины, женщины... Старики и дети...

Менас трущаяся об алтарь словно гулявая кошка...

Льющаяся из центра фонтана кровь, и удивленное восклицание Менас :"Они разрушили алтарь?!"

И снова лица, лица, лица...

Очередные забавы Менас.

Рождение Сайти, почему-то тоже происходящее на алтаре.

Добровольные жертвы, принудительные...

Развлечения Менас...

Забавы двуногого мужчины, по всей видимости, её мужа. Его я кстати узнала — именно он собирался тогда принести в жертву Рио.

По ощущением прошло около двух часов, а я увидела не более двадцати лет жизни камня.

А ведь ему почти тысяча лет! Если посчитать и предположить, что на десятилетие жизни алтарного мрамора уходит час... Я даже представить боюсь, сколько мне потребуется времени, чтобы увидеть всю его жизнь.

Но, увы, промотать не получится да и просто откладывать не желательно. Вряд ли за пределами этого мирка время остановилось и терпеливо ждёт меня.

Конечно здесь оно идёт быстрее, но насколько? Сколько времени пройдёт в реальности, пока я буду "наслаждаться" картинами прошлого?!

Я скрипнула зубами и вонзила когти в камень. Чтобы и держаться удобнее, и контакт теснее.

Скорость просматриваемого возросла, а примерно на десятый час я вовсе перестала реагировать, с одинаковым равнодушием взирая и на смертоубийство младенцев, и на оргии, и даже на пытки.

Череда картин слилась для меня в одно сплошное пятно, неизменным в которым оставался лишь камень.

Мне показалось, прошла целая вечность, прежде чем картинки замедлились.

Идеально ровный и белоснежно чистый алтарь предстал передо мной куском необработанного мрамора, который любовно гладил человечий юноша лет двадцати. Его глаза сияли а губы трепетно шептали женское имя: "Нагайна".

Вокруг нас не было холодных стен зала, а отделанная деревом светлица.

Он поднял голову и увидел меня. Его зрачки рассширились от удивления.

— Ты свободен... Галлиус,— эта фраза сама сорвалась с губ, будто против моей воли.

Юноша приоткрыл рот, словно собираясь что-то сказать, но в последний момент передумал и тепло улыбнулся.

— Спасибо...

Его голос ещё висел в воздухе, а видение светлицы уже растаяло.

Я вновь оказалась во тьме, наедине с алтарём.

С трудом отняла ладони от каменной поверхности, которая почти сразу же осыпалась пылью.

Больше нет темного бога Гарриуса, отныне его душа свободна. И секты Темноликого более не будет.

Я точно почувствовала, как точно такой же пылью осыпаются все существовавшие алтари этого бога.

Сил хватило лишь на слабую улыбку, после чего я буквально провалилась во тьму.

* * *

Получив срочный вызов от Карсис, Хаэт недоумевала. Её отношения с подругой всегда были теплыми и было лишь два случая, когда она её вызывала к себе в кабинет.

— Менас нашлась,— тихо произнесла Её змейшество, глядя в окно, а наставница танцовщиц буквально осела на пол, от столь шокирующей новости.

— Как?!— хрипло спросила Хаэт, неверяще глядя на подругу.

Главная жрица не торопилась отвечать, предпочтя любоваться давно изученным видом. Было видно, что ей трудно ответить, но и промолчать не позволяет совесть.

— Она навела заразу на храм Шерлин,— эти слова камнем упали на её подругу. Карсис с грустным пониманием смотрела на неё, но ничего более не добавила.

Синешкурой танцовщице необходимо было время чтобы осмыслить эту новость и поверить в неё.

Полчаса молчания. Хаэт смотрела в пустоту, шевеля губами, повторяя последнюю фразу подруги.

— Как?— её сил хватило лишь на одно слово, после чего горло словно спазмом сжало. Ей показалось, что ещё немного, и из её глаз самым постыдным образом польются слезы.

— Я видела зараженных. По кристаллу связи,— добавила она, увидев, как вскинулась Хаэт.— Они не называли имени, лишь описали внешность. Ты сама знаешь, внешность у Менас запоминающаяся...

Обладательница синей чешуи скорбно кивнула, в который раз коря себя за давнюю ошибку. Она ведь даже не могла признать собственную дочь. И всё из-за этой дурацкой полосы!

Смешение окрасов чешуи родителей подобным образом были редкостью. Хаэт даже не думала о подобной возможности, как и её любовник. Тогда она и вовсе о ребенке не задумывалась, а потом... Потом стало поздно что-то менять.

И новорожденной Менас позволили жить лишь при условии, что она никогда не узнает своих родителей.

Наследственность может проявляться через несколько поколений, но никто не должен знать, кем являются родители этой девочки.

Старый король лично помог устроить малышку в храм, отдав на воспитание её собственной матери.

Тридцать лет Хаэт истово заботилась о дочери, не открывая правды, но всеми силами пытаясь привязать её к себе, дать почувствовать себя её дочерью. Только Менас не желала понимать этих чувств, и видела в них лишь насмешку и жалость.

Тридцать лет назад Хаэт решилась отдать дочери собственные силы, дарованные богиней, и сопутствующий им титул-звание.

Потеряв дочь лет двадцать назад, Хаэт зачерствела душой, стала циничной и грубой воительницей.

А сейчас... Узнать что её единственный ребенок отчасти виновен в бедах её соплеменников было тяжко.

— Она ведь была такой доброй девочкой,— расстроенно пробормотала Хаэт, и поспешно провела по сухой щеке ладонью, стирая непролившиеся слезы.

Карсис промолчала. Она могла подбодрить подругу, дать той надежду, что её девочку заколдовали, запугали или ещё каким способом принудили делать плохие вещи...

К сожалению, она не питала заблуждений на тему своей племянницы. И её природу она понимала много лучше, чем прямая как топор Хаэт, лелеющая собственную дочь и видящую в ней лишь незаслуженно обиженного ангелочка.

Только и разубеждать подругу она не пыталась. Понимала, что та просто не пожелает её слышать. Увы, но верила Хаэт лишь собственным суждениям, как и большинство разумных.

— Скорее всего Менас до сих пор жива,— прорезал тишину негромкий голос жрицы и её собеседница обратилась в слух.— И я прошу тебя... Разобраться с этой историей. Возьми танцовщиц и отправляйтесь в путь. Без лишней поклажи, вы доберетесь до города за полтора дня. Думаю кто-нибудь из местных жителей сможет подсказать дальнейшую дорогу.

Хаэт дернула головой, обозначая короткий кивок, и резко подскочив, покинула кабинет.

Карсис, глядя ей вслед, скорбно покачала головой. Ей было жаль подругу, которой предстоит в скором времени разочароваться в своей кровиночке и себе самой. Но выбирая между душевным спокойствием подруги и безопасностью своих соплеменников, она выбрала второе.

* * *

Мышцы болели ровно так, как если бы я и в самом деле целую неделю стояла неподвижно, прижимаясь к бьющемуся магией камню. Глаза слезились от неимоверно яркого света трёх одиноких свечей, а во рту было сухо, словно там расположилась пустыня.

— Шай!— радостное восклицание юной эльфийки меня порадовало. Значит она цела и в относительной безопасности.

— Леди Шайэсс, вы в порядке? — в поле зрения появился Сайти.

Я кивнула и, глубоко вздохнув, резко села. Естественно, тело словно молнией прошило, от чего юная целительница ойкнула и схватила меня за руку.

С благодарностью взяла протянутой стакан воды и сделала несколько мелких глотков. Приятная прохлада от воды и лечебная магия, тонкими ниточками прошившая всё моё тело от кончика хвоста до затылка, сделали своё дело, избавив меня от всех неприятных ощущений.

С наслаждением допив воду, я огляделась.

Всё тот же зал, всё то же звездное небо с полной луной. Но рядом со мной сейчас находились только Керс и друг моего брата. Остальные наши спутники куда-то делись. Как, впрочем, и пленники. Да и об алтаре напоминал лишь чуть более светлый прямоугольник а полу.

— Ты "отсутствовала" почти три часа. Скоро уже рассвет.

Три часа? Всего-то?!

Не задумываясь, потрепала по волосам Рио.

— Нам лучше спуститься вниз,— хмуро заметил Керс.— Слуг мы в плен взяли, но я отправил троих бойцов приготовить что-нибудь съестного.

Путь по лестнице мы проделали в молчании. Я не видела смысла вести беседу с малознакомым другом брата и недолюбливающим меня охранником. А дети... По всей видимости они устали, но Сайти, как более старший, помогал эльфийке, которая крепко держалась за мою руку и совершенно не выглядела испуганной. Даже наоборот, словно увереннее стала. И не скажешь, что по человечьим меркам её около шести.