Шайэсс

Глава 1.

Своды пещеры теряются в высоте, куда не достает свет люминисцентных грибов, растущих на стенах домов, пещеры и вдоль дорог. Свет солнца сюда почти не поступает, но он никому и не нужен. Местные жители давно привыкли к слабому освещению от растений.

Наверх никто и не смотрит, даже когда вдалеке слышится звук обвала. Этот город существует в пещере уже не одну сотню лет, и простоит ещё столько же. Ее своды и стенки многократно усилены магией, что позволяет не бояться даже землетрясений.

Сейчас в городе, относительно небольшом по численности, всего двадцать тысяч жителей, проходит ярмарка и на всех площадях стоят яркие праздничные шатры и палатки.

Но большая часть жителей собралась здесь, на площади перед большим храмом, посвященным единственной богине-покровительнице. Перед главным входом возвышается небольшая площадка, позволяющая всем собравшимся видеть стоящего на ней.

— Великий народ Нагайны...— вперед выползла главная жрица храма — высокая змеелюда, с салатового цвета чешуей и в простой тунике, такого же цвета, подпоясанной на бедрах.

Десятки, сотни, тысячи... Почти все жители города собрались сейчас здесь, чтобы услышать праздничную речь главной жрицы — Карсис.

Сегодня национальный праздник, один из самых главных для нашего народа. День Перерождения Нагайны, нашей богини.

Двуногие тоже его отмечают, но называют просто наступлением нового года. Никчемные двуноги!

Я скривилась и в очередной раз поправила своё одеяние: многочисленные монетки норовили запутаться и нарушить мелодичность звучания!

Речь Карсис длится пять минут, а потом наступит моя очередь. Но я совершенно не волнуюсь по этому поводу.

Я сейчас нахожусь в своей боевой ипостаси и моё тело полностью покрыто чешуей, а лицо напоминает застывшую маску. До начала нового года осталось ровно десять минут.

Главная жрица отползает в сторону, а на её место неспешно выплываю я, глядя прямо перед собой. Мои руки покояться вдоль туловища и весь мой вид выражает спокойствие и умиротворение.

Я замираю ровно по центру площадки и опускаю голову вниз, закрывая глаза. Мне нет нужды сосредотачиваться или настраиваться на танец. Он живет в моей крови и он всегда со мной — дух Нагайны.

Тишина медленно опускается на площадь. Смолкают разговоры, затихают перешептывания. Но я по-прежнему не шевелюсь, продолжая ждать абсолютного безмолвия. Нетерпеливое шуршание исчезает и словно весь город замирает в ожидании.

В моей голове раздается далекий звук барабанов и лишь теперь я делаю первое движение. Медленный, тягучий взмах рукой. Моя голова всё ещё опущена, а глаза закрыты.

Жест второй рукой и слабо повожу плечами, извлекая из монеток тихий перезвон, едва слышимый даже в тишине.

Первые пару минут двигалась лишь верхняя часть моего туловища. На пятой минуте я подняла голову и начала двигаться всем телом, уже не стоя на месте, а перемещаясь по пятачку перед храмом.

Плавные и неторопливые вначале движения, постепенно становятся рваными и нетерпеливыми, а мелодия создаваемая моей одеждой набирает темп. Многократно отражаясь от далеких стен, она становится громче, ритмичнее, повторяя гул барабанов, что играют лишь для меня.

Даже если я сейчас остановлюсь, музыка не замолкнет сразу.

Но вот, заключительный момент. Барабаны звучат совсем рядом, мелодия достигла пика, и я наконец распахиваю глаза, в которых полыхает пламя. И мне не надо видеть себя, чтобы это знать.

Этот огонь быстрым ручейком сбегает по чешуе, оставляя после себя горящий узор.

Я совершаю последние движения, и едва пламя касается моих пальцев в моих руках появляются два длинных, в половину моего роста, и прямых меча, направленных вперед, показывая мою готовность к битве.

Я замираю в той же позе, что и возвышающаяся за моей спиной статуя Нагайны, расположенная на крыше храма. Единственное отличие — у богини восемь рук.

Сейчас я олицетворяю Нагайну так же, как мой танец отображал её перерождение и борьбу за жизнь.

Над площадью разносится восхищенный вздох змеелюдов. При чем не только горожан и аристократов, но даже жриц, стоящих в стороне от возвышения.

А я чувствую моральное удовлетворение и даже позволяю себе довольную улыбку: не каждая танцовщица способна так очаровать толпу.

Каменная Нагайна озаряется огнем, возвещающим о начале нового года.

Короткий поклон и музыка буквально схлопывается.

Хвостатые начинают переговариваться, а я незаметно проскальзываю в храм.

Мне следует скорее избавиться от пламени, которое горит всё также ровно и даже не думает затухать. Многие убеждены что я использую специальный горючий раствор.

Я усмехнулась, заползая в свою комнату.

— Шайэсс!— ждущая меня змеелюдка совершенно не напугала, но удивила. Мало кто предпочтет любованию танцем сидение в комнате.

— Нирта,— я сверкнула зубами, именно так в этой испостаси выглядит улыбка, и проползла за ширму, где меня уже ожидал небольшой круглый бассейн с горячей водой. Купание не является такой уж необходимостью, но мне нравиться ощущение горячей жидкости на коже. Пусть мы и теплокровные, но всё же рептилии.

— Сестра!— возмутилась проигнорированная мной девушка, но за мной не последовала. За долгое время нашего знакомства, она выучила что я нелюблю когда мне мешают приводить себя в порядок.

К тому же это купание после выступления и оно является для каждой танцовщицы своеобразным ритуалом. У многих из нас есть свои секреты и появление огненного узора — один из них. Даже ученицам о нем рассказывают редко. Очень редко.

— Что ты хотела, Нирта?— не подумайте, я люблю свою сестру. Но сейчас мне хотелось отдохнуть, понежиться в теплой водичке и насладиться одиночеством.

Снять с себя сбрую было делом трёх секунд и вот я уже лежу в горяей ванной, медленно возвращая себе естественный облик.

— Пойдем со мной на праздник?— прозвучало с надеждой.

Я задумалась. Отдохнуть мне хотелось, но я не так часто вижусь с семьей. С тех пор как я в десять лет выбрала для себя цель:"стать танцовщицей".

Танцовщица это почетно. Ведь у нас, змеелюдов, это звание носят элитные воины Нагайны. Лучшие из лучших.

Среди двуногих мы известны и как качественные убийцы, и как сильные наемники. К примеру, я в одиночку способна полностью уничтожить дереню населением в пять тысяч человек. А если войду в транс до боя — то раза в три больше.

Мать, отец и трое старших братьев с пониманием отнеслись к моему выбору и не лезли с советами или нравоучениями. Стать танцовщицей может только лучшая. Лучшая в учебе и прекрасно владеющая своим телом.

— Нет,— я всё же отказалась. Моя сестра в этом году станет совершеннолетней — ей исполнится тридцать, и ей пора привыкать ходить одной. И пусть мы видимся всего раз или два в месяц, но я не хочу ходить по шумным ярмаркам.

Я бы предпочла закрыться в собственной комнате и насладиться чтением эльфийских баллад. Со множеств разнообразных метафор и иносказаний, зато очень содержательных относительно событий прошлого.

— Почему?— Нирта возмутилась. Наверняка рассчитывала что я поступлю так же, как и наши братья. То есть сразу же соглашусь.

— Жених нужен тебе,— равнодушно ответила я, проводя по руке мягкой мочалкой, чтобы смыть остатки эфирных масел.

— Сестра!— интонации змеелюдки стали просительными, но я промолчала. Я прекрасно знаю Нирту и если ей действительно необходимо моё присутствие рядом с ней на празднике, то она от своего не отступиться. К тому же я всё равно собиралась навестить родителей и сделать это в сопровождении сестры будет проще.

Я стала тщательно мыть волосы, отмывая их от специфичного раствора, который делал их похожими на змей: накрепко скреплял прядь, но сохранял гибкость волос.

— Пожалуйста,— в голосе змеелюдки послышались всхлипывания, но я не поддалась на эту неумелую провокацию. Я всё же элита богини, а не швея какая.

Из ванной я смогла выбраться бесшумно. Вода стекла с моих волос и кожи, возвращаясь в бассейн и оставляя меня совершенно сухой. Маленький фокус, но он существенно облегчает жизнь.

Сейчас моя верхняя часть неотличима от людской, разве что вместо кожи мелкая чешуя. Хотя внешне и на ощупь неотличима, а может быть даже приятнее.

Поэтому одеваемся мы не из подражания двуногим, а по необходимости.

Поэтому я решила надеть зеленую. Она неплохо смотрится с моей серебристой шкуркой и золотыми волосами.

— Подтверди родителям, что Кайки хороший,— умоляющие интонации в голосе сестры мне совершенно не понравились, поэтому я выползла из-за ширмы.

Нирта не ожидала подобного и вздрогнула, не закончив фразу.

Ничего спрашивать я не стала, молча приблизившись к трюмо, на котором лежали мои украшения, положенные регламентом: широкие браслеты и кулон: маленькая копия Нагайны-, на цепочке. Да волосы скрепила простенькой заколкой.

Никаких других украшений я надевать не стала. Не люблю, да и привлекать самцов мне нужды нет. А если бы и захотела — пропорции моего тела идеальны и с этим не поспорил бы даже двуног!

— Нирта?— я посмотрела на девушку в отражении. Сейчас очень хорошо было видно насколько мы похожи. Несмотря на то, что её чешуя имеет оттенок грозового неба, а волосы и зрачок чуть темнее моих.

— Пойдем!— змеелюдка попыталась потащить меня за руку, но моего укоризненного: "Нирта!" хватило чтобы она одумалась.

Из храма мы вышли через боковой вход, дабы не привлекать к себе лишнего внимания.

Вообще мало кто из простых "людей" знает танцовщиц в лицо. Мы в первую очередь воины и все наши танцы проводятся в боевой ипостаси.

А на наши украшения никто и внимания не обращает — каждый второй носит подобные. Присматриваться же, чтобы различить нюансы... Зачем?

Одна минута и мы уже на главной площади, точнее на её окраине. Эта площадь самая большая в городе и расположена недалеко от храма, что неудивительно.

Именно здесь расположились самые яркие лотки и самые богатые купцы-торговцы. Ведь главную площадь чаще всего посещают аристократы, к которым относят и жриц.

Ярмарка продлится ещё семь дней, ровно до конца недели. Подобные ей проводятся во всех городах, даже у двуногов. К тому же, это весьма прибыльно.

— Кайки!— вопль сестры заставил меня поморщится. Не от громкого звука, а от недовольства. Пусть наша семья не из знатных, но это не повод вести себя как базарная баба. Но сейчас это ещё простительно, ведь Нирте ещё нет тридцати и она пока считается ребенком.

Со стороны соседнего шатра показались два змеелюда, заставивших меня в очередной поморщится. На этот раз от их внешнего вида.

Они оба не уступали мне в размерах, но в этом и была их беда. Мой рост считается средним для змеелюдов, хотя и чуть выше чем у большинства наших самок. Но вот для самцов подобный рост... Можно сказать унизителен.

Первый оказался на палец выше меня и худощавым, но его чешуя отливала благородным аметистом. В то время как его спутник выглядел омерзительно. Мало того, что его фигура больше приличествовала трактирщику или ленивому двуногу: внушительное брюшко и дряблые мышцы. А болезненно-тусклый коричневый цвет шкуры вызывал отвращеник и неприязнь. Словно коровьи экскременты, в которые так часто можно вляпаться в деревне двуногих.

— Кайки!— сестра с радостной улыбкой повисла на шее у толстячка, заставляя брезгливо поморщится. Этот самец ни за что не станет мужем для моей сестры. Даже если он сумеет очаровать родителей, я смогу настоять на своём. Если понадобится даже из города выгоню!

Надеюсь столь радикальные меры не понадобятся. Родители ценят моё мнение, братья со мной согласятся, а сама сестра всегда говорила, что хочет быть похожей на меня. Надеюсь этого хватит, чтобы она осознала мою правоту.

— Ну что же ты, малышка,— голос коричневого оказался таким же противным как и внешность. Он напомнил мне мёд: липкий и слащавый.

Краем глаза я заметила что аметистовый тоже поморщился и это заставило обратить на него более пристальное внимание.

Одного взгляда ему в глаза хватило чтобы понять причину подобного телосложения — кровь двуногих. Его глаза имели синий цвет, невозможный для чистокровных, и более округлый зрачок.

Змеелюды способны спариваться с другими расами. Но мало кто решается на подобное. И хотя сейчас межрасовая ненависть почти сошла на нет, к полукровкам и безхвостатым у нас до сих пор относятся снисходительно. Не все конечно. Но таких немало.

— Сестра!— Нирта повернулась ко мне с сияющим взглядом, подтягивая поближе своего кавалера.— Это Кайки, познакомься.

Он приторно улыбнулся, вызывая очередной приступ отвращения, и протянул ко мне свою лапку, надеясь схватить меня за руку.

— Очень приятно,— его голос буквально источал мёдом, мне даже показалось что я чувствую его характерный запах. Взгляд этого самца мне тоже не понравился. Таким взглядом смотрят охотники, выбравшие жертву. Кажется, он посчитал что я более достойна его внимания. А если принять во внимание тот факт, что моя одежда и украшения выглядят достаточно просто... Наверняка толстячок решил что меня охмурить будет проще, чем мою сестричку.— Вы очаровательно выглядите. Позвольте...

Закончить вопрос я ему не дала, попросту проигнорировав и повернувшись к его спутнику:

— А тебя как зовут?

— Кайши,— вот его взгляд мне понравился. Твердый и открытый. А судя по перевязи на поясе, ему не чуждо военное искусство.

— Ты воин?— некоторые меня недолюбливают именно за подобную прямолинейность. Называют простолюдинкой, даже не догадываясь что для меня это похвала. Ведь если у тебя нет связей, стать танцовщицей намного сложнее!

— Наёмник,— аметистовый отвечал максимально коротко и четко, чем заработал лишние баллы уважения в моих глазах.

— Дорогая,— коричневый предпринял очередную попытку заполучить мою руку, но я с легкостью избежала нежелательного прикосновения, оставив противного мне мужчину стоять с протянутой рукой.

Это выглядело глупо, что заметила не только я, но и проходящие мимо горожане, не сдержавшие смешков и улыбок, от чего толстячок побагровел.

Нирта отметила моё пренебрежение её кавалером, но понять причины не смогла. Неудивительно, ведь это наверно первый мужчина с которым она общается и я искренне надеюсь, что он не переступал границ дозволенного в нашем обществе.

Раньше девочку защищали братья и родители, всячески оберегая от проблем и не позволяя пойти по моему пути — отдать себя в услужение богине.

— Нирта, а как зовут твою сестру?— поняв, что я так легко не дамся, Кайки пошёл по пути наименьшего сопротивления.

— Сестру?— переспросила девушка, растерянно хлопая глазами. Выглядела она донельзя глупо, а вот её кавалер наоборот, очень довольным.

Я нахмурилась, стараясь поймать мелькнувшую мысль. Ведь я знала что-то про подобное поведение! Я ещё раз оглядела представленную композицию и едва сдержалась от ругательства. Если моя догадка верна то всё очень, невероятно плохо.

Поведение коричневого слишком напоминало про культы двуногих, в которых научились влиять на сознание. И сколько раз Танцовщицы вырезали целые деревни таких сектантов, но эта зараза всё равно возрождалась.