Синие свечение пропало, шаг вперёд, и оно вновь появилось, шаг назад и снова пропало. Почесав голову, я призадумался. Подходить ближе к этому непонятному магическому свечению мне совсем не хотелось. Но тогда я не узнаю, что же это такое. Жить на пороховой бочке, которая могла в любой момент взорваться, было бы слишком беспечно с моей стороны.
Любопытство одержало победу над осторожностью, заставляя двинуться вперед. Всё-таки это теперь мой дом, а оставлять всякую магическую белиберду у себя под носом может только глупец. К таковым я себя не причислял. Чем ближе я подходил к камину, тем отчётливее становилось свечение. Мне это совсем не нравилось. На расстоянии пяти-десяти шагов уже должен был начать прорисовываться контур плетения, а тут всё тоже проклятое свечение.
Какое-то издевательство. Сколько бы я не подходил нужные линии никак не хотели проступать. Даже когда я залез, так сказать, по самые уши в камин, то интенсивность свечения только лишь усилилось. И только когда я почти лицо уткнулся в заднюю стену камина, тогда-то я заметил хаотичное переплетение силовых линий — каркас какого-то заклинания. Пару минут пришлось всматриваться в заклинание, чтобы убедиться, что оно точно не боевое.
Хищно улыбнувшись, я с возросшей уверенностью направился на кухню и взял нож. У каждого амулета должна быть основа — золото, серебро, драгоценный камень, хотя бы кусок ржавого железа, но в нём заклинание продержится от силы часов двенадцать, а потом начнёт потихоньку развеиваться. Присмотревшись к стыку между двумя кирпичами, я попытался вогнать нож именно туда, где была наибольшая концентрация силовых линий. Неожиданно нож провалился, а кирпич зашатался на своем месте и выпал, предоставив мне удовольствие наблюдать серебряную пластинку с каким-то синим камушком по середине.
Я улыбнулся. Старенький дом оказывается с секретом. Светляк, который висел выше по дымовой трубе, направил луч света на камень. Он красиво блеснул, заставив меня задуматься. Иолит или турмалин? Мне пришлось напрячься, чтобы вспомнить всё, что я знал о синих драгоценных камнях. Сапфир? Маловероятно. Слишком дорогой камушек. Турмалин? Точно он. Нету характерного фиолетового оттенка, как у иолита. Была бы одна книга, написанная выдающимся имперским геологом, то сказал бы точнее, что это за камень. Гадать можно долго, а книгу можно достать только в библиотеке или купить в книжном магазинчике.
Силовые линии от амулета, не пересекаясь, уходили куда-то вниз. Куда именно мне так и не удалось рассмотреть. Слишком тонкими они были, практически невидимыми, будто бы кто-то нарисовал их маленьким волоском. Ещё бы немного и я бы подумал, что эту работу проделал какой-то Артефактор со ступенью не ниже Архимага. Если бы хоть кто-нибудь из живущих смог бы достичь данной ступени. Мастерства у нашей братии хоть отбавляй, но силёнок обычно не хватает. Вот и получается, что достичь ступени Архимага просто-напросто невозможно. Какие бы ты по сложности заклинания не строил. Всегда остаётся сила, которой у нас попросту нет.
Отогнав ненужные мысли, я приступил к разбору заклинания на составляющие, чтобы понять для чего оно. Найдя начала, я понемногу начал углубляться дальше в структуру. Хватило меня минут на десять, пока я не моргнул и не потерял из виду тот участок заклинания, на котором остановилось моё зрение.
Напитав энергией ещё пару светляков и оставив их висеть над потолком в зале, я отодвинул кресло и диван и с отстранённость подумал, что не плохо было бы прихватить из дома немного бумаги и карандаш. Единственной бумагой, которая у меня сейчас была был гримуар, покоившийся на дне мешка. Вот только когда я решусь использовать его как черновик в мире исчезнут все маги. Не придумав ничего лучше, я взял в руку рассыпающийся мел, который ни весть как оказался в моем мешке, и начал выводить понятные только мне символы и формулы на стене, которая была ближе всего к камину. Ничего лучше в голову не пришло.
Через целую вечность безуспешных попыток разобрать это заклинание на составляющие, мне захотелось сжечь к демонам эту стену и разобрать по камушкам этот камин, чтобы наконец понять, что же там находится. Перебирать перекрученные линии было практически невозможно. Уже через пару часов меня начало тошнить, а линии уже казалось начали менять свои места, ползая и извиваясь, превратившись в тонких змей.
Когда первые лучи восходящего солнца пробились через грязные окна моего дома, мне удалось дочертить сложную схему из лихо перекрученных линий и знаков. Белые линии расходились и сходились, образовав двухмерную структуру заклинания. Ещё раз перепроверив правильность того, что начертил, я в каком-то недоумение уставился на пустоту в центре. Чего-то не хватало. Голова загудела. Мысли разбегались, словно крысы от огня, но в итоге пришли к самому простому и логическому умозаключению. Заклинание построено по схеме «ключ-замок». Ключа и не хватает. Всё просто. Всего-то надо было ночь посидеть и ответ найдётся.
Припомнив добрым словом того, кто запихнул пластину в камин, я захватил нож с пола и с остервенением начал очищать от сажи и грязи некогда блестящую поверхность.
— Вот ты какой большой северный дракон, — пробормотал я слова из старой легенды, рассматривая небольшой шестигранник, находившийся немного ниже драгоценного камня.
Я помотал головой. Не сегодня. Мне не хотелось потратить ещё пол дня на создание «ключа». Создавать его, чтобы открыть эту дверь слишком муторное дело. А то, что это дверь и за камином что-то скрывается я был уверен. Ко всему прочему из нужных для создания ключа материалов у меня только знания. А из этого качественный амулет вряд ли получиться.
Так за этими размышлениями я добрался до нужного шкафа на кухни и достал сумку с векселями и кошель, который мне дал господин Гвири. Он тут же отправился во внутренний карман куртки. Откуда я достал кольцо и сбросил в него половину своего Магического резерва. Мир немного поплыл, но тут же выровнялся. Объем кольца заполнился едва ли не на одну шестидесятую.
Открыв небольшую сумму из тонкой кожи, я выложил на деревянные доски двадцать векселей Единого Имперского Банка, представляли они собой золотые пластинки размером с половину ладони с двумя маленькими лазурита по краям. В магическом свете они светились слабым магическим сиянием, защищавшим их от подделки. Структуру, что была в них вложена была слишком сложна. Даже я бы не разобрался. Да и не зачем. У меня от простого заклинания голова опухла, а тут совсем другой уровень.
Отсчитав пятнадцать из них, я кинул их назад в сумку, а оставшиеся четыре убрал во внутренний карман. Мне предстояло прогуляться до одного мерзкого ростовщика и завершить наконец наше с ним знакомство. Я хоть и испытывал к нему определенную неприязнь, но в какой-то степени был ему даже благодарен. Он единственный, кто смог выдать мне на руки столь большую сумму.
Дверь со скрипом закрылась. Я повернул ключ и развернулся. Мои глаза вновь уставились на Грегора Вейса, который сидел на том же самом месте, где и вчера. Я почти поднял руку в знак приветствия, но тут же одернул себя. Слепцы мало, что видят.
На улице было прохладно, но восходящие солнце постепенно делало своё дело и солёный морской воздух начал прогреваться. До дома Пройдохи было не слишком далеко. Он располагался на Клине — вытянутом участке суши, который, словно волнорез, разделял море на две части. Чёрную и Изумрудную гавани. Вот на этом небольшом участке суши и жил Пройдоха, если быть точнее, то возле основания Клина там, где начинался Ремесленный квартал.
Пока я поднимался вверх по дороге начали открываться небольшие лавочки, магазинчики и мастерские. Заспанные горожане спешили по своим делам, показались первые повозки, которые везли свежую еду на рынки города. Столица постепенно отходила ото сна.
Мне пришлось почти вплотную стать к стене, чтобы пропустить резво спешащего куда-то крестьянина на телеги, которая очень сильной напоминала то на чём мне довелось ездить вчера. Покивав в такт своим мысля, я резко обернулся. Запах свежего хлеба чуть не сбил с ног, желудок тут же заурчал, показывая, что неплохо бы перекусить. Повертев головой и найдя небольшую закусочную, именно оттуда шел этот божественный аромат.
Здраво рассудив, что Пройдоха никуда не денется, а вот голод со временем только усилится, я вошел в уютно обставленный зал и сел за ближайший столик. По чистой случайности из дверного проема вышла среднего возраста женщина. Ещё не старая, но седина уже тронула её черные волосы, взглянув на меня, она улыбнулась.
— Рановато ты, — она подошла к моему столику, — к тому же обычно к нам только девушки заходят. Чего хочешь?
— Позавтракать.
— И чего тебе принести? Только предупреждаю у нас одно сладкое, — женщина тепло улыбнулась.
— А что у вас самое вкусное? То и несите.
— Самое вкусное? — она немного задумалась, кивнула и спокойно ушла на кухню.
Не замечая ничего, маленькой железной ложкой ел маленький тортик, запивая его горячим чаем. Я с наслаждением пережёвывал каждый кусок медового торта с огромным количеством крема и мягкими коржами, которые таили во рту. Но этому заведению ни за что не сравниться с моей любимой булочной. Слишком сладко. Не хватает небольшой кислинки, присущей ягодам. Вот именно её я и обожаю. Бросив на стол опустевший кошель, я вышел из закусочной и сыто потянулся.
Не успел я вступить на улицу, как чуть не врезался в двух девиц. У одной каштановые волосы были связаны в хвост и спускались до пояса, перетекая в светлое платье. Она тщетно пыталась что-то объяснить своей подруге, которую я, к своему удивлению, сразу же узнал. Слишком тщательно засел в память отблеск её песочных волос, которые аккуратно спадали до плеч. Цвет больше подходил не сухому и пыльному песку, а влажному, который насыщался цветом с каждой новой каплей воды. Голубые глаза с маленьким кольцом жёлтого цвета проходящего вокруг зрачка удивленно уставились на меня. Мне ничего не оставалось ничего кроме как кивнуть в знак приветствия:
— Привет, Энджен, — я аккуратно просочился между двумя девушками.
— Привет, — с запозданием выговорила она и с возросшим удивлением попыталась всмотреться в моё лицо, но я уже спрыгнул на каменную мостовую и зашагал вперёд.
Энджен ди Рейс. Не думал, что мы хоть когда-нибудь пересечёмся вне стен Академии. Да и чего она вообще здесь забыла? К тому же думаю, что она не помнит моего имени. Да и с чего бы ей меня помнить? Всего лишь однажды перекинулись несколькими фразами. Я обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на Энджен, которая всё стояла возле входа в чайную. Мне наконец удалось вспомнить как назывались эти маленькие заведения, натыканные по всему городу. Она не шевелилась и о чём-то думала со всей возможной серьёзностью. Маленькая морщинка прошла через её лобик, показывая, что она очень хочет вспомнить кто же я такой.
«Можешь даже не пытаться», — подумал я и отвернулся. Слишком уж я незначительная фигура для Академии.
Мне хватило пары секунд, чтобы вспомнить всё, что я знал о «маленьком чуде». Именно так и прозвали её, а все потому что её сила в Сфере Целительной Магии дотягивала до степени Мастера Первого Внешнего Круга. Самое необычное, что ни один из известных мне целителей не переступили Второго Внешнего Круга. Поэтому и «чудо». Не каждое столетие рождается целитель такой силы, что бы мог поднимать на ноги почти мертвецов. Её очень берегли. Не знаю даже как отпустили к нам в Академию, а не наняли индивидуального учителя.
— Кто это? — до меня донёсся тонкий голос девушки с каштановыми волосами.
— Не знаю, да и не важно, — она приподнялась на носочках, стараясь меня рассмотреть, но меня поглотил оживающий город.
Город уже проснулся и был наполнен людьми. Но я привычно двигался сквозь людской поток. Не впервой. Я даже не заметил, как добрался до Ремесленного Квартала. Просто в один прекрасный момент пространство наполнилось звуком ударов об железо, криками и руганью. Уже более-менее ориентируясь в пространстве, я свернул в неприметный переулок, чтобы резко повернуть направо и выбраться на смежную улицу, где стоял нужный мне двухэтажный дом.
— Тун-тун-тун, — я с размаху был ногой об дверную раму при этом звеня в колокольчик, который был прибит на крыльце, очень надеясь при этом что Норел сейчас спит. Уж очень хотелось посмотреть на его заспанную рожу. Минуту ничего не происходило, но новая порция шума сделала свое дело и в доме послышалась возня.
— Чего надо? — из дома выскочил заспанный Дик, сжимающий в руках какой-то кусок стали.
— Где Норел? — я настойчиво уставился на Дика, который от моего взгляда съежился и выдал: — К полудню будет. Здесь он не ночует.
— До полудня ещё прорва времени, — попытался я хоть как-то вразумить Дика.
— Так тебя никто не гонит. Можешь подождать здесь, — Дик вновь скрылся в недрах дома, оставив меня неистово хватать воздух. Весь запал вести спор пропал, когда из дома донеслось следующие: — Заходи уж. Чего встал?
Норел, как и сказал Дик появился ближе к полудню. Всё время пока его не было я просидел в зале на мягком диване. Дик чем-то занимался в другой комнате, а я, прикрыв глаза, дремал. Почти проглядел появление Норела, который худой, горбатой фигурой протиснулся в дом снаружи, словно измождённый призрак. Первым делом он направился в комнату, где был Дик, пробыв там немного времени, а уж после решил заглянуть ко мне.
С тех пор как я его видел в последний раз он ни капли не изменился, если не считать маленького шрама, появившегося на подбородке по-видимому совсем недавно. Всё то же заострённое худое лицо, бесцветные глаза, тонкие губы и маленький подбородок резко перетихающий в острые скулы, заканчивающиеся оттопыренными ушами и копной каштаново-серых волос, прилежно причёсанных расческой. С возрастом я так и не определился. Ему можно было дать как тридцать, так и все шестьдесят.
— Альдис! Не уж то? Мой любимый клиент соизволил-таки появится в моём скромном доме, — не переступив дверной проём, начал Норел. — Не ожидал тебя увидеть.
— Хочу побыстрее закончить наши с тобой общие дела, — в тон ему ответил я. — Сколько там уже набежало?
— Не уж-то деньги смог раздобыть? — он с интересом взглянул на меня, пытаясь понять не шучу ли я. Но я только неопределённо повёл плечом. От чего он усмехнулся и продолжил: — Моё предложение ещё в силе
— Я благодарен за него, но всё же сколько? — мне совсем не улыбалось года три клепать амулеты для каких-то мутных ребят. А после в благодарность получить нож под рёбра.
— Ну чего ты спешишь? У меня все записан, — Пройдоха вышел в другую комнату, чтобы вернуться оттуда волоча здоровенную книгу величиной маленький столик. Книга с большим грохотом упала на столешницу и Норел аккуратно пробежал глазами по строчкам, водя указательным пальцем. Несколько раз перевернув страницу на последний его палец остановился, и он с улыбкой, от которой казалось, что его губы порвутся, посмотрел на меня. — Тысяча шестьсот двадцать пять монет золотом. Серебро и медь я тебе, так уж и быть, прощу.
