Лоскутки

И с сочувствием взглянула на вставшего Гарма. Кажется, он думал, что в читалке будет интересней. Но оказался... лишним? Или даже ненужным?.. Лицо бесстрастное, но что, какое чувство на самом деле прячется за татуировками?.. Постоял, осмотрелся, снова бросив короткий взгляд на своих телохранителей-охранников. Неуверенно повернулся к столу, за которым вполголоса спорили Кристофер и Терренс.

"Может, позвать его снова к нам? — вздохнула Демира. — Сказать, что я, например, не совсем понимаю часть этого параграфа... Пусть объясняет до упора, лишь бы не жалел, что его позвали с собой..."

Потоптавшись на месте, Гарм, даже внешне отчётливо колеблясь, всё же подошёл к столу Кристофера и Терренса. Некоторое время он скромно стоял возле них, кажется стараясь быть незаметным. Потом на него взглянул Кристофер, спросил о чём-то, кивая в сторону стола с Демирой и Инессой. Наверное, поинтересовался, почему тот не с девушками. Пожав плечами, Гарм смущённо что-то ответил, из-за чего Терренс поморщился, но вновь склонился над листами и учебниками.

Законспектировав параграф, Демира опять подняла голову. Оба парня, увлечённые, страстно (ладно хоть — тихонько!) ругались между собой, а Гарм за плечом Кристофера, чуть согнувшись, видимо, пытался вникнуть в то, что они обсуждают. И внезапно вытянул руку, постучал пальцем по одному из листов, сопроводив своё жестовое замечание короткой репликой. Оба парня застыли на месте, обалдело таращась на "лохматика", а потом резко и с воодушевлением бросились что-то записывать.

Другие студенты, сидевшие в читальном зале, покачали головами, глядя на троих, типа: надо же — им что-то подсказал полукровка!

— Интересно, что у них там, — прошептала Демира Инессе, которая тоже наблюдала эту сценку последние минуты.

— Мне больше интересно не то, что у них там, а то, что у тебя на уме, — неожиданно откликнулась одногруппница.

— Не поняла.

— Я думала — ты специально велела Кристоферу пригласить Гарма в читалку, а ты искренне за него переживаешь.

— Инесса, ты говоришь загадками. Что значит — специально?

Инесса даже брови вскинула от её несообразительности.

— Как это — что значит? Чтобы Кристофер ревновал!

— К Гарму Кристофер ревновать меня не будет, — вспомнив об Эльке, машинально ответила Демира и пришла в себя, уставившись на одногруппницу. — Инесса, ты что?! Зачем Кристоферу ревновать — да ещё и меня?

И опять слукавила. На себе она часто чувствовала взгляд Кристофера — не привычный, как глядят другие, а... напоминающий: "Я здесь, недалеко". Чувствовала, как теплеет этот взгляд, когда она говорит с ним. Даже несмотря на предвидение, которое её тревожило и с которым она так и не разобралась... Но сейчас, играя дурочку, продолжала притворяться непонимающей. Хотелось услышать из других уст... подтверждение? Но чему? Тому, что Кристофер влюблён в неё? Чтобы сомнения отпали?

Инесса пожала плечами.

— Вокруг шепчутся, а ты не слышишь, — начала она и сбилась, снова посмотрела в сторону уже объединившихся троих. И уже снисходительно сказала: — Ну ладно. Посмотри, что с ним происходит. Он до тебя никогда так много не улыбался. Если и смотрел на кого-то, то больше... кривился, чем улыбался. Он никогда не смотрел на девушек группы так, как смотрит на тебя, — ты его будто успокаиваешь. Ему нравится с тобой говорить. Ещё до того, как стать частью вашей подгруппы, я видела, как он в компании с Терренсом постоянно... что-то вроде отодвигает Терренса в сторону от тебя.

— Ты наблюдательная, — изумлённо отметила Демира. — Но... Я, конечно, не настолько умна в этом отношении, Инесса, но я для него... — она споткнулась на "дикой твари из дикого леса". — Просто необычный экземпляр. Когда он привыкнет ко мне, когда я стану частью вашего мира, он остынет.

Инесса усмехнулась ей как-то сверху вниз.

— Нет. Я вижу, — значительно и даже важно сказала она и вновь уткнулась в тетрадь.

И оставила Демиру опять-таки гадать: что она видит? Отношение к ней Кристофера? Его поведение, когда он с ней? Или она имеет в виду магическое зрение, которым можно определить... влюблённого?

И лишь раз чёрная нотка вкралась в эти чуть мечтательные размышления, глупые до счастливой улыбки на губах, но лишние сейчас: всё то же самое предвидение со злым поцелуем Кристофера... для другой... душу точило...

Закончив следующий конспект, она посмотрела на стол парней. Хм. Гарм уже сидел между Кристофером и Терренсом и явно руководил ими! А те азартно что-то писали, одновременно что-то обсуждая и порой споря между собой, но никак не с Гармом! Это что же... Несмотря на их добротное домашнее обучение, Гарм умней? Или образованней? А ещё Демира задумалась: сказали ли ему парни, что они, самостоятельно создавая портал, ищут возможность проникнуть в её мир?

И замерла. Поспорив, Кристофер и Терренс снова склонились над своими не то конспектами, не то чертежами, а Гарм, только что тихонько смеявшийся над обоими, вдруг стал безразличным, глядя на ближайший лист. Или сосредоточенным? Из-за татушечного узора точно не разобрать. Потом скосился на лист, который прописывал Терренс, и что-то кратко сказал. Терренс всколыхнулся — и Демире показалось, не будь он благородного происхождения, "очкарик" бы стукнул себя ладонью по лбу: "И как это я сам не допёр?!" А так он просто снова набросился на лист, что-то с энтузиазмом поправляя среди записей.

Кристофер насупился, сморщив брови, но, приглядевшись к исправленному, вроде как согласился с нововведением.

А Гарм в очередной раз оглянулся на своих телохранителей и со вздохом поднялся, кивнув и проговорив пару слов одногруппникам. Парни тоже кивнули ему, явно прощаясь.

— Мне пора, — негромко сказал Гарм, ненадолго остановившись у стола девушек. — Вы ещё долго будете сидеть?

— Нет, я заканчиваю, — откликнулась Инесса. — А вот Демире придётся ещё после читалки сбегать сдать зачёт мастеру Бартоломью. — И хихикнула, выдавая одногруппницу: — А потом Кристофер обещал прокатить её по городу, прежде чем отвезти домой.

— Он считает, что мне постепенно надо знакомиться с ним — с городом, — вздохнула Демира и спросила: — Не жалеешь, что остался с нами в читалке? Если что — извини.

— Нет, не жалею, — спокойно сказал Гарм, слабо улыбаясь. — Получилось очень даже интересно. До свидания.

Они тоже вразнобой попрощались с ним.

— До завтра, Гарм!

Провожая взглядом "лохматика", которого немедленно "взяли под стражу" его телохранители-охранники, Демира машинально подняла глаза на настенные часы, висевшие над дверью. Ох ты!.. Время-то — уже бежать на зачёт к мастеру Бартоломью!

Она быстро собрала свои вещи и напомнила подошедшему Кристоферу:

— Мне пора на зачёт!

— Я подожду тебя здесь! — отозвался тот.

Он не сразу вернулся к увлечённо работающему за столом Терренсу. Открывая дверь, а потому боком повернувшись к залу, Демира увидела, что Кристофер смотрит ей вслед. Сомневается отпускать её одну? Но преподаватель вряд ли оставит его в одном кабинете вместе с ней, боясь подсказок... Улыбнулась ему и побежала по коридору.

Выходя на улицу между охранниками, Гарм спокойно замедлил шаг на ступенях, а потом и вовсе остановился. Охранники терпеливо выжидали, когда он снова соизволит пойти дальше... А он стоял не просто так, а прислушиваясь к себе. Ко лбу, на который пару раз в читалке давили шипы обруча. К коже лица, которую тоже пару раз успели нагреть вытатуированные линии, преграждающие выход демонической ипостаси.

Обруч перестал давить. Кожу обмахнуло осенним прохладным ветром. Обретя внутреннее спокойствие и придя к согласию с собой, Гарм спустился по лестнице и сел в машину, уже поданную к крыльцу академии.

Охранники не были магами. Но на них было магическое заклятие от него, от Гарма. Слишком лёгкое. Слишком уязвимое.

Машина неспешно направилась к воротам академии.

Расположившись на заднем сиденье, чувствуя тепло охранника, севшего так, чтобы сразу среагировать на любое враждебное движение со стороны опекаемого, посматривая на водителя и второго охранника, сидевшего впереди, Гарм размышлял.

Никто, в том числе и дед, не подозревал, насколько он знает мир и магию.

С детства привыкший к боли, усмиряющей его вторую ипостась, ко всему прочему Гарм привык таиться ото всех. До подростковой поры его прятали от мира в подвале. Только охранники и дед видели его каждый день. И усмиряли каждый день, заставляя проявлять человеческое в большей степени.

Когда Гарм стал сам осознавать, что с ним происходит, его перевели в личные апартаменты наверху. Тут он получил не только нормальную кровать вместо топчана, но и довольно обширную библиотеку магических книг. Для детей. Эти книги дед его когда-то покупал двум своим сыновьям и дочери. Теперь библиотека перешла во владение хмурого подростка с невообразимым татуированным узором на лице. Сначала Гарм ненавидел татушку: в его апартаментах было слишком много зеркал. Но однажды обнаружил, что татуировка — отличная маскировка. И с тех пор перестал обращать внимание на неё.

Срывы бывали. Но Гарм учился. Эмоций не должно быть. Слишком сильных желаний не должно быть. Мечтать — нельзя! Это эмоции! Хочешь жить — живи ровно.

Он обрадовался, когда в академии новенькая села к нему. Она не знала, кто он на самом деле. Но видела, как отнеслись к её поступку остальные. Он, спрятавшись за длинными волосами, которые тоже неплохая маскировка, даже заметил, как она показала Кристоферу странную сценку, когда тот пытался предупредить её и показал, что жалеет о её решении сесть рядом с Гармом. Как она давила о стол некое омерзительное насекомое! Гарм даже улыбнулся её серьёзному выражению. Он был рад, что она не знала, кто он. А потом обрадовался, когда ей рассказали (он видел — она пожалела его!), а она всё равно упрямо осталась с ним. И не только из жалости...

А потом за нею приехала женщина-оборотень. А в окно её машины высунулась светленькая девочка. Она так радовалась своей сестре, что светилась. А ветер трепал её белокурые волосы... И Гарм страстно пожелал, чтобы девочка взглянула на него.

Она и скользнула было взглядом по нему, по Кристоферу и даже по Терренсу. А потом его сердце замерло: она... её взгляд вернулся к нему. И не просто вернулся.

Они встретились глазами.

И это было страшно. Потому что Гарм никогда не ощущал такого.

Совсем юная, и глаза ласковые...

Он испугался. Панически. Он вскинул руку к обручу, ожидая множественного удара шипами в голову.

А удара не было.

Он скользнул ладонью по лицу, ожидая, что татуировки сожгут его в очередной раз так, что потом целители с трудом вернут кожу в нормальное состояние.

А кожа оказалась холодной — из-за того же ветра.

Там, в машине, был кто-то ещё.

Но Гарму казалось — девочка совсем одна.

Потом, на следующий день, он нечаянно услышал разговор Демиры. Узнал, что у неё есть земная младшая сестра. Эльмира. Эля — звала её старшая.

В тот день ему не повезло. Но не потому, что странные чувства...

Нет. Он оказался слишком самонадеянным, когда решил, что может безнаказанно подойти к демоническому пятну-ловушке. Он решил, что Демира, в которой он тоже чувствовал необычную силу, как у её младшей сестры (Эльмира — ласково перекатывал он на языке это имя), сумеет довести его до пятна, и с ним ничего не случится. Но та сила, которую он чуял в Эльмире, в Демире оказалась слишком мала. И уже в дороге домой ему пришлось ощутить на себе всю мощь наказания за собственную самоуверенность.

... Машина выкатила за пределы академического поместья.

Та девушка, Инесса, сказала, что Демира попадёт домой очень поздно.

Кристофер и Терренс собирали артефакты, которые помогут им попасть в мир Демиры и Эли. Когда Гарм понял это, он сломал им всё построение и выкладки для той схемы, которую им оставалось наполнить необходимыми ингредиентами. Всего одна особенность, которой так обрадовался Терренс и которая смутила Кристофера. Она не даст им добраться до портала, соединяющего два мира — здешний дом Демиры и квартиру, в которой она пока живёт с семьёй.

Гарм сглотнул, вспомнив, горячие ладошки Эли на своих ладонях. Её горячее восклицание: "Выздоравливай!"

Никто не знал, насколько он силён и насколько знающ. И умел.

Облизав губы, он утешил себя тем, что пройти портал не сумеет, если на пути окажется кто-то из семьи Демиры.

Но, когда машины выехала на центральную трассу, он кашлянул.

Оба телохранителя быстро взглянули на него. И глаза обоих замерли на поднятой руке, с пальцев которой стекала цепочка из синего азурита, перемежающегося с молочно-белым лунным камнем. Артефакт подчинения сработал привычно легко.

Вкрутив взгляд в затылок водителя, третьего телохранителя-охранника, Гарм представил себе машину Демиры... Через минуту его машина свернула с привычного пути и поехала по дороге, которой всегда ездила телохранительница Демиры.

Глава двенадцатая

Застеклённый балкон возвышался над двором. Если открыть одно из окон и перегнуться, чтобы посмотреть вниз, то сразу разглядишь две скамейки на приподъездной площадке. Эля и перегнулась, чуть не повиснув животом на перилах. А потому видела ребят из своей недавней компании. Человек десять сидели на скамейках, негромко болтали и хохотали, а ещё снизу грустно звенела гитара...

Стемнело уже. Эля сбегала и не один раз в поместье. И вновь уверилась, что мама с лордом Дэланеем пока не собираются заходить в квартиру, в Наида ещё не привезла Демиру. Впрочем, последнее понятно: Мира сегодня сдаёт зачёт, а следовательно, будет поздно... Но что делать ей? Выдалось свободное время, а Эля хандрила, не зная, чем себя занять. И поговорить не с кем. Пересмотрела всё из маминого пошивочного ремонта и закончила то, что сама умела. Вымыла на кухне всю посуду. Даже в висячем шкафчике нашла запылившиеся чашки: в квартире сквозняк, потому что на обе стороны дома квартира выходит, и на обеих сторонах — оживлённые дороги.

Эля нервничала: стоит ли спуститься к своим — или выждать, когда вернутся жильцы их квартиры?.. Свои — это спетая компания, в составе которой сёстры все десять лет ходили в школу. То есть свои — это ребята со двора. Как она завидовала тем, кто остался в этой компании! И тем, кто её пополнил. Видела иногда по утрам, как ребята привычно собираются возле её подъезда, чтобы компанией пойти в школу: ведь только здесь стояли две скамейки, а не одна, как у других. Собирались, до последнего выжидали своих опаздывающих, а потом оживлённо болтающей гурьбой шли от дома.

Демире хорошо — снова вспомнилось. Она нашла себе новую компанию, да ещё в своём мире. А Эля висит на перилах балкона: старая, детская компания потеряна, а ей, взрослой, — с кем дружить?

И вспомнился Гарм. Он ведь тоже из этих — родовитых, что ли... Наверное, он посчитал, что она, Элька, дурно воспитана, если помчалась к нему и шлёпнула ладошками по его рукам. Да ещё грубо крикнула ему, обратившись на "ты": "Выздоравливай!" Нет, в том мире нельзя общаться по-дружески... Герцоги тут всякие, графы... Значит...