Гп-15

Нарцисса надела кулон, от которого прошла волна магии по телу и вовне, потом резко собралась в кулоне, который засиял, пульсируя, и затих. Это явно был очень мощный волшебный артефакт.

— Я рад, что вам понравилось, леди, — вежливо склонился призрачный аватар, — благодарю за то, что уделили время моему призрачному аватару. Да будет магия вечно указывать вам путь, — Поттер очень точно исполнил вежливый и восхищённый поклон, и растворился как дым.

Нарцисса молчала. Да собственно, все молчали. Люциус склонил голову набок. Жена ему вдруг стала нравиться, причём гораздо больше, чем раньше. Рядом с Люциусом, с сигарой в зубах, стоял Паркинсон. Рядом же и Гринграсс.

— С ума сойти. Слёзы белого феникса, кулон мерлина. Да они стоят миллионы, — Гринграсса пробрал холодный пот.

— Призрачные аватары — высшая магия, доступная только лордам магии, — тихо сказал Паркинсон, — даже тёмный лорд освоил его всего за год до падения.

— Плохо дело, — пропел Люциус, — вот что, я приглашу его к нам на новогодние каникулы. Попробуем наладить контакт.

* * *

*

— Лиза, сегодня снова про Поттера! — крикнул Джейкоб, размахивая свёрнутым в трубочку Ежедневным Пророком.

Молодая колдунья сидела над многочисленными обёртками. Там были шоколадные лягушки, которых она зачаровывала. Довольно нудная и скучная работа — накладывать анимирующие чары на шоколадную лягушку. Производство было в среднего размера помещении, похожем на кухню ресторана, коробки с шоколадными лягушками покупали, но не сказать, чтобы это был настолько массовый товар — всего три ведьмы справлялись с зачарованием всех. Джейкоб — молодой парень, в белом фартуке. Он готовил заготовки, точнее — расплавлял магловские плитки шоколада в большом чане и отливал из них настоящих шоколадных лягушек в специальной форме.

Лиза не была красавицей, но и страшной её не назвать, она уже полгода как была помолвлена с Джейкобом.

— Что такое? — подняла голову ведьма.

— Держи газету. Сегодня опять про Поттера напечатали. И чего тебе этот мальчонка так приглянулся?

— Что бы ты понимал, — важно сказала Лиза, беря газету.

На этот раз про Поттера напечатали не самыми большими буквами, но на передовице. "Гарри Поттер и его поздравления Леди Малфой — самый дорогой подарок в истории волшебного мира?"

Ниже была фотография галантного юноши, окружённого магическим туманом, в его самом лучшем и элегантном костюме. Лиза чуть слюнки не пустила. Гарри выглядел очень величественно и строго, при этом не производил ощущение чистокровного сноба. Ну правда, его мать же маглорождённая, ему ли не знать.

Лиза развернула газету, прочитав, что Гарри подарил очаровательной леди Малфой, которая стала на глазах изумлённой и восхищённой публики ещё очаровательней, помолодев на десять лет.

Нарциссе исполнялось тридцать, теперь ей больше двадцати никто не даст. Само колдофото преображения тоже было напечатано. Лиза вцепилась в газету так, что невольно смяла её. Да это же самый желанный подарок для любой женщины! Поттер просто безумец, если может даже такие вещи. А как он красив, и что что маленький...

— Эй, работа не ждёт.

— Ах, да, и вообще, Джейкоб, что ты наезжаешь? — возмутилась Лиза, — я что, мало сегодня сделала?

— Нет, но... а что?

— Ничего, — она сняла с себя фартук, — хватит с меня на сегодня. Устала.

Джейкоб проводил недоумённым взглядом свою невесту, которая невесть почему начала раздражаться. Хотя это не так — Лизе не нравилось, что ей даже помечтать не дадут, что она на том балу, в роли золушки, конечно же, и прекрасный принц дарит ей молодость и драгоценные артефакты. Мечтать никогда не вредно, и никогда не поздно. И даже если её фамилия не Малфой, то всё же, и не Уизли какие-нибудь. Что уже радует...

* * *

*

Поразительно, но подарки, которые Поттер подарил Нарциссе, оказались намного более эффектными для волшебного общества, чем победа над троллем. Хотя и победа над троллем — тоже весьма громкое событие. Но все просто привыкли считать Гарри невероятно талантливым мальчиком. И мало кто думал о том, что он ещё и невероятно богатый мальчик.

Фадж мерил шагами кабинет, пытаясь понять, какую игру ведёт Дамблдор — ведь дорогие подарки Малфоям — точно не входят в планы Дамблдора, даже близко не могут входить. Он и своим ручным Уизли то кната ломаного не подарит.

Впрочем, репутация в волшебном мире всегда значила всё. И Гарри Поттер был на слуху у многих — в барах, забегаловках, в магазинчиках косой аллеи, между врачами в Мунго, все так или иначе говорили о Гарри — одних восхитило его богатство, других — внешность и навыки, третьих перевозбудило совершенно немыслимое зелье с ингридиентами, которые нельзя достать ни за какие деньги, четвёртые уже пускали слюни на древний артефакт Мерлина, который обладает не изученными до конца свойствами, и может скрывать в себе неизвестные способности... Одно можно сказать точно — охват заинтересованной аудитории оказался практически сплошным.

Единственный, похоже, кому было до фонаря всё это — Том. Бармен в Дырявом Котле сидел, сложив руки перед собой и ленно осматривал, как множество волшебников заливают бельма в его баре. Гомон про Гарри Поттера ему уже порядком надоел, так что он старался вообще не слушать, о чём болтают. Почему-то каждый новоприбывший в бар волшебник, обязательно считал своим долгом подсесть к Тому и спросить, слышал ли он новость о Гарри Поттере.

На улице было холодно — всё-таки шестнадцатое декабря. Поттер уже половину учебного года отучился, скоро были рождественские каникулы, праздник, весь волшебный мир праздновал магловское рождество. Как ни странно — есть вещи, которые волшебники очень охотно переняли у маглов — автомобили, праздники, например. Идея зимнего праздника с иллюминацией, украшенной ёлкой и подарками — пришлась по душе большинству волшебников. Логики в этом не было никакой — волшебники никогда ей не следуют. Просто в этот период времени казалось логичным устроить праздник, который мог бы послужить перерывом в учебном году, и несмотря на холод и зиму, подарить друг другу положительные эмоции.

Уже три дня прошло с дня рождения Нарциссы Малфой, а всё ещё гудело всё общество.

Общество волшебников — напоминало высшее общество великобритании. С виду вроде бы их было много, они разнообразны, но все со всеми в дальнем и близком родстве, все всех знают. Нередко гостят друг у друга, встречаются вместе, враждуют, делают какие-то совместные дела, плетут интриги и конечно — матримониальные договорённости заключают.

Со стороны казалось, что проблема кто с кем поженится — это едва ли не главная проблема общества волшебников великобритании. Когда веками формировались волшебные семьи, столпы волшебного мира, то неудивительно, что подобный вопрос всех волновал в первую очередь.

Гарри Поттеру было скучно — с тех пор, как произошёл хелоуинский инцидент, весь ноябрь, не происходило ровным счётом ничего. Вообще ничего — он сидел с беспроводными наушниками на голове в библиотеке и слушал музыку, читал книги — одну за другой, постоянно. Свидания с Гермионой стали реже, потому что если его увидят прогуливающимся под ручку с подругой — это будет решённый вопрос о свадьбе — волшебники очень любят фантазировать. Впрочем, совсем подругу он не забывал и каждые выходные они вместе гуляли по Хогвартсу, и много времени каждый вечер проводили в библиотеке.

Зато студенты стали относиться к нему ещё более как к знаменитости — его обходили стороной, глазели, переглядывались, и вообще, Фредди Меркьюри в метро вызвал бы меньше ажиотажа, чем Поттер в Хогвартсе. Некоторые даже торговали его фотографиями и организовали фан-клуб Гарри Поттера — этим отметились две студентки с Хафлпаффа. И несмотря на то, что фан-клуб был неофициальным, в него вступили десятки студентов.

* * *

— Гарри? — Гермиона вошла в наш закуток в библиотеке, — не читаешь?

— Нет, пишу ответ на письмо, — ответил я, выводя красивым шрифтом своё послание Малфою, — вот, спроси у Драко.

Драко Малфой сидел рядом и читал книжку из запретной секции, которую я ему дал. Гермиона села рядом и вопросительно выгнула бровь.

Малфой за время нашего товарищества, чуть было не переросшего в дружбу, стал более... вернее, менее похожим на своего отца. И больше, как я заметил, копировал меня. Это очень лестно.

— Мой отец пригласил Гарри на рождество к нам в поместье. Будет рождественский бал. Но Гарри хочет чтобы обязательно поехала ты.

— Я? — Гермиона удивилась, — но я хотела провести рождество с родителями.

— Учитывая возможность аппарации и просто портключа, это не составит труда, — сказал я, не отрываясь. Гермиона заглянула ко мне в письмо.

— Какой красивый почерк.

— Каллиграфия. Муторная дрянь, но надо.

Да, умение писать как курица лапой в средние века было равносильно признанию в собственном низком происхождении. Красивый почерк — это то, что вдалбливали во все времена. Витиеватый вычурный почерк с красивыми завитушками — это то, что нужно в официальных письмах.

— Но почему? Зачем тебе я? — спросила неуверенно Гермиона.

— Ох, — я вздохнул, — считай это проявлением несусветной наглости, но это приглашение к приглашению. Я считаю, что как маглорождённой, тебе следовало бы получше понять общество волшебников, и погостить в доме настоящих волшебников. Малфои вполне подходят. Общество... тут нужно просто многое понять. Ты читала Вудхауза?

— Читала.

— Общество волшебников похоже на то общество, того уровня, в котором вращался Бертрам Уилберфорст Вустер.

— Но я просто маглорождённая, ты думаешь это разумно? Я не хочу выглядеть пугалом...

— Гермиона, — я поднял на неё взгляд, — ты со мной. Вопрос исчерпан. Кто посмеет оскорбить тебя — отправится в ту же страну розовых пони, что и давешний тролль. У волшебников принято вызывать на дуэль, так вот — я в своей способности прибить нахала — уверен. Если этот нахал не Дамблдор, Волдеморт, Флитвик или Аластор Грюм, по крайней мере. Ну и Снейп довольно опасный противник.

Гермиона переглянулась с Драко.

— Не надо никого убивать, — попросил Малфой, — это испортит праздник всем.

— Хорошо, ты прав. Но набить им физию я всё равно не постесняюсь.

Я вывел фразу до конца и поставил точку. Получилось очень красивое письмо, развесистое, с умеренно-большим шрифтом, на хорошей бумаге. Приложив палец, я пустил в него магию и вывел личную магическую подпись под документом. Готово.

— Осталось отправить совой, — сказал Драко.

— Да, займусь этим позже. Думаю, ответ мы получим завтра до обеда.

— Но завтра уже выезжать, — напомнила Гермиона.

— Ах, да, точно... совсем потерял счёт времени тут с вами, — цыкнул я зубом, — тогда нужно послать домовика. Драко, у меня нет своего, не будешь так любезен позвать одного из ваших домовиков?

— А разве они могут аппарировать в Хогвартс?

— Могут, почему нет? Чары замка бессильны против природной магии. Природную аппарацию — домовиков, фениксов, почти невозможно заблокировать.

— Да? Вот бы было хорошо иметь анимагическую форму феникса или ещё какого-нибудь аппарирующего животного, — сказал Драко, — удобно же.

— Вот тут ты абсолютно прав. А вы уже проходили анимагию?

— Ну, профессор Макгонагалл рассказывала, что это такое и показывала... А что?

— Да нет, ничего. Я просто на мгновение подумал, что вы уже ей обучились.

— Это очень сложно.

— Нет, тут ты не прав. Анимагическое преобразование — очень просто. Просто волшебники стараются сделать вид, что это очень сложно, потому что боятся повального распространения анимагов. Этому может обучиться даже ребёнок.

У Гермионы загорелись глаза:

— Как? Но в книгах написано...

— В них написано, что это жутко сложно, долго, дорого, — зевая продолжил за неё я, — знаю. Если бы они написали, что каждый может это освоить — было бы туго. Я слышал, что компашка моего отца — четыре оболтуса с гриффиндора, все были анимагами. Это правда очень просто — анимагия, как и метаморфия, является одним из врождённых магических талантов человека. Чем-то вроде природной силы, не заклинания. Аппарировать то все умеют, и тут ничего сложного нет — учат буквально за один-два урока. Элементарно. Опасно, правда, но просто. Природную силу можно развивать. Нужно просто знать как.

— Правда? — с интересом спросил Драко, — а ты что, уже умеешь?

— Конечно. Ещё до поступления в Хогвартс умел.

Глаза у этих двоих загорелись. Гермиона и Драко округлили взгляд по числу пи и направили его на меня. Мне стало неуютно.

— Правда? — спросила тихо Гермиона, — а чегой-ты мне не рассказывал?

Драко поддержал её кивками.

— Анимагические силы — обязательны к регистрации в министерстве магии. Штрафа я не боюсь, но вообще — очень полезно иметь скрытые таланты.

— Ты нам не доверяешь? — спросил Драко.

— Драко, есть много способов вытянуть из волшебника информацию даже без его согласия. Хотя бы простейшая легилименция или зелье истины. Я не думаю, что вы побежите рассказывать всем, что я владею анимагией, но вот что эту информацию не узнает легилимент вроде Дамблдора или Снейпа... Сомневаюсь.

Гермиона кивнула:

— Разумно. Неужели плюсы так велики?

— Очень, — согласился я, — к примеру, на анимага в звериной форме не действуют дементоры, многие простейшие сигнальные и защитные заклинания. Анимаг может иметь способности своего животного. Обычно форма зависит от личности и характера анимага.

— А научи нас, — попросил Драко, — я тоже хочу.

— Какая у тебя форма? — спросила Гермиона, — если не секрет.

— Знаешь, она странная, — пожал я плечами, — но мне нравится. Дело в том, что это... попугай.

У Гермионы и Драко округлились глаза. Они переглянулись.

— Попугай? — спросил севшим голосом Драко.

— Да. Милая такая пёстрая тропическая птичка, которая умеет говорить, — покивал я, — что она означает — я не знаю. У попугаев нет качеств, которые с ними бы ассоциировали. Кроме долголетия — попугаи моего вида живут около ста лет, что очень много для такого маленького и шустрого существа.

Малфой подумав, кивнул:

— Неплохо. По крайней мере, способность летать без метлы — это круто.

— Согласен, — подтвердил я, — мне нравятся полёты, а так же — я планирую прожить очень долгую и очень счастливую жизнь. Можно сказать — умирать молодым — это не про меня.

— Интересно, какая форма будет у меня? — спросила Гермиона.

— О, это легко проверить. Тебе нужно всего лишь превратиться в неё. Я могу легко вас двоих обучить. Есть два метода — быстрый и долгий. Быстрый требует, чтобы вы доверились мне абсолютно. Долгий — это несколько месяцев тренировок.

— Быстрый, — сказали оба.

— Я проясню — быстрый способ означает, что я легилиментивно соединю свой разум с вашим, тем самым принудительно инициировав обращение, но при этом все ваши воспоминания, мысли, чувства, будут для меня открыты. Обычно волшебники на такое не идут — слишком много у каждого маленьких постыдных тайн, которые они не хотят другим говорить.