Одиннадцатый император

Борт левого фрегата окутался чёрным дымом, спустя мгновенье с моря долетел грохот выстрелов. Следом в пороховых облаках скрылись остальные пять неподвижных фрегатов. Роир Черсан тут же рухнул на земляную насыпь. Лицо вжалось в утоптанный чуть влажный песок. Тело учло печальный опыт и само сделало нужные выводы. Десятикилограммовым фатрийским ядрам плевать и на стойкость, и на мужество. Чугунные шары тупо и грубо ломают всё на своём пути.

Земля толкнула в грудь. Роир Черсан инстинктивно напрягся всем телом. Следом пришли свист ядер и грохот. По шлему и пластинам доспеха словно прошёлся ливень из песка и мелких камешков. На этот раз фатрийцы пальнули почти одновременно.

Дурное предчувствие уже не колет, а стискивает сердце ледяными пальцами. Роир Черсан поднялся на ноги. Сила воли взывала от чрезмерного напряжения. Он — командир, он должен, должен подняться на ноги. Должен! Не смотря ни на что.

Книга Лерла Азгольда словно свод дурных пророчеств. Бой развивается так, как предсказывал марнеец. Фатрийские фрегаты стреляют точно по науке, чтоб им всем пусто было. Первый залп чёрных кораблей был пристрелочным, второй тоже. А вот третий практически целиком и полностью накрыл береговую батарею. Не меньше трети чугунных шариков упало возле орудий.

Последствия третьего залпа ужасны. Роир Черсан глухо замычал от злости и бессилия. Половина орудий опрокинута. Чугунные стволы где на треть, а где почти целиком засыпаны песком. Обломки ящиков, черенков, лафетов, колес белеют на золотистом песке словно поломанные кости. То тут, то там большими пятнами чернеет просыпанный порох. Не меньше досталось и людям. Только при первом взгляде Роир Черсан заметил не меньше десятка окровавленных тел. Ещё больше разбросано оторванных рук и ног. Не все, далеко не все самураи догадались упасть на землю, когда чёрные корабли фатрийцев разродились адским грохот и тучей чугунных ядер.

Кстати! Роир Черсан резко развернулся на месте. Головной фрегат фатрийцев, который двинулся на встречу джонкам Морской стражи, так и не открыл огонь. А почему?

До нового залпа чёрных кораблей осталось минуты три-четыре. Один единственный фатрийский фрегат нагло прёт навстречу Морской страже. Джонки давно попали в поле досягаемости его пушек, но орудия все до одного молчат. Чёрные зевы тихо и равнодушно выглядывают через люки на обоих оружейных палубах.

— Только не это, — Роир Черсан вытянул шею. — Стойте!!! Разворачивайтесь!!! Уходите!!! Не делайте этого!!!

Будто безумный Роир Черсан заорал, запрыгал и замахал руками. Бесполезно. Самураи Морской стражи не слышат его и вряд ли хотя бы видят. Большие лодки самоуверенно прут на чёрного гиганта. С бортов то одной джонки, то другой время от времени хлопают одиночные выстрелы. Разок ухнула маленькая пушка. Для большого чёрного корабля килограммовое ядро что для вола крошечная дробинка.

— Не делайте этого, — Роир Черсан замер на месте, руки бессильно повисли вдоль тела, сердце замерло в ожидании худшего.

Фатрийский фрегат начал величественно разворачиваться на левый борт. Вместо того, чтобы хотя бы разойтись, джонки будто специально сбились в кучу.

Залп! Правый борт фрегата окутался чёрным дымом. Спустя мгновенье вода вокруг джонок словно вскипела. На полотнищах прямоугольных парусов расцвели огромные рваные дыры, от деревянных бортов фонтанами полетели щепки. Несколько самураев будто порывом ветра снесло в воду. Ещё больше людей попадали с палуб.

— Картечь, — тихо прошептал Роир Черсан.

Десятикилограммовые ядра против юрких джонок почти бесполезны. Пусть всего одного чугунного шарика вполне достаточно, чтобы разнести большую лодку с двумя мачтами в щепки, только попасть в джонку на большой скорости если и можно, то только случайно. Картечь — совсем другое дело. Огромное количество маленьких чугунных шариков словно облако гнуса накрыло джонки Морской стражи. Фатрийцы потому и не спешили открыть огонь, они спокойно и хладнокровно ждали, пока охранники моря сами подойдут ближе. Ведь чем дальше до цели, тем меньше проку от картечи. Зато при стрельбе в упор она подобна каре Великого Создателя.

Джонки Морской стражи будто увязли в болотной тине. Все без исключения лодки резко сбавили ход. Две из них так вообще закружились на месте. Между тем фатрийский фрегат плавно развернулся на правый борт.

Залп! Левый борт фрегата окутался чёрным дымом. Три-четыре джонки взорвались будто бочонки с порохом. Маленькие чугунные шарики в прямом смысле разнесли их в щепки. Остальные лодки пусть и остались на плаву, только потеряли последнюю возможность к сопротивлению. Повторный залп картечью, да ещё почти в упор, убил всех, кому удалось пережить первый. Четыре джонки завалились на борт, остатки парусов и мачт коснулись воды. Остальные зарылись носом в зелёные волны. Не пройдёт и пяти минут, как все без исключения джонки Морской стражи либо уйдут на дно Нюпрунского залива, либо окончательно развалятся на доски и брёвнышки.

Выстрел! Роир Черсан резко повернул голову, шейные позвонки гулко хрустнули. Одна единственная пушка из двенадцати всё же сумела послать чугунное ядро в сторону фатрийских кораблей. Ещё два орудия рядовые самураи всё же сумели поставить на колёса и повернуть в сторону моря. В жерло ближайшей пушки подчинённый опустил ядро, его товарищ тут же принялся заталкивать его глубже в ствол. Шомпол, толстая деревянная палка, загудел от частых ударов. Секунд через десять, максимум через двадцать, и это орудие будет готово к выстрелу.

Грохот со стороны моря, Роир Черсан вновь рухнул на земляную насыпь. Точнее, на жалкий огрызок, что остался от неё. Фатрийцы и не думают терять время. Четвёртый залп накрыл батарею. Один-единственный выстрел в ответ разозлил их как укус пчелы.

Последние камешки и песчинки с шелестом скатились со шлема, Роир Черсан оторвал лицо от земли. Всё, это конец — береговой батареи больше нет. Пушка, которая сумела выстрелить в последний раз, и она замерла поломанными колёсами вверх. Пляж возле бывшей земляной насыпи, а так же песок возле самих орудий, густо усеян большими воронками. Местами поднимается дым, перевёрнутые жаровни рассыпали красные угли. То немногое, что ещё может гореть, окуталось языками пламени. Роир Черсан упрямо поднялся на ноги.

— Батарея! — Роир Черсан едва не подавился песком. — Отступаем! Отступаем!

Настоящий самурай никогда не отступает. Никогда! А смело наступает на врага. Это верно, только наступать некуда. До чёрных кораблей фатрийцев если и можно добраться, то только вплавь. Если же остаться на месте, значит просто сдохнуть, глупо и без всякой пользы. Как бы не хотелось, но разбитую и подавленную батарею придётся оставить.

Вот где долгая перезарядка орудий обернулась благом. Подчинённые Роира Черсана небольшими группками потянулись прочь с морского берега, прочь, под укрытие бамбуковой рощи. Редкий самурай может похвастаться отсутствием ран. У многих, у слишком многих, через пластины доспехов сочится кровь. Многие тяжело хромают. Многие прижимают раненые руки к телу. Но все, все без исключения, так и не оставили, так и не бросили мечи — дух и душу самурая.

Роир Черсан самым последним отошёл от разбитой батареи. Вид раскуроченных и перевёрнутых орудий внушает уныние и горесть. Но командир не имеет права распускать нюни. Да смилуется Великий Создатель, да поможет он творениям своим, вроде, никого не потеряли, никого не оставили и не бросили. Все, кто только сумел остаться в живых, кому повезло остаться в живых, убрались подальше от кромки воды.

Отпущенные минуты истекли. Роир Черсан что было сил припустил прочь от берега. В спину ударил грохот очередного залпа. Но на этот раз его так и не обсыпало песком. Фатрийцев не интересуют живые защитники. В первую и единственную очередь им хочется добить, окончательно и с гарантией, береговую батарею.

На опушке рощи Роир Черсан прислонился спиной к высокому бамбуковому стволу. От поспешного бегства сбилось дыхание. Эмоции, очень сильные эмоции, выжали из тела массу сил. Одна надежда — фатрийцы высадят десант, дабы лично и наверняка убедиться, что с береговой батареей покончено, ну и заодно собрать боевые трофеи.

Залп. Спустя несколько минут ещё один. И ещё один. Сколько всего раз чёрные корабли иноземцев окутались чёрным пороховым дымом Роир Черсан сбился со счёта. Да и какая разница. Трусливые фатрийцы более чем основательно перепахали тяжёлыми ядрами землю, где не так давно была береговая батарея.

— Командир.

Роир Черсан повернул голову. Рядом остановился рядовой Имир Иор, из второй батареи, кажется. Лицевой маски нет и в помине, на правой щеке расцвёл багровый синяк, некогда блестящие тёмно-зелёные доспехи заляпаны песком.

— Когда они высадятся на берег? — Имир Иор махнул рукой.

— Не могу знать, — Роир Черсан глянул в сторону Бескрайнего океана, — но фатрийцы должны высадиться на берег.

Вокруг Роира Черсана собрались самураи, у которых ещё остались силы и возможности держать в руках меч. Едва ли больше двух десятков человек, треть от былого количества. Остальные либо погибли, либо получили тяжёлые ранения.

Пусть фатрийцы только высадятся на берег и отойдут от своих лодок хотя бы на пару десятков метров. И вот тогда..., Роир Черсан оторвал спину от бамбука и расправил плечи, он поведёт своих самураев в последнюю атаку. Пусть ему будет суждено сложить голову на этом пляже, зато кровь смоет позор с его имени. Ведь ему так и не удалось ни остановить фатрийцев, ни нанести их кораблям хоть какой-нибудь урон. Увы, но ни одно ядро так и не ткнулось в чёрный борт, так и не сумело оставить в грязно-белых парусах хотя бы одну дырку.

Тишина... Непривычная тишина слишком долго висит над землёй. Минута. Вторая. Четвёртая. Пятая. Борта фрегатов так и не окутались чёрным дымом. Неужели фатрийцы, наконец-то, решили, что перемешанные с песком остатки береговой батареи больше не представляют для них никакой опасности?

— Ну же! Ну же! — тихо, почти про себя, принялся повторять Роир Черсан.

Раз обстрел прекратился, то на зелёной глади Бескрайного океана вот-вот должны показаться лодки с десантом. И тогда...

Но, что это? Роир Черсан нахмурился. Тяжкий вздох разочарования сорвался с губ. Вместо того, чтобы спустить на воду лодки, фатрийские фрегаты распустили паруса. Не прошло и минуты, как все шесть кораблей медленно и величественно тронулись с места. Головной фрегат, тот самый, что разнёс в щепки джонки Морской стражи, поджидает их в горловине Нюпрунского залива.

— Командир, — голос Имира Иона задрожал от гнева, — они уходят.

— Вижу, — Роир Черсан тронулся с места.

Злость и разочарование рвут душу на десять тысяч маленьких кусков. Неужели сегодня их ожидает ещё один большой облом? Роир Черсан прибавил шаг. Следом потянулись остальные самураи. По крайней мере, в прошлый раз у него была возможность одним взмахом тати снести с плеч трусливого фатрийца голову. Тогда же Роир Черсан успел прикончить ещё одного матроса. А сегодня, сейчас, они даже не смогут с громкими криками выскочить на берег и хотя бы напугать трусливых фатрийцев.

— Будьте вы прокляты! — Роир Черсан вбежал на жалкий остаток вала, что не так давно окружал орудия первой батареи.

Никто и ничто не в силах помещать фатрийцам. Семь чёрных фрегатов величественно и неторопливо обогнули скалистый мыс Ивун, южную оконечность горловины Нюпрунского залива, и пропали из виду.

— Что теперь, командир? — у подножья остатка земляного вала остановился Имир Ион.

— Помогаем раненым и возвращаемся в замок. — Роир Черсан спрыгнул с земляного вала.

Ещё два года назад Роир Черсан приказал построить в глубине бамбуковой рощи несколько длинных домиков с соломенными крышами. Жить на берегу, прямо в расположении батареи, не очень удобно, а зимой ещё и холодно. С десяток слуг поддерживали в казармах чистоту и варили рис. Только все они в ужасе разбежались, едва до длинных домиков долетели раскаты выстрелов. Впрочем, ожидать иного от трусливых простолюдинов глупо и бессмысленно.

Двоим самураям Роир Черсан приказал остаться в казармах и присмотреть за ранеными. А сам с остатками обслуги береговой батареи поспешил к замку даймё Гирчана Итагуна. Вполне логично ожидать, что следующей целью фатрийцев станет именно он. Лишь спустя пару часов, когда за спиной остался десятикилометровый изнурительный марш, Роир Черсан понял, как жестоко он ошибся.

Не только Роиру Черсану так и не довелось скрестить клинки с проклятыми иноземцами. Ни один фатриец так и не вступил на берег Нюпрунского залива. Все семь фрегатов приблизились к городу. Большие чёрные корабли выстроились в линию в паре сотне метров от порта. Очень скоро на берегу и пристанях скопилось множество народу. Любопытным и глупым простолюдинам даже в голову не пришло опасаться фатрийцев. Все эти годы Нюпрун как был, так и остался закрытым для иноземцев портом.

Коварные фатрийцы ждали почти час, прежде чем борта чёрных кораблей окутал ещё более чёрный дым. Вместе с грохотом на головы горожан посыпались чугунные ядра. Тяжелые шары со свистом принялись крушить портовые постройки и жилые кварталы. Десятикилограммовые ядра за раз прошивали несколько домов подряд. На улицах и площадях Нюпруна как грибы после дождя выросли огромные воронки.

Первый же залп спровоцировал среди горожан массовую панику. Ремесленники, торговцы, наёмные работники и прочие жители в ужасе брызнули во все стороны. Под ногами безумной толпы в первые же минуты погибли сотни человек.

После четвёртого залпа в городе начался пожар. Лёгкие каркасные домики с бумажными стенами вспыхивали словно пук сухой промасленной соломы. С первыми ещё маленькими очагами возгорания ещё можно было бы легко справиться, да только тушить их было некому. Пожарные вместе с прочими жителями бросились вон из Нюпруна. Вскоре запылали целые кварталы. Чёрный дым поднялся высоко в небо. Серые тучки так и не пришли на помощь, благословленный дождь так и не пролился на землю.

Столь серьёзного потрясения, столь катастрофической разрухи и массовой смерти Нюпрун не знал уже давно. На столь мрачном фоне, словно памятник надежды, выделился родовой замок даймё Гирчана Итагуна.

Какие бы мощные пушки не стояли на палубах фатрийских фрегатов, однако их ядра так и не смогли долететь до стен родовой твердыни. Скалистый холм и высокие каменные стены уберегли внутренние постройки и от пожара, и от безумства толпы. Многие верные вассалы Гирчана Итагуна потеряли в пожарах и под ядрами иноземцев свои дома и семьи, но так и не покинули стен родовой твердыни.

Целый час фатрийцы упивались собственной безнаказанностью и видом пылающего города. Лишь когда Гепола перевалила далеко за полдень, чёрные корабли убрались из Нюпрунского залива. Пожары продолжались до конца дня и всю ночь. Лишь на следующее утро выжившие группам и по одному пугливо потянулись обратно на пепелище.

Глава 14. Необычное предложение

— Стирийских крестьян принято называть фермерами. В Стирии много фермерских деревень и небольших городков. Хотя очень часто фермеры живут отдельными семьями на так называемых фермах, иногда очень далеко друг от друга. Пятидворок, объединений пяти домов или семей, у стирийских фермеров нет совсем.