"Колобок" представляет

— Он же... — в ужасе проговорил Рыжик, — он же... Он на меня так смотрел!

— Как? — недоумевая, Мадина нахмурилась, — Как смотрел?

— Он из этих! — Рыжик закатил глаза и сложил зубы куриной гузкой.

— Подумаешь! — фыркнула Мадина, — Ощути себя так же как мы, женщины. Вы на нас так же смотрите! Иногда в какую-нибудь нору хочется спрятаться. Ладно, иди...

Рыжик зажмурился, сжал кулаки и шагнул к сцене как к эшафоту.

— Привет, — устало вымолвила Рита.

Девушки в зале почтительно притихли, отдавая дань выпуклостям и впуклостям рыжиковой мускулатуры. У Рыжика возникло желание прикрыться руками от десятков нескромных взглядов. Тут, к счастью, подали полотенце, и Рыжик поспешно накинул его на голову, чтобы не видеть физиономии Цебаковского, к которой намертво приклеилась дурацкая блаженная улыбка. Рита терпеливо ждала, пока мастер насмотриться, сложив руки на животе. Сил на эмоции у нее уже не было.

— Великолепно, — промурлыкал Цебаковский с приятной и возбуждающей хрипотцой в горле, — Ну-ка, сними футболку... Тебя как зовут?

— Слава, — сдавленно произнес Рыжик, желая провалиться сквозь сцену, причем, желательно, до самой Америки. Стесняясь, как дебютирующая стриптизерша, он стянул с себя футболку и нервно скомкал в руке, не зная, куда ее девать.

— А меня — Поль, — сглотнул Цебаковский, — будем знакомы, надеюсь, приятно и надолго. А вот зажиматься не нужно. Представьте себе, что вы на пляже. Солнечный день, море... Девушку переодеть! — распорядился Цебаковский, — белые шорты из наппы и топ!

Из толпы обслуживающего персонала выскочила костюмерша и увела Риту.

Мадина начала завидовать жизни моделей, в которой нет сумасшедшего бега под холодным дождем и сумасшедших желаний. Она подошла к банкетке у стены, присела, и через секунду уехала в глубокий сон.

Теперь Рыжиковы страданья были ей побоку. Она не слушала гула голосов, скрипа подставки фотокамеры, не видела как Рита то висела, будто утопленница, на руках Рыжика, то изображала буйное веселье на его плече, то простиралась у его ног. Невидела и не слышала, как Цебаковский влюбленно пускал слюни, норовя дотронуться до Рыжика чтобы что-нибудь поправить, и как Рыжик пугался его, как лошадь трамвая. Ее самолюбие было бы полито сладчайшим бальзамом, ибо душа ее жаждала мести за все хорошее...

Но она спала, и ее не разбудил даже голос Рыжика, взывающий к ее совести. Совесть Мадины тоже спала. Рита растерялась, а Рыжик — нет, и Мадина поехала на Рыжике, свисая, как белая скво, плененная могучим сиу. Рита семенила рядом до самого автомобиля "Мицубиси", на котором личный шофер Цебаковского отвез из прямо к порогу ЧП "Альфа".

Рыжик, к слову сказать, был рад убраться хоть верхом на необьезженном мустанге.

Пожалуй, до него дошло, почему так обиделась Катя, и он постановил по приезде извиниться.

Их встретили радостными ужимками и прыжками, особенно старалась Катюша, так что Ленуся стеснительно осадила ее. Мадину положили на диван и девченки, перебивая друг друга, принялись взахлеб рассказывать про деяния свет Толая.

Во-первых, казашский заяц учинил строгий допрос персонала клиники "Венера".

Во-вторых, царским жестом показал на разбитое зеркало и сказал, что купит новое, если клиника откажется делать пластическую операцию Дроздовой Маргарите.

В-третьих, ему сообщили, что его мнение по поводу решения Дроздовой Маргариты изменить свою внешность значит не больше чем дырка от дырки от бублика.

В-четвертых, Толай расколотил еще одно венерическое зеркало (ну, в клинике "Венера", в смысле) и уехал прочь на своем мотоцикле.

В-пятых он наехал на Ленусю и Катю, желая знать роль новоявленных постояльцев в идиотской, кретинской, маразматической затее с извращением облика Дроздовой Маргариты.

— И узнал? — сонно простонала Мадина.

— Фига, — самодовольно сказала Катя, — мы отвечали по схеме "я не я и лошадь не моя". А вы то как сходили?

Рита, покрывшись красными пятнами, заалела, как уголь в костре, и не смогла ничего сказать.

— Нормально, — ответил за нее Рыжик, — завтра в каком-то женском журнале пустят статью и фото.

— Не в "каком-то" а в "Лизе", — буркнула сквозь дрему Мадина.

— А чего это у тебя голос такой упавший?

— Устал, — не вдаваясь с подробности ответил Рыжик.

Мадина задавила в себе желание расхохотаться, понимала, что это будет слишком жестоко.

— Но учтите, ребята, завтра должна состояться свадьба, — напомнила Катя.

— Уже? — пискнула Рита.

Все тяжело посмотрели на Катю.

— Спасибо, — с издевкой поблагодарила Ленуся, — добрая ты душа, всегда готова словом помочь.

Катя уставилась на картину на стене с таким видом, словно это была по меньшей мере новооткрытая египетская фреска.

Рыжик сел, а Ленуся стала ходить, заложив руки за спину, будто думала за вс компани сразу. На самом деле, когда она изображала активную мыслительную деятельность, мысли в ее голове вообще отсутствовали. Наконец она замерла у аквариума и стала ждать возвращения мыслей.

Вместо мыслей возвратился Толай, вернее, он просто вышел из кабинета и внимательно посмотрел на всех собравшихся, сначала вместе, потом на каждого по отдельности.

— Больше двух не собираться, — приказным тоном заявил он, — Рита, а тебя ждут бумаги. И, ради бога, не разрешай коту лазить в "интернет".

У Риты остановилось дыхание и глаза несколько вылезли из орбит. Она поспешила увидеть редкое зрелище, а за ней последовала и все честная компания, игнорируя приказ хозяина.

Кусака в самом деле сидел но столе, придавив правой лапой "мышь". К изумлению Рыжика на экране были те же голые красотки, на которых он давеча любовался.

— Как же они... Без шерсти, без хвоста... Срамотища... — потрясенно бормотал Кусака.

Рыжик прямо задохнулся и, беззвучно смеясь, сполз по косяку на пол. Отвратительное настроение вмиг смыла волна дурацкого веселья.Терзания по поводу произошедшего в доме моделей куда-то делись, не оставив адреса. Еще минуту назад Рыжику казалось, что по вине Цебаковского он навсегда останется моральным уродом, но Кусака вернул его к жизни.

Кот вздрогнул. Зеленые глаза вспыхнули зеленьюю в полумраке кабинета. Он спешно придавил мышь и красотки сплыли в цифровое небытие.

— Стучаться надо, — проворчал он, спрыгивая со стола, — я с вами инфаркт заработаю.

— Слов-то нахватался! — Ленуся взяла тяжеленного кота на руки и он, подтянув себя лапой, положил ей на плечо усатую башку. Рита заняла рабочее место и со вздохом придвинула к себе кипу бумаг. Толай, одобрительно кивнув, удалился к себе.

— Если он не проводит ее... Если он не отпустит сейчас же, то он будет последним бараном, — негромко сказала Мадина. Никто ей не возразил.

— Надо лишить кого-то из них возможности вернуться домой, — пробормотала Ленуся как бы себе самой, — значит надо у кого-то выкрасть ключ. Либо у нее, либо у него. Интересно, она одна живет? Рита, ты одна живешь?

Рита кивнула, улыбаясь чему-то своему.

— Много ли человеку для счастья надо? — уныло сказала Катя.

— Пойдемте в холл, там поговорим, — предложил Рыжик, — а то никакой секретности.

Возлегая на диванах, подобно древним римлянам, компания грузила друг друга неисполнимыми проектами. Все они сводились к одному: Леня и Рита должны остаться вдвоем.

— В лифте или в квартире, — подвела итог Ленуся, "Мозговой центр", Мадина, снова отключилась, свернувшись калачиком и поджав под себя босые лапы. — Сможем мы застрять их в лифте?

— Легко, — сказал Рыжик. — Надо в лифте подпрыгнуть повыше. Главное только не переборщить, а то сорвется.

— Кто из них прыгать будет? — иронично осведомилась Катя. — От Ритиного прыжка разве что аптекарские весы зависнут. И потом, есть диспетчер, который сразу скажет что делать, или ремонтников пришлет.

— Надо диспетчерскую отключить, — сказала Ленуся.

— Как? Кто из нас в лифтах соображает?

В лифтах никто не соображал. Девушки с укором посмотрели на Рыжика.

— Ты же мужчина. Почему ты в лифтах не разбираешься? — строго спросила Катя.

Рыжика расперло негодование.

— Что я, запрограммированный родился? — возмущенно спросил он, — Почему я должен в лифтах разбираться?

— Потому что от каждой женщины ждут, что она с пеленок рада мыть, шить и печь пироги, — ядовито ответила Катя.

— Зачем пироги шить? — озадачился Рыжик.

— Уели вы друг друга, уели, — примиряюще сказала Ленуся, — Давайте дальше думать. Может быть имеет смысл найти самого диспетчера и нейтрализовать его?

— А вдруг они не на лифте поедут? — вслух подумал Рыжик, — может она на первом этаже живет.

Ленуся сбегала к Рите и выяснила, что она живет на втором этаже. Этот факт поверг всех в уныние и побудил к новым метаниям мысли.

Некоторое время на горизонте маячила подвернутая нога. Идея сгоряча показалась перспективной.

Ленуся снова сбегала к Рите и выяснила, что подворачивать ногу можно хоть до морковкиного заговенья — в их доме вообще лифта нет.

Рыжик засмеялся так, что у него слюни потекли по подбородку. Не просыпаясь, Мадина отвесила ему подзатыльник.

— Между прочим больно, — заметил Рыжик, — у меня башка не бронированная.

— Да? — удивилась Катя, — А похоже.

Огрызаться Рыжику показалось лениво. Он ткнулся в колени, душераздирающе зевнул и объявил:

— Делать нечего, бояре... Придется ключ воровать. Кто решится на кражу?

— А кому меньше всего неприятностей за это будет, — отозвалась Ленуся.

Дремавший Кусака сразу проснулся, шестым чувством уловив, что разговор о нем.

— Почеши меня за ухом, — серьезно попросил он. Ленуся поскребла черное мохнатое ухо и кот, мягко соскочив на пол, отправился на дело, подергивая поднятым хвостом.

— Дверь на улицу приоткройте, — обернувшись в полоборота, хрипловато попросил кот, и, толкнув массивной башкой дверь в Ритину каморку, скрылся за ней. Через мгновение там что-то громко звякнуло, грохнуло, ссыпалось на пол, и тонкий вопль прорезал помещение ЧП насквозь.

— Поехали, — сказала Катя и перекрестилась.

Кусака вылетел из дверей черной торпедой. В зубах у него болтался брелок с ключами, звонко бряцавшими, словно овечьи колокольчики.

Если кошка хочет убежать от человека, она делает это с огромным азартом и мастерством. Кусаку ловили сразу пятеро, причем у стороннего наблюдателя могло создаться такое впечатление, будто трое ловцов активно мешают двум другим, да и из тех двоих только один смотрелся более-менее заинтересованным.

Кусака пронесся по сложной траектории, ловко, как слаломист, огибая ноги людей. Выпучив глаза пролетел мимо загребущих рук и, прижав уши, выскочил на улицу, сопровождаемый топотом и криками.

— Так как же я теперь? — беспомощно пискнула Рита, сжимая в пальцах степлер, который она забыла оставить на столе, бросившись в погоню. Вид у секретаря-референта был до того несчастный, что даже сам Станиславский не посмел бы сказать свое знаменитое "Не верю".

— Да поможите чем можите бедной сиротинушке, у меня ни папы, ни мамы, одни родители, — фыркнула Катя, впрочем, тихонько, чтоб не слышали ни Рита, ни Толай.

Взгляд казашского зайчика метнулся к ней. Катя захлопала глазами как могла невинно и простодушно. Рыжик и проснувшаяся Мадина глядели друг на друга и старательно разводили руками.

— Взбесился, — грустно и озабоченно вздохнула Ленуся.

— На голых девок насмотрелся, — поддакнула Катя, — а нервы-то не железные.

— Не сходится, — усмехнулся Толай, — смотрели все вместе. Почему тогда Рыжик не взбесился? Или я, к примеру?

— А кто "Венеру" разнес? — вкрадчиво спросила Ленуся.

— А Рыжик с рождения бешеный, — добавила Катя.

Пользуясь тем, что подозрительный взгляд Толая отдрейфовал в их сторону, Мадина яростно заморгала левым глазом Рите.

— Так я то теперь как? — жалобно повторила та.

— Запасных ключей у соседей, конечно, не держишь, — полуутвердительно произнес Толай.

Рита мотнула головой. Она, конечно, держала, но не призналась бы в этом под страхом увольнения, решалась вся ее дальнейшая жизнь, она это чувствовала кожей.

— Так, — сказал Леня, — так, так, так, — добавил он некоторое время спустя. — Переночуешь сегодня у меня. А завтра что-нибудь придумаем.

Рита замерла от ужаса пополам с неясной надеждой. Джинны радостно переглянулись.

— А я, так и быть, одну ночь в офисе перекантуюсь, — закончил Леня.

Мадина с шумом выпустила воздух сквозь сжатые зубы.

— Спасибо, — ответила Рита со смесью облегчения и разочарования.

— Вот он! — взвизгнула вдруг Катя и , дернув Ленусю за рукав, рванулась за дверь. Рыжик и Мадина среагировали мгновенно и через секунду "крутая команда" клубком выкатилась за порог.

У дверей Катя тормознула и прихлопнула ЧП "Альфа". Внутри с грохотом упала железная решетка и погас свет, а снаружи заалела маленькая лампочка, предупреждая, что все дальнейшие попытки прикоснуться к замку будут в корне пресечены срабатыванием сигнализации и прибытием вневедомственной охраны.

В дверь сердито забарабанили, но хорошая звукоизоляция не позволяла как следует расслышать негодующие крики. Да оно, пожалуй, и к лучшему.

— Пошли отсюда, — предложила Катя, здается мне, самое интересное нам, с этого момента, придется домысливать самим.

На улице было темно и сыро. И довольно прохладно. Редкие машины пролетали мимо, разбрызгивая воду, серебряную, в свете неоновой рекламы. Магазинчики еще работали вовсю. Офисы светились оканами трудоголиков. Пять окон "Альфы" были черны, как черные дыры в космосе, подобные той, из которой некогда выполз негодяй ЧМО.

— Ну и чего ты этим добилась? — раздраженно спросила Мадина, — кроме того, что мы сегодня ночуем на лоне природы? Толай возьмет свой комплект ключей и откроет изнутри. Элементарно!

Не говоря ни слова Катя сунула руку в карман и достала... второй комплект ключей на импортном музыкальном брелке.

— Толаевский? — сообразила Ленуся, — Откуда?

— А когда мы Кусаку ловили, — беспечно объяснила Катя, — мы, с Альфа-Центавра, запросто... В школе, если надо было математику сорвать, самый верный способ был — у учителки ключи попятить.

Она тихонько посвистела и импортный брелок отозвался мелодией свадебного марша Мендельсона.

— Телефон, — вспомнил Рыжик.

— Автоматически отключается когда запирается наружная дверь. Так же как свет и компьютер. Этаж полностью обесточивается, мне Рита обьяснила.

— Ты хочешь сказать, они там остались в полной темноте? — ахнула Мадина.

— Ага, — довольно подтвердила Катя, — Темнота — друг молодежи. А бар у них, если я не путаю, не запирается.

— Молоток, — скупо похвалил Рыжик и легонько хлопнул Катю по плечу.

— Гений, — изрекла Мадина, — Ты знаешь бо этом?

— Подозреваю. Когда во втором классе учительница вкатила мне первый кол, я поняла, что она мне просто завидует, — ответила Катя и развернувшись, углубилась в парк в поисках подходящей сухой скамейки. Из темноты вынырнул черный кусака с ключами в зубах и прыгнул ей на руки.