Девушка промолчала — слов не было... отшил так отшил... и прав ведь наверняка!
— О, кстати, этот твой вихрастый недомерок так вкусно мне завидует! — прямо расплылся нелюдь от удовольствия. — Вот он-то как раз не отказался бы от поцелуя, правда представляет себе его как-то неуверенно, будто ты можешь обидеться. И, глядя на меня, скорбит о своей нерешительности, глупости, упущенном счастье и прочих возможностях.
— Не лезь в его голову, грязный ... вуайерист! — почему-то за Лешку стало гораздо обиднее, чем за отказ ей в поцелуе.
— Вот уже и грязный! Так бы и сказала, что я тебе мешаю с ним общаться, а то придумала тоже, пытаться вернуть мне обратно энергию, от которой я с таким трудом избавился. Раз уж так хочешь, можем домой поехать. Только давай большим транспортом, а не в этом железном гробу.
— Ха, автобус не такси, его я вызвать по телефону не могу. Леша предлагал довезти нас до дома, но можно попросить подбросить до метро, мы еще на него успеваем.
Подбросить Леша не отказался, но всю дорогу молчал и только раздраженно поглядывал на напряженного нелюдя. Неловкость, непонимание и взаимное недовольство Оля даже не попыталась развеять, понимая, что спутника ей не успокоить, а Леше его беспокойство не объяснить. Махнув на это рукой, сцепила руки и закрыла глаза, не заметив, как доехали, -ночью дорога до метро заняла меньше четверти часа. Так же молча вылезли, поблагодарив парня, снова отказалась от доставки до подъезда, вызывав еще одну жесткую складку на его лбу, после чего они довольно неловко и сухо распрощались.
Провожая глазами сладкую парочку, Алексей злился на себя. Эд имел наглость на прощание понимающе-издевательски ему улыбнуться, да еще и положить руку Оле на плечи. А та не стала сопротивляться. Раньше бы Леша просто развернулся. Не нужен — уйду. Но теперь... теперь возможность отступиться от девушки он уже не рассматривал. После сегодняшней попытки остыть, когда он битых полчаса носился вокруг Маринкиного дома в одном свитере, а потом еще расстреливал снежками пустую автобусную остановку, давая выход злости и дикому, ничем не оправданному сексуальному возбуждению, скрутившему его во время танца, Леша твердо решил держаться до последнего. Вот когда она выйдет замуж за другого, — тогда и отступится. Не раньше. И все же... все же злился он больше на себя самого. Всегда считаясь с доводами разума, парень никогда не представлял себя идущим на поводу у инстинктов или примитивного полового влечения. И тут вдруг так сорваться! Вопреки всем планам, собственным представлениям о правильном и приличном, — он едва не набросился на Олю прямо на глазах у сокурсников! Но желание ее поцеловать неожиданно оказалось выше его сил, и сдержаться просто не получилось. Собрав последние крохи воли и с трудом оторвавшись от таких сладких губ он насильно вытащил себя "проветриться". И все равно не помогло. В штанах бушевало неудовлетворенное желание, перед глазами плавали разноцветные круги и в душе кипела неудержимая зависть к прибалту, который мог обнять ее и поехать к ней домой. Правда, — втискивался в сумбур его чувств голосок логики, — ничего хорошего из возможности поехать к ней домой сегодня точно бы не вышло... Надо просто перетерпеть, — уговаривал он себя. Душ принять, поотжиматься наконец. Всегда помогало, и завтра будет полегче...
Парень с трудом успокоил дрожащие руки, выпил ледяной воды из забытой в бардачке бутылки и, пристегнув ремень, двинулся потихоньку домой, прогоняя соблазн доехать до Олиного дома и просто посмотреть на ее окна.
...
Грустно понурившись после сдержанного прощания парня, по дороге домой девушка раздумывала вовсе не о красавце, вальяжно сидящем рядом, а вспоминала их классную руководительницу, старушку-божий одуванчик, что вела у них литературу. Именно она как-то обозвала вуайеристами ребят, заловленных физруком на подглядывании в предбаннике женской раздевалки. Вот кто наверняка нашел бы у них что-то интересное для эльфа! А она даже не знает, куда его сводить и что показать, будто и вправду в их цивилизации нет ну совсем ничего хорошего...
— А ты больше ничего не хочешь? Погулять? — робко спросила она на выходе из метро, ловя губами редкие снежинки.
— Достаточно погуляли, я не хочу провоцировать у тебя новый выплеск сексуальной энергии. Я понимаю, она до конца не усвоилась, и не выветрилась, бродит в теле и мешает. Просто потерпи несколько дней. Давай в магазин зайдем, купим тебе чего-нибудь вкусного, чтобы отвлечься, и домой, а то ты так фонишь, еще маньяки какие набегут, — попытался пошутить он. — А после сна будет полегче!
Оля покорно поплелась за ним к круглосуточному универсаму, только сейчас сообразив, что после "обмена" к ней и правда приставали все парни у Маринки, да и редкие пассажиры в метро пялились как-то больше обычного.
— Да уж, маньяков мне только и не хватало, — передернула она плечами.
— Ничего, не бойся, я же с тобой, — покровительственно заметил нелюдь.
Ну что ж, все вернулось на круги своя...
Глава 5. Ломка стереотипов
Крепко обнимающая подушку девушка неохотно приоткрыла один глаз и, вспомнив "воскресенье!", тут же зажмурилась снова, спрятавшись за локтем, подтянула ноги и свернулась клубочком. "Пить надо меньше, надо меньше пить" — тяжко ворочалось в гулкой голове. Чувствовала она себя как пробежавший марафон вестник, — абсолютно выложившейся и разбитой. В непослушном размякшем теле ныли буквально каждый сустав и каждая мышца, отказывавшиеся отзываться на команды мозга. Поминутно выпадая в легкую дрему, она провалялась еще час, и все же уступила настойчивой потребности дойти до санузла, подбадривая нежелающий просыпаться мозг обещанием выпить кофе. Скрипя как древняя старушка, все еще с закрытыми глазами села, нашарила тапки, слегка помяла ладошками будто чужие щеки, и таки встала, придерживаясь за ручку компьютерного кресла. Щурясь на слабый свет зимнего утра, девушка выпустила на волю крокодилий зевок и обнаружила нелюдя сидящим на диване, а не пьющим кофе на кухне, как обычно. Что-то теплое в груди заставило ее невольно улыбнуться, пропустив мимо цензуры разума умиленную мысль о желании любоваться эльфийской красотой. Сознание, отпихнув чувства, доложило, что вид гостя на редкость потерянный, сердце обеспокоенно трепыхнулось, и глаза открылись словно сами собой.
— Э-э-э... Доброе утро? — непривычная к лицезрению его в комнате по утрам, девушка чувствовала себя неловко, представив собственный непрезентабельный вид и смутилась, густо покраснев.
Он невидяще кивнул ей, так и не переведя расфокусированного взгляда, направленного куда-то в сторону фикуса. Суетливо разглаживая на себе мятую пижаму, Оля метнулась в ванну, едва не теряя по дороге тапки.
Метод плескания в лицо холодной воды от настойчивого румянца не помог, пришлось замочить половину полотенца и уговаривать кровь убраться от щек холодными примочками. Руки почему-то тряслись, и впервые ей было небезразлично, что он о ней думает и какой видит. Этот вчерашний такой интимный "обмен энергией" что-то сдвинул в ее отношении к гостю так, что она больше не могла воспринимать его отвлеченно.
"Только еще влюбиться в него не хватало! Это совершенно безнадежно и глупо!" — одернула она себя, в очередной раз скатываясь на воспоминания о вчерашних прикосновениях и опять краснея и хватаясь за бедное мокрое полотенце.
С третьей попытки заплетя аккуратную тугую косу, что делала крайне редко и в исключительно нервных ситуациях, девушка потуже подпоясала халат и заглянула в комнату.
Нелюдь все так же задумчиво и тихо сидел на диване с ноутом. Только вот позу его никак нельзя было назвать расслабленной, а комп против обыкновения просто лежал закрытым на коленях. Блуждающий по непривычной картинке взгляд прикипел к незамеченной ею при поспешном бегстве в ванную детали — эльф рассеянно крутил в пальцах светлый шарик, похожий на переливающуюся теплыми перламутровыми сполохами прозрачную жемчужину. Непроизвольно шагнув почти вплотную, будто притянутая магнитом, девушка наклонилась рассмотреть странную блестяшку и гость наконец-то выпал из своего непонятного транса.
— Не тянись, тебе нельзя дотрагиваться. Наверное... я уже ничего про вас не понимаю... — скатил жемчужинку на раскрытую ладонь. — Посмотри так, если хочешь.
— Краси-и-ивая, — зачарованно разглядывая теплое солнышко, она непроизвольно протянула к диковинке руку, шустро перехваченную длинными пальцами. — Это же не жемчуг? Камень?
— Нет, не камень, чистая магия. Драконья...
— Ух ты! А... — в ее голове началась свара между сотней вопросов "что, зачем, почему" за право быть заданным... и она волевым усилием выбрала самый срочный, — откуда?
— От вашего хранителя. Вашего мира.
— Нашего?!? Нашего мира? У нас есть хранитель?!? — ошарашенная, она перестала стесняться и задумываться о своем виде и поступках, и плюхнулась рядом с ним на диван.
— Да, дракона-хранителя вашего мира. Хранители есть у всех, я тебе уже говорил!
— Говорил, но, прости, в это трудно поверить...
— Не понимаю, что в этом трудного. Драконы — обычное явление, высшая инстанция для любого мира. Их не может не быть, если мир существует! Во что вы, вообще, верите? — в словах слышалось привычное раздражение, но Оля уловила несвойственную ему отрешенность, говорил он как из-под палки, вроде лекции надоедливым ученикам — механически-отстраненно. Вглядевшись тщательнее, она отметила наличие все того же расфокусированного взгляда и происходящее ей резко разонравилось.
— Мы верим в создателя... ну кто верит, конечно... а драконы — это же сказка, страшная или смешная... но сказка...
— Глупости. Никакая они не сказка, — покатал он шарик по ладони. — В создателя, конечно, все верят, кто ж не чувствует-то его присутствие в себе? Но не будет же он заниматься каждым миром сам? Он слишком... величественен... громаден для этого... на то существуют архи и хранители!
— Громаден? — как-то у нее не складывалось в голове такое... — почему? ...он же человек... почти... а... нет, его сын человек... — всплывали какие-то отрывки христианства в ее голове.
— Как почему? — он на секунду глянул на нее недоуменно, — а, всегда тебе надо азбучные истины озвучивать. Неужели же у вас даже не знают, что создатель есть любовь? Истинная, по-вашему, наверное, божественная, любовь не может вместиться в одном мире и тем более одном существе! И все мы его дети! Только задачи у нас разные... — и снова его рассеянный взгляд уперся в жемчужинку.
Оля невольно передернула плечами, — от услышанного, напомнившего никогда не читанные ею церковные тексты, стало как-то жутковато, — верующей она себя не считала, как впрочем и атеисткой, и влезать в теологические дебри не собиралась.
— И что это за вещь тогда? — попыталась она перевести разговор и заодно вернуть его из заоблачных далей на землю, то есть на диван.
— Ответ на мой вопрос. Я имел глупость не поверить первый раз, развеяв фантом. И переспросил. Вот и получил материальное подтверждение. Драконий камень... информационный, временный, через пару дней растает...
— Ты хочешь сказать, что драконы ответили тебе? — открыв рот и впитывая каждое слово, Оля задержала дыхание.
— Не драконы, а их артефакт. Я знаю формулу запроса, — он поморщился, а девушка обрадовалась возвращению привычного чуть надменного взгляда, — не перебивай, я и так не горю желанием тебе рассказывать!
— А что ты спрашивал?
— Спрашивал... — он задумчиво прикусил губу и снова крутанул шарик пальцами, словно пытаясь разглядеть в его глубине что-то плохое. — Спрашивал образ мира... вернее ориентацию приходящих в него душ. Статус мира есть в архиве, но оттуда еще неделю ответ ждать. Гораздо проще обратиться к драконьему артефакту... он находится тут, в мире и его можно спросить о паритете рождений. Правда паритет считается за тысячелетие, но это сейчас не важно. Очень легко определить нейтральные миры и пограничные... какие бы темные и светлые расы их не населяли... — он замолчал, будто не веря в то, что сам говорит.
— И что? — не удержалась Оля.
— Что? Я получил ответ на следующий день, не поверил ему и спросил повторно... — голос опять сошел на нет, а взгляд начал убегать куда-то за окно.
— Направление? Это светлые или темные? — едва не дернула она его за руку.
— А? Да, созидание или разрушение, порядок или хаос, структура или энергия...
— И... что? — она поняла, что начала выпадать из реальности следом за ним.
— И — ничего! — резко тряхнул он головой, раздраженно подкинул камушек и сжал в кулаке.
— Тебе не нравится ответ? Или ты его не понял? Или не получил? — все-таки осторожно задала она вертевшиеся на языке вопросы. Она никак не могла понять, где сам ответ-то? В жемчужинке?
— Как видишь — получил! И мне камушком вежливо дали понять, что ответ правильный!
— Но почему тогда ты злишься?
— Потому что это не ответ! Такого не бывает! В любом самом светлом мире есть зерно разрушения, потому что не может быть созидания без разрушения! И наоборот — в любом самом темном есть росток созидания! Понимаешь?!
— Понимаю, — тихонько, чтобы не злить его дальше, ответила Оля, — у нас есть символ инь-ян...
— Да, — кивнул он, считав образ, — именно так и есть. Но вот тут, — разжал пальцы и выставил жемчужинку под слабые лучи зимнего солнца, — ты где-нибудь видишь хоть одну темную точку?!?
— Нет, — пристально осмотрев сверкающий шарик, вынуждена была согласиться она, — ни одной...
— И я о том же! Смешно сказать, но это значит, что ваш мир светлее, чем мой. Самый светлый из всех! Абсолютно светлый! Ты в это можешь поверить? — он не стал ждать ответа, резко хлопнув ладонью по ноге и спрятав под нею камушек. — Что в вашем мире нет темных? Нет? И правильно! Это невероятная, абсолютная дичь! Я вижу совсем иную картину, — большинство здешних людишек именно темные!!!
— Как же так... — растерялась девушка, — может, все таки ошибка?
— И я так подумал. Но нет! Даже камень не поленились прислать, значит кто-то из драконов сам обеспокоился ответом, а не артефакт сработал! — обессиленно откинувшись на спинку дивана, добавил тихо. — А самое главное, я не смею, не имею права в этом ответе усомниться, ведь драконы никогда не обманывают! Они на это просто не способны...
— А как правильно читать этот ответ? — попробовала она зайти с другой стороны, лишь бы он снова не впал в свою апатичную отрешенность.
— Что все рождающиеся души у вас светлые. Все. Абсолютно. — В его голосе впервые прозвучали потерянные нотки. — Такого нет не только в моем мире, а он один из самых старых и безопасных, чтобы мы могли нормально учиться, но и в большинстве светлых миров. Поэтому я и не поверил, и не могу поверить до сих пор.
— И... что же это значит? — под его напором никак не получалось сосредоточиться.
— Не знаю, — устало выдохнул гость, — даже не знаю, что и думать...
— А как выглядят пограничные миры? И нейтральные? — полюбопытствовала она, борясь с желанием попросить еще раз посмотреть на жемчужинку.
