Противостояние

И если мои эмоции вполне понятны с самого первого дня появления в Академии, то тот факт, что мне удалось довести и Ники, казался почти чудом. Он же весь такой благородный, уступчивый, галантный и внимательный. Его реакция на мою сегодняшнюю выходку показывала, что терпение его все-таки не безгранично, притворяться долго Ник не способен, и понадобилось всего лишь чуть больше двух месяцев, чтобы ему надоело играть в свои игры.

Профессор Чени взяла с края стола лежащие отдельно листы. На одном — мое "сочинение" о своем маге, на втором — ответ Николаса. Идея с письменным монологом на тему "Что я узнал/а о своем напарнике за эти недели" мне не понравилась сразу, а стоило скосить глаза и увидеть ехидный взгляд Ники, с притаившимся в глубине глаз вызовом, как я вспылила окончательно. Черкнув на листе всего одно предложение, я отнесла его на стол преподавателя, под недоуменным и в некоторой степени уже раздраженным взглядом своего мага. Профессор Чени, изумленно подняв голову, приняла мое "сочинение", и, наверное, от неожиданности прочла написанное вслух, чего раньше не делала:

— Ничего о нем не знаю и знать не желаю. — За спиной мгновенно всколыхнувшаяся аудитория зажужжала возмущенно-восхищенным роем, а профессор внимательно посмотрела на меня и уточнила: — Камелия? Это?..

— Я сказала именно то, что хотела сказать, — подтвердила я, упрямо глядя на нее.

— Понятно. — Преподавательница тяжело вздохнула, пробормотав под нос: — А я уже начала верить, что у вас все налаживается... — и прервалась, увидев поднявшегося со своего места Ники, который тоже отдал ей листок со всего одной строчкой, которую Альтерия зачитывать вслух не стала, просто молча развернув его ко мне "лицом".

"Неуравновешенная особа с тяжелейшей формой эгоцентризма и неоправданно завышенными требованиями к окружающим, которым сама же не соответствует", — значилось в нем.

Какое-то время мы молча стояли рядом с преподавательским столом, прожигая друг друга злобными взглядами, но наше противостояние нарушило тихое:

— После занятий жду вас к себе. А пока можете быть свободны.

И вот сейчас мы сидим раздражающе близко друг к другу, а профессор Чени держит в руках наши "сочинения".

— Никто первым начать не хочет? — поинтересовалась она, но по глазам было видно, что на ответ и не рассчитывает. — Тяжелый случай, — устало выдохнула Альтерия, прикрывая глаза и откидываясь на спинку стула. — Вы ведь даже не пытаетесь найти общий язык. Все наши беседы проходят впустую. Мне вас наказать, как неуспевающих по моему предмету, чтобы вы хотя бы поговорить смогли нормально? Из-за чего подобные выходки на этот раз? — Острый взгляд преподавательницы почему-то был устремлен на меня, словно она уже определилась с главным виновником, и мне стало обидно и неприятно. — Из-за практических у магов?

Ах, поэтому она на меня смотрела... Чувство, что меня предали и что никому из магов верить нельзя, отступило, и я отрицательно покачала головой:

— С практикой магов не было никаких проблем, что меня даже удивило. — Ники сбоку с отчетливым презрением хмыкнул, но я проигнорировала его. — В этом плане он попытался вести себя прилично, но, стоило мне высказать по одному вопросу собственное мнение, как мне тут же отказали в праве это мнение иметь. И меня просто до белого каления доводит мысль, что в магах у меня человек, относящийся ко мне, как к безмолвной вещи, не имеющей собственных желаний и потребностей, пригодной только для того, чтобы быть рядом и восполнять резерв.

Ники вскинулся, чтобы возразить, но профессор Чени взмахом руки попросила его пока воздержаться от комментариев:

— Почему ты так решила?

— Из нашего последнего разговора. В нем это было видно, как никогда раньше, — раздраженно ответила я, вновь вспоминая разглагольствования Ники по поводу проводников его родителей.

— Конкретнее, Камелия. Если мне придется тянуть из тебя по одному слову, мы так до Зимнего бала не управимся.

Напоминание о том, что с сидящим рядом человеком мне еще и танцевать вскоре придется, настроения не улучшило.

— Когда мы заговорили о том, что проводники многого лишены, в том числе и возможности завести нормальную семью, его удивлению не было предела. Никогда не забуду это его "Так тебя это волнует? Невозможность иметь семью?", — передразнила я со злостью. — Подразумевается, видимо, что я не хочу ничего из того, что бывает в жизни обычных людей, что я создана только для того, чтобы угодить господину Ренвуду и с милой улыбкой наблюдать из уголка за его семейным счастьем. Возможно, в компании такого же больше ни на что не годного проводника его жены.

— Ты перегибаешь палку и сама себя накручиваешь, Камелия, — подняла руку профессор, останавливая меня. — Ты заранее ищешь в Николасе плохие черты и, прости за эти слова, наверняка испытываешь мрачное удовлетворение, если твои плохие догадки хотя бы косвенно подтверждаются. Ты совершенно не учитываешь разницу в восприятии окружающего мира между — даже не магами и проводниками, а просто мужчинами и женщинами. Это нам с детских лет хочется любви и сказки, это мы в любом возрасте будем мечтать о семье, даже если не отдаем себе в этом отчета. Юноша же в восемнадцать лет о создании собственной семьи думает меньше всего — он только-только вырвался из-под опеки своих родителей. На испытываемое сейчас Николасом ощущение свободы и жажды отыграться за предыдущие годы контроля накладывается отягчающее обстоятельство — он является магом, лишь недавно получившим доступ к Силе. Из собственного опыта могу сказать, что опьянение этим ощущением проходит нескоро. И он будет тянуться к тебе, как к проводнику до этой Силы — и будет делать глупости, порой мелкие и легко прощаемые, а порой превращающиеся в грубые ошибки. И я сейчас его не оправдываю, — резко заявила она, повысив голос, видимо, прочитав в моих глазах именно это обвинение. — В данную секунду я пытаюсь обрисовать вам положение дел с точки зрения каждого из вас. Восприятие ситуации каждой из сторон диаметрально противоположное, а вы пытаетесь оценивать действия друг друга по своей шкале ценностей и непростительных поступков.

— Не всегда, — пробурчала я, все еще считая, что это была больше оправдательная речь в честь Ника, чем попытка показать, насколько по-разному мы относимся к одним и тем же аспектам жизни.

— В том, что ты пытаешься иногда оценивать свои действия с позиции "А окажись я сейчас ведьмой...", я не сомневаюсь, Камелия, — мягко ответила профессор Чени. — Это, увы, свойственно всем, кто оказался по другую сторону Силы, и это в свое время приводит к тому, что проводники, лучше понимая своих магов, первыми идут на уступки, прекращая конфронтацию, а волшебники внаглую потом этим пользуются, так ничего и не поняв. Потому что ни разу не подумают даже поставить себя на место своего товарища по паре. Ты когда-нибудь пытался представить себя проводником, Николас?

По тому, как судорожно дернулось горло Ники и как резко он тряхнул головой, становилось ясно — не задумывался о такой возможности ни на секунду. Вероятно, это как-то связано с его родителями. Солэйр пару дней назад говорила что-то об этом. Сейчас почему-то никак не вспоминалось, что именно.

— Если я правильно сейчас ориентируюсь в своих воспоминаниях о ее характере, твоя мама бы и не потерпела другого исхода Распределения, я права? — Ники коротко кивнул, по-прежнему оставаясь напряженным. — И замуж она вышла за человека под стать себе, так же слепо уверенного, что ребенок-маг, рожденный от союза двух волшебников, будет более сильным. Твой старший брат сейчас заканчивает Хайонскую Академию, верно? И как, блещет талантами?

В голосе Альтерии мне отчетливо послышалась ехидная насмешка, и Ники, похоже, тоже ее уловил, потому что, нахмурившись, дал очередной короткий ответ:

— Нет.

Поставив локти на стол и устроив подбородок на сцепленных в замок ладонях, профессор Чени словно бы в задумчивости пробормотала, глядя в пустоту за моим плечом:

— Удивительно, как неглупые, в общем-то, люди верят во всякую чушь, наслушавшись бредовых высказываний недалеких людей. Волшебная Сила не передается по наследству от родителей-магов ребенку, ибо каждый в этом мире может стать колдуном или ведьмой, если пожелает. Все его возможности определяются никак не наследственностью, а способностью взаимодействовать со своим проводником. Но кто-то этого упорно не желает понять, воспитывая в себе и своих детях качества, очень потом усложняющие жизнь окружающим людям.

— Не совсем понимаю, — мотнул головой Ники. — Вернее, я понял, что отец и мать заблуждаются, но вот касательно фразы о зависимости способностей от связи с проводником...

Я, окончательно остывшая и в очередной раз увлеченная словами профессора Чени, чуть подалась вперед, чтобы тоже разобраться в смысле только что сказанного. И хотя мы далеко ушли от первоначальной причины, что заставила нас в очередной раз тратить личное время на такие вот внеклассные встречи, я не торопилась возвращать все в прежнее русло: еще ни одна такая беседа не прошла впустую — после разговоров с Альтерией на какое-то время мы с Ники затихали и вели себя примерно. Относительно, конечно.

Возможно, сегодняшний вечер не просто на какое-то время успокоит меня и моего мага, а даст какой-то толчок, позволит что-то переосмыслить и вести себя чуть по-другому. По крайней мере, на меня встречи с Альтерией Чени всегда оказывали именно такое действие. Ровно до того момента, как Ники опять не выкидывал что-нибудь в своем стиле. Ведь может же быть так, что сегодняшняя беседа если не поможет выйти из состояния затяжного вооруженного перемирия, то хотя бы укажет путь, в котором следует двигаться, чтобы противостояние между нами в итоге закончилось?

— На церемонии инициации и связывания вы не зря проходите через долгую процедуру выбора. Вам в пару определяется проводник, в паре с которым маг сможет наиболее эффективно пользоваться Силой, быстро восстанавливая резерв. Камелия для тебя на данном этапе твоей жизни, — Альтерия кивнула на браслеты, — наиболее подходящий вариант. Извини, что говорю так примитивно и грубо, — преподаватель кивнула мне, прося прощения за свои слова. — В случае какой-либо непредвиденной ситуации, когда Ками не будет рядом, ты сможешь воспользоваться и помощью другого проводника, но это потребует гораздо больше времени и... хм... усилий.

— Почему — на данном этапе жизни? — Меня очень заинтересовало такое построение предложения: ответ на мой вопрос мог дать мне надежду когда-нибудь избавиться от Ники.

— Это привычная для нас формулировка, сейчас почти потерявшая первоначальный смысл. Существует вероятность, что маг может найти идеального для себя проводника в будущем, но такого не бывало уже очень давно. Обычно все пары, определенные на церемонии инициации, остаются связанными до конца жизни.

Я почувствовала, что впадаю в уныние. Альтерия Чени, не подозревая об этом, каждым последующим словом прочнее скрепляла прутья клетки, в которую я угодила. Ники же, наоборот, встрепенулся и с куда более жадным вниманием потянулся к преподавательнице.

— Но ведь случаи обретения идеального проводника — не мифы? Что такое вообще такая пара, как ее определить, что должен почувствовать маг — и какие ощущения у проводника?

— Думаешь так просто разрешить возникший конфликт? — неправильно поняла его профессор. — Похвальный энтузиазм, но он тебе не поможет.

— И все же? — настаивал Ники, и Альтерия, не стремясь особо возражать (иногда мне кажется, что она пользуется любой возможностью передать как можно больше своих знаний студентам), ответила:

— Идеальная совместимость между волшебником и проводником — не миф. Я много лет изучала вопросы, касающиеся истории возникновения подобных отношений в нашем мире, их эволюцию — или, наоборот, деградацию, — и влияние связи как на саму пару, так и на их окружение. Когда-то я вам уже говорила, что до того, как прохождение Распределения и обучение магии сделали практически конвейерным производством, волшебники искали своего проводника. Именно своего. Тогда я заострила внимание на том, что пара мага — не вещь, а уважаемый и почитаемый человек, верный спутник и вторая половинка, сейчас же хочу сделать акцент на принадлежности колдуна и его проводника друг другу. И ты не ослышался, Ники, можешь не мотать головой. Ты принадлежишь Камелии точно так же, как она принадлежит тебе. Так вот, у тех, кому все-таки посчастливилось найти свою идеальную пару, способности управления Силой были гораздо выше. Сейчас маги, связанные не со "своими" проводниками, демонстрируют средний, равный для всех уровень восстановления резерва. Те, кто когда-то доходил до конца в своем упорном поиске, могли даже через простое прикосновение пополнить резерв в той же степени, в которой магу с "чужим" проводником требовалась постель. — Альтерия произнесла это таким обыденным тоном, что я даже не сразу сообразила, про какую постель она говорит. Что ж, она много лет преподает психологию взаимодействия и сталкивается со всевозможными трудностями, в том числе и наверняка с теми, что связаны с переходом на более личностный уровень восстановления Силы. — Когда-то это позволяло достигнуть звания Архимага. Настоящего, не того, что сейчас, когда архимаг — всего лишь титул, а не показатель способностей.

Взгляд Ники, обращенный на меня, мне очень не понравился. Я надеялась на улучшение ситуации после сегодняшнего разговора? Я глубоко заблуждалась. Кажется, с этого вечера все станет только хуже.

Интересно, Николас услышал, что можно ограничиться только прикосновениями, если я действительно являюсь его идеальной парой? Или все, что воспринял мой маг, касается только последних двух предложений?

— А можно как-то почувствовать, что перед тобой именно твой проводник?

— Не знаю, — качнула головой профессор Чени. — Информации с тех времен осталось очень и очень мало — в основном, в частных старых библиотеках, и я нигде не находила описания личных ощущений. Наверное, почувствовать можно — ведь как-то же маги тогда понимали, что встретили идеального проводника, но я, увы, такими знаниями не обладаю. И на собственном примере объяснить не могу, — улыбка профессора вышла грустно-мечтательной и полной сожаления. — К тому же сейчас практически никто и не знает о такой возможности, потому вряд ли смогут разобраться. А те, кто знает об этом из моей работы, никогда не допустят того, чтобы эта информация стала доступной простому человеку. Узаконенное приниженное положение проводников гораздо выгоднее королевству.

— Несправедливо, — совсем тихо заметила я, и улыбка Альтерии стала еще более печальной.

— Ты думаешь, кому-то нужна справедливость, Камелия? Королю и совету нужна эффективность, и что им до счастья всего лишь трех сотен человек, половина из которых на положении полурабов по отношению к магам, когда речь идет о миллионах наших граждан?

Ники дернулся и мрачно посмотрел сначала на профессора Чени, потом — на меня, и больше не пытался спрашивать про идеальную пару маг/проводник. Но в коридоре, едва за нами закрылась дверь в кабинет Альтерии, ухватил меня за руку и, несмотря на мои попытки освободиться, твердо проговорил, глядя в глаза: