Проверка 2

— Странный поступок для людей их возраста, уже имеющих двух дочерей. Продолжайте, майор.

— Мы с самого начала сосредоточились на Насте. Решили выяснить, почему не ходила в школу, и узнали, что летом она пропала и была объявлена в розыск. Через девять месяцев появилась, и отец привёз её в управление закрывать дело о пропаже. Я советую посмотреть сохранившуюся запись разговора.

— Они хранят такие записи? — удивился генерал.

— Другие убирают, а эта сохранилась, потому что многие записали себе на память.

— Обязательно посмотрю. Скажите вкратце, кто виноват в пропаже.

— Судя по записи, она сама. Сбежала в станицу, где годом раньше отдыхала с семьёй. Познакомилась там с одним выжившим с ума стариком и заплатила ему за проживание. За забор не ходила, а дед живёт на отшибе и ни с кем не общается. Наш работник ездил к нему. Старика не назовёшь нормальным, но совершенно безобидный. Соображает достаточно для занятий хозяйством, но не помнит ничего, что случилось несколько дней назад. Следов проживания девочки не нашлось, но прошло уже много времени. Уезжала она изучать индийскую философию. Отрешение от мира вещей и всё такое. Выдумка, но придумано так, чтобы было трудно проверить. У полиции навалом работы, поэтому никто и не проверял.

— Экстернат?

— Подала заявление и через месяц сдала на все пятёрки. По мнению учительницы английского, язык Настя знает лучшее неё. А на вечеринке она прекрасно говорила на испанском. Да, в шестом классе у неё была посредственная успеваемость.

— Отправить бы к этому деду моих внучек, — проворчал генерал. — Что ещё накопали?

— Она похорошела и стала очень сильной. Один из тренеров управления занимается с дочерьми офицеров борьбой. Настя ходила на их секцию отрабатывать приёмы какого-то нового стиля и валяла девушек на два года старше. Неделю назад вся женская часть семьи Никитиных, кроме старшей сестры, куда-то исчезла. Когда Николая по нашей просьбе спросили сослуживцы, он ответил, что они отдыхают на Кубе. Мы проверили и не нашли их в списках пассажиров авиакомпаний. В последние дни выяснили, что документы на Ольгу по детскому дому — это подделка: её там никогда не было. Кто такая Ольга и откуда она взялась — никто не знает. Личное дело оформляла директор, но она не может об этом вспомнить.

— Не может или не хочет?

— Мы проверили своими средствами, и ни одно не дало результата. Похоже, что кто-то заставил выполнить работу, а потом стёр память. В работе специалистов опеки нарушений не выявили, но настораживает один факт. Обычно детей оформляют от месяца до трёх, а Ольгу оформили за два дня. Если была взятка, о ней тоже никто не помнит.

— Интересная семья, — сказал генерал, — и много странностей, но зацепиться пока не за что, кроме личного дела малышки. Что говорят те, кто их знает?

— В школе заметили, что Настя поумнела и повзрослела. Сверстники уже не интересуют, она так и сказала одноклассникам. На вечеринке говорила, что собирается за год закончить школу. Об остальных мало что могли сказать, их поведение не изменилось, разве что старшая дочь после выздоровления от ножевых ранений поссорилась со своим женихом.

— Что с ней произошло?

— Попытались затащить в машину два азербайджанца. Она использовала баллончик с перцем и попала одному в глаза, а второй ударил её четыре раза ножом. Оба преступника пойманы, осуждены и отбывают наказание. Это случилось вскоре после возвращения Насти и напрямую с ней не связано, поэтому сначала мы только посмотрели материалы полиции.

— Сначала? Надо полагать, что вы что-то накопали?

— Один из моих офицеров обратил внимание на очень короткий срок выздоровления, — ответил Лобов, — Когда начали разбираться, выяснили, что ранения были очень тяжёлые. Рана на животе не представляла большой опасности, но три ножевые раны на груди... Медики уже не надеялись вытянуть, но всё изменилось, после того как в палату, куда после операции положили девушку, ворвались её отец и сестра.

— Ворвались? — удивился генерал. — Подполковник полиции ворвался в реанимацию?

— Их пустили в отделение и сказали о тяжёлом положении старшей дочери. Видимо, он знал о возможностях Насти, потому что помог ей добраться до сестры и не дал вмешаться врачу. Настя как-то смогла отогнать медсестру и вцепилась в сестру, как клещ. Когда прибыли санитары, девочку пришлось усыпить наркозом. Учитывая состояние пострадавшей, посчитали опасным применять силу. Она обнимала сестру до тех пор, пока не потеряла сознание.

— И как после этих объятий изменилось состояние старшей сестры?

— Ей стало гораздо лучше, а потом быстро пошла на поправку. Когда разрешили посещения, первой к ней тоже пришла Настя. После этого сестра уже через несколько дней была здоровым человеком. Её держали в больнице в надежде найти причину такого быстрого выздоровления, пока родители не настояли на выписке.

— А это зацепка! — сказал генерал. — В палате была камера?

— Только в реанимации. Учитывая то, что мы узнали позже, Настя могла зайти в палату и всё сделать без скандала, но побоялась из-за камеры. И лечение ей пришлось растянуть, чтобы не вызвать ажиотажа слишком быстрым исцелением.

— Вы что-то сказали о её возможностях?

— Мы начали заниматься подругами, — сказал Лобов. — Две девушки, с которыми она дружила в последнее время, ничего не сказали, хотя явно что-то знают. Одну из двух школьных подруг удалось разговорить. Когда мы стали расспрашивать о Насте, она кинулась её защищать. Мол, гипноз — это не преступление, а эти придурки сами виноваты. Выяснилось, что Настя сказала обеим о своих способностях гипнотизёра. Дала каждой по розе, которые исчезли на их глазах. Когда вечером гуляли в сквере, натолкнулись на местную шпану. Там не было ничего опасного, но Настя была не в настроении и решила развлечься. Она внушила всем, что превратилась в Чужого из американского фильма. Гипнозом это внушение быть не могло, потому что она не произнесла ни слова, а в сквере было уже темно. Иллюзия вышла настолько убедительной, что один из парней потерял сознание, а остальные обделались и разбежались. Мы поговорили с тем, кого подобрали полицейские. По его словам, сквер осветился и в нём возникло двухметровое чудовище. Оно хлестануло себя хвостом, зашипело и выдвинуло внутреннюю челюсть. Он назвал своих приятелей, и те всё подтвердили. Вторая подруга, когда ей это рассказали, перестала молчать и набросилась на нас с обвинениями, что это мы подвергли Настю каким-то испытаниям, ставили над ней опыты и сейчас не даём нормально жить. Кое о чём им намекнула Настя, а остальное она додумала сама.

— Девочку забирают на девять месяцев и подвергают каким-то испытаниям... — задумался генерал. — Видимо, она их прошла, если вернули, да ещё наделили такими способностями.

— И к нам она с этим не пошла, — добавил до этого молчавший Зеленин. — Я думаю, что она ждёт, когда мы на неё выйдем, иначе вела бы себя осторожней. Я не стал бы давить и угрожать хотя бы потому, что мы не знаем всех её возможностей.

— Это мы решим сами, — недовольно сказал Можейко. — Скажите лучше, чем вы занимались сейчас.

— Мы хотели получить санкцию на проверку отелей на побережье Кубы, — ответил Зеленин, — а здесь собирались поработать с участниками вечеринки. Времени было мало, а у меня в отделе всего шесть офицеров и это дело не единственное.

— Как ты думаешь, почему забрали дело? — спросил Лобов, когда вышли от генерала.

— Директор понял, с чем мы столкнулись, — ответил Зеленин. — Когда несколько старых развалин в считанные дни превращаются в полных сил пожилых людей... Я думаю, это произвело гораздо большее впечатление, чем излечение от саркомы, хотя наверху тоже умирают от болезней. После этого он решил, что наш отдел не подходит для такого серьёзного расследования. Продолжим изучать чертовщину, а целительницей будут заниматься серьёзные парни Можейко.

— Плохо, что не получилось договориться с её дедом, — вздохнул Лобов. — Почти наверняка он многое знает о внучке. Взять бы его, да качественно потрясти!

— Может, и потрясут, — сказал Зеленин. — Если нашим делом по-настоящему заинтересуются на самом верху, кто будет с ним считаться! Интересно, как отнёсся к твоему рассказу генерал. Я не поверил бы без собранных нами документов.

Поверил Николай Владимирович в то, что ему рассказали, или нет, но он получил чёткие указания от директора и сразу же после ухода офицеров, начал их выполнять.

— Виктор Сергеевич, — позвонил он начальнику научно-технического отдела. — Вам должны передать дело "Подросток". Его по приказу директора забрали у аномальщиков и передали нам. Срочно ознакомьтесь и проверьте всё, что не требует много времени. Потом передадите мне свои выводы и план первоочередных мероприятий. Учтите, что в результатах расследования заинтересовались на самом верху. Cразу же сделайте для меня копию записи разговора Насти Никитиной с опером областного управления МВД.

Запись Можейко прослушал в тот же день, а на следующий к нему в кабинет пришёл полковник Никонов.

— Здесь выводы по делу, — сказал он, протягивая генералу бумаги. — План мероприятий пока не готов, но к концу дня...

— Я прочитаю позже, — сказал Николай Владимирович, — а сейчас скажите, как вы ко всему этому относитесь.

— Фантастика, — ответил полковник. — Правда, подтвердилось всё, что проверили. Это в основном материалы по Москве. Больше ничего не успели сделать, кроме нескольких запросов.

— Есть мысли по профессору Никитину?

— Мысли у меня есть, — сказал Никонов, — только не хочется его трогать. У старика большие связи, да и не тот у нас случай, чтобы применять крайние меры. Я думаю, что сначала нужно поговорить с самой Настей или её отцом.

— Сделали запрос на Кубу?

— Одним из первых, — ответил полковник. — Только я сомневаюсь, что их там найдут. Самолётом не улетали, и нет в списках пассажиров круизных лайнеров.

Сомневался он зря. Уже к концу следующего дня стало известно, что все трое, не скрываясь, живут в одном из двух самых дорогих отелей города Ольгин, проводят полдня на пляже Изумрудный берег и не стеснены в средствах.

— Кубинцы сработали очень оперативно, — докладывал генералу Никонов. — О Никитиных много узнали, потому что они, включая малышку, свободно говорят по-испански и за время отдыха со многими общались.

— Интересно, как они туда попали и откуда у подполковника полиции такие деньги, — сказал Можейко. — Вот что, Виктор Сергеевич, пошлите туда своих ребят. Несколько дней отдохнут за государственный счёт и заодно понаблюдают за Никитиными, а потом кто-нибудь подойдёт и деликатно поторопит с возвращением. Остальные пусть следят издалека. Я не исключаю того, что наш парламентёр забудет о задании и пойдёт паковать чемодан.

Встреча состоялась на два дня раньше, чем планировали фээсбэшники. Настя с Олей вышли из воды и теперь обсыхали, лёжа в песке. Мать купалась реже, а на песок не ложилась, предпочитая ему шезлонг. Они полдня проводили на солнце и загорели до черноты. У Насти было заклинание от солнечных ожогов. Обновляй его каждый день и загорай сколько душе угодно. Дорвавшимся до южного солнца Никитиным было угодно много, поэтому у всех трёх дам остались белыми только зубы.

Заиграл мелодией вызова материн телефон, и она поспешила достать его из сумки.

— Кто звонил? — лениво спросила Настя.

— Таня звонила, — отозвалась мать. — Сдала последний ЕГЭ.

— Она ещё не заморила отца голодом? — сказала Настя, переворачиваясь на спину. — Марк сможет только убрать в квартире. Готовить он не будет, его самого нужно кормить.

— Я думаю, что Таня готовит, — неуверенно сказала мать. — В крайнем случае можно сходить в кафе. Она быстро положила трубку, поэтому я ничего не успела спросить.

— Деньги некуда девать, а она по привычке экономит, — проворчала Настя. — Потом позвони сама. Так, за мной кто-то наблюдает!

— За тобой здесь многие наблюдают, — равнодушно сказала мать. — Красивая мордашка, стройная фигура, да и всё остальное уже вполне женское. Пусть смотрят. Им приятно, а тебя не убудет.

— Тут другое, — возразила Настя. — Я давно не обращаю внимание на тех, о ком ты говоришь. Это уже не любование, а наблюдение. Сейчас разберусь.

Она поднялась и подошла к лежавшему на песке парню.

— Привет! — сказала девочка, садясь рядом с ним. — Руссо туристо? Тебя можно закадрить или ты облико морале?

— Что? — растерянно спросил он, уставившись на неё широко открытыми глазами.

— Кто прислал? — спросила Настя. — ФСБ или другая контора?

— А как ты узнала? — не отвечая на вопрос, спросил он.

— Когда на мне протирают взглядом дырки любители красивых девчонок — это приятно, — сказала она. — Конечно, им ничего не обломится, но начинаешь смотреть на себя иначе. Но ты на меня смотрел, как Глеб Жеглов на Ручечника. Что вам приказали?

— Понаблюдать, чем вы занимаетесь, а потом поторопить с отъездом домой, — ответил агент, которого пришлось подтолкнуть магией. — Лучше тебе самой разобраться с нами, чем без тебя начнут разбираться с твоими родственниками.

— И как стали бы торопить? — поинтересовалась Настя. — Надеюсь, не ногами?

— Просто передали бы, что есть такая необходимость, — сказал он. — Никакого принуждения не было бы. Когда вы собираетесь возвращаться?

— Через день-два, — ответила девочка, — так что зря вас сюда посылали. Хотя курорт здесь хороший. Но если ты хочешь хоть немного на нём отдохнуть, немедленно уходи в отель, иначе весь обгоришь. Всё равно мы здесь только отдыхаем, а сейчас уйдём обедать.

Закончив с ним разговаривать, Настя вернулась к своим.

— Этот кадр из ФСБ, — сказала она матери. — Не нервничай: нас не будут здесь брать, но дома уже наверняка готовят комитет по встрече. Сказал, что только наблюдают, а через несколько дней скажут, что пора возвращаться. Мне здесь уже надоело, поэтому вернусь с удовольствием.

— И совсем не боишься? — спросила отошедшая от испуга мать.

— Самую чуточку, — призналась Настя, — и больше за вас, чем за себя. Надоело мне бояться, мама. Я ведь с самого начала знала, что придётся договариваться, просто хотелось немного отдохнуть. На меня смогут давить только через вас, но и у меня до фига рычагов. Пусть только попробуют, я с ними тогда поиграю в игру "кто самый крутой". Вставайте и пошли на обед, а то этот придурок сейчас изжарится. Я его отпустила, а приказ наблюдать остался. Непонятно, почему прислали такого молодого, наверное, из-за знания испанского языка. Приехал без капли загара и полез на солнце в одних плавках! Хоть бы взял зонт. О чём только думают!

— Да, пошли, — согласилась мать, вставая с шезлонга. — Мне уже тоже захотелось домой. Благодаря тебе я отдохнула так, как не отдыхала никогда в жизни.

— Тогда можно пообедать и улететь, — предложила Оля. — Я уже по всем соскучилась, а больше по деду. А эти пусть ищут, куда мы девались.

— Так и сделаем, — решила мама. — Идите смывать песок.

Они поели, собрали свои вещи и рассчитались за номер. Ушли из женского туалета. Настя взяла одной рукой саквояж, и второй прижала к себе сестру, а мать обняла их обеих. Сфера на такую компанию появилась раза в полтора больше обычной. Настя финишировала над сквером и через несколько минут уже обнимала сначала отца, а потом Таню. Марк обниматься не стал, но тоже был рад их возвращению.