Ласурские хорьки

Мгла истончилась, открывая герцога рю Вилля, сидящего за столом в своём кабинете и заглядывающего в стоящее на столе магическое зерцало.

— Для тебя я всегда свободен, дорогая, — плотоядно улыбнулся старый пират, — ты же знаешь!

Архимагистр фыркнула.

— Прошло время, когда мне нужна была эта свобода, Трой!

— Я всегда надеюсь на лучшее, — улыбка герцога стала мечтательной, — какие были времена, Ники! Помнишь стол в королевском кабинете?

— Он был жёсткий!

Рю Вилль сделал вид, что обижен, спросил, насупившись:

— Отвечай, по какому делу ты потревожила такого занятого человека, как я?

— Полагаюсь на твою феноменальную память, — волшебница подалась вперёд, — скажи мне, кто это: высокий, смуглый, с короткими черными волосами и повадками одновременно аристократа и убийцы, носит именное оружие и недавно вернулся из Драгобужья?

Троян, напротив, откинулся назад, в задумчивости чуть поправил зеркало.

— Зачем тебе это, Ники? — спросил он. — И не вздумай мне лгать!

— С ним путешествовала девочка, которая меня заинтересовала. Выпускница Грапатукского магического университета. У меня на неё большие планы, и я хочу знать, в каких она отношениях с...

Ники посмотрела на рю Вилля очень выжидающе!

— Граф Ягорай рю Воронн, сын герцога Атрона Рю Воронн, нынешнего Первого посла в Крее.

— Чем он занимается?

— Тебе нужна официальная версия или неофициальная? — прищурился Троян. — Напомню, неофициальная подразумевает нераспространение под угрозой смертной казни.

— Обе, — ослепительно улыбнулась Никорин.

— По официальной, он завязан с гномьим преступным миром, который носит общее название 'кватарта'. Занимается контрабандой, выполняет их поручения, иногда достаточно опасные.

— Интересный парнишка вырос у Первого посла, — протянула Ники. — Воевал?

— В полке Его Высочества Аркея в звании лейтенанта. Оружием его награждал лично король за прикрытие отступления наших частей через реку Вивицы у Крейской границы.

— А дальше? — глаза Ники горели, как сапфиры, сквозь которые виднелся отсвет от пламени.

— Неофициально — рю Воронн тайный агент Редьярда на территории Драгобужья.

Никорин совершенно неприлично присвистнула.

— Я балдею от твоего свиста, Ники! — Троян сцепил пальцы, украшенные массивными перстнями. — Из тебя вышел бы отличный юнга!

— Когда ты заваливаешь меня комплиментами, это означает, что разговор поддерживать не намерен, — хмыкнула волшебница. — Ягорай вернулся относительно недавно, ты уже успел обсудить с ним его... путешествие?

Герцог отрицательно качнул головой. Серьга, усыпанная радужниками, вспыхнула многочисленными искорками.

— Я бы хотела поприсутствовать, — мурлыкнула Ники.

— Я бы хотел знать, в чем причина, — в тон ей ответил Троян.

С минуту они меряли друг друга взглядами, отмечая прелесть противостояния с равным по силе противником. Архимагистр сдалась первой, точнее... сделала вид.

— Сейчас зайду к тебе, — пожала она плечами, — только переоденусь.

— Зачем? — заинтересовался рю Вилль. — Приходи как есть...

— Будем вспоминать о столах и кушетках? — понимающе улыбнулась Ники. — Нет уж! Разговор нам предстоит серьёзный!

— Ах вот как! — пробормотал герцог. — Тогда я жду и ни о чём не вспоминаю!

— Ты — золото! — серьёзно сказала архимагистр. — Скоро буду!

Ладонью стёрла прореху в воздухе, оставаясь в одиночестве. Постучала тонкими пальцами по столу, насвистывая известную матросскую песенку и чему-то улыбаясь. А затем решительно встала и направилась в гардеробную.

* * *

Уже вечером после экскурсии по городу Ягорай забрал Вителью и компанию к себе. Первую ночь под одной с ней крышей он спал, как младенец, ибо ощутил, как отпустила тревога, поселившаяся в сердце с тех пор, как 'хорьки' попали в черту города. Под лесным пологом никто не мог претендовать на сердце его маленькой волшебницы, а в городе 'хищников' было полно, один маг в магазине чего стоил! Яго отдавал себе отчёт в том, что Вита — пока — не принадлежит ему и вольна жить своей жизнью, но дремучее яростное чувство знакомое всем мужчинам — ревностного собственничества, уже проросло корнями в душу. Стоило только вспомнить, как она выгибалась в его, Ягорая, руках, и представить рядом с ней кого-то ещё, как разум застилала ярость, пугавшая самого Рю Воронна. Пожалуй, такое с ним случалось впервые, поскольку женщинами Яго предпочитал пользоваться, не подпуская на расстояние сердечных тайн, откровенных разговоров и признаний.

Но проснувшись ранним утром он больше не смог заснуть. Мысль, что предмет его страсти находится совсем рядом, сворачивала волю в жгут, вызывала физически ощутимую тоску в ладонях, жаждавших прикосновений, и не только в них! В результате Ягорай сбежал из дома, оставив Вите записку, что уходит по делам на весь день. Одновременно мучаясь от неразделённых чувств и посмеиваясь над самим собой, он принял решение пожить это время у своего друга и однополчанина оборотня Лихая Торхаша Красное Лихо.

Поздно проснувшаяся Вителья сначала никак не могла понять, где находится. Даже руку испуганно вскинула и потрогала шею — коли вокруг такая роскошь, а ожерелье на шее, значит, она в доме ан Третока! Но проклятой железяки на месте не оказалось! В очередной раз задумавшись над тем, носит ли её с собой тролль или припрятал где-то по дороге, девушка нежилась в кровати. Странно, что никто не разбудил её к завтраку!

Ответом на её мысли раздался деликатный стук в дверь.

Всполошённые мысли коснулись виска — неужели это Ягорай, а она ещё валяется в одной ночной рубашке, принесённой вчера Матушкой Ируной!

— Госпожа, вы проснулись? — послышался голос старушки. — Я всё жду, когда вы проснётесь, чтобы накормить вас оладушками! Снегу-то сколько выпало, ужасть!

— Заходите, — смущаясь, ответила Вита.

Жизнь в богатом доме отца приучила её просто относиться к слугам, но, судя по всему Ируна значила для Яго больше обычной служанки, и даже случайно обидеть её девушка не желала.

Ируна вошла, неся на подносе кувшин с горячей водой и полотенца.

— Умывайтесь, госпожа и спускайтесь прямо в кухню. И слугу своего захватите — он в соседней комнате спит. Коли у парня такое мрачное лицо — значит, аппетит должен быть хороший!

Вителья засмеялась невольно. Сунула ноги в купленные Яго тапочки и встала с постели.

— Меня зовут Вита, Матушка, — сказала она. — Прошу, не называйте меня госпожой. Я всего лишь недавняя студентка, которая приехала в Вишенрог продолжить обучение.

— Учиться — дело хорошее! — заметила старушка. Налила в миску на туалетном столике воды, повесила полотенца за спинку стула и с гордостью пояснила: — Наш Яго закончил Военный университет! Вместе с самим принцем Аркеем учился! И слава Пресветлой, учёба ему ума добавила, а то всё норовил из дома в лес сбежать! Уж отец-то, господин Атрон, и так нравом непрост, а тут вообще зверел. Бил мальчишку смертным боем, да Яго упрямый! Умывайтесь, го... Вита! Я вас оставлю покуда!

Ируна вышла, одарив волшебницу улыбкой.

Вита попыталась представить Яго мальчишкой и почти увидела непокорные вьющиеся космы, безжалостно остриженные им при поступлении в университет, худое лицо мрачного подростка с глазами дикого зверя... Ему стоило бы родиться оборотнем, но Боги распорядились иначе, вызвав на свет человеком и поселив в семью, где он был явно не нужен. Бить ребёнка? Отец никогда не лупил её братьев, хотя проказничали они ещё как! А к самой Вителье относился со спокойной нежностью, которой ей так не хватало среди добивающихся её внимания однокашников. У Яго же было совсем другое прошлое. Судя по горьким ноткам в голосе Ируны — совсем, совсем другое...

К завтраку Вита надела одно из новых платьев, купленных вчера. Домашнее, простого кроя, цвета вереска. С высоким воротом и закрытыми рукавами. Как ни хотелось Вителье примерить на себя один из тех нарядов, что позволяла Ласурская мода, в неброской удобной одежде она ощущала себя увереннее. Всё-таки была для Вишенрога чужестранкой, покуда не ставшей своей.

Яго дома не оказалось. Ируна передала записку, прочитав которую девушка ощутила разочарование. Похоже, видеть черноволосого, говорить с ним, иногда касаясь, становилось для неё необходимым!

За завтраком она внимательно слушала рассказы Матушки Ируны. Та, видимо соскучившаяся по общению, изливала на гостью поток воспоминаний, комплиментов хозяину и вопросов о самой Вите. От последних волшебница уклонялась, как могла, а воспоминания бывшей няньки слушала с интересом и ужасом. Такого детства, какое случилось у Яго, она даже представить себе не могла!

Поблагодарив за вкуснейшие оладьи, Вита встала из-за стола с чувством горечи за человека, который становился ей дорог. Только теперь она начинала немного понимать его закрытость от мира, непостижимость, холодность. Обладая от природы живой любознательной натурой, Ягорай рю Воронн был вынужден скрывать её, чтобы не навлечь гнева отца, держащего в страхе домашних, регламентирующего каждое их движение. И в конце концов научился скрывать так хорошо, что стал другим человеком.

Дробуш, завтракавший вместе с ней, покачав головой подытожил общее ощущение:

— Плохой человек этот господин Атрон!

Кипиш, при завтраке не присутствующий, объявился одним голосом:

— Дома сидеть не будем! Куда отправимся?

— Давайте навестим наших гномов? — предложила Вита, поднявшись в свою комнату. — Я скучаю!

— И я! — неожиданно признался Дробуш.

В воздухе проявилась старуха, почесала в затылке и недовольно призналась:

— Я тоже! Куда идти-то?

— Понятия не имею! — растерялась девушка. — Это Яго у них был, а мы ещё не ходили!

— Меня просите! — раздулся месяц до полной луны. — И будет вам адрес!

— Кипиш-всевидящий, — взмолилась Вителья, — приведи нас к дому Йожевижа Синих гор мастера и его невесты!

— Следуйте за мной! — кокетливо подмигнула черноволосая красотка и полетела к выходу из дома, вихляя бёдрами, как настоящая.

Вителья схватила плащ, переобулась и поспешила за божком.

Нужный дом располагался на границе Квартала Мастеровых и Квартала Пресветлых башмаков. Он стоял на второй линии в кольце других строений, не имея фасада на улицу. Рядом разливалась огромная лужа, по берегам поросшая осокой, в которой плавали утки и гуси, а на мели валялись, будто затонувшие королевские галеоны, две упитанные свинушки.

Йож сидел на крыше, большая часть которой красовалась свежей зеленью черепицы, и держал молоток. Из печной трубы, наскоро выведенной в форточку, шёл дымок. Вкусно пахло оладьями и грибной запеканкой. Открылась дверь и на укреплённое свежим брусом крылечко вышла... девица в меховых сапожках и расстёгнутом камзоле, надетом прямо поверх домашней туники. Рыжие волосы солнечным ореолом обрамляли её лицо, а само лицо — простое, неказистое, курносое, светилось таким неизбывным счастьем, что у Виты заныло сердце.

— Зоя! — обрадовалась гномелла и сбежала с крыльца прямо в объятия волшебницы. — То есть, — она церемонно поклонилась, — прошу меня простить — Вита! Как я рада вас видеть! Дробушек! Кипиш!

— Други! — приветственно потряс молотком Йож. — Я сейчас! Спущусь только!

— Заходите в дом! — приглашала между тем Виньовинья. — Угощу вас морсом и оладушками!

— Буду к пиру! — кратко ответствовал божок и с подозрительно благостным видом улеветировал к балдеющим свиньям.

Войдя в дом, Вита с интересом огляделась. Скудная обстановка комнаты включала большой стол, пару свежеструганных скамей, старую печь с новыми трубами и огромный двустворчатый шкаф, видимо, оставшийся от прежних владельцев. У входа, на самодельном верстаке были свалены многочисленные инструменты. В приоткрытую дверь в противоположной от входа стене виднелась почти пустая комната, в которой стояла большая кровать.

— Присаживайтесь, гости дорогие! — хлопотала гномелла, расставляя глиняные тарелки и мисы, снимая с печки чайник и водружая его на стол. — Рассказывайте, как у вас дела?

— Виньо, я приземлился благополучно! — сообщил со двора Йож.

— Ужасно боюсь, — шёпотом пояснила гномелла, — что он однажды сверзнется с крыши. Поэтому он мне отчитывается!

— Лучше скажи, — скрывая улыбку, спросила Вита, — ты ходила в Школу целителей?

Виньовинья неожиданно помрачнела.

— Не хватает ей денег на обучение, — пояснил от дверей вошедший Йожевиж. — Цены в этом году подняли...

Он подошёл к подруге и, обняв её обеими ручищами, крепко встряхнул.

— Ну, ничего! Нам бы на первый год наскрести, а там она себя покажет, и, глядишь, платить не придётся! А может быть, ей даже королевскую стипендию дадут!

Гномелла тут же заалела щеками.

— Ну, ты скажешь тоже, Йож, стипендию!

— Дадут! — уверенно кивнул тот. — Ты же у меня талантливая!

Вителья хотела поддакнуть, но визг всполошённых свиней резко нарушил тишину, лишив её возможности сказать что-либо, а остальных — это услышать.

— Пируем? — спустя пару минут появился донельзя довольный Кипиш и уселся во главе стола на сам, собственно, стол.

Пока Виньо раскладывала ещё тёплые оладьи, наливала из крынок в миски сметану и мёд (божок затребовал себе отдельную миску, полную им до краёв), Вителья раздумывала, чем может помочь подруге. В Ласурии, в отличие от того же Драгобужья, где студенты оплачивали все годы, проведённые в высших учебных заведениях, существовала так называемая первично-тестовая система обучения. За первый год учёбы платили все без исключения. От оплаты во второй и последующие годы освобождались те, кто демонстрировал постоянно высокий уровень знаний и готовности их получать. С третьего года обучения лучшим ученикам выплачивалась стипендия в размере усреднённого жалованья обычного подмастерья, однако для её получения студент-целитель обязан был устроиться в одно из рекомендованных городских заведений на правах стажёра.

Дочь Цехового старшины Виньогрета несомненно была талантлива. Что же касается денег...

— Вита, — позвал её Кипиш, — ты хочешь, чтобы я нашёл Яго и Дикрая?

Волшебница изумлённо посмотрела на него. Божок читал даже те мысли, которые ещё не были осмыслены!

— Чего ты удивляешься? — кошачья морда с блаженным выражением лакала мёд из миски. — Наша с тобой связь крепнет. Ты учишься верить в меняу, я — понимать твои тайные желания. Да, и ещё! Нас опять никто не слышит!

— Найди их, — попросила Вителья, — и спроси, можем ли мы подарить долю, от которой ты отказался, Йожу с Виньо?

— Я их лучше сюда притащу, — отставляя миску, заявил свирепый воин. — Давненько не собирались вместе!

Спустя мгновенье во главе стола образовалась пустота.

'Давненько' — означало всего лишь пару дней. Вгрызаясь в восхитительно нежную оладью, Вита невольно порадовалась тому, что божок тоже привязался к ним. Ко всем!

От неожиданного громкого хлопка воздуха над ухом она чуть не подавилась. На её плечо тяжело опёрся ошеломлённый Дикрай, босой и с голым торсом, покрытым капельками пота. Ягорай, одетый по последней столичной моде, оказался у окна. Его рука привычно искала рукоять меча у пояса, но не находила.