Чёрный пёс Элчестера. Часть третья.

Обманный выпад, атака — отражение. Секира, просвистев, взлетела в воздух над головой Фрэнсиса, и он, парируя, вскинул свое оружие. Топор скользнул вдоль лезвия меча и с лязгом врезался в гарду. Со стороны это выглядело так, будто воздух отвердел у пальцев юноши и задержал удар. Робер насмешливо оскалился, рассудив, что противник не может освободиться: секиру заклинило между гардой и её лучом, защищающим рукоять. Несколько долгих секунд — глаза в глаза, чужое дыхание на лице...

Робер ударил кинжалом.

Лорд, зарычав, перехватил руку Робера, сжал его кисть и изо всех сил врезал коленом в пах. Бургундец охнул, упал, и застрявшая секира вылетела из рук, оставшись в гарде рыцарского оружия.

Капитан вскочил, хватая ртом воздух, но Фрэнсис, освободив, наконец, свой клинок, отнюдь не был склонен играть в благородство.

— Чёрт... — тяжело дыша, выдавил мессир. — Ты... гад... подлый удар...

— Мы не на турнире, — сухо ответил норманн. — Снимай штаны.

Робер уставился на графа испуганными, непонимающими глазами. Тот скупо усмехнулся.

— Не беспокойтесь, сударь, ваша честь не пострадает. Снимай штаны, или я сниму с тебя голову твоей же секирой.

— Фрэнсис... — нерешительно вмешалась Милица. — Что ты задумал?

— Отвернитесь, мадам, зрелище будет не для ваших глаз, — коротко приказал муж.

— Фрэнсис, оставь его! Он же безоружен!

— Когда он угрожал нам, будучи во главе своей шайки, он тоже полагал, что мы беззащитны.

— Но ты же — не он!

— Леди Милисента, вы хотите, чтобы в следующий раз он отдал на поругание своей своре другую девушку?

— Нет, но...

— Отвернитесь, миледи; займитесь, наконец, раненым. А ты снимай! — рявкнул, теряя терпение, лорд.

Милица, робко оглядываясь, отошла и присела над ослеплённым Жоффруа. Фрэнсис хмуро смотрел, как на лице Робера высокомерное выражение сменяется смятением. Гордость проигрывала в борьбе со страхом. Что ж, подлецы в большинстве своём всегда трусы...

— Будь ты проклят! — дрожащим голосом выкрикнул капитан, развязывая штаны и спуская их до колен. — Доволен? Ты унизил меня — и теперь доволен?!

Не ответив ни слова, граф коротким взмахом меча срезал негодяю гениталии. Робер, нечленораздельно воя, рухнул на траву, зажимая руками рану и не смея шелохнуться от ослепляющей боли. Сквозь пальцы, впитываясь в землю, хлестала кровь.

— Если ты выживешь, твоё счастье, — холодно произнёс Фрэнсис, бросая рядом с бургундцем его секиру. А потом повернулся к своей супруге: — Вот и всё, Мили. Думаю, пятерых лошадей для нашего отряда более чем достаточно. Нам уже не надо идти в деревню. Снимай морок.

Милисента, белая как полотно, беспрекословно сняла свои чары. И, не поднимая на мужа глаза, тихо сказала:

— Ослепшего мы возьмем с собой. Я...

— Мили... — лорд осторожно коснулся плеч Милицы, хотел обнять, но девушка вывернулась.

— Не прикасайся ко мне! Прости... Не сейчас... Я...не могу... Фрэнсис, это было жестоко!

Робер смотрел на них белыми от боли, ничего не видящими глазами. Девушка подошла к капитану стражи и, присев возле на корточки, коротким заклятьем остановила кровь. Бургундец уронил голову на землю и больше не двигался.

Граф вздохнул, поднял Жоффруа на руки и взвалил на спину коню. Затем взял поводья у ещё двух лошадей, Милица — у оставшихся, и молодые люди покинули овраг, оставив благородного мессира на милость судьбы.

Конец третьей части

Шосс — верхние узкие штаны.

Лесная страна — древнее название кантона Во с центром в Лозанне.

Thy — форма притяжательного местоимения "твой", в противоположность your — "ваш". Была очень употребительна в английском вплоть до XIX века, наряду с другими формами личного местоимения "ты": thou, thee, thine. До сих пор употребляется в поэзии, в религиозных текстах и встречается в разговорной речи жителей некоторых областей Великобритании.