Король прекрасно понимал, что папская инквизиция не ручная собачка, которую можно натравить на неугодных, но в данный момент их интересы совпадали. К тому же лакомый кусочек, обещанный лично падре Паоло, позволял ему настаивать на некоторых чисто своих интересах.
— Да, кстати, мне вчера принесли бутылку вина. Я бы попросил проверить на наличие яда. Вряд ли, конечно, но чем черт не шутит. Бутылка осталась в гостевых покоях, и если ее подменят, я пойму.
Ксавье немедленно принял позу смиренного ангела, и даже руки перед грудью сложил... ответить ему не дал сапог инквизитора больно наступивший на ногу.
Паоло благостно улыбался, слушая отчет "капитана".
— Вы преуспели во многом. Вы просто находка для отдела специальных расследований, сын мой. Чудесно, значит, улей растревожен и загудел, — по лицу инквизитора поползла довольная ухмылка, он явно почуял добычу. — Вы же знаете, все люди страдают в той или иной степени вольнодумством, вместо того, чтобы исполнять свои прямые обязанности, — он сверкнул глазами в сторону Фернандо, — Так что ересь я найду всегда, был бы повод. А этот так называемый монастырь, просто кишит этими поводами. И вы сейчас подтвердили многие мои подозрения. У меня полно свидетельств о том, что они занимаются лечением крестьян... при чем такими способами, которые вызывают подозрения. В кузню явно свозили какое-то оборудование... жаль, они видимо успеют его уничтожить. Они наверняка занимаются богомерзкой алхимией... но до конца следы такого рода деятельности уничтожить невозможно... и мы их найдем, — он наклонился и поймал на руки свинку, — Правда, моя хорошая? Этот забавный пятачок стоит всех наших специалистов вместе взятых, — Паоло усмехнулся, — И вино мы ваше тоже проверим, всеми имеющимися у нас способами. Что же касается пострига вашего юного и весьма неразумного герцога... то... ну если мы обнаружим в монастыре ересь, то какое же тут монашество? Принятое в ереси? Оно как минимум недействительно. А вот то, что это юное дитя польстилось на уговоры еретиков... и значит его душа слаба... и ис-ку-ше-на, — Фратори многозначительно посмотрел на Фернандо, поглаживая свинку, — Но Святая Инквизиция мудра и милосердна, я думаю, что скидку на возраст и заблуждение можно сделать.
Фернандо сжал челюсти. Что ж, падре высказался вполне прямо. Но его это не устраивало.
— Падре, позволю Вам напомнить о неких дополнительных, если можно так выразиться, аспектах нашего сотрудничества, — он многозначительно посмотрел на папского инквизитора. — Надеюсь, вы понимаете, что столь малый пустяк, как снятие монашества с одного запутавшегося отрока до того, как найдется ересь в монастыре, стоит многого? Я думаю, этот отрок с удовольствием нам расскажет о способах, с помощью которых юные души затягиваются в еретические сети. И я думаю, — последнее слово было произнесено с особым нажимом, — Вам это будет тоже очень интересно. Разве не так?
Играть в такие игры было привычно, они не затрагивали никаких струн в душе мужчины, только в разуме.
— Ну что ж... это мне кажется разумным, — Паоло кивнул, отмечая про себя, как много хлопот позволяет себе его величество из-за этого мальчика, — Надеюсь, окажется, что он просто заблудшая овечка, а то ведь... еретиками бывают не только монахи... настоящие или бывшие, — как бы между прочим заметил Фратори и направился к карете, а потом, украдкой обернувшись, показал ухмыляющемуся Ксавье кулак, сверкнувший перстнем с огромным рубином... инквизитор конечно не видел под капюшоном ухмылки, но не сомневалась, что она имеет место быть.
Фернандо про себя улыбнулся — управлять инквизитором было так же просто, как и любым из его подданных. Кусок пожирнее — и все. Ему это на руку. Забравшись в карету следом за инквизитором, он уставился холодным взглядом на юношу — сейчас первую скрипку должен вести падре Паоло. Посмотрим, что скажет юный герцог.
Паоло улыбнулся мальчику отеческой улыбкой, а цепкий взгляд в это время оценивающе скользил по юному герцогу, прощупывал.
— И так, сын мой, давно ли ты лелеял мечту, посвятить себя Господу?
Появление инквизитора было ожидаемо Луисом. Юноша был так измотан, что даже не мог сейчас скрывать свои эмоции. Лгать? Сюда пришли узнать не правду, а получить нужные сведения.
— Я уехал из дома стать послом в Бессарабии. — ответил честно. — Я не собирался быть монахом.
— Честность, это очень похвально, дитя мое. И что же заставило тебя изменить свое решение? Сменить желанную стезю на похвальный, но сложный путь отречения от мирского?
Луис перевел взгляд на короля, а затем его глаза вернулись к инквизитору.
— Я не собирался и не буду монахом. — повторил он с холодным лицом. — Это все произошло против моей воли.
Фернандо продолжал также холодно смотреть на юношу. Значит, его предположения оправдались. Осталось только выяснить как и кто встал на его пути. Пощады он не собирался давать никому.
— Расскажи, что именно произошло? — спокойно продолжал Фратори. — И кто тебя на это вынудил и каким образом?
— Меня остановили вооруженные люди по дороге в Аласию, где живет мой дядя, среди ночи, и заперли в монастыре на два месяца. Это сделал аббат Себастьян. Я под давлением подписал отречение от наследства в пользу монастыря.
— И это все? Ты просто подписал бумаги? Ты давал какие-нибудь клятвы?
Король опасно сузил глаза. Слишком просто. Он внимательно смотрел на юношу, впитывал все его реакции. Слишком просто. Они приехали убрать падре Себастьяна, и им его преподносят на блюдечке. Открыв дверь, он крикнул:
— Рауль! Кнут!
И повернулся к юноше, оценивая его состояние.
Луис вспомнил это показательное действо с деревом и внутренне сжался. Все-таки наказание последует.
— За что?
Фернандо смотрел на Луиса. Слишком яркая реакция. Слишком. Не отрывая от юноши взгляда, он протянул руки. Почувствовал тяжесть кнута, мужчина пропустил самый кончик между пальцами, играя им, завораживая, приманивая бедную птичку.
— Падре, мне кажется, нужно еще раз спросить герцога об истинных мотивах его монашества.
Кончик кнута опять ласково пробежал по пальцам мужчины.
Юноша сглотнул. Он сказал правду. Какая изощренная месть за бегство. Как легко сейчас давить. Луиса просто разорвали противоречия и внезапно ударившая в голову кровь. Сколь был он робок минуту назад, столь отчаян и глуп теперь.
— Я еретик! — рыкнул прямо в лица обоим допросчикам. — Я вас презираю. И предпочту костер, чем отвечать на глупые вопросы.
— Я не уверен, что факт монашества вообще имеет место быть, — Фратори откинулся на спинку сиденья, не обращая внимания на выпад мальчишки. — Чтобы стать монахом, мало подписать какие-то документы... Ну мало ли герцогу захотелось заняться благотворительностью по велению юной души... Ну и в чем же твоя ересь, дитя мое? Поведай же нам о своих убеждениях.
— Достаточно того, что вы мне противны. — отозвался Луис. — Вас это устроит, падре? — продолжил грубить юноша, сжимая кулаки. — С какой стати я обязан вам рассказывать, зачем и почему занимаюсь благотворительностью? — Внезапно герцог вытащил нож из рукава и приставил себе к горлу. — Одно движение, и я сам совершу суд.
Фернандо лениво улыбнулся. Глупыш. Легкое движение — и руку юноши оплел кнут, дернуть — и кинжал выпал из обожжённой ударом руки. Мужчина так же лениво подтолкнул к себе кинжал ногой.
— Падре, Вам не кажется, что юный герцог как-то очень странно отвечает на ваши вопросы?
Фратори со скучающим видом скользнул взглядом по распалившемуся до истерики по мальчишке.
— Да уж, дитя совсем запуталось, — согласился Паоло. — Возможно, его даже чем-то опоили, мальчик явно перевозбужден и неадекватен. Монашеством тут и не пахнет. К тому же, он сам только что подтвердил, что это была всего лишь благотворительность.
— Идите вы ко всем чертям! — Луис вскочил и рванул к двери.
"Малыш, карета слишком мала для таких выкрутасов", — подумал Фернандо, ударив герцога по беззащитной голени, как только тот попытался что-то сделать. Луис тут же упал, больно стукнувшись плечом о дверь кареты.
Мужчина лениво прижал его сапогом к противоположной скамье:
— Луис, предупреждаю последний раз — отвечай честно, иначе тебе не поздоровится.
— Мне нечего вам сказать. Я подписал бумаги, меня били, и я сбежал. Все.
— Кто бил? — заинтересовался Фратори, — И по чьему приказу?
Луис задыхался.
— Не знаю.
— Капитан, у вас слишком грубые методы, — заметил Паоло. — Дали бы вы его мне, я бы на нем ни одного лишнего синечка не оставил, но он бы мне всеееее рассказал, — по губам инквизитора скользнула змеиная улыбка, — Опиши, как они выглядели, как тебя били? — продолжил он допрос.
Фернандо усмехнулся. Да, ни синячка. Но уже через полчаса любой бы вопил от ужаса, лишь бы его освободили.
— Вы знаете, падре, мне кажется, что дедовские методы сейчас подходят. И можете называть меня ваше величество, я не обижусь.
Он посильнее вонзил каблук в плечо Луиса. Не сломав, конечно, но нужные чувствительные точки он знал.
Луис завопил.
— Это был Кристиан Легрэ. Я уже сказал. Он связал мне руки и бил по лицу и по телу. А потом пытал.
— Как скажете, ваше величество, — усмехнулся Фратори, — Дитя мое, я бы посоветовал напрячь твою память и припомнить, КТО отдал этому Кристиану Легрэ такой приказ... Он ведь помощник аббата Себастьяна, верно? — задал он наводящий вопрос.
— Я не знаю. Клянусь. — герцог уже не сдерживал слез. Кошмарная ночь сменилась не менее кошмарным утром. Силы иссякали, тело отказывалось слушаться и теперь просто привалилось к сидению, к которому его прижал сапог. Все равно, что дальше, они все равно не отстанут. — Им управляет аббат Себастьян. Больше я ничего не знаю.
Фратори вопросительно посмотрел на короля. Лично его результаты допроса вполне удовлетворяли.
— Дитя мое, — он снова повернулся к герцогу, — ты ведь не откажешься письменно подтвердить все свои слова?
Фернандо отпустил герцога, наблюдая за ним. Не похоже, что обманывает. Ну что ж, можно проверить и позже.
— Слова, что угодно. Оставьте меня в покое. — Луис закрыл глаза и положил голову на сидение.
— Падре? — мужчина вопросительно посмотрел на Паоло. — У вас ведь есть нужная бумага? Дайте герцогу ее подписать.
— Пусть он лучше сам, своей рукой напишет все свидетельства. А то ведь, согласитесь, как-то некорректно давать подписывать бумагу о том, что его вынудили силой и пытками подписать другую. — Паоло жестом подозвал Рауля и попросил бумаги и чернил.
Практически все следующие четверть часа Луис под диктовку писал показания, а когда подпись была поставлена, откинулся на сидении. Он ужасно хотел спать. Забыться и забыть. Голова болела от выпитого ночью. Но разве это кого-то волновало.
18
Когда обоз показался в воротах, Себастьян еще не был в курсе побега герцога, но он сразу почувствовал своей тонкой шкурой, что все идет не так. Слишком сильна была интуиция у этого человека и слишком долго он прожил на земле.
Мужчина вышел навстречу карете и низко поклонился появившемуся из нее падре Паоло, изучая того черным немигающим взглядом.
— Приветствую вас, падре Паоло, в нашей обители, — голос аббата снизошел до поклонения. — Мы давно ждем вас и уповаем на вашу милость и спасение от случившегося в наших стенах.
На этот взгляд и приветственные речи Паоло ответил сладкой улыбкой, которая, наверное, должна была символизировать благость.
— Да благослови вас Господь, падре Себастьян... И что же случилось такого в ваших стенах, с чем не сумел справиться тот, кто милостью божьей был поставлен управлять ими и наставлять братьев, укрывшихся в них от мирских соблазнов? Или милость божья оставила вас, Себастьян? — он подпустил в голос яда, хотя продолжал благосклонно улыбаться.
— Лишь милостью Господней и живы до сих пор, но человеку ведь неведомы божьи промыслы, и лишь вам, как человеку, посланному во спасение наших душ, доступны тайны, которые укрыты от глаз человеческих, — аббат подошел к инквизитору, склонился и поцеловал его руку. — Не при свидетелях пойдет разговор мой, падре Паоло.
— Мы с вами еще поговорим, падре Себастьян... и без свидетелей... и при свидетелях, — кивнул Фратори. — Но, надеюсь, Господь не обделил вас такими добродетелями, как терпение и гостеприимство? Мы были в дороге полночи, торопясь прибыть под сень монастырских стен, — Паоло краем глаза видел, что Ксавье-таки не усидел в карете и уже выбрался на двор, с любопытством осматриваясь. И пока инквизитор не запрет его в отведенных им комнатах и еще раз не... наставит на путь истинный, покоя ему не будет.
— Конечно, падре Паоло, прошу следовать за мной. — аббат сложил руки на груди со смирением, оглядывая обоз, казалось бы, вскользь, но на самом деле подсчитывая гвардейцев и прибывших лиц. Он увидел странную фигуру и вычленил ее сразу среди прочих. Рыжий локон? Забавно. Раз уж пожаловали в ловушку, падре, так идите следом. Достаточно будет одного вашего неверного шага... А вот и бравый капитан пожаловали. Новый смиренный кивок.
Фернандо стоял около кареты, держа своего коня под уздцы, и лениво осматривал монастырский двор. Ум быстро фиксировал при свете дня то, что изменилось со вчерашнего вечера. Незначительные, казалось бы, изменения, настораживали. С чего это вдруг у части домов, в том числе у некоторых келий, до сих пор закрыты ставни? Надо будет пройтись еще раз по монастырю, посмотреть на все своими глазами.
Встретившись глазами с падре Себастьяном, мужчина опять, с таким же скучающим видом, отвесил изящный поклон.
Луис продолжал тихо сидеть в карете.
Аббату не нравился капитан. Этот напыщенный щеголь на самом деле появился здесь не просто так. Мужчина еще пристальнее посмотрел на Фернандо, даря его самой благожелательной улыбкой, и повел падре Паоло и его свиту к гостевому дому, чувствуя, как начинает медленно заводиться от присутствия рыжеволосой бестии. Настолько откровенно она себя вела. А еще Себастьян был обеспокоен появлением некоторых обозов — явно с оборудованием для пыток. Серьезные обвинения в ереси? Нет, сюда приехали уничтожать. Довольно забавно, учитывая все обстоятельства дела и незнание деталей.
Паоло, бросив вежливое "Благодарю вас!", сделал знак своей свите, чтобы те следовали за ним. Ксавье, как только инквизитор повернулся к нему спиной, тут же бочком-бочком начал продвигаться на предмет прогуляться, иногда настороженно поглядывая из-под капюшона то на Фратори, то на "капитана", которого тоже немного опасался. Спать он не хотел, в карете выспался, а вот инквизитор его может запереть, как только их всех разместят на постой.
Себастьян краем глаза наблюдал за тем, как чучело, привезенное падре Паоло, метнулось в сторону, но сделал вид, что не замечает. Он дал знак закрыть ворота и повел свиту инквизитора вперед со словами: "Господь — пастырь наш!".
Паоло шел рядом с Себастьяном и строил в голове план на сегодняшний день.
— А скажите мне, падре, у вас же есть лекарня при монастыре? — абсолютно будничным тоном поинтересовался инквизитор, — Дорога была утомительной, что-то поясницу ломит, боюсь, не смогу уснуть. Может, там найдется какой-нибудь полезный бальзам?
