— Маленький мой... — Фернандо продолжал дразнить юношу, облизывая головку, постепенно прокладывая путь внутрь юного тела и в душу. — Ты такой вкусный...

Хотелось большего на мягкие слова и трепетную ласку, но король явно не хотел спешить, чем еще больше заводил попавшуюся в объятия птицу, умоляющую каждым вздрагиванием, каждым трепетным касанием и поглаживанием в ответ.

Внезапно мужчина отпустил мальчика и лег на него всем телом, вжав своим весом в перину. Напряженный член упирался в живот мальчика, а сам Фернандо смотрел в лицо Луиса с лихорадочным блеском в глазах.

— Запомни, милый — я тебя люблю и никогда не брошу. Ни ради кого, будь это божественный Аполлон. Повтори, — и опять король не давал никакого выбора своими словами, только выполнить его приказ, похожий на просьбу, или просьбу, похожую на приказ.

Задохнуться, утрачивая возможность дышать, попасть в ловушки всполошенных страстью глаз, и вот уже слова вырываются сами:

— Никогда не бросишь. Любишь меня.

— Люблю. До бешеной страсти. До боли, когда тебя нет, когда ты меня прогоняешь, когда ты меня не понимаешь, — Фернандо продолжал вдавливать юношу в кровать, руки заключили тонкие запястья мальчика в тиски. — Повторяй.

— Прекрати, — застонал беспомощно Луис, ощущая, как его запястья сдавливает невероятно, до острой боли. — Я не буду прогонять, не буду уходить... Прошу.

— Умница, — король склонился еще одним обжигающим поцелуем к юноше. — Запомни это навсегда. Теперь при любых сомнениях, при любых мыслях ты будешь это помнить. Всегда будут всплывать мои слова. Никогда не сомневайся во мне, в нас, милый. Смотри на меня.

С этими словами Фернандо отпустил юношу, согнул его ноги, прижав к груди. Скрутив желание сразу, немедленно овладеть таким призывным телом, начал медленно входить в Луиса. Мужчина тяжело дышал и кусал губы, и было непонятно, кто кого мучает медлительностью — он мальчика или наоборот.

— Да, да, хорошо, я... запомню, — вскрики сменились протяжным стоном. Было ощущение легкого жжения. Только осторожнее умолял теперь Луис. Прошу, не останавливайся... Еще...

Король овладевал мальчиком, рассматривая его как будто в первый раз видел. Тень от ресницы. Подрагивающие алые губы. Шрам от безумного поступка. Локон, прилипший ко лбу. Все это складывалось в гармоничную красоту, превосходящую все на свете. Как легенда, как вечность.

— Ангел, — шершавый шепот разорвал воздух на самом пике, когда Фернандо вошел в юношу до конца. И сразу же продолжил пытку тянущимися, как сладкая карамель, фрикциями.

Теперь темный дьявол вновь владел герцогом и затягивал его в свое безумие, где оставался лишь чернильный взгляд, темные волосы и сильное тело. Луис хватался за плечи Фернандо и почти плакал от того, как все сильнее становятся движения, стремящиеся получить ответ. Вжатый в перину, пригвожденный весом, юноша пытался слабо отвечать, приподнимая бедра, но каждый раз сдавался напору и жадности мужчины.

Все действия короля утверждали одно — мой. Губы шептали — мой. Разум опять опутывался паутиной владения — мой.

— Мой! — стон на пике наслаждения, когда открываются все, даже самые тайные, эмоции и дикая страсть опять превращается в нежность.

Прижав к себе плохо соображающего мальчика, Фернандо сбросил с кровати покрывало, которое они уже умудрились сбить почти полностью во время своего активного разговора, и укрыл обоих одеялом. На большее сил не хватило из-за почти бессонной ночи и потрепанных прошлыми днями нервов.

— Спи, милый, — король нежно поцеловал мальчика, почти проваливаясь в сон. — Нам нужно отдохнуть.

Луис проснулся среди ночи. Он помнил, как ожидал, что объятия Фернандо ослабнут, а потом и сам забылся и открыл глаза, когда в окно уже светила полная луна, а на душе скреблись кошки от того, что он не рядом с Кристианом. И еще печальнее казалось то, что они так сильно поругались до приступа, что их души разъединились навеки.

Герцог посмотрел на лежащего на спине короля, который видел сны, быстро накинул на тело блио и выскользнул из спальни, чтобы добежать до своих покоев и узнать, как барон. Видимо, вид у герцога был столь испуганный и помятый, что ночная сиделка впустила Луиса к мужчине, который лежал в подушках и тоже спал.

Подойдя ближе, герцог присел рядом. Он просто смотрел на Кристиана. Любовался, запоминал каждую черточку. И опять безумно боялся.

Ночь тянулась бесконечно долго. Дважды в комнату заходил мэтр Рамонд, но вскоре он убедился, что лучше Луиса за Кристианом никто не присмотрит, и лег спать на скамейке в соседней комнате — старому лекарю тоже необходимо было отдохнуть.

Первый луч рассвета коснулся окон, когда Кристиан проснулся. Увидев Луиса, он грустно улыбнулся.

— Давно тут сидишь?

Задремавший в кресле юноша сразу открыл глаза и бросился к Легрэ, чтобы наклониться к нему и поцеловать.

— Как тебе спалось? Позвать лекаря? Как ты себя чувствуешь?

— Мм, неплохо, — опешив, прошептал Легрэ. — Но этого старого садиста звать не надо, а то он снова напоит меня какой-нибудь дрянью, а мне от нее что-то в желудке нехорошо. — Кристиан задумчиво провел пальцами по шее юноши, по следам, оставшимся после удушения. — Тебе было страшно? — спросил он, хмурясь.

— Да, я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Милый мой, — герцог взял руку мужчины в свою и поцеловал, затем потерся щекой о ладонь. — Ты должен слушаться мэтра. Так ты быстрее поправишься.

— Я сбегу от него не завтра, так послезавтра, — ответил Кристиан, погладив юношу по волосам свободной рукой. Несмотря на внешне благополучие между ними оставался холод — Легрэ чувствовал его, как что-то неизбежное. Слова теперь были бесполезны и сделанного не исправишь. Да и Луис вряд ли сможет что-то в этом изменить. — Как Фернандо? Вы хоть ели что-нибудь?

— Не надо, — Луис почувствовал, как в нем поднимается беспокойство за Кристиана. — Прошу тебя. Он опять стал целовать руку мужчины, умоляя, одаривая своей любовью. — Для меня не сбегай. Я не хочу тебя потерять. Я без тебя умру.

— Я от тебя даже на тот свет сбежать не смог, Луис, а ты не сможешь меня потерять, даже если захочешь. — Кристиан приподнялся на локте и опасливо взглянул на дверь, потом сел и совершенно нагло притянул Луиса к себе, устроил на своих коленях и обнял двумя руками за талию. — Нам надо очень серьезно поговорить, правда?

Герцог кивнул. Он потянулся к Легрэ и обнял.

— Но только когда тебе станет лучше. Мы и так столько наговорили. Слова бывают такими неважными. Я люблю тебя... Мне страшно тебя потерять.

— Мне уже лучше, Луис. — Легрэ крепко прижал юношу к себе. — Не удар у меня. Меня сейчас хоть на коня и в бой, только... нам лучше сейчас поговорить.

— Это может быть обманчивым впечатлением, — юноша провел пальчиками по щетине. — Ты такой колючий, — добавил ласково. — И такой упрямый.

— А еще я — осел, — усмехнулся Легрэ, а сразу стал серьезен. — Я должен знать, что твориться с тобой, понимаешь? Я не умею угадывать тебя, как Фернандо... из-за этого я причиняю тебе боль. Я должен знать, Луис.

— Только мои глупости в голове и ревность. А еще мои приступы, когда я не контролирую себя и пытаюсь сбежать. Я открыт тебе... И хочу быть с тобой. Как тебе нравится... И мне, — Луис смутился еще больше, — мне тоже всегда нравилось. Ты сказал, что я терплю. Это не так.

— Я много чего сказал, — вздохнул Кристиан, целуя мальчика в висок, — и в своем большинстве не то, что думал. Я провоцировал тебя на ссоры, чтобы... дать тебе шанс освободиться от меня. Я не хочу причинять тебе боль... Игры — это другое, но когда ты страдаешь по-настоящему, я начинаю ненавидеть себя.

— Страдаю лишь если ты отказываешься от меня, — теперь Луис прижимался к барону всем телом. — Тебе надо поесть, умыться... Помочь тебе? Я прикажу согреть воды и... помою тебя.

— Хорошо. — Кристиан отпустил Луиса. Пальцы легли на шею, чуть погладили кожу, словно прося прощения. — Я люблю тебя и хочу только тебя... и Фернандо. Это та правда, которую я должен был сказать тебе вчера.

— Я знаю. Я бы пошел за тобой, если бы ушел. И не отпустил, — он поцеловал любимого в губы и направился за завтраком и водой. Мэтр сразу же зашел в спальню, чтобы осмотреть пациента и попросил, чтобы вода не была горячей и герцог не напрягал Кристиана.

Прошло около получаса, тогда слуги уже ушли, а Луис сам мыл сидящего в теплой воде бароном, намыливая мочало и скользя по его широким плечам.

Легрэ наслаждался их уединением, и это было хорошо. Не хватало только Фернандо, но Луис сказал, что с ним все хорошо и он спит.

— Мы с Фернандо все утрясли, — сказал Кристиан, вдруг обернувшись через плечо. — Я надеюсь, вы поговорили?

Да, они говорили. Луис покраснел. Так страстно и жадно.

— Вчера. Фернандо был очень убедительным, — герцог спустился на грудь, обнимая Кристиана сзади и теперь ведя пеной по груди.

— Он умеет. — Кристиан представил себе, как именно Фернандо убеждал Луиса и засмеялся. — Да уж, а мне достались только поцелуи. Это несправедливо.

— Тебе нужно было выспаться, но, думаю, Фернандо еще заберет все, что упустил, — юноша склонился и поцеловал Легрэ в шею. И снова покраснел. От воспоминания, что натворил... Наверное, не следует говорить... Не стоит упоминать, но... если король простил, то Кристиан — нет. Он не прощает ошибок. Он так строг. Юноша прикусил губу.

— Я не сомневаюсь в этом, тем более что я в последнее время себя ужасно вел.— Кристиан взглянул на любимого. — Мне тут холодно одному, иди ко мне.

— Мэтр запретил тебе напрягаться, — Луис насторожился и продолжал мыть Легрэ, стараясь не думать о его члене и о том, что они выделывают в кровати и вдвоем, и с Фернандо. Нужно, чтобы милый отдыхал. — Я сейчас закончу и буду тебя кормить. Согреешься в кровати, хорошо?

— Ты не хочешь или действительно мэтр запретил? — с сомнением поинтересовался Легрэ, боясь, что его опасения подтвердятся. Он вылез из воды и взял полотенце, поглядывая на юношу с цепким вниманием.

— Запретил, — глядя на голого Кристиана юноша едва сдерживался, чтобы не прижаться к нему и не полезть целоваться.

— Ну и что? — Легрэ изобразил надменность короля по отношению к глупым слугам и смерил юношу похотливым взглядом. — Мы закроем дверь и никто ничего не узнает.

— Вдруг тебе станет плохо, — с сомнением заметил герцог, а сам потянул с кресла домашнее блио и подошел совсем близко. — Пойдем, я тебя уложу, — щеки покраснели от смущения. Мысли стали столь очевидными и заметными. Взгляд гладил барона, и внутри боролись желание и запрет.

— Конечно. Сейчас, — прошептал Кристиан, следя за своими пальцами, что скользили по плечу Луиса сверху вниз, как по дорогой прекрасной статуе великолепного божества.

Юноша поднял взгляд. Читалась в сдерживаемой страсти продолжавшаяся борьба с плотью.

— Я хочу тебя... Но я не хочу, чтобы ты опять упал и потерял сознание. Я себе не прощу.

— Со мной все в порядке, Луис. Все в порядке. — Кристиан обнял юношу.

А тот прижался и теперь проводил ладошками по плечам и груди. Он слушал стук сердца и сознавал, что ничего нет постоянного — чтобы не потерять внезапно.

Кристиан подхватил герцога на руки и донес до постели, мягко опустил на свежие простыни.

— Повернись на живот, — попросил он.

Луис мгновение медлил, а затем перевернулся и посмотрел на мужчину через плечо. В белых кудрях играло утреннее солнце, а глаза спрашивали, что задумал барон.

— Просто расслабься, — улыбнулся Легрэ. — Можешь прикрыть глаза, если хочешь.

Юноша устроился удобнее и закрыл глаза, ожидая того, что сделает мужчина.

Кристиан сел на бедра Луиса так, чтобы не слишком сдавить его ноги. Он склонился губами к спине и, не касаясь кожи, стал чуть-чуть дуть, вырисовывая незримые волны вдоль позвоночника герцога. Пальцы скользили по бокам долгими ласковыми движениями.

Невероятно приятные ощущения расслабляли и почти заставляли мурлыкать. Ласковым котиком герцог сейчас нежился под горячими руками.

— Умница, — страстно шепнул Легрэ, касаясь губами шеи у границы волос. — Будем учиться доверять заново. Все заново. Может быть, когда-нибудь мы станем гораздо ближе душами друг к другу, чем были раньше. Может быть, я еще успею все исправить, любовь моя.

— Да, я хочу тебе доверять... Мне сердце разъедает ревность и мои ошибки, — юноша мягко выдохнул слова, а потом опять нырнул в тепло. Произошедшее вчера у Анники в спальне ничего не значило для герцога, зато любовь к Кристиану дороже. И сказать о глупости сейчас, когда барон предлагает начать сначала... какой ужасный выбор.

— И совершенно зря. — Легрэ едва ощутимо подул в затылок юноше, щекоча, вороша его волосы. — Тебе даже ревновать меня не к кому. Кроме тебя и Фернандо у меня никого нет, и не было с тех пор, как я встретил одного красивого и пугливого мальчишку с изумительно-голубыми глазами. Наверное, я безнадежно люблю его, если не хочу других юношей. Никого. Совсем.

— Кристиан, я... тоже люблю ... только тебя и Фернандо. С самого начала. С ума схожу... — мурашки побежали по спине от дуновения. — Мы ссоримся так глупо. Мне нравится, что ты со мной делаешь. Что мы делаем вместе... Мне нравится все... Я... люблю все, что между нами происходит.

— Тогда не страдай, Луис. Мы с тобой. И знаешь, — Легрэ обнял юношу за плечи и уткнулся лбом между лопаток, — даже если бы мы расстались и я больше бы с тобою не спал, я все равно был бы рядом и защитил бы тебя если что. От кого угодно. Я служил бы тебе, сцепив зубы и терпя одиночество. Чтобы тебя любить мне не обязательно трахать тебя. А теперь, давай спать. — Легкий поцелуй в висок, и Кристиан слез с Луиса, устроился рядом, нежно поглаживая по спине.

— Давай, только тебе сперва нужно выпить вот это, — юноша виновато улыбнулся и потянул чашку со столика с темным отваром, — пожалуйста, — взмолился он, видя недовольное лицо Легрэ.

Кристиан вздохнул, но ему ничего не оставалось, как подчиниться. После минутной отвратительной борьбы с горьким лекарством, Кристиан забрался под одеяло и нежно попросил юношу:

— Разденься.

Луис опять смутился. Под домашним блио ничего не было. Ведь он ночью ушел от короля. Юноша потянул за ленту на рукаве, затем — на втором. И стянул одежду прочь.

Это было красиво — Легрэ любовался, не скрывая блеска в глазах. Белые сильные плечи, узкая талия, округлые бедра, стыдливый румянец на щеках.

— Ты бесподобно краснеешь... Сердце в груди замирает. — Кристиан откинул угол одеяла, приглашая юношу в постель. — Иди ко мне, милый.

Отбросив прочь одежду, тот скользнул к барону и сразу оказался в знакомом и драгоценном тепле близости. Все, что нужно — не расставаться с ними. Не терять в череде дней. Доверять им и сдаваться любви как божественному дару.