Птица в клетке

Такое со мной уже было. Впервые — лет в пятнадцать, когда произошёл скачок моих способностей, к которому я не была готова. Тогда начало депрессии пропустили, и из болезни я выбиралась долго и мучительно. Второй раз изменение моего состояния успели заметить, и почти месяц меня безостановочно пичкали лекарствами. Помогло, но о тех днях у меня до сих пор остался провал в памяти. Да и причину срыва, если честно, я тоже не помнила.

Сейчас же... Нет, ничего особенного не произошло. Я знала, что император испытывает ко мне интерес с первой нашей встречи, с первого прикосновения. Я не была так наивна, чтобы верить, что всё обойдётся только поцелуями. И моя реакция на него... Что ж, физически он не был мне противен. А что рядом со своим бесчувственным господином и я промерзала до основания своей души — так это даже к лучшему. Нет отвращения и страха, да и боль было бы легче перенести. Хотя, возможно, боли бы и не было. Несмотря на всю свою нетерпеливость, господин мой был всё-таки осторожен. Будто через туман, но я могла это вспомнить.

Альге был не прав, посчитав, что в тот момент я "отрубилась". И пусть разум был далеко, блуждая по закоулкам его памяти, но тело моё ответило на умелые, щедрые ласки Ядгара. Вернувшись к себе, я ещё долго стояла под прохладным душем, пытаясь избавиться от странных, ранее мне не знакомых ощущений.

Ничего особенного не произошло. Не было никакой причины рыдать и биться в истерике, сетуя на жестокую судьбу. Но словно что-то в один момент переключилось во мне, и вся радость просто ушла. Всё это время я обманывала себя, говоря, что мне повезло. Что я живу в чудесном и красивом месте, что люди вокруг меня были ко мне добры. И где-то впереди маячила свобода. И я убеждал себя, что это всё, что мне было нужно.

Ложь, ложь. Я была одна. Ни на Лонге, ни во всей обитаемой вселенной не было ни одного человека, которому было до меня дело. До меня, а не до моего дара или моего тела. Даже Дали, мой милый доктор. И он был со мной потому, что я, боясь неизвестности и одиночества, привязала его к себе. Не было страшнее и отвратительнее чудовища, чем я.

За окнами уже стемнело, когда меня навестила доктор Кронберг. Зашла, включив свет в комнате и заставив меня закрыть воспалённые сухие глаза. Открыла окно, впуская вечернюю свежесть. Она не любила системы очистки, считая, что горный воздух полезнее.

Алана присела на край кровати, внимательно меня разглядывая.

— Ты не переоделась со вчерашнего дня. Не расстилала кровать, не ела. И за весь день ни разу не вышла из комнаты. Замир всё же задел тебя сильнее, чем мы полагали?

Она не знала о том, что произошло вчера? Или же просто хорошо скрывала? Ну, не так уж важно. Если и знала, то попыталась бы убедить, что глупо так остро реагировать.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Может, позвать Сафара?

— Не хочу. — Голос у меня был сухой и какой-то надломленный. — И дело не в Замире. Я просто устала, хочу спать.

— Судя по твоему виду, этой ночью ты не спала.

— Тогда дайте мне снотворного.

Заснуть надолго, притом как можно крепче, не видя сновидений, — неплохая альтернатива смерти.

Психиатр покачала головой.

— Не думаю, что забыться — это лучший выход... Когда ты восстановила свою защиту? Я тебя не чувствую.

— Да? — вяло спросила я без особого интереса. — Не знаю.

Прохладная ладонь легла мне на лоб.

— Тогда откройся мне. Поделись своей болью, — мягко сказала Алана.

— Не могу.

— Не можешь или не хочешь?

Я перевернулась на бок, натягивая на голову одеяло. Разговор меня утомил.

— Эрика? Эрика, не пугай меня так. Вставай. Давай сходим в лазарет.

Она гладила меня по плечу, что-то говорила, но я уже не различала смысл её слов. Это не имело значения.

Ведь Кронберг тоже не была на моей стороне. Никто не был.

Алана всё-таки привела Сафара, надеясь, что это что-то изменит. Он говорил со мной ласково и тихо, как с больным ребёнком. Заставил сесть. Померил температуру, давление. Потом заставил лечь и, нацепив на виски неприятно холодные пластинки, подключил какую-то аппаратуру.

Док и Кронберг тихо разговаривали у окна, то ли забыв, что мне не нужны уши, чтобы их услышать, то ли сочтя это неважным. Я "слушала" их разговор, как далёкое эхо.

— Органических поражений нет, — Дали говорил спокойно, но даже с закрытыми глазами я видела тьму, что колыхалась вокруг него, — он был расстроен. Из-за меня.

Кронберг встревожена и в то же время злилась. Источник её злости — не здесь.

— Как я и думала. Это хорошо, но так было бы проще. Потому что иначе это становится моей проблемой. И я не уверена, что легко и быстро с ней справлюсь, как того потребует от меня император. В медицинской карте Эрики есть упоминание о таких же, как сейчас, симптомах, но о причинах заболевания нет ни слова. Не написано, были ли депрессии эндогенными, порождёнными внутренними процессами, или же реактивными.

— О, я думаю, в этот раз у её плачевного состояния всё же есть внешняя причина, — мрачно сказал Дали. — Назвать имя этой причины?

— Сафар! — в голосе Кронберг сквозило предупреждение. — Тут мы ничего сделать не можем.

— Я не могу! Но, тайнэ Алана, к вам он прислушивается! Я даже думать не хочу, что он сделал с Эрикой после того, как забрал...

— Прекрати, — Кронберг резко оборвала его. — У тебя и так проблемы из-за неё. И виноват в этом ты, а не она. Ты должен вести себя как профессионал, если не хочешь, чтобы тебя отстранили.

— Я понял, — сухо ответил корабельный доктор.

Если бы я сейчас могла жалеть, то безусловно посочувствовала бы Сафару.

— Ты принёс то, что я просила?

Мне всё-таки дали выпить таблетки, безвкусные синие горошинки. Голова от них стала тяжелой, и я провалилась во тьму. Сон был обрывист и тревожен, но явь оказалась ещё хуже. Меня заставили поесть, принять ванну. К моему возвращению постельное бельё уже сменили, а комнату проветрили. На комоде у изголовья кровати стояла высокая ваза с белыми пушистыми цветами.

— Это айос, — сказала Алана, укутывая меня в одеяло. — Южные цветы Лонги. Их вырастили в местной оранжерее.

Снова таблетки, в этот раз другие. Жаль, но от них мне спать не хотелось. Кронберг всё никак не уходила. Разговаривала со мной, что-то спрашивала. Потом замолчала, устало глядя в окно.

— Великий тай Альге утром улетел в Кадис на несколько дней. В столице какие-то местные торжества, очень важные. Годовщина коронации или юбилей существования династии... Я не особо разбираюсь в этих монархических штучках. Императрицу он, к счастью, забрал с собой. Я не эспер, но от её присутствия в замке даже мне было не пор себе. Зарина и Юрий тоже уехали. Тай Цехель хотел навестить тебя, но... не получилось.

"Не получилось". Я повертела в мыслях эти слова. Конечно же, благодаря Альге. Император не задумываясь был готов лишить меня всего, что имело хоть какой-то для меня смысл. Гардарик — уж не знаю, почему — имел. Потому, возможно, что относился ко мне как к равной. Это было значимо для меня когда-то. При мысли об отъезде Юрия я почувствовала грусть, хотя не уверена, что это была именно моя грусть.

А император... В глубине души я всё это время ждала, что он появится. Неспешно зайдёт в мою комнату, заполнив одним своим присутствием, усядется на край кровати. И может быть, пожалев, заберёт всё, что осталось от моих чувств. Ведь я уже знала, что пустота, принявшая облик человека, была не так равнодушна, как я думала вначале.

Но он не пришёл. Сбежал, а скорее всего, просто забыл обо мне, не получив того, что хотел. Поэтому мне ничего не оставалось, как вновь и вновь перебирать осколки былых желаний и чувств, пытаясь найти в них потерянный смысл. И всё сильнее крепла уверенность, что таблетки больше не помогут.

Альге пришёл. Только другой, не тот, кто владел мной. Тот, которому я почему-то была нужна. Замир. Маленький светловолосый мальчик с почти прозрачными глазами и тонкой кожей, не знавшей загара. Кронберг держала его за руку, но стоило Замиру увидеть меня, как он тут же вырвался и забрался ко мне на кровать. Маленькие ручки крепко обхватили меня, как могли, а голова уткнулась в живот. В другой раз я бы взъерошила его хохолок на затылке, ласково прижала бы к себе ещё ближе, но сейчас присутствие маленького эспера вызывало недоумение.

— Он скучал по тебе, — объяснила Кронберг, скупо улыбаясь. — Совсем уже свою няню довёл, да и меня тоже. Так что пришлось сдаться на волю маленькому таю, несмотря на риск для вас обоих. Удивительно, но исследований, что происходит при общении двух эсперов в тех случаях, когда один из них... несколько нездоров, я так и не нашла. Хотя, полагаю, они бы и не помогли. Вы оба нестандартны для эсперов. Уникальная ситуация...

Научный энтузиазм Кронберг скрыть так и не удалось.

"Ты не приходила", — даже мысли мальчика звучали обиженно.

Я не ответила.

"Ты не приходила, — уже чуть тише "сказал" Замир. — Тебе плохо из-за меня? Прости, прости, прости..."

"Нет, — я ничем не могла заставить его замолчать, кроме как ответив ему. — Замир, я устала и хочу спать. Уйди".

"Ты не хочешь спать! Ничего не хочешь. Ты... потерялась?"

"Да. А теперь оставь меня в покое".

Я позволила своему эмпатическому блоку немного ослабнуть, чтобы спугнуть надоедливого ребёнка. Но, очевидно, как и его отца, Замира было не пронять чувствами глупой эмпатки. Он засопел, неохотно отцепляясь от меня, но тут же снова схватил за руки.

"Вставай!" - приказал Замир и потянул за собой.

Я села, опустила ноги на пол. Затем поднялась, пошатнувшись.

"Хочу показать тебе кое-что. Пойдём за мной", — отчего-то Замир звучал так убедительно, что я не могла ему сопротивляться.

— Что? — Кронберг удивлённо заморгала, увидев, как я немного неловко проследовала за ребёнком к двери. — Вы куда?! Да хоть обувь надень, Эрика!

В итоге ей самой пришлось натягивать на мои ноги туфли и срочно искать в шкафу длинный кардиган, чтобы я не разгуливала по дворцу в одной пижаме. Всё это время Замир продолжал держать меня за руку, тщательно обрывая все мои попытки вернуться в постель. И как ни странно, я подчинялась ему.

Охрана у дверей во все глаза смотрела на странную компанию — ребёнок, ведущий под руку еле волочащегося эспера в пижаме, а за ними неожиданно взволнованная рыжеволосая иномирянка. Мы дошли до северного крыла замка и поднялись на лифте в башню. Дальше Замир запретил Кронберг идти за нами, просто закрыв перед опешившей женщиной дверь, когда она замешкалась рядом с лифтом. Конечно, у Аланы был доступ к покоям ребёнка, но она предпочла наблюдать за нами со стороны, не вмешиваясь.

Замир провёл меня внутрь, но мы не стали задерживаться в игровой комнате, а перешли сразу в учебный класс. Здесь была ещё одна дверь — не автоматическая, а обычная деревянная, выкрашенная в бежевый цвет и оттого почти сливавшаяся со светлыми стенами. Я не знала, что за ней, — в этой части владений маленького Альге я не была.

За дверью оказалась широкая лестница, ведущая наверх. Разум мой был немного затуманен лекарствами, поэтому, поднимаясь по ступенькам, я несколько раз споткнулась, вызвав недовольство Замира. Но если раньше он непременно высказал бы мне его, то сейчас промолчал и просто крепче сжал мою ладонь. Как будто смог бы удержать, вздумай я упасть.

Всего ступенек было семь. В конце лестницы нас ждала абсолютно пустая комната чуть меньше моей, с тёмными однотонными стенами. Никаких окон или украшений, лишь в центре ее на полу тускло светилась голубым светом напольная панель. Я удивилась. Что это за помещение? Комната для наказаний? Там, где я жила, была такая. Точнее, её называли "изоляционной" и использовали, когда мой дар проецирующей эмпатии выходил из-под контроля. Или когда я вызывала неудовольствие хозяина. Меня оставляли в ней на сутки, двое... редко больше. Но разве с сыном императора могут поступать так же, как с рабыней? И почему она такая тёмная?

Замир наконец выпустил мою руку, и я тут же уселась на пол. Сквозь тонкую ткань пижамы чувствовала, что пол был тёплым и немного упругим, вызывающим желание лечь на него. Что я и сделала, закрыв глаза и сжавшись в клубочек у стенки, слушая, как Замир бродит по комнате, деловито и сердито пыхтя.

"Открой глаза. Посмотри", - настойчиво сказал мне маленький тай.

"На что?"

"Ты должна увидеть". — Мысли Замира были окрашены довольством собой.

Поняв, что я не реагирую на него, мальчишка подошёл и пребольно дёрнул за волосы.

— Ай! — воскликнул я, заморгав, и подняла голову. Увидев наконец, что же он так хотел мне показать.

Пустая тёмная комната превратилась... в бесконечный космос. Не было ни потолка, ни стен, хотя я чувствовала твёрдую поверхность под спиной. Я видела галактики, туманности, облака. Мириады звёзд светились и мерцали в темноте, делая из Замира, стоявшего надо мной, какое-то причудливое огромное божество. Он торжественно поднял руки вверх, и, послушное его воле, всё пришло в движение. Галактики таяли и исчезали, а одно скопление звёзд осталось висеть над нами, расширяясь и захватывая всё вокруг. Прямо перед моим носом зависла одна из звёзд, слабо пульсировавшая, размером с половину моей ладони. Я невольно дёрнулась, ударившись затылком о стену.

"Не бойся. Это модель Млечного Пути", — снисходительно объяснил мне Замир.

Значит, это не комната для наказаний. Это виртуальный планетарий. Место, где мальчик, запертый в башне, мог жить среди звёзд.

Я поднялась, зачарованно оглядываясь.

"А где... где мы? Где Лонга?"

Мне тоже не хотелось говорить вслух, нарушая тишину.

Всё снова пришло в движение, отчего у меня закружилась голова и пришлось закрыть глаза. Когда я вновь их открыла, передо мной висели уже другие звёзды.

"Видишь красноватую звезду у твоего правого плеча? Это Гилазо Деус, солнце, которое светит над Лонгой. Если хочешь увеличить её, увидев планетную систему вокруг, просто прикоснись к звезде".

Лонгу я смогла приблизить не с первого раза. Голубовато-зелёная планета, чем-то похожая на нашу прародину, Землю. Я молча, затаив дыхание, наблюдала, как медленно кружит она вокруг Гилазо вместе с другими планетами. Планетарная система Гилазо была красива так же, как та, в которой я родилась. Населённый мир в ней был только один, да и в нём вместо двух огромных материков — лишь цепочки архипелагов и сотни островов. На мгновение захотелось увидеть родной мир. Но просить Замира искать "свою" звезду не хотелось, а сама я вряд ли нашла бы.

— Верни... обратно, — хрипло попросила я.

Сейчас я предпочла видеть звёзды как ярко сияющие точки, не думая, что вокруг них — миры, где живут и умирают миллиарды людей, о которых я не хотела ничего знать. Вселенная была прекрасна и без людей.